назвали себя, выписал бы вам пропуск. А так - придется встретить на вахте.
Как я вас узнаю?
- Я... - начала Маша, но тут же спохватилась. - Вы меня узнаете.
Точно узнаете.
- Вы уверены? - в голосе звучало то ли сомнение, то ли тщательно
скрываемое возбуждение. Маша промолчала, и он продолжил: - Хорошо,
договорились. Завтра в два я встречу вас на вахте, возле дежурного.
Постарайтесь не опаздывать.
...Возле прокуратуры Гога с каменной мордой остался ждать ее в своем
"москвиче". А Маша прошла внутрь. Не успела она сделать по ковровой
дорожке и пяти шагов к милиционеру, как навстречу ей со стула поднялся
высокий подтянутый мужчина лет сорока.
Его густая шевелюра была почти полностью седой, лишь кое-где
пробивались темные пряди. Его смуглое лицо сразу расположило Машу к
доверию, особенно - то, как насмешливо поблескивали его черные глаза.
Насмешливо, но - с интересом... Ну, еще бы, ведь вряд ли он ожидал увидеть
перед собой вторую Машу.
- Да, вас трудно не узнать! Ничего не понимаю! Объясните, что
происходит?
- Может быть, не здесь? - Легко улыбнулась Маша. Легко, оттого, что
человек этот был явно симпатичен ей. Сейчас, приглядевшись, она поняла,
что сходу не верно определила его возраст: обманула выправка - явно
военная. Ему уже далеко за сорок, а то и все пятьдесят.
- Да-да, конечно, - кивнул он и представился: Илья Аркадьевич Берман.
Она пожала его сухую крепкую руку.
- Мария.
- Феноменально! - вскричал Илья Аркадьевич. - Все, оказывается, еще
интересней, чем я предполагал! Но как вы... - И тут же оборвал себя. -
Пойдемте-пойдемте... Это со мной, - бросил он дежурному и повел ее вверх
по лестнице.
Вошли в светлый просторный кабинет. Он разительно отличался от
рабочего места следователя Зыкова: бежевая офисная мебель, большое,
забранное белыми жалюзи, окно, компьютер...
- Неплохо живут, оказывается, следователи, - заметила Маша.
- Дешево цените, - доброжелательно откликнулся Илья Аркадьевич, - не
следователи, а референты генерального прокурора республики. Точнее -
референт, потому что он один. И это - я. Да вы садитесь!
- А что такое "референт"?
- Помощник, советник, ну, и все такое...
- Понятно.
Внезапно, без всякой видимой на то причины, Маше почудилось во всем
происходящем что-то неестественное... Какой-то опереточный елей...
Она села в удобное вращающееся кресло.
- Ну, и где вторая я?
Илья Аркадьевич сел за стол напротив нее.
- А вам не кажется, что логичнее будет сперва нам побеседовать
вдвоем?
- Нет. Я, по-моему, ясно вам по телефону сказала.
- Хорошо, хорошо, - непринужденно улыбнулся Илья Аркадьевич. Но Маше
почему-то показалось, что непринужденность эта дается ему с трудом. -
Только за ней ехать придется. Я сейчас дам команду, а пока - посидим,
поболтаем...
- Сколько времени придется ждать?
- Минут сорок. Не много.
И ТУТ ЛЕГКОЕ ДОСЕЛЕ ОЩУЩЕНИЕ ОПАСНОСТИ, СЛОВНО ВЗОРВАВШИСЬ, ЗАПОЛНИЛО
ЕЕ ВСЮ. Словно она оказалась в логове волка или в пещере, в полной
темноте. Она порывисто встала.
- Проводите меня к выходу.
- Ну что вы, право, - вскочил вместе с ней Илья Аркадьевич. - Я
пошутил. Очень уж хотелось побеседовать с вами наедине. Маша - здесь,
сейчас ее приведут.
Скорее всего, где-то под столом была кнопка, потому что, не успел он
закончить фразу, как дверь открылась, и на пороге возник молоденький
старшина милиции.
- Володя, - явно не по уставу обратился к нему Илья Аркадьевич, -
сходи-ка за Марией.
Старшина нахмурился.
- А эта? - пробасил он, указывая на Машу.
- Иди, иди... Это - другая, - раздраженно повысил голос Илья
Аркадьевич. - И быстрее! - И снова повернулся к собеседнице: - Совсем тут
разболтались.
Маша сидела, нахохлившись, как воробей. Она ожидала любой провокации.
С минуту длилось тягостное молчание. Наконец, тишину прервали шаги,
дверь вновь отварилась.
На пороге стояли двое.
3
Ощущение реальности на миг покинуло Машу.
Когда, у Гоги, она увидела газетную фотографию, она решила сначала,
что это - или фотомонтаж (только не понятно, кому это было нужно), или -
результат каких-то невероятных событий (а к невероятному, благодаря своему
дару, она была вполне подготовлена). Затем, посмотрев кассету, она
утвердилась именно во втором мнении. И ей страстно захотелось разобраться,
что же тут к чему. Ведь, в конце концов, ЦЕНТРОМ ЭТИХ СОБЫТИЙ БЫЛА ОНА!
Оказавшись в этом кабинете, ощутив неискренность в поведение его
хозяина, она вновь заподозрила подделку. Но вот она видит своего двойника
во плоти... И странное оцепенение охватило ее... Чего, собственно, она
хочет от этой девочки? От СЕБЯ... Спросить: "Ты кто?" - она и без того
знает ответ... Сказать: "Я хочу тебе помочь..." - но ведь она не может
сделать больше чем... она. "Откуда ты взялась?" А если этот вопрос та,
вторая, задаст раньше?!
Все эти, порождающие смущение, вопросы пронеслись в ее голове
буквально в несколько мгновений. Пока "Маша-2" не приблизилась. Когда же
та сделала это, все моментально встало на свои места. Словно ветер подул,
и густой туман рассеялся. Это была НЕ ОНА!
Не так опущены уголки губ, нет характерной легкой асимметрии
бровей... И самое главное, самое разительное: ЦВЕТ ГЛАЗ! ТОЧНЕЕ, ОТТЕНОК.
Да, похожа. А одежда и грим сделали это сходство почти идеальным. Для
посторонних.
Маша даже удивилось, как такое простое решение сразу не пришло ей в
голову. И ТЕПЕРЬ АБСОЛЮТНО ЯСНО, ЧТО ЦЕЛЬ ВСЕЙ ЭТОЙ ЗАТЕИ - ЗАМАНИТЬ ЕЕ В
ЛОВУШКУ!
Моментально вскипевшая в ее душе ярость вылилась почему-то не на
того, кто явно был главным устроителем этого постыдного балагана. И, то ли
противоестественность происходящего, то ли - сила пережитого потрясения
заставила Машу совершить абсолютно неожиданный для себя поступок. Она
вскочила и, вскрикнув: "Дрянь!", ударила самозванку ладонью по лицу...
И тут же опомнилась, ощутив стыд за содеянное. А та, ссутулившись и
закрыв лицо руками, зарыдала так, словно эти слезы копились уже много
дней. Сквозь жалобные всхлипывания прорывалось:
- Не я... я не хотела... Они заставили!.. Они угрожали маме...
Маша обернулась к Берману.
- Немедленно объясните, что все это значит! - сдерживаясь сказала она
и не узнала своего голоса.
События явно развивались не так, как планировал Илья Аркадьевич. Он
волновался.
- Я все объясню, - подчеркнуто спокойно, с расстановкой, ответил он.
- Я прошу только одного: не исчезайте. Уверяю, все делается единственно
для вашего же блага. Я просто не мог изобрести другого способа найти вас.
Пожалуйста, сядьте... - Его голос звучал все тверже, он вновь овладевал
ситуацией. - И ты - сядь! - приказал он псевдо-Маше.
Та послушно опустилась в кресло, а Машу окатила новая волна ярости,
вызванная презрительной, даже брезгливой интонацией, с которой была
произнесена эта последняя его фраза. Вдруг она поняла, что она и ее
двойник находятся, по-видимому, в очень схожих положениях. С той только
разницей, что она-то, исчезнув, может в любой момент прекратить этот
фарс...
Все эти камеры, кабинеты, коридоры... Уж если на нее они наводят
такую тоску, что же тогда говорить о человеке незащищенном? И она дала
себе обещание во что бы то ни стало вытащить отсюда эту бедную девочку,
даже если их отношения и останутся натянутыми, даже если они не понравятся
друг другу... В конце концов, не по своей, наверное, воле та втянута в
происходящую катавасию, и она - Маша - по-своему виновна в ее
неприятностях.
Обдумывая все это, она пропустила мимо ушей несколько фраз Бермана, и
вникать начала лишь с середины произносимой фразы.
- ...таким образом, вы подвергаетесь ежеминутной опасности быть
расстрелянной без суда и следствия. И личный интерес генерального
прокурора тут ничего не меняет. Мы же можем предложить вам очень и очень
выгодные условия. Вы будете использовать ваш талант на благо нашей страны
и при этом - щедро вознаграждаться. Законным, подчеркиваю, ЗАКОННЫМ
образом.
Сделка. Опять сделка.
Маша встала.
- Как тебя звать? - спросила она девушку.
- Соня.
- Пошли отсюда, Соня.
Та испуганно переводила взгляд с Маши на Бермана.
- Но если я... они же могут все... Мама...
- Запомните, Илья Аркадьевич, - произнесла Маша с нажимом: - Если с
головы ее матери упадет хоть волос... Если что-то случится с ней самой, вы
об этом горько, очень горько пожалеете.
- Вы совершаете ошибку, - Илья Аркадьевич поднялся тоже. В голосе его
звучала почти детская обида.
- Возможно, - с вызовом ответила Маша, повернулась и двинулась к
двери, потянув Соню за рукав. Та послушно пошла за ней.
Щелчок снимаемого с предохранителя пистолета был знакомым ей звуком,
и реакция не раз выручала ее.
Когда пули пробили пластиковую обшивку двери и прогремело два
выстрела, Маша уже лежала на полу.
Первым ее побуждением было - исчезнуть. Но что-то остановило ее от
этого привычного шага - то ли упрямое желание победить этого опасного и
умного противника ЕГО ЖЕ - обычным - способом, без "запрещенных" приемов,
то ли сознание неравенства в положении между ней и Соней - теперь уже ее
подопечной.
Мягко спружинив, она поднялась лицом к Берману. Ствол пистолета
смотрел ей в грудь, и ничто не мешало референту генерального прокурора
вновь нажать на спусковой крючок. Но страх уступил место какому-то
странному отчаянному азарту.
- Стреляйте, - онемевшими от напряжения губами улыбнулась она. - Но
учтите, это ваш последний шанс. Если я выживу... я растопчу вас как
мокрицу. Только не так быстро. Вы будете умирать долго и страшно...
Лицо Ильи Аркадьевича исказили ненависть и страх. Но длилось это долю
секунды. Он умел держать себя в руках. И он улыбнулся в ответ. Опустил
пистолет.
- Мы еще встретимся?
Дверь с грохотом распахнулась, и Маша краем глаза увидела того самого
молодого старшину, который привел Соню.
- Руки! - крикнул он боязливым звонким голосом. Но Берман, не отрывая
взгляда от машиного лица, остановил его жестом.
- Мы еще встретимся? - настойчиво повторил он.
Почему-то она не ответила "нет". Все с этим человеком было не просто.
Она ответила:
- Я помню ваш телефон.
- Вас проводят, - кивнул тот. - Больше сюрпризов не будет. ОБЕЩАЮ.
- Обойдемся без провожатых, - как-то обыденно, словно отделываясь от
назойливого кавалера, ответила она.
- Вас без него не выпустят, - окончательно вернув самообладание,
покачал головой он. - До встречи.
- Дайте мне пистолет, - шагнула она вперед и кивнула на старшину, - я
ему на выходе отдам.
- Хорошо. Играем в светлую. - Илья Аркадьевич плавно и точно бросил
пистолет ей, и она легко поймала его. - Только верните, это еще одна
статья.
- Пока, - пробурчала она, не зная что ответить, и повернулась к
старшине: - Пойдем что ли? Слышал, что начальник сказал?
- Дела-а-а!.. - протянул тот и поплелся вперед.
- ...Куда едем? - спросил Гога, разворачивая машину.
Появлению Сони он не удивился. "Я пока тебя ждал, сам до того, что
это - двойник, додумался", - объяснил он, когда они садились.
- Куда тебе? - глянула Маша на Соню. - По пути поговорим или заедем
куда-нибудь? Ты есть хочешь?
- Может, ко мне? - предложил Гога.
- Нет, - девушка немного смущалась, ей, видимо, не верилось, что ее
злоключения окончились. - Мама с ума сходит. Только я далеко живу - в
