- Да я больше бананы уважаю, - слабо возразил Иван, но взял у Марьи
полпригоршни семечек. - Так как насчет флирта, а?
- Приходи на сеновал, - твердо повторила Марья. - А на поле Куликовом
всякое может случится. Не вешай носа раньше времени.
- Буду жив - приду, - вздохнул Иван и медленно поехал на Куликово
поле.
3. ТРИ ГОЛОВЫ ХОРОШО, А ЧЕТЫРЕ - ЛУЧШЕ
Прибыв на поле, Иван обнаружил, что опередил всех трех своих
противников. Будучи человеком хоть и простодушным, но не лишенным
определенного чувства юмора, Иван усмехнулся про себя: "Похоже, на тот
свет я спешу больше остальных..." Но тут же мысль его продолжилась: "Оно и
понятно, потому как противники мои - настоящие былинные богатыри, на тот
свет они и не собираются..." От догадки этой Иван приуныл и понурился.
Горестные размышления его прервало появление богатырей. Появившись с
разных сторон Куликова поля, они одновременно сошлись в его середине и
теперь озадаченно разглядывали друг друга.
- Та-ак, - нарушил тишину Илья Муромец, - что это значит?
- Я дерусь с этим добрым молодцем, - объяснил Добрыня, указывая на
Ивана рукой и тем же движением как бы приветствуя его.
- Но я тоже дерусь с ним, - заявил Илья.
- И я, - добавил Алеша.
- А теперь, милостивые богатыри, когда вы все собрались здесь, -
поспешил прояснить ситуацию Иван, - разрешите мне принести вам свои
извинения.
При слове "извинения" лицо Добрыни затуманилось, по губам Ильи
скользнула пренебрежительная усмешка, Алеша же отрицательно покачал
головой.
- Вы не так меня поняли, - поспешил объясниться Иван, - я прошу
вашего извинения за то, что убить меня сможет лишь один из вас троих, а
значит, еще двое останутся без должного удовлетворения. Поверьте, ежели я
мог бы умереть трижды, я бы сделал это только из уважения к вам. И еще.
Хочу я попросить вас: опосля погибели моей, отправьте отцу-батюшке моему
весточку. Что, мол, полег твой сын Иван-дурак за землю нашу Русскую, -
Иван шмыгнул носом. - Но никому больше о том, как звать меня - не
сказывайте: пусть молодец Емеля, моим именем воеводе назвавшийся, так
дальше и прозывается... - Говоря это, он ощущал крайнее смущение от мысли,
что богатыри решили, будто он хотел уклониться от поединка. Потому,
произнеся вышеприведенную тираду, закончил он так: - А теперь - к делу! -
И, выхватив без дальнейших проволочек булаву, принялся угрожающе
раскручивать ее над головой.
Богатыри умиленно его разглядывали.
- Славный юноша, - заметил Добрыня.
- Не честь бы богатырская, я предпочел бы его иметь не во врагах, а в
сотоварищах, - признался Илья.
- Согласен с вами, друзья мои, - сказал Алеша, - однако драться
придется, и тут наше положение еще сложнее чем его, - кивнул он на
продолжающего со свирепой физиономией размахивать булавой Ивана. - Не
можем же мы, в самом деле, втроем наброситься на этого бедного отрока. Как
быть?
- Самым разумным будет драться с ним по очереди, - предложил Добрыня.
- Давайте посчитаемся, кому первому.
- Не пойдет! - не прекращая вертеть булавой, выкрикнул Иван. - Первый
имеет больше шансов получить удовлетворение! Вместе деритесь, кому
повезет!
- Давайте так, - высказал свой вариант Илья, - пока он двоих не
ухайдакает, драться не будем. А уж кто останется, тот ему за всех
отплатит. - С этими словами он, покорясь судьбе, закрыл глаза и, вытянув
руки по швам, замер. Не долго думая, его примеру последовали Добрыня и
Алеша.
Запыхавшийся Иван опустил булаву и обиженно крикнул:
- Вы что, издеваетесь?! Не могу же я беззащитных людей бить!
Богатыри открыли глаза и переглянулись.
- Да-а, - протянул Илья Муромец, - незадача...
И тут сие неестественное равновесие благородств нарушило появление на
поле необычного существа. Вообще-то, трехглавый змей на Руси - не
диковина. Ребятишки их дразнят, богатыри, прибавляя себе славы, бьются, а
особо удачливые крестьяне даже ухитряются, запрягши, пахать и боронить на
них землю. Но существо, появившееся на Куликовом поле сейчас, было
необычно как раз тем, что голов у него было не три, а четыре. Поглядывая
на явно лишнюю голову, три остальные тоскливо взревывали. Богатыри
уставились на змея.
- Не порядок, - прервал всеобщее замешательство Илья Муромец, - нас
трое, а голов - четыре. Кому-то две достанется, а это - нечестно...
- Позвольте с вами не согласиться! - вскричал Иван, радуясь
возможности перед смертью совершить хотя бы один подвиг, - нас не трое,
нас четверо! - И выкрикнул первую часть легендарного богатырского лозунга:
- Один за всех!..
- И все за одного! - рефлекторно отозвались богатыри и, выхватив мечи
из ножен, ринулись на змея.
Бедное животное и не думало сопротивляться. Пытаясь уклониться от
острых лезвий, три его головы беспорядочно мотались из стороны в сторону,
переплетались шеями и натыкаясь на лишнюю, ошалело хлопали глазами.
Последняя же, словно выпавший из гнезда птенец, с любопытством озиралась
окрест себя до тех пор, пока булава Ивана не прекратила ее ознакомление с
этим миром. Удар раскроил зеленый череп, а еще через минуту каждый из
богатырей отсек по "своей" голове.
Ноги змея расползлись, он осел на землю и вдруг, вспыхнув ярким
голубым пламенем, исчез.
Иван пораженно смотрел на то место, где только что стояло чудище,
привычные же к этому явлению богатыри спокойно отерли мечи о траву и
вложили их в ножны.
- Я к вашим услугам! - воскликнул Иван, очнувшись, - продолжим
поединок! - И тут заметил, что богатыри о чем-то таинственно
перешептываются. Совещание их быстро закончилось, и слово взял Алеша
Попович:
- Вот что, добрый молодец. Негоже нам драться с тобою после того, как
вместе мы чудище одолели, землю русскую защитили.
- Что, струсили?! - истерично закричал Иван и даже сам обалдел от
своей дурости.
Богатыри довольно заржали.
- Кончай, земеля, - ласково сказал Илья, - объясни-ка лучше, чего это
ты про лиходея рассказывал, именем твоим воеводе назвавшемся?
Иван понял, что боя не будет, но радости своей сумел не выказать.
- Да не лиходей Емеля, - махнул он рукой и принялся подробно
рассказывать о своей с последним встрече, о его любви к Несмеяне и о
собственном решении ему не мешать.
Выслушав его рассказ, богатыри растрогались.
- Да, Вань, - сказал Добрыня, когда дурак закончил свое
повествование, - благородный ты юноша. Может быть даже благородней меня. А
я очень благородный. И скромный.
- Благородство-благородством, а выручать надо парубка, - заявил
Алеша. - Поехали к князю, все как есть расскажем, пусть он Микуле прикажет
в богатыри тебя принять, а уж что с Емелей делать - пусть сам решает.
- Да не могу я... - начал было Иван, но его перебил Илья Муромец:
- А тебя никто и не спрашивает. И князю, и Микуле мы твою историю так
и так расскажем, а то благородством своим ты сам себя в могилу сведешь.
Так что поехали вместе.
Делать нечего. Пришпорил Иван своего Гнедка и, понурясь, двинулся
вослед богатырям.
Но вскорости настроение его изменилось. От того, что на полдороги к
палатам Владимира повстречался им княжеский стражник.
- Не ты ль Иваном-дураком будешь?! - обратился он к нашему герою.
- Он, он, - подтвердили богатыри, - а чего?
- Микула к себе требует, в дружину принимать.
- А Емеля как же?.. - вырвалось у Ивана, но он тут же испуганно
прикрыл рот ладонью.
- Самозванец-то? - расплылся в улыбке стражник, - самозванец утек.
И вот что, сопровождая богатырей и Ивана, рассказал стражник дальше.
Заступив в караул, Емеля выбрал удачный момент и прокрался в
опочивальню Несмеяны. Несмеяна рыдала над книжицей. Напрягшись, Емеля
прочел название на обложке: "Му-му".
Емеля, умилившись, замер в дверях. В этот миг Несмеяна приостановила
рыдания, смачно высморкалась на пол, выжала мокрую от слез простыню, затем
открыла книжицу с начала и разрыдалась с новой силой.
- Не плачь, красна девица, - хриплым от любовного волнения голосом
сказал Емеля.
Несмеяна взвизгнула и, подскочив, как ошпаренная, принялась судорожно
оправлять ночную рубашку. Однако мокрая рубашка липла к телу, подчеркивая
перед охальником соблазнительные округлости тела. Ноги Емели от этого
зрелища подкосилися и, чтобы не упасть, он покрепче ухватился за косяк.
- Ты кто? - с искренним любопытством спросила Несмеяна,
прокричавшись.
- Емеля я, суженный твой, - ответил тот приготовленной заранее
фразой.
- Суженный? - переспросила Несмеяна и кокетливо всхлипнула. - А ежели
я папеньку позову, тебе голову отрубят.
- Не отрубят, - уверенно заявил Емеля, - потому как я тебя сейчас
рассмешу. А тому, кто это сделает, батюшка твой, государь, обещался в жены
тебя отдать. Да полцарства впридачу. Так что он мне уже почти что тесть.
- Уже рассмешил, - хлюпнув носом, недоверчиво сказала Несмеяна.
- Не веришь, - кивнул головой Емеля. - Ну гляди. - И он торжественно
произнес: - По щучьему велению, по моему хотению, засмейся, царевна!
Царевна изо всех сил попыталась скривить губы в улыбке, но ничего у
нее не вышло, и она снова тихонько заплакала.
- По щучьему велению, по моему хотению, засмейся, царевна! - повторил
Емеля дрожащим голосом.
- Да щука-то тут при чем?! - возмутилась царевна, вновь взахлеб
разрыдавшись, - бестолочь! - И, с ненавистью глядя на Емелю, закричала: -
Папенька!
- Ау, доченька, - раздался из соседней комнаты голос князя.
- Зови палача, папенька, клиент пришел!
Пораженный очередным предательством щуки, Емеля понял: пора делать
ноги. И сделал их.
...Вызванный на место преступления Микула Селянинович без труда
определил, кто был наделавшим переполоху неудачливым претендентом на руку
и сердце царевны. Объявив на Емелю розыск по всей Руси, послал он и за
Иваном дураком, чтобы восстановить сына своего старого товарища в
утерянных правах.
- ...Вот что, Ваня, - сказал воевода дураку, когда наша четверка
появилась в его кабинете. - Теперь все у тебя путем пойдет. Но в богатыри
я тебя сразу принять не могу. Поскольку ты, выходит, вроде как помог
прохиндею этому - Емеле - в наше доверие втереться...
Иван хотел было возразить, но Микула Селянинович осадил его взмахом
руки:
- Знаю, знаю, что не по умыслу злому, однако ж... Походи пока в
"добрых молодцах", конюшни княжеские почисти. Конюха - Авгием зовут. И
там, между прочим, подвиги совершать можно. (*7) А потом и видно будет.
Однако ж, чую я, а опыт у меня, сам понимаешь, велик, ждут тебя большие
дела!
...Выйдя от воеводы, обрадованные богатыри принялись что есть силы
дубасить Ивана по спине и плечам, приговаривая: "Ну, поздравляем,
дружище!", "С назначеньицем!"...
- Это дело надо спрыснуть! - уже во дворе заявил Алеша Попович.
Давайте-ка, друзья, соберемся вчетвером в кабаке часов эдак в десять. В
том, что на Муромской дороге, а?!
- Дело говоришь! - согласился Илья Муромец.
- Дело! - подтвердил Добрыня.
И богатыри вскочили на коней. А с ними и Иван - на Гнедка.
- Я бы рад, - взял он слово, - да только остановиться мне где-то
надо, крышу над головой найти.
- А чего ее искать-то?! - заявил Алеша, - к дядьке Черномору тебя
определим. Один черт, у него на постое тридцать три богатыря. Тридцать
четвертым будешь! Тем паче, с хозяйкой я знаком коротко, - добавил он
потише, слегка зардевшись.
После слов этих богатыри пришпорили коней и двинулись в известном им
