заслужил хоть немного счастья в компенсацию всех глупостей его
императорской ипостаси, которые он выносит ради нас всех.
- Элис говорит, она вполне подходит, - сказала графиня, - а оценке
Элис я доверяю. Хотя мне и неизвестно, понимает ли юная леди, во что она
вляпалась. Пожалуйста, Майлз, заверь доктора Тоскане, что она может
рассчитывать на мою полную поддержку, вне зависимости от того, какое
решение она примет.
- Конечно, она согласится, если Грегор сделает ей предложение, -
заметил граф.
- Только если она влюбилась настолько, что утратила инстинкт
самосохранения, - тут же возразила графиня. - Поверь мне, нужно спятить,
чтобы выйти замуж за барраярского фора. Надеюсь, с ней именно такой
случай.
Родители Майлза обменялись загадочными улыбками.
- Ладно, давай-ка вспомним, - сменил тему граф. - Что мы с тобой
делали в тридцать лет? Ты можешь вспомнить, Корделия?
- С трудом. Я тогда служила в бетанском Астро-экспедиционном Корпусе
и упустила свой первый шанс стать капитаном. Впрочем, второй шанс
предоставился на следующий год, и уж его-то я не упустила, будьте уверены.
А не будь его, я бы никогда не встретила Эйрела и ты бы никогда не родился,
Майлз, так что мне совсем не хочется изменить мое прошлое.
- Я стал капитаном в двадцать восемь, - ехидно сообщил граф. Графиня
скорчила ему рожицу. - Корабельная служба мне нравилась. И еще лет пять
был на полевой службе, когда Эзар и горячие головы в генштабе начали
планировать аннексию Комарры. - Граф снова стал серьезным. - Желаю
Грегору удачи. Надеюсь, он добьется успеха там... где мне не удалось
преуспеть так, как я рассчитывал. Благодарение Богу за новое поколение и
новое начало. - Они с графиней переглянулись. - До свидания, мальчик. И
объявись, черт тебя побери.
- И будь поосторожнее, малыш, хорошо? - добавила графиня. - И
объявись, черт тебя побери.
Фигуры родителей растаяли.
Майлз вздохнул.
"Больше тянуть нельзя, действительно нельзя".
Он сумел оттянуть неизбежное еще на день, приказав Мартину на
следующее утро отвезти себя в Форбарр-Султан. Матушка Кости накормила
Майлза обедом в роскошной тишине Желтой гостиной. Она явно много
поработала, чтобы обслужить его по всем правилам. Возможно, даже изучила
учебник по этикету или проконсультировалась у слуг других форов. Майлз
покорно жевал, с трудом сдерживая желание сгрести все тарелки и
присоединиться к Мартину и его матушке на кухне. Временами некоторые
аспекты жизни фор-лорда кажутся поразительно идиотическими.
Потом он поднялся к себе в комнату и приступил к тяжелой задаче
составления послания родителям. Он успел трижды записать и стереть
сообщение (одно оказалось слишком мрачным, другое - наоборот, слишком
беззаботным, а третье - полное грубого сарказма), когда прозвучал сигнал
вызова. Майлз обрадовался вынужденному перерыву, хоть и вызывал его
Айвен. Кузен был в форме, скорее всего звонил в обеденный перерыв.
- А, так ты вернулся. Отлично! - Это "отлично" звучало уж больно
подозрительно радостно. - Полагаю, чувствуешь себя лучше после каникул
в горах?
- В некотором роде, - осторожно ответил Майлз. Как это Айвену удалось
так быстро пронюхать о его возвращении?
- Отлично, - повторил Айвен. - Так. Я тут вот о чем подумал. Ты уже
предпринял что-нибудь насчет своей головы? Был у врача?
- Пока нет.
- Записался к кому-нибудь на прием?
- Нет.
- Хм. Мать меня спрашивала. Похоже, у нее интересовался Грегор.
Догадайся, кто стоит внизу этой цепочки командиров и кому поручено
проследить за исполнением? Я ей ответил, что, по-моему, вряд ли ты еще что-
нибудь предпринимал в этом направлении, но я у тебя спрошу. Так почему
ты ничего не сделал?
- Я... - Майлз пожал плечами. - Да вроде бы особо торопиться некуда.
Меня выкинули из СБ не за то, что я страдаю припадками, а за
фальсификацию рапорта. Так что даже если медики и смогут вернуть меня в
рабочее состояние прямо завтра - а если бы это было возможно, то мой
дендарийский хирург давно бы это сделала, - то все равно... ничего не из-
менится. "Иллиан не возьмет меня обратно. Не может. Дело принципа, а
Иллиан - самый принципиальный человек, какого я знаю".
- Я тут подумал... если это потому, что ты не хочешь обращаться в
Императорский госпиталь, не желаешь иметь дела с военными медиками, -
продолжил Айвен, - то я могу тебя понять. Считаю это глупым с твоей
стороны, должен заметить, но могу понять. Так что я нашел еще три клиники,
специализирующиеся на криооживлении и его последствиях. У всех трех
неплохая репутация. Одна в Форбарр-Султане, одна в Вейновии - это в
провинции Фордариана, и одна на Комарре, на тот случай, если ты думаешь,
что приближенность к галактической медицине является преимуществом, и
готов рискнуть нездоровым ажиотажем, которое вызовет появление лорда
Форкосигана на этой планете. Хочешь, чтобы я договорился за тебя с одной
из этих клиник?
Майлз подумал, что знает, о каких клиниках идет речь, исходя из своих
собственных наработок в этом направлении.
- Спасибо, не стоит.
Айвен откинулся назад, озадаченно пожевав губу.
- Знаешь... я думал, это будет первым, что ты предпримешь, когда ледяная
купель вывела тебя из спячки. Возьмешь ноги в руки и помчишься, как всег-
да. Я никогда прежде не видел, чтобы ты, упершись в какую-нибудь стенку,
не попытался либо перелезть через нее, либо обойти, либо, на худой конец,
подорвать. Или просто-напросто колотиться в нее лбом до тех пор, пока она
не рухнет. И они отправят меня за тобой вдогонку. Снова.
- Куда мчаться-то, Айвен?
- Куда-куда... назад к дендарийцам, конечно. Куда ж еще? - скривился
Айвен.
- Ты прекрасно знаешь, что я этого сделать не могу. Без официальной
поддержки СБ и соответствующего разрешения императора, приняв снова
командование Дендарийским флотом, я, черт побери, становлюсь фор-
лордом, наследником графа, командующим личной армией. А это измена,
Айвен. Государственная измена. Мы с тобой это уже проходили. Если я уеду,
то уже никогда не смогу вернуться обратно. Я дал слово Грегору, что не стану
этого делать.
- Да? - выгнул бровь Айвен. - Если ты не вернешься, то какое будет
иметь значение слово Форкосигана?
Майлз молчал. Вот как. Значит, пребывание Айвена в особняке
Форкосиганов имело целью не только предотвратить возможное
самоубийство. Это была еще и слежка на предмет возможного побега.
- Я готов был поспорить, - продолжил между тем Айвен, - если б было
с кем поспорить из тех, кто имеет доступ к этой информации. Кроме Галени,
конечно. Он любит заключать пари. Именно поэтому я и тянул резину,
несмотря на давление со стороны Грегора и матери, и не приставал к тебе с
лечением. Зачем лишний раз нарываться? Но, между прочим, я рад, что
проиграл бы это пари. Итак, когда же ты собираешься обратиться к врачу?
- Скоро.
- Слишком обтекаемый ответ, - отрезал Айвен. - А я хочу услышать
конкретно. Что-нибудь вроде "сегодня". Или, допустим, "завтра до обеда".
Н-да, Айвен явно не отстанет, пока не услышит конкретный ответ.
- В конце недели, - выдавил Майлз.
- Отлично, - коротко кивнул Айвен. - В конце недели я проверю и
надеюсь получить положительный ответ. Так что привет... пока что.
Он отключился.
Майлз молча смотрел на пустой экран. Айвен прав. Он ничего не
предпринял по поводу своего лечения с тех пор, как его выгнали. Так почему
бы ему, освободившись от необходимости соблюдать ограничения,
налагаемые СБ, не заняться своими припадками и не разобраться с ними?
Или, на худой конец, не повести вперед каких-нибудь ретивых медиков, как
водил за собой дендарийских наемников?
"Чтобы иметь немного времени".
Он знал, что так оно и есть, только этот ответ привел его в еще большее
недоумение. "Времени на что?"
Выданный им самому себе отпуск по болезни позволяет ему избегать
столкновения с некоторыми весьма неприятными реалиями. Например, от
вывода, что его припадки неизлечимы и что надежды больше нет. Для этого
тела никакого криооживления, лишь похороны.
"Да? Неужели?"
Или он боится, что его вылечат - а из этого логически следует, что тогда
он немедленно схватит своих дендарийцев и умчится в просторы Вселенной?
Вернется к своей настоящей жизни, той, какую вел столь долго, вдали
отсюда, среди звезд, вдали от всех этих грязеедов. Вернется к
геройствованию как образу жизни.
"Но более напуганный, чем прежде".
Не утратил ли он мужества после этой истории с иглогранатой? В мозгу
вдруг вспыхнуло видение его собственной развороченной грудной клетки, на
которую он смотрит под странным углом. Вернулась охватившая его
невероятная боль и отчаяние, которое невозможно описать словами.
Впрочем, пробуждение тоже мало походило на пикник. Эта боль уже
тянулась неделями, практически не прекращаясь. Конечно, вновь выйти на
задание и возглавить группу во время операции по освобождению Форберга
ему было тяжело, но до припадка он отлично справлялся.
Итак... неужели все это, от начала и до конца, от припадка до подделки
рапорта и увольнения, было каким-то хитрым танцем, чтобы больше никогда
не смотреть в дуло игольника и избежать необходимости произнести вслух
"Я ухожу"?
Черт побери, конечно, он боялся! Нужно быть полным кретином, чтобы не
бояться. Любой бы испугался, а он действительно пережил смерть. И не пона-
слышке знает, что это такое. Умирать больно, смерть - уход в ничто, и
любой нормальный человек постарается избежать и того и другого. А он все
же вернулся. Как возвращался всякий раз после маленьких смертей с
переломанными руками, ногами. Его тело покрыто паутиной шрамов с
головы до пят. И так снова, снова и снова. "Сколько раз тебе приходилось
умирать, чтобы доказать, что ты не трус, сколько боли перенести, чтобы
дойти до цели?"
Айвен прав. Он всегда находит способ преодолеть стену. Майлз проиграл в
уме весь возможный сценарий. Допустим, его вылечат, здесь ли, на Комарре
или Эскобаре - не важно где. Предположим, он улетит, и СБ решит не
предпринимать попыток убить предателя-фора, и они придут к молчаливому
соглашению игнорировать друг друга. И он станет лишь адмиралом
Нейсмитом.
И что потом?
"Я встречу огонь. И взберусь на эту стену".
И что потом?
"Я сделаю это снова".
И что дальше?
"И снова".
А дальше?
"Логически невозможно доказать невозможное. Я устал бороться со
стенами".
Нет. Ему не нужно ни принимать огонь, ни избегать его. Если огонь встанет
у него на пути, он с ним договорится. И это не трусость, черт подери, что бы
это ни было.
"Так почему же я до сих пор не занялся своей головой?"
Майлз потер лицо, сел и попробовал еще раз сочинить удобоваримый отчет
о своем новом гражданском статусе для графа-адмирала и его жены, женщи-
ны, к которой его отец обычно обращался "милый капитан". Послание
получилось очень напряженным и злым, еще хуже, чем поздравление Марка,
но Майлз не хотел больше тянуть. Он отправил запись.
Но не по лучевой связи. Длинным маршрутом, обычной почтой, хоть и с
пометкой "личное". По крайней мере сообщение ушло и он не может его
вернуть.
Куин тоже прислала поздравление с днем рождения, очень аккуратно
составленное, чтобы не слишком развлекать цензоров СБ. За кажущейся
небрежностью скрывалось сильное беспокойство. Второй ее запрос выражал
обеспокоенность в более открытой форме.
С огромной неохотой он состряпал для Куин укороченную версию
послания родителям, отбросив известные ей подробности, изложив лишь
результат, который она ему и предсказывала. Куин заслуживала большего, но
на большее он в настоящий момент не был способен Молчания она тоже не
заслуживала. "Прости, Элли".
На следующий день к ужину пожаловал Айвен. Майлз опасался, что ему
придется выдержать очередной бой по поводу своих медицинских проблем,
которые он, предположительно, никак не хочет решить, но Айвен лишь
принес букет цветов матушке Кости и все время, пока она готовила, отирался
на кухне, всячески смеша ее, до тех пор, пока она его не выгнала. К тому
моменту Майлз начал опасаться, что кузен ведет кампанию по
