спутница должны были превратиться в парочку лыжных туристов, заблудившихся в
снежной пустыне и теперь стремящихся к комфорту мурманского Хилтона и
горячим бассейнам Североморска.
Лыжный костюм для Ко оказался короток -- руки торчали чуть ли не по
локоть, к тому же в нем не работал обогрев. Милодар сказал, что никто не
обратит внимания на такие мелочи. Ему-то было все равно -- надо было только
следить, чтобы голограмма не выскочила из одежды в неподходящий момент.
Несмотря на требования Милодара ждать поезд на платформе, Кора ушла в
маленький зал ожидания, стандартный блок в стиле "Архипелаг Гулаг" с уютным
баром в углу. Свет над стойкой не горел, сама стойка и круглые табуреты
вдоль нее были пыльными -- в сочетании с барачными стенами это создавало
ощущение театрального закулисья. Здесь, по крайней мере, было тепло.
Вскоре пришел и Милодар. Он изображал вусмерть замерзшего путника.
-- Печку растопила, дочка? -- спросил он, подпрыгивая и беззвучно
хлопая в ладоши.
-- Скоро поезд? -- ответила вопросом Ко, которой было страшно: за годы
заточения на Детском острове она потеряла способность уверенно чувствовать
себя в открытом одиночестве. Общество же Милодара было фикцией. Да и
непонятно, зачем она ему понадобилась. Отвратительно подозревать, что тебя
используют как приманку и, если будет угрожать опасность, вернее всего не
пожалеют, а бросят, как обкусанного дохлого червяка. Жалко было
физкультурника Артема -- а вдруг он теперь будет сниться -- голубые руки и
ноги, торчащие из-под опрокинутой лодки. Почему она такая эгоистка -- почему
она думает о себе, когда надо думать о бедном Артеме и несчастной
Веронике...
-- Комиссар! -- Ко вскочила с вертящегося табурета. -- Произошла жуткая
ошибка!
-- Спокойно, -- Милодар подошел к окошку, забранному ржавой решеткой,
-- не люблю моду, тем более моду, паразитирующую на человеческом несчастье.
Какой идиот придумал эти лагерные декорации? -- Вы не слышите, комиссар?
Произошла ошибка! -- Сейчас ты скажешь мне, что если Артема убили на
острове, значит, его не может оказаться в поезде. А если он все же едет в
поезде, значит, его не убивали на острове. Неразрешимая загадка!
-- Как вы догадались? -- удивилась Ко. -- И зачем молчали?
-- Не догадаться мог только полный дурак. Удивительно, как ты
умудрилась не задать мне этого вопроса за последние два часа?
Ко задумалась. Никому не хочется казаться дураком. -- Мы так спешили,
-- сказала она, --что мне некогда было думать.
Заглянул начальник станции, уютного вида располневший робот в синем
форменном костюме и красной фуражке.
-- Шестнадцатый туристический идет по расписанию, -- сообщил он, --
через шесть минут будет.
-- Поглядите, подоспела ли группа контроля, -- приказал Милодар.
-- Группа контроля, -- повторил робот и пошел прочь. -- Второй твой
вопрос -- почему я молчал. Ответить на него сложнее. Причин тому несколько.
-- Милодар уселся на пыльные нары под портретом неизвестного Ко господина в
военной форме. К рамке была прикреплена табличка:
И. Бродский
ПОРТРЕТ НАРОДНОГО КОМИССАРА И. ЯГОДЫ
-- Первая причина, -- продолжал Милодар, -- недоверие к тебе. Ты для
меня табула раса, то есть терра инкогнита, понимаешь?
-- Это по-китайски? -- спросила Ко. В приюте хорошо кормили, но учили
умеренно. -- Не столь важно, на каком языке. Важен смысл.
-- Значит, вы мне не доверяете... -- произнесла Ко, -- а зачем взяли с
собой?
-- Потому что ты мне понравилась, а интуиция подсказала: бери.
-- Но теперь вы можете сказать, что все это значит? -- Нет, не могу.
Сам не понимаю. -- Комиссар слишком энергично развел руками, и правая рука
пронзила ткань пиджака. Хоть это было лишь видимостью. -- Но вижу во всем
нечто зловещее. На поверхности все просто и трогательно: романтически
настроенная девица убегает с возлюбленным. Но мы-то с тобой знаем, что
любимый в виде трупа лежит под водой. С кем же тогда убежала Вероника и,
главное, знает ли она сама, с кем убежала? -- Какой ужас вы говорите!
-- Это тебе лишь кажется. Когда задумаешься, поймешь, что я прав.
-- Я уже поняла. Хотя мне хотелось бы, чтобы Артем остался жив. А тот,
фальшивый, был бы убит. -- Все это пустые разговоры. -- Знаю.
Издалека донесся гудок паровоза. -- Собирайся, -- сказал комиссар. -- Я
готова, -- ответила девушка.
-- Наша с тобой задача, -- объяснил Милодар, разглядывая себя в зеркале
над ведром-парашей, стоявшим у входа в бар-барак, -- отделить Веронику от
этого чудовища. Но так, чтобы он тебя не увидел. У них есть твои фотографии.
Действуем вдвоем.
Милодар остался доволен собой. Он достал из кармана лыжного костюма
темные очки. Надел их. Вторую пару протянул девушке. В очках было плохо
видно.
Милодар двинулся к выходу на платформу. Ко -- за ним. Лыжи были длинные
и застряли в дверях. Комиссар обошелся без лыж.
Поезд появился из-за пологой, поросшей редкими низкорослыми елями горы.
Он гудел, приветствуя станцию. Ранние снежинки летели над рельсами.
-- Почему вы не задержите этого человека, если думаете, что на самом
деле он самозванец? Милодар даже топнул ногой, так он разгневался. -- Ты
тупая или притворяешься? -- спросил он, глядя на приближающийся поезд. -- Ни
то, ни другое! -- смело ответила девушка. -- Тогда подумай: на Детском
острове, где содержатся, возможно, самые загадочные и опасные существа на
свете... не хмурься, ты же не виновата, что можешь стать чудовищем...
происходит убийство. Кому-то понадобилось не только убить, но и подменить
человека. Зачем?
Ко покачала головой. Она не догадывалась, кому и зачем это
понадобилось.
-- Затем, -- продолжал Милодар, переступая с ноги на ногу, подпрыгивая
и изображая смертельно замерзшего туриста, -- затем, что кому-то
категорически понадобилась твоя подруга Вероника. Настолько, что похитители
не остановились перед гигантскими расходами -- они изготовили копию Артема
Тер-Акопяна, видимо, настолько похожую на убитый оригинал, что Вероника
попалась на подделку. Конечно, если она не часть дьявольского заговора... --
О нет! -- воскликнула Ко.
Робот в красной фуражке со свернутым красным флажком вышел на перрон.
Он поднял флажок.
Красная звезда была прикреплена к коническому носу старинного паровоза,
похожему, как показалось Ко, на детскую пороховую ракету, какие
использовались на острове во время фейерверка. Сам паровоз был
темно-зеленым, блестящим, колеса -- красными, из трубы валил черный дым,
машинист в ушанке выглянул в боковое окошко и помахал роботу. К паровозу был
прицеплен тендер, за ним -- три вагона. Первый с окнами узкими и частыми,
затем два деревянных монстра с широкими дверями в центре и маленькими,
забранными решетками окошками под крышей. Ко знала, что такие вагоны сто с
лишним лет назад именовались теплушками и занимали значительное место в
русской истории. Вагоны эти были грузовыми, но так уж повелось в России XX
века, что возили в них людей и большей частью не по доброй воле. В них
грузили солдат и преступников, в них набивались беженцы и голодающие; а так
как почти каждый житель страны в тот или иной час побывал солдатом,
преступником или беженцем, то можно считать, что мало кто избежал
путешествия в теплушке.
Уже к середине следующего века, хоть нравы далеко не везде и не всегда
смягчались, теплушки, как и железные дороги, сгинули в погребах истории.
Появились иные средства транспорта, внешне куда как более цивилизованные,
быстрые и вместительные. Но всеобщий интерес к истории и туризму возродил к
жизни образы и некоторые способы путешествия, заимствованные из глубокого
прошлого, со значительными отступлениями порой от исторической правды. Стало
особым шиком строить заново древние замки и виадуки, копать рвы и сооружать
подъемные мосты, чтобы путешественники, прибывшие от ближайшего космического
терминала верхом, могли стащить с себя смазанные потом латы и переодеться в
шелка для ужина в готическом зале. Там они внимали трубадуру, пожирали
бараньи ноги и кидали кости злобным псам, цапающим гостей за щиколотки.
Затем, тяжело захмелев от первобытного пива и браги, туристы устраивались
спать по двое и по трое на соломенных тюфяках, мучились от сквозняков и
дрожали при виде голубых привидений, созданных голографистами за особую
плату.
На Кольском полуострове и под Магаданом функционировали ретро-дороги,
призванные напоминать любознательным путешественникам о злодеяниях
коммунистов и их вождя Иосифа Сталина. Разумеется, все учили в школе о
злодеях XX века, и Ко еще недавно завалила контрольную по второй мировой
войне, решив, что в ней принимал участие Наполеон, который на самом деле
участвовал в первой мировой войне, или в какой-то еще, не менее пустяковой.
Будущее всегда снисходительно к прошлому и склонно преуменьшать его
достижения и преступления. На значительном расстоянии избиение младенцев
царем Иродом может быть оправдано исторической необходимостью или превращено
в приключенческий роман, в котором читатель следит за судьбой лишь одного из
младенцев -- того самого, которому удалось выпутаться из этой истории.
Так что для Ко, которая оказалась на полустанке по необходимости,
изобретательность Всемирного туристического агентства представлялась блажью,
садизмом и просто глупостью, но путешественники из сытой Дании и
благополучной Боливии с наслаждением отдавались мазохистскому началу в своих
душах и, листая потрепанные страницы соответствующих русских романов и
путеводителей, с душевным трепетом ждали, что же еще ужасное откроется за
следующим поворотом.
На этот раз открылся барак -- лагерный барак, он же полустанок, разъезд
Лагерный. Датские туристы толпились у окошек теплушек, а гиды в шинелях из
туристического бюро оттаскивали их от окошек и грозили побоями и даже
смертью.
Мало кто из пассажиров обратил внимание на ожидавших поезда Милодара и
Ко, хотя робот-начальник станции привлек внимание фотографов -- в поезде
было почему-то запрещено пользоваться современными камерами, и всем желающим
выдавали советские аппараты ФЭД и "Смена", которые, как правило, снимать
ничего не могли, пленка в них заедала и была перекошена, а то ее и вообще не
оказывалось. Но это было не столь существенно, потому что по окончании
путешествия аппараты и пленка конфисковывались.
Милодар оглядел Ко. Она уже на самом деле окоченела, из-под очков
торчал красный кончик носа, тонкое тело сотрясала дрожь.
Сам комиссар также старался дрожать, и очки его были столь велики, что
свободным оставался лишь подбородок.
Поезд на секунду притормозил.
Комиссар и Ко вошли в первый вагон, обыкновенный, хоть и старомодный,
снабженный узкими окнами. Вдоль вагона тянулся узкий коридор, в который
выходили деревянные двери купе. Вагон казался таким старым и запущенным,
словно его и на самом деле нашли на свалке, а не соорудили на заводе года
два назад.
Бравый усатый проводник, одетый в полувоенную синюю форму и черную
фуражку, встретивший новых пассажиров на площадке, без слов провел их в
первое купе и так уверенно закрыл за собой дверь, что Ко сразу поняла: он
предупрежден, а может быть, служит в том же ведомстве, что и Милодар.
-- Они в третьем купе, места пятое и шестое. После посадки не выходили,
если не считать, что девушка дважды посещала туалет.
-- Сколько времени вы в пути? -- спросил Милодар. Видно, он был
забывчив или проверял на забывчивость проводника.
