-- Вероника, комиссар боится, что нас задушит анаконда, -- сказала Ко.
-- Одна на двоих, -- подтвердила с язвительной улыбкой Вероника.
-- Нет, -- возразила Ко, и лицо ее стало серьезным. -- За нас комиссар
не боится. Но он ужасно боится за судьбу несчастной беззащитной Земли, для
которой мы с тобой представляем страшную угрозу. -- Девушки, девушки, не так
громко... -- А почему мы должны молчать? Мы и без того такие опасные!
Ворона, опустившись на нижнюю ветку сосны, громко каркнула, будто
выражала поддержку девушкам.
-- И давно у вас тут вороны каркают? -- спросил Милодар.
-- Он пытается нам зубы заговорить! -- злым голосом воскликнула
Вероника. -- Ему не хочется признавать, что его милая лавочка держит нас
здесь взаперти, словно мы уже совершили страшные преступления. -- А что,
если так случится?
-- Даже самого страшного убийцу на Земле не считают убийцей, пока его
не осудит суд. А нас, детей, можно считать заведомыми убийцами? -- сказала
Ко. -- Почему мы должны, и без того наказанные судьбой, раз лишены папочек и
мамочек, еще лишиться свободы? -- А если...
-- Только не надо вашей занудной пропаганды! -- возразила Ко. -- Не
надо нам талдычить про страшных чудовищ, которые заключены в нас, про вирусы
и убийственные наклонности, которые в нас проснутся. Вы, комиссар, в своей
жизни побывали на разных планетах. Вы имели куда больше шансов, чем мы,
маленькие дети, подхватить вирус или внедрить в свое тело паразита. Но мыто
вас не держим на острове.
-- Не я придумал эти правила, не мне их отменять, -- сказал комиссар.
-- Сейчас мы говорим о другом.
-- Сейчас мы говорим именно об этом, -- зло сказала Ко. --- Поставьте
себя на наше место. Мы-то знаем, что мы обыкновенные, и мы хотим всего, чего
хотят наши сверстницы на воле. Но нам ничего нельзя. И потому мы понимаем,
что наш единственный шанс -- воспользоваться слабостью наших тюремщиков...
Комиссар поморщился. Слова "тюремщики", "лагерь", "воля" вызывали у
него желудочные спазмы.
-- Мы уговорили Артема, который безумно влюбился в Веронику, -- сказала
Ко, -- последовать идиотским правилам игры. Если бы мы сказали, что у
Вероники роман с учителем физкультуры, -- объект ее страсти немедленно бы
вылетел с острова. Но что случится, если мы с Вероникой на всех углах будем
кричать, что ее преследует мертвец Джон Грибкофф? Это будет шок, за которым,
вернее всего, не последует выводов, потому что мертвец -- самая подходящая
пара для Угрозы мира!
-- Так... вы решили, что если Вероника начнет рассказывать совершенную
чепуху, ей никто не поверит, никто не станет ее выслеживать и, уж конечно,
никто не заподозрит физкультурника Артема в попытках обесчестить
воспитанницу Детского дома, несовершеннолетнюю притом, -- понял ситуацию
Милодар.
-- А если кто-то и заметит нашу парочку, -- завершила рассказ Ко, -- то
рассказывать другим постыдится. Кому хочется, чтобы про него говорили, что
он верит во всякую мистическую чепуху и повторяет бредни полоумных девчонок.
-- Ну что ж, остроумно. Даже слишком остроумно для подростков, --
произнес Милодар.
-- Мы не подростки, -- сурово ответила Вероника. -- Мы уже девушки.
-- И может быть, в зловещем вертепе, откуда мы все родом,
совершеннолетие наступает в шестнадцать, -- сказала Ко.
-- А может, и в четырнадцать, -- высказала предположение Вероника.
-- Ну что ж, ловко! -- вынужден был признаться Милодар. -- Все знали,
что у Вероники роман с мертвецом. И отворачивались, когда случайно видели
мертвеца на вашем острове. Тут Вероника вздохнула и добавила: -- Все было бы
хорошо, если бы не наша госпожа Аалтонен. Она не ест сахар и нам не дает.
Она такая глупая, что у нее даже фантазии нет, -- сказала Вероника. -- Она
пошла проверять. А у Артема не такие уж крепкие нервы...
-- Как Веронике бы хотелось, -- добавила Ко. -- Не перебивай!
-- Тебе хотелось, чтобы он тебя украл! Ты на все была готова, чтобы он
тебя украл! Но он не решался потерять такое хорошее место.
-- Теперь поздно о нем говорить! -- вздохнула Вероника. -- Мне не
хочется больше встречаться с героем, который с такой скоростью убегает со
свидания при виде госпожи Аалтонен.
-- Не будь к нему так строга. Ведь он такой красивый! -- пропела Ко, и
Милодар с подозрением поглядел на лучшую подругу Вероники. Тут могла таиться
опасность для девушки. Нет людей более опасных, чем лучшие подруги!
-- Где он теперь? -- спросил Милодар. -- Наверное, у себя, -- ответила
Вероника. -- Ко мне он -- ни ногой... Трусливое ничтожество!
-- А есть ли у него укромное место... скажем, где вы встречались, чтобы
поцеловаться без свидетелей?
Наступила пауза. Если Вероника и знала о таком месте, гнев ее против
возлюбленного был не настолько силен, чтобы выдать его и лишиться навсегда.
Милодар поднялся и громко вздохнул. -- Вы усугубляете, -- сообщил он. -- Вы
не правы, -- ответила резкая Ко. -- Если бы речь шла только о таких
чудовищах, как мы с Вероникой, я бы первая кинулась искать нас по помойкам и
подвалам, чтобы уничтожить. Но когда от вас скрывается трижды
перепроверенный учитель физкультуры из Детского дома, то Земле, пожалуй,
ничего не угрожает. Ведь признайтесь, комиссар, у физкультурника Артема есть
чин лейтенанта полиции?
-- Ничего подобного! -- рассердился правильной догадке Милодар. -- Я в
первый раз о нем здесь услышал.
Ко нагло усмехнулась, и Милодар понял, что никогда в жизни не приблизит
к себе это существо. Ко слишком изобретательна и хитра, именно она придумала
глупую на первый взгляд, но психологически верную версию с мертвецом Джоном.
-- Сейчас же говорите, где вы его прячете! -- воскликнул Милодар. --
Или я весь остров переверну, а вам... -- Тут Милодар спохватился, что
грозить девочкам, сиротам, неэтично, и закончил фразу так: -- Больше никогда
не увидеть этого мерзавца Артема. Который воспользовался вашей невинностью и
несовершеннолетием для того, чтобы над вами надругаться.
-- Во-первых, не над обеими, -- возразила Ко, -- о чем я сожалею.
-- Во-вторых, он не успел надругаться, потому что прибежала директриса,
-- добавила Вероника.
-- В-третьих, Вероника сама пришла к нему на свидание, -- произнесла
Ко.
-- В-четвертых, -- закончила Вероника, -- я не имела ничего против
того, чтобы надо мной надругался именно Артем. Это, наверное, очень приятно.
-- Проклятие! -- возмутился комиссар. -- Я вас всех разгоню.
Вероника посмотрела на комиссара с жалостью, и вдруг он с ужасом понял
причину этого взгляда. Вероятно, она думает, что маленькому комиссару ни
разу не удавалось никого обесчестить. И, возмутившись этим подозрением, он
вскричал:
-- Еще чего не хватало! У меня было три жены, и сейчас я снова
намереваюсь жениться!
-- Это сексуальный маньяк, вот в чем дело, -- сказала Вероника своей
подруге, та молчаливо склонила голову, соглашаясь, и обе на всю жизнь
заработали себе смертельного врага в лице комиссара Милодара.
Над островом прозвенел колокол -- звук этот был приятен и разнесся
далеко над озером.
-- Нас зовут к ужину, -- сказала Ко, -- мы можем продолжить разговор
после ужина, но опаздывать на него мы не имеем права -- служба безопасности
строго следит, чтобы мы, чудовища, не отбивались от рук. Но после ужина мы
можем продолжить интервью, -- сказала Ко.
-- Никто вас не считает чудовищами! -- в который уже раз воскликнул
комиссар, но девушки не ждали ответа. Обе поспешили по тропинке к замку. От
первых сосен Вероника обернулась и сказала:
-- Я попрошу Артемчика выйти из укрытия и поговорить с вами. Какое
время вам удобнее? После отбоя? В девять?
-- Только не позже, -- мрачно ответил комиссар. -- Мне пора улетать.
Неужели вы думаете, что ваш островок -- центр вселенной?
-- Для нас, чудовищ, без сомнения, -- ответила Ко, и девушки довольно
громко захохотали. Милодар был даже близок к тому, чтобы принять этот
издевательский хохот за чистую монету. Но взял себя в руки. -- Девять часов.
У вас в комнате, -- сказал он.
У комиссара Милодара в замке была своя комната. Она называлась
инспекторской. Но обычные инспектора и дежурные останавливались, как
правило, не на самом острове, а на материке и прилетали сюда, когда надо, на
флаерах или вертолетах. Инспекторская была снабжена космической связью,
компьютером, небольшой библиотекой и специальным ящиком с видеокассетами
эротического содержания, которые любил перед сном просматривать комиссар
Милодар и о чем ни в коем случае не должны были догадываться сиротки.
Войдя в инспекторскую, Милодар внимательно осмотрел и обнюхал комнату.
Именно чужой запах смущал его: кто-то недавно побывал здесь. Милодар достал
из сейфа детектор запахов и без труда определил, что без спроса заглядывала
в комнату сама директриса госпожа Аалтонен. Но зачем? Она ведь даже не
состояла на службе ИнтерГпола, а была сотрудницей Ведомства просвещения.
Милодар проверил все точки в комнате, которых касались пальцы
директрисы. Сильнее всего запах концентрировался именно на кассетах и на
видеомагнитофоне. Это было невероятно. Директриса не могла интересоваться
такими предметами.
Разумеется, по правилам ИнтерГпола, сотрудник, узнавший нечто о
подозреваемом, должен скрыть это знание, а потом использовать его на
допросе. Но так как допрашивать директрису Милодар не намеревался, то он не
выдержал и включил видеосвязь с кабинетом госпожи Аалтонен. И застал ее в
неудачный момент. Директриса поднимала штангу.
-- Простите, что беспокою, -- заметил Милодар, сделав вид, что ничуть
не удивлен.
-- Ах, это вы меня простите, что я делаю так в рабочее айка!
Директриса пошла красными пятнами от смущения. Но Милодар, в отличие от
многих других людей, был лишен чувства такта и жалости -- иначе бы ему
никогда не достичь командных высот в ИнтерГполе.
-- Вы правы,--сказал Милодар. --Для этого есть специальный зал или лес.
-- Но подумайте, как неладно видеть директора, который поднимает штангу
на глазах у детей. Они подумают, что я -- жестокая учительница. --
Директриса осторожно опустила штангу на пол и закатила под стол.
-- Отлично. Я вас побеспокоил по другой причине, -- сообщил Милодар. --
Я хочу знать, зачем вы смотрели эротические пленки в моей инспекторской. --
Ой, что вы...
Но лгать директриса за долгую жизнь вроде бы не научилась.
-- Говорите, мне, к сожалению, некогда ждать, пока вы придумаете
подходящую версию!
-- О нет, -- ответила директриса. -- Но я руковожу коллективом, в
котором подрастают юноши и девушки. Я должна оберегать их от всяких
эксцессов... К сожалению, я очень давно... простите меня, комиссар, -- очень
давно не делала этого с мужчиной. И я опасалась, что очень отстала и могу
неправильно понять некоторые жесты и слова моих воспитанников. И при уборке
-- я никого не пускаю в вашу комнату, но пыль же нужно иногда стирать! --
при уборке я увидела видеокассеты. Они вызвали мое любопытство картинками,
которые на них изображены...
"Черт побери! -- мысленно обругал себя Милодар. -- Как же я не
догадался убрать с обложек голые груди и попки героинь фильмов!"
-- И я пришла к выводу, что вы обеспокоены, господин комиссар, той же
проблемой, что и я. Вы тоже хотите узнать, что же делают современные
мальчики с девочками, когда остаются наедине. И изучаете эту проблему как
педагог.
Комиссар чуть было не крикнул, что у него шесть любовниц...
Но слова застряли в его глотке. Зачем разочаровывать ее?
