газонами и аккуратно подстриженными деревьями, за которыми следит
садовник, выписанный из Калькутты, открывается вид на много миль вперед -
на горные хребты и голубое озеро Линили. Но в тот ветреный вечер долину
скрывал туман.
У ворот стоял, кутаясь в армейскую шинель, охранник.
- Скажи князю, что директор Матур по важному делу.
Сторож знаком велел мне стоять в стороне, поднял трубку телефона в
нише у ворот, и через пять минут я уже приближался к крытому подъезду
дома, принадлежавшего когда-то английскому прокурору, который проводил
здесь жаркий сезон.
В библиотеке князь указал мне на кресло и спросил:
- Что будешь пить?
- Спасибо, ничего не хочется. Как, все деньги нашлись?
Я вообще не употребляю спиртных напитков и в это время дня
предпочитаю чай с молоком.
- Да. Мы их вернули. Кстати, возьми свои деньги. Мы их спасли.
В конверте было триста ват и ни одного доллара. Но я смолчал. Любое
мое сомнение бросало бы тень на близких князю людей. А я деликатен. Я с
благодарностью принял деньги.
- Я пришел не за этим, князь, - сказал я. - Помня о нашей дружбе, я
спешу сообщить новость, которую сегодня узнал от русских геологов. Эта
новость настолько изумила меня, что, несмотря на позднее время, я сразу
поспешил к тебе.
- Рассказывай, дружище, - князь налил себе виски.
- Через несколько дней в Танги будет землетрясение.
ЛИГОН ДЖ.СУНУ РАДИОГРАММА
НЕМЕДЛЕННО ВСТУПИ ПЕРЕГОВОРЫ С ВЛАДЕЛЬЦЕМ МЕХАНИЧЕСКИХ МАСТЕРСКИХ
И ОТЕЛЯ "АМБАССАДОР" АРГУМЕНТИРУЙ СВЕДЕНИЯМИ О БЛИЗКОЙ
НАЦИОНАЛИЗАЦИИ ПЛАТИ НАЛИЧНЫМИ НЕ БОЛЕЕ ПОЛОВИНЫ СТРАХОВОЙ ЦЕНЫ
ТЕЛЕГРАФИРУЙ РЕЗУЛЬТАТЫ ШИФРОМ УРАО КАО
МАЙОР ТИЛЬВИ КУМТАТОН
Я окончательно пришел в себя часов в пять вечера. Мной владело
чувство вины. Я не имел права валяться на койке. В дверях палаты гудели
голоса. Я повернул голову - там стоял капитан Боро. Медсестра в зеленой
наколке не пускала его ко мне.
- Проходите, - сказал я негромко, чтобы не разбудить соседа по
палате, неподвижно лежавшего человека с забинтованным лицом. Когда меня
днем привезли в палату, уже вымытого, запакованного в гипс, он спал. -
Есть новости из Лигона?
- Все в порядке, - бодро и громко ответил капитан. Для него
окружающие интереса не представляли. - Новости хорошие. Все районы, кроме
южной провинции, признали власть революции.
- Южной провинции?
- Туда бежал министр внутренних дел. Но не сегодня-завтра
сопротивление прислужников империализма будет раздавлено.
Он слушал лигонское радио. В его голосе звучали интонации Управления
пропаганды.
- Что еще?
- Я отправил в Лигон отчет о происшествии с самолетом. Я сообщил, что
виновны бандиты. Диаметр отверстий в крыле совпадает с калибром пулемета,
отобранного у бандитов.
- И ни одного не удалось доставить в Танги?
- Ни одного. - Капитан был огорчен.
- Последних двух прикончил князь Урао?
- Мы не можем доказать, что он виноват, господин майор. Они пытались
бежать. Наши солдаты тоже стреляли...
- Продолжайте.
- Тут у меня радиограммы из штаба и из комитета.
Я проглядел радиограммы. Их было десятка два. Большинство связано с
аварией или русскими геологами.
- Как они, кстати?
Капитан Боро понял, о ком я спрашиваю.
- Мы их разместили в "Амбассадор". Хорошая гостиница, хорошие номера.
Они легли спать. Еще спят, наверное.
- Пускай спят. Завтра дадите им охрану, которая будет полностью
исполнять все их указания. Не забудьте о транспорте.
- Обязательно. Если не тайна, в чем их миссия?
- В этом нет тайны. Они занимаются землетрясениями.
- У нас давно не было землетрясения.
- Они полагают, что скоро будет.
Боро был поражен и не пытался этого скрыть.
- Они в России об этом догадались?
Капитан Боро покосился на моего соседа с забинтованным лицом.
- Не узнали? - сказал вдруг тот, словно ощутил взгляд капитана.
- Васунчок? Я совсем забыл! Как ваше драгоценное здоровье?
- В данный момент ему ничто не угрожает. - Голос моего соседа
дрогнул, будто он хотел засмеяться.
Когда капитан ушел, стало совсем тихо. Мой сосед молчал. В дверях
появилась пожилая медсестра в зеленой наколке. На этот раз посетитель к
моему соседу. И я увидел милую Лами.
Я понял, что она уже была здесь утром, потому что их встреча была
будничной.
Лами увидела меня.
- Господин майор! - воскликнула она. - Как я рада! Вы себя хорошо
чувствуете?
- Отлично, - сказал я. - Так, значит, это твой отец?
- Папа, - сказала Лами торжественно, - майор Тильви нарушил правила
ради того, чтобы взять меня на борт, потому что я сказала, что везу тебе
лекарство.
- Скажи лучше, что он тебя чуть не погубил, - возразил ее отец. - Мое
счастье, что они скрыли от меня дурные вести о самолете. Хранит их небо за
эту милость. Я благодарен тебе, майор. Я понимаю, что значит взять
человека на военный рейс.
- Там была тетушка Амара. Она страшней, чем трибунал.
- Представляю, - сказал Васунчок. - Это она помогла тебе достать
лекарство, Лами?
- Нет, - сказала девушка тихо.
- А кто? Почему ты молчишь?
- Ничего особенного... но я достала его на черном рынке, а ты этого
не любишь, отец.
- Лучше бы ты соврала... Ну ладно, не сердись. Я неблагодарный
старик. А ты не умеешь лгать.
Он не видел, как покраснели щеки Лами. Она солгала ему.
Когда Лами ушла, ее отец сказал:
- Так неудачно получилось с моей раной.
- Я ничего не знаю.
- Я - начальник полиции округа Танги.
Конечно, мне следовало об этом знать. Перед отлетом Ван дал мне
список должностных лиц округа, но я не удосужился с ним ознакомиться.
- Ну что же, очень приятно познакомиться, - сказал я. - Комиссар ВРК
майор Тильви.
- Знаю. Я знаю сейчас больше тебя, мой мальчик. И не обижайся на
такое обращение. Ты - мой двоюродный племянник и в детстве бывал в нашем
доме, но, конечно, не помнишь об этом.
Естественно, что мы вскоре заговорили об аварии самолета.
- Меня заинтересовало место, где был подбит самолет... - сказал
Васунчок. - Постарайся представить расположение горных цепей и долин: наш
город стоит на окраине плато. У подножия плато - широкая долина, по
которой протекает речка Линили, впадающая в озеро с тем же названием. За
долиной три параллельных покрытых лесом хребта. Между ними два ущелья,
почти не населенные, лишь в одном месте, между двумя ближайшими к Танги
хребтами, ущелье расширяется, и там лежит деревня Лонги, соединенная
дорогой с шоссе Митили - Танги. Представляешь?
- Пока все понятно.
- Самолет на Танги должен лететь над долиной Линили и озером. Но
самолет отклонился немного в сторону и пошел над тем ущельем, в котором
стоит деревня Лонги. Вот там его и подбили. Снижаясь, самолет проскочил
между вершинами второго хребта и упал в дальнем ущелье, между вторым и
третьим хребтом.
- И что это значит?
- Бандиты стреляли по самолету из первого ущелья. То есть их отделял
от озера лишь невысокий хребет. Подозреваю, что стреляли с поляны, от
которой идет тропа к пещерам озера Линили...
- А если так?
- Меня ранили у озера, когда мы шли за контрабандистами, надеясь
отыскать их тайник. У меня были надежные сведения, что он - в районе
пещер. Но мы попали в засаду.
ЮРИЙ СИДОРОВИЧ ВСПОЛЬНЫЙ
До ночи мои товарищи приводили в порядок пострадавшую аппаратуру. Нам
нанес визит капитан Боро. Он обещал с утра предоставить машину, чтобы
осмотреть окрестности и выбрать места для приборов, а также прислать
мастера, - требовалось кое-что починить, а у наших товарищей не было
нужных инструментов. По уходе капитана Боро Отар Давидович сказал, что
вряд ли понадобится моя помощь, и посоветовал мне отдыхать. Я счел его
соображения разумными и принялся за приведение в порядок записей.
Поднявшись рано утром, я обнаружил в соседней комнате удивительную
сцену. Казалось, они вообще не ложились спать: пол был устлан деталями, а
посреди них, подобно мальчишкам, играющим в железную дорогу, сидели трое:
Котрикадзе, Володя и незнакомый мне молодой лигонец. Игра так увлекла их,
что они не сразу меня заметили.
- Вы даже не завтракали? - спросил я. И тут же подумал, что мой
вопрос неуместен, - ресторан еще закрыт. И как бы в опровержение моих слов
в дверь постучали.
- Войдите, - сказал Котрикадзе.
В дверях стоял солдат, лицо которого было мне знакомо. Нашитая на
рукаве морда тигра подсказала: он был с нами в самолете. На шее у него
висел автомат, мешая нести термос оранжевого цвета с полосатыми пчелами на
боках. Солдат кивнул мне, как старому знакомому.
- Ага, - сказал Котрикадзе, будто ему всегда приносят термосы солдаты
с автоматами. - Спасибо, сержант.
Я проследил взглядом за сержантом и увидел на столе уже два таких же
термоса, чашки с остатками кофе и сандвичи.
Сержант поставил термос, постоял, наблюдая за работающими, затем
положил автомат на диван, уселся рядом и задремал.
И я понял, что не буду укорять этих людей за неразумное использование
своего рабочего дня. Они вежливо выслушают меня и удивятся - зачем я
вмешиваюсь в то, что они знают лучше меня? Я пожалел, что у меня нет
технического образования, а в школе я по всем точным дисциплинам имел
"твердую тройку".
- Юрий Сидорович, - сказал Володя, - выпейте кофе. Ресторан закрыт,
нам сержант Лаво из гарнизонной кухни носит.
Я поблагодарил и не отказался от кофе со свежим сандвичем. Вкус
местного хлеба показался мне приятным. Я сел на диван, рядом со спящим
сержантом.
- Голова не болит? - спросил Котрикадзе, представив меня молодому
лигонцу, оказавшемуся механиком по имени Фен Ла.
- Нет, спасибо. - Я инстинктивно поднял руку и ощупал шишку,
оставшуюся у меня на лбу, как боевое отличие.
- В восемь придет машина. Вы поедете с нами?
Переодеваться мне было не нужно. Да и во что переодеваться? Но я
воспользовался этим предлогом, чтобы избавиться от тягостного ощущения
собственной ненужности, и покинул комнату.
В коридоре меня подстерегал господин Матур.
- Доброе утро, господин советник, - приветствовал он меня. - Вы рано
поднимаетесь. Это свидетельствует о том, что вы хороший работник. Лишь
бездельники спят до полудня.
Я не смог избегнуть неуместных восторгов.
- И ваши друзья также работают? С раннего утра! Меня всегда восхищало
трудолюбие русского народа! Великие свершения социализма - это результат
самозабвенного труда! Приехать для того, чтобы помочь маленькой, далекой
стране! Жертвовать жизнью ради нас - это гуманизм в высшем смысле, не так
ли?
Он готов был заплакать от умиления. Шоколадные зрачки неустанно
крутились в желтых с красными прожилками белках глаз.
- А мы и не подозревали, насколько близка к нам угроза страшного
бедствия. Теперь же мы сплотимся и спасем нашу маленькую страну. Только бы
успеть! Как вы думаете, мы успеем?
Он замер с полуоткрытым ртом. Ждал ответа.
- Еще рано говорить, - ответил я сдержанно, стараясь отыскать просвет
между стеной коридора и тушей нашего друга. - Для того мои товарищи и
работают. Но пока рано говорить.
- Но может, приблизительно? С точностью до двух дней? Ведь необходимо
предупредить население!
- Как только станет известно, мы тотчас же сообщим.
Я не решался спрятаться в моей комнате, куда он мог проникнуть, а
бежал к Котрикадзе, захлопнул дверь и с облегчением вздохнул. В комнате
