камере, приговаривая: - Темницы рухнут, и свобода вас встретит радостно у
входа, и братья ключ вам отдадут... Хотя какой ключ, темницы-то уже
рухнули... Эй, кто здесь сидит?
Последняя камера разительно отличалась от остальных. Здесь было чисто
и уютно, на стене висело блюдечко, по которому каталось наливное яблочко,
создавая изображение голых девок, купающихся в пруду. На застеленной
шелковыми простынками кровати сидел поп Гапон и жрал бананы.
- Вот ты где, гад! - заорал Иван, выхватывая кладенец. - Предатель!
Россию, мать твою, продал! А ну отдай банан!
Вырвав изо рта Гапона недожеванный банан, Иван нервно съел его и
сообщил:
- Ну все. Готовься к смерти. "Отче наш" прочти, или что там
полагается, покайся как следует...
- Иван, Иван, успокойся, - затараторил Гапон. - Я ж и сам пленник
горемычный, Кащеем в застенки посаженный.
- Видали мы таких пленников! - мрачно сообщил Иван. - Блюдечко
цветное в камере, бананы свежие... дай еще один!.. простынки чистые. Убью!
- Иван, отпусти душу на покаяние, - зарыдал Гапон. - Не марай светлый
праздник победы над Кащеем моей кровью грязной!
- Не паясничай! - оборвал его Иван. - За что в немилость Кащееву
попал? Говори!
Гапон вздохнул, встал на колени, и прошептал:
- Честность меня подвела. Был я у Кащея в советничках, неплохой оклад
имел, раз в квартал премиальные обещаны были. Да вздумал на днях Кащей
дать мне на прочтение свои былинки юмористические, боянов да богатырей
высмеивающие. Прочитал я их, да и скривился. Чушь собачья! И дернул меня
нечистый записать в дневничке для памяти: "Кащей парень хороший, но пишет
всякое говно. Надо сказать ему об этом, но помягче, поделикатнее..." (*38)
- Ну? - заинтересовался Иван. - Что, не сумел сминдальничать?
- Кащей, падла, шмон устроил! - теряя всю интеллигентность заорал
Гапон. - Мой личный дневник прочел! Вот и посадил в камеру!
- Смягчающих обстоятельств не нахожу, - заявил Иван, поигрывая
кладенцом. - Быть по моему. Рубить тебе голову хитрую...
- Не губи, Иван! - завопил Гапон. - Я тебе тайну Кащея открою! Где он
сережки Василисины прячет, да где смерть его!
- А ты откуда знаешь? - поразился Иван, пряча меч.
- Да, как-то дневник Кащея под руку подвернулся... - смутился Гапон.
Иван погрузился в раздумья. Наконец изрек:
- Значит так. Ты не предатель, ты хуже. Ты Гапон. Убивать не буду,
коли тайны великие откроешь. Но и назад в Киев дороги тебе нет. Убирайся с
Руси к половцам.
- Уберусь, уберусь, надоела эта Русь, - просветлел лицом Гапон. -
Значит так. Есть у Кащея комнатка заветная, в подвале схороненная. Там
вещи премудрые стоят, гудят да светятся. Нить волшебная от них к дубу
высокому тянется. Пойдешь по той нити, заберешься на дуб, там - яйцо. В
яйце - сережки Василисы, а к ним игла припаяна. Ту иглу отломи, в ней
смерть Кащея.
- Ясно, - сказал Иван. - Гапон, Гапон... И умом тебя Бог не обидел, и
хитростью. Что ж ты язва такая, по характеру?
И с этими словами Иван вышел, оставив Гапона в полном недоумении.
...Быстро нашел Иван комнатку заветную, где Кащей держал вещи
премудрые. Похожи они были на сундуки железные, светящимися каменьями
разукрашенные. Гудели да шумели, огоньками помаргивали. А из самого
большого сундука нить волшебная тянулась, из медной проволоки скрученная
да резиной обмотанная.
Пошел Иван по нити, да и вышел к огромному дубу. Был тот дуб в сто
сажень вышиной, облака за его верхушку цеплялись, ручьи да речушки меж
корней извивались. Засучил Иван рукава да и полез на дуб.
Долго ли, коротко ли, а добрался он до самой вершины. Оглянулся -
лепота! Всю Русь-матушку с дуба видно. И стольный Киев-град, и Муром
родной, и иные селения, помельче размером. Вон Змей Горыныч летит, вон
богатырь за чудом-юдом гонится. Вон, на неведомых дорожках, следы
невиданных зверей...
А вот и яйцо, из хрусталя хитро сделанное. В яйце - сережки
василисины - пластиночки синенькие в виде лепесточков. Между ними - игла
серебряная, к которой нить волшебная припаяна.
- Вот и конец твой, Кащей, - сказал Иван добродушно. Уцепился двумя
пальцами левой руки за дуб, а правой рукой как дал по яйцу! Треснуло оно и
разбилось. Схватился тогда Иван за иголку - а та колется, огнем жжет!
Сопротивляться вздумала! А вместе с тем почувствовал Иван, как из иглы в
него силушка несметная вливается.
Рассмеялся Иван смехом веселым, дурацким, да и переломил иглу между
пальцами. Только искорки синие заплясали...
И случилось тут с ним что-то неладное. Ослабли вдруг руки-ноги
богатырские, меч-кладенец к земле потянул. Змей Горыныч, мимо пролетавший,
каркнул испуганно, да вороной средних размеров обернулся. Чудо-юдо, за
которым вдали богатырь гнался, дикобразом предстало. Заорал Иван дурным
голосом, не со страху, а с удивления. И полетел вниз с дуба высокого,
навстречу верной погибели.
Только и дуб внезапно вниз стал расти. Превратился в пальму обычную,
высоты невеликой. Упал вниз меч богатырский, а на него Иван сверху
шмякнулся. Да так больно! Вся стойкость богатырская куда-то делась!
Встать попробовал - а кладенец к земле-матушке тянет. Пришлось
отвязать себя от меча, да и оглядеться вокруг.
А вокруг чудеса творились диковинные. Дубы да ивы в пальмы и манговые
деревья превращались! Буренушки в отдалении пасущиеся, буренушками
остались, а вот бык, что их крыть готовился, носорогом обернулся!
Кладенец, на земле валявшийся, скукожился и железячкой заковыристой
обернулся, той самой, что Кейсеролл мумми-бластером прозывал. А на душе-то
как стало! Скучно да обыденно. Тоска, хоть волком вой. Посмотрел Иван на
дворец Кащеев, а тот вдруг превратился в серое здание, в коем всего чудес,
что окна огромные, из хорошего стекла сделанные. А над дверью вывеска, на
русском и еще каких-то языках:
"Этнографический музей", на вывеске было написано.
8. КАЩЕЙ ОБЪЯВЛЯЕТ, ЧТО ЭТНОС ПОРОЖДАЕТ ЭПОС,
НО ИВАНУ ЭТО НИ О ЧЕМ НЕ ГОВОРИТ
А другую надпись - "хранилище" - Иван прочел на двери в темницу.
Пошатываясь, спустился по лесенке. Кощей снова стал маленьким лысеньким
толстячком. Само-собой, уменьшившись, его руки и ноги из оков
выскользнули. Теперь, сидя на глиняном полу, он, морщась и постанывая,
растирал запястья и лодыжки. Увидев Ивана, скривился в подобии улыбки:
- Серьезный вы человек, Иван Иванович. Сумели таки! Да только и сами
не рады, как я погляжу.
- Да что случилось-то, Кащей?! Что со мною? Что с замком? Что...
Вообще?...
- Сережки-то василисины при вас? - вместо ответа задал вопрос Кащей.
- Тута они, куда ж им деться-то? - разжал Иван потную ладонь,
демонстрируя синевато поблескивающие пластинки.
- Дайте хоть полюбуюсь на них...
- Ишь, чего захотел! - снова сжал кулак Иван. - Хватит! Налюбовался!
- Да бросьте, Иван Иванович, - махнул Кощей рукой досадливо, - чего
боитесь-то? Силушка-то моя улетучилась вся.
- Так ведь и у меня - улетучилась, - смущенно признался Иван.
- И чего ж тогда нам, каликам немощным, таиться друг от друга
теперича?..
- И то правда, - вздохнул Иван и протянул серьги Кащею.
Тот, близоруко прищурившись, поднес украшения к глазам, шмыгнул носом
растроганно и, сказав самому себе задумчиво: "С них-то все и началось...",
обратно Ивану вернул.
- Да что началось-то?! - вновь обозлился Иван, - признавайся, Кащей
проклятый!
- Ладно, - кивнул тот, - начнем с того, что звать меня на самом деле
Манарбит. (*39) А Кащей... Еще в юности я увлекся изучением русской
культуры, выяснил, что у меня самого предки были русскими, стал
доискиваться корней своей родословной и узнал, что фамилия моих
пра-пра-прадедов - Кащеевы. А уж потом, после Преобразования...
- Какого такого преобразования? - потряс головой Иван. - О чем ты?
Кащей с кряхтеньем поднялся на ноги.
- Иван Иванович, да что мы тут-то, на складе, беседуем? Пройдемте
наверх, кофею выпьем.
Взяв Ивана за руку, он прихрамывая двинулся вверх по лестнице и
продолжил разговор неожиданным вопросом:
- Иван Иванович, где, по вашему, мы находимся?
- Как где, тать проклятый, - неуверенно выругался Иван. - В замке
твоем поганом, где ж еще нам быть-то...
- Да нет же, Иван Иванович, я шире, шире спрашиваю. В земле какой, в
каком краю? А?
- Совсем обалдел аль издеваешься? На Руси мы! Я другой такой страны
не знаю, где так вольно дышит человек!
Кащей, ухмыльнувшись, глянул на Ивана искоса и сообщил:
- Четверть века назад остров сей носил название Мадагаскар. В Африке
мы.
- В Африке?! - не поверил своим ушам Иван. И вспомнил тут же песенку
кубатаеву да бормотание его... "Ах, басурман!!! - возмутился он про себя,
- издевался, выходит!" Но от бессилия гнев его вылился лишь в жалобный
стон: - О-о... в Африке...
- Да, - твердо сказал Кащей, садясь в кресло. - В Африке. Сие -
остров Мадагаскар, - плавно окинул он рукой пространство вокруг себя, -
двадцать пятый век от Рождества Христова.
Выпучив глаза, Иван рухнул в кресло напротив, и Кощей продолжил свой
рассказ, включив по ходу кофеварку.
...В середине третьего тысячелетия, когда в результате войн и
естественной ассимиляции все нации и народности напрочь перемешались,
неожиданно вспыхнула овальная мода "восстанавливать" свою национальность,
изучать "родные" язык и культуру.
Одну из самых сильных и фанатичных групп составили те, кто поклонялся
всему русскому. Они называли себя "Новые Славянофилы". И именно они
настояли на создании "этнического заповедника" - места, где было
максимально воссоздано все русское - архитектура, одежда, быт, язык...
Сюда съехались историки, археологи, психологи, лингвисты, литературоведы и
другие ученые, по тем или иным причинам имеющие интерес к русской
культуре. А так же съехалось огромное количество "диких" Новых
Славянофилов. Город Антананариву в Киев переименовали, поселенья мелкие -
в Москву, Муром, Псков да прочую Рязань.
Правда, не очень понятно, почему под русский этнический заповедник
всеземное правительство выделило Мадагаскар... Возможно, чтобы другим
неповадно было... Недаром же второй по численности группе - фанатам
национальной культуры государства Буркина-Фасо - всеземное правительство
выделило участок земли в Гренландии. Фасисты-буркинисты протянули
недолго... А вот Славянофилы оказались крепче. Выстроили избы, оделись в
русские одежды, говорили, само-собой, только по-русски... В самом центре
Мадагаскара расположился этнографический музей с экспонатами разными. В
том же здании - небольшая лаборатория, которой и заведовал Манарбит
Кащеев, руководя группой талантливых ученых-славянофилов.
В теории Кащеева причудливо переплелись физика и философия.
Физика. Человечество издавна мучает вопрос - что такое гравитация? В
ХХV столетии люди уже научились управлять ею. Но природа ее осталась
неясной. Почему тела притягиваются друг к другу? Каков механизм?!! Есть
только гипотезы, для удобства принимаемые за аксиомы.
По теории Кащеева, гравитация - сила магическая. Потому с научной
точки зрения и необъяснимая. Предметы притягиваются друг к другу, и все
тут. Магия. А так тупо она действует потому, что ничем разумным не
управляется.
Теперь из области философии. Есть такое понятие - "этнос". Но что это
такое, никто толком не знает. То ли национальное сознание, то ли
совокупность идей одного народа, то ли его культура, то ли что-то
