смотрят на нее и ждут, что она сделает. Эльза повернула луч фонаря,
и он осветил глубокую нишу в стене. Даже не видя амляков, их
присутствие можно было угадать по запаху - пряному, мускусному
запаху. Они жались в этой нише, они не могли отступить дальше. Их
было несколько особей - наверное, большая семья. Впереди тот
самец, который первым увидел Эльзу. Он старался закрыть их собой
и скалился по-звериному, но оскал не получался - у амляка был
слишком человеческий рот, маленькие и ровные зубы.
За его спиной были остальные - десять, пятнадцать - не
разберешь, так перепутались их ноги и руки. Зрелище было
странным и скорее неприятным. И Эльза даже поняла почему. Они
вели себя, как животные, и были, в сущности, животными. А внешне
- люди. Без шерсти, голые голубоватые тела, длинные спутанные
волосы, человеческие лица. Но глаза мертвые, бессмысленные,
телячьи глаза.
Женщины прижимали к себе детей, дети постарше выглядывали в
ужасе из сплетения рук и ног.
- Господи, - сказала неожиданно для себя Эльза вслух. - Ну до
чего же вы себя довели!
В ответ было шуршание, шевеление, детский писк. Мужчина
постарался зарычать - получился хрип. Потом кляканье: а-мляк-а-
мляк, а-мляк...
Младенец заплакал. Только тогда Эльза сообразила, что некоторые
из амляков в крови. А у ребенка, который плачет, грудь и рука в
крови. Эльза не знала, что ребенка ранил Пруг. Она решила, что на
амляков напали волки.
- И вы тоже воюете? - спросила Эльза с удивлением. - Что же
это такое...
Она чуть отвела луч фонаря кверху, чтобы он не слепил амляков,
потом сделала еще шаг вперед, подняла руку, как бы останавливая
встречное движение самца, и присела на корточки. Развела руками.
- Вот видите, - сказала она тихо и ласково, - вот видите, ничего
у меня нет. Я только хочу вам помочь... не вам, глупые, а вот этому
ребенку, ведь он у вас умрет, если я не помогу, понимаете, он умрет,
и все тут...
Шевеление затихло. Амляки внимательно слушали ее. Продолжая
говорить, Эльза достала пакет первой помощи, вытащила из него
пластырь, распылитель коллодия, дезинфектант.
- Главное, чтобы вы мне не мешали, - сказала она. Она была в
десяти шагах от них, и теперь надо было сделать так, чтобы они не
испугались, когда она приблизится. Она еще некоторое время
говорила, стараясь вложить в тон убежденность в своем праве
подойти к ним и помочь. И, не прекращая говорить, она медленно
поднялась и пошла.
Это был самый критический момент. Эльза понимала, что ей надо
быть наготове, если они бросятся на нее, но в то же время она не
могла думать об этом, потому что амляки, скорее всего, интуитивны
и ее опасение сразу передастся им. Надо было думать только о том,
как она им поможет.
Мужчина сделал неловкое и осторожное движение в сторону,
пропуская Эльзу. Она наклонилась над младенцем. И тут увидела,
что мать тоже ранена. Младенец и мать смотрели на нее
одинаковыми умоляющими глазами слабых зверенышей.
Может, к лучшему, что мать ранена тоже. Она сначала сможет
доказать ей, что может принести пользу. Эльза подняла
анестезирующий распылитель, и легкое облачко эмульсии
дотронулось холодком до рассеченной щеки женщины. Та
отпрянула, заверещали дети. Мужчина угрожающе двинулся к Эльзе.
Но тут же эмульсия дала эффект. Женщина замерла, чуть подняла
свободную руку, дотронулась до щеки. В ней шел тугой, медленный,
но понятный мыслительный процесс. Все же они не совсем
превратились в зверей. Женщина вдруг протянула плачущего
младенца к Эльзе.
...Эльза занималась уже третьим пациентом, когда она услышала в
коридоре шаги.
Их услышали и амляки. Испугались, зашипели, снова сбиваясь в
кучу.
Эльза по шагам узнала Тимофея и даже поняла, насколько он устал
и взволнован.
- Тим, - позвала она негромко, зная, что звуки в пещере
разносятся далеко. - Не спеши. Ты всех перепугаешь. Подходи
медленно, а потом остановись шагах в десяти от меня. Понял?
- Понял, - сказал Браун.
Нильс Ольсен, узнав, что корабль "Вациус" приближается к
системе, решился разбудить ВараЮ, понимая, каким облегчением
будет для него эта весть.
Телефон долго наигрывал мелодию вызова, Ольсен хотел было
положить трубку на место, когда наконец подошел кто-то сонный и
злой и сказал, что господин начальник стражи пребывает во сне.
- Я очень прошу, в виде исключения, разбудить господина
начальника стражи. Сообщите ему, что его осмелился беспокоить
консул Галактического центра.
- Я очень сожалею, - последовал ответ, - но господин
начальник стражи не велел его будить, даже если будет
землетрясение, - ответил сонный голос.
- Тогда передайте ему, как только он проснется, что консул
Галактического центра сообщает, что корабль "Вациус" находится на
подходе к системе и что я поддерживаю с ним связь.
Без ответа говоривший положил трубку. Консул вернулся в
комнату связи, где Елена Казимировна вела беседу с радистом
корабля, чтобы не упустить частоту. Разумеется, это лучше сделали
бы приборы, но попробуйте сообщить эту истину настоящему
радисту - он сочтет себя глубоко уязвленным. Люди, работа
которых насыщена автоматикой, любят подчеркивать ненадежность
этой автоматики, хотя сами без этой автоматики работать не
согласятся.
- Ну и что вы решили, консул? - На связи был капитан
"Вациуса".
- Я пытался связаться с начальником стражи, - ответил Ольсен,
- однако он спит. Здесь нельзя будить. Я и так нарушил этикет.
- Этикет! - Пренебрежение к этикету и крайняя деловитость -
известное всей Галактике свойство и гордыня кланов. - Поднимайте
кого нужно. Речь идет о людях.
- Разумеется, я с вами согласен, - сказал консул. - И все же есть
местные правила... - Куда ушел "Шквал"?
- Вернее всего к планете нашей же системы Ар-А. Это название
должно быть в атласе. Однако это только предположение.
- Нет возможности уточнить?
- Завтра начальник стражи будет допрашивать подозреваемых.
- Значит, связь завтра? Время?
- Полдень по местному времени вас устроит?
- Меня устроит любое время, потому что я спешу на помощь
кораблю, попавшему в беду. Даже если я буду спать, можете взять на
себя смелость разбудить меня.
- Вашу иронию оценили, - мрачно сказала Елена Казимировна,
хотя в присутствии консула радист не должен вмешиваться в
разговор. Но Елена Казимировна берегла репутацию доверчивого и
порой наивного Ольсена и не терпела, если кто-либо собирался его
обидеть.
- До связи, - сказал Ольсен. - Надеюсь, на борту у вас все в
порядке?
- Пассажиров мы высадили. Они ждут нас на планетарном катере.
Вряд ли там комфортабельно, но наверняка безопасно. До связи.
Выйдя из пункта связи, Нильс сказал жене:
- Кисочка, я съезжу к космонавтам. Они наверняка очень
волнуются.
- Ты можешь им позвонить. Сейчас глубокая ночь.
- Но ведь они с радостью проснутся, - сказал Ольсен.
Он был возбужден и одержим жаждой деятельности.
- Не советую, - сказала Елена Казимировна.
- Но тут же совсем рядом, - сказал консул. - Буквально два
шага.
- Тогда надень куртку, сейчас дует с гор. Жена премьера говорила
мне, что от этого ветра бывают жуткие эпидемии простуды.
- Это сказки, кисочка, - сказал Ольсен. Но куртку надел, чтобы
не волновать Елену Казимировну.
Он вышел на улицу. Космонавтов он разместил в обыкновенном
доме, который консульство откупило специально для подобных
случаев, чтобы не терзать приезжих престижной, но неудобной
жизнью в новой гостинице. Дом стоял в том же квартале, метрах в
двухстах от консульства.
Улица была совершенно пуста. Далеко прогрохотала телега.
Донесся звон бубенчиков - сторож отпугивал воров от большого
магазина на соседней улице.
Ольсен шел, глядя под ноги, чтобы не угодить в лужу или помои,
которые порой еще выливали из окон прямо на улицу, хоть за это и
полагался большой штраф.
Вот и дом для приезжих. Над входом звездочка - символ
Галактического центра. Ольсен запрокинул голову - в одном из
треугольных окон горит свет. Он толкнул дверь. Стражник, нанятый
консулом, мирно спал, сидя на полу и прислонившись к стене.
Он поднялся по витой лестнице этажом выше. Из круглого холла
шли двери - в комнаты, где спали космонавты.
Ольсен остановился в некоторой растерянности. Потом негромко
спросил:
- Кто-нибудь не спит, простите? Почти сразу открылись две
двери, словно обитатели комнат ждали его визита.
- Что? - спросил молодой космонавт, одетый, будто и не
ложился. - Есть новости?
- Корабль "Бациус" вышел на связь, - сообщил Ольсен в
великом облегчении, потому что правильно сделал, что пришел, -
его ждали.
- "Бациус"? Там команда с Крионы, - сказал Салиандри,
вышедший из третьей двери.
- А когда "Бациус" будет здесь? Нам лучше перейти на него.
- Я ничего еще не знаю, - сказал Ольсен. - Честное слово.
- Так что же мы стоим? - сказал первый инженер. - Заходите к
нам.
Ольсен вошел в комнату. Оказалось, что там сидят еще пять
человек. Несмотря на усталость и на то, что они весь день возились
на космодроме, стараясь привести в порядок станцию, спать
экипажу, потерявшему корабль, не хотелось.
- А уже известно, где "Шквал"? - спросил второй помощник.
- Завтра узнаем, - сказал Ольсен. - Завтра ВараЮ начнет с утра
допрос задержанных. Он толковый человек, и его полностью
поддерживает здешнее правительство.
В этот момент раздался глухой удар, так что дом пошатнулся и
стаканы на столе зазвенели.
Такое Ольсен здесь уже пережил - когда было землетрясение. Но
он знал, что местные дома отлично приспособлены для таких
случаев. В долине, на севере, ему пришлось побывать в городе после
сильного землетрясения. Некоторые дома-тыквы валялись на боку,
но ни один дом не разрушился. Салиандри подошел к окну.
- Это совсем рядом, - сказал он. Он высунулся наружу, стараясь
увидеть место, откуда донесся грохот. Потом он обернулся и сказал:
- По-моему, там огонь. Пожар. Совсем недалеко. Поглядите.
Ольсен подбежал к окну. Горел его дом. Дом выглядел странно,
словно яйцо, из которого вылупился птенец, проклевав верхнюю
часть скорлупы. И из широкого отверстия валил дым и вырывались
языки пламени.
Елена Казимировна, к счастью, почти не пострадала. Когда Ольсен
ушел, ее охватило беспокойство: как он там, один на ночной улице.
При его-то рассеянности. Ей представилось, что Нильс заблудился и
на него напали грабители... И Елена Казимировна, накинув плащ,
кинулась из дома, выбежала на улицу и направилась к дому для
приезжих. "Я только спрошу у вахтера снизу, приходил ли он, -
уговаривала она себя, - и тут же вернусь". То, что она сама ночью
вышла на улицу, ее не тревожило. За много лет совместной жизни
она привыкла к тому, что с ней ничего не случается, - все не-
приятности и неожиданности происходят с Нильсом.
Она была в пятидесяти шагах от дома, когда раздался взрыв.
Ударом воздушной волны Елену Казимировну бросило на
мостовую, и так как падение было неожиданным и болезненным,
Елена Казимировна не поняла, что произошло, - ей показалось, что
на нее напали бандиты, как на того несчастного археолога, и ударили
по голове. И, упав, она закрыла голову руками, спасаясь от следу-
ющего удара.
Ничего не произошло. Грохот утих, и затем она услышала, как
сзади, нарастая в силе, слышится треск, будто кто-то быстро ломает
маленькие палочки - тысячи палочек.
Елена Казимировна села и обернулась. Горел ее дом. Верхняя часть
дома куда-то исчезла, и из яйца вырывались клубы дыма, в которых
чертенятами проскакивали языки пламени.
- Боже мой, - сказала она вслух. - Какое счастье, что Нильс
ушел к пилотам.
Она поднялась, потерла ушибленное колено. Окна в соседних
домах открывались, высовывались сонные головы. Дом горел
быстро, он был стар, деревянные конструкции тыквы просохли.
Куски штукатурки отваливались и падали на мостовую, и казалось,
что гигантское яйцо на глазах уменьшается.
Елена Казимировна не пошла к дому, а поспешила дальше, к
пилотам, - что ей было делать одной у пожарища? И через
