хорошо помню выражение лиц студентов.
- Отлично. Это видишь ты. А теперь взгляни глазами губру.
Гайлет нахмурилась.
- Как это?
Фибен снова протянул руку.
- Вспомни: в соответствии с галактической традицией мы, неошимпы,
всего триста лет назад обрели разум, мы чуть старше дельфинов. И только
начинаем свой стотысячелетний период договора и службы людям. Не забудь
также, что многие фанатики ити ненавидят людей. Однако людям предоставили
статус патронов и все привилегии, связанные с ним. Почему? Потому что еще
до Контакта они возвысили шимпанзе и дельфинов! Статус в пяти галактиках
приобретается только так. Нужно иметь клиентов и возглавлять клан.
Гайлет покачала головой.
- Не понимаю, к чему ты клонишь. Зачем ты объясняешь мне очевидное? -
Она явно не хотела слушать лекцию шимпа из захолустья, у которого нет даже
диплома доктора.
- Подумай! Как люди получили свой статус? Как это произошло, тогда, в
двадцать втором столетии? Фанатики оказались в меньшинстве, когда
присуждали статус разумных существ неошимпанзе и неодельфинам. - Фибен
махнул рукой. - Это дипломатическая победа кантенов, тимбрими и других
умеренных; люди тогда даже не подозревали, в чем дело.
На лице у Гайлет появилась сардоническая ухмылка, и Фибен вспомнил,
что ее специальность - галактическая социология.
- Конечно, но...
- Это стало fait accompli [совершившийся факт (фр.)]. Но губру, соро
и другим фанатикам это не понравилось. Они по-прежнему считают нас почти
животными. Им нужно в это верить, иначе придется признать, что люди
заслужили свой статус в галактическом сообществе, что они равны остальным
или даже выше многих!
- Я по-прежнему не понимаю...
- Посмотри вниз! - указал Фибен. - Взгляни глазами губру и скажи мне,
что ты видишь!
Гайлет Джонс пристально взглянула на Фибена. Наконец вздохнула.
- Ну, раз уж ты настаиваешь... - Она наклонилась и снова оглядела
двор.
- Мне это не нравится, - сказала она наконец. Фибен почти не слышал
ее. Он придвинулся ближе.
- Расскажи, что ты видишь.
Она отвела взгляд, поэтому он ответил за нее.
- Перед тобой умные, хорошо обученные животные, подражающие своим
хозяевам. Разве не так? Глазами губру ты видишь искусную имитацию
людей-профессоров и людей-студентов... слепок лучших времен, формально
воспроизведенный верными...
- Прекрати! - закричала Гайлет, зажимая уши. Она повернулась к
Фибену, сверкая глазами. - Я тебя ненавижу!
Фибен удивился. Ей нелегко это дается. Может, он просто вымещает на
ней боль и унижения последних трех дней, которые отчасти дело ее рук?
Но нет. Ей нужно было показать, как ее народ выглядит в глазах врага!
Иначе как она научится сражаться с ним?
Он, конечно, поступил правильно.
"Все равно, - думал Фибен, - трудно выдерживать, когда тебя презирает
красивая девушка".
Гайлет Джонс обвисла у столба, поддерживающего крышу колокольни.
- О Ифни и Гудолл! - сказала она, закрыв лицо. - А что, если они
правы? Что, если это - правда?
34. АТАКЛЕНА
Глиф _п_а_р_а_ф_р_е_н_л_л_ повис над спящей девушкой, туманное облако
неуверенности, дрожащее в темной комнате.
Это один из Глифов Судьбы. Лучше любого живого существа,
предсказывающего свою судьбу, _п_а_р_а_ф_р_е_н_л_л_ знал, что несет в себе
для нее будущее, что неизбежно.
И все же старался избежать его. Он не мог поступать иначе. Такова
простая, чистая, неизбежная сущность _п_а_р_а_ф_р_е_н_л_л_а_.
Глиф дрожал в беспокойном сне Атаклены, поднимался, пока его неровный
край не задел потолок пещеры. Глиф мгновенно отскочил от горящей
реальности влажного камня и вернулся туда, где родился.
Атаклена повернула голову на подушке, и ее дыхание ускорилось.
П_а_р_а_ф_р_е_н_л_л_ в едва сдерживаемой панике парил над ее головой.
Бесформенный сонный глиф начал изменяться, его аморфное свечение
постепенно превращалось в лицо с правильными чертами.
П_а_р_а_ф_р_е_н_л_л_ - это квинтэссенция. Его тема - сопротивление
неизбежности. Он дергался и дрожал, пытаясь сдержать изменения, и на время
лицо исчезло.
Здесь, над источником, опасность самая большая. Глиф метнулся к
завешенному выходу, но неожиданно резко затормозил, словно
п_а_р_а_ф_р_е_н_л_л_ удерживают на короткой привязи.
Глиф становился все тоньше, вытягивался, пытаясь освободиться. Над
спящей девушкой тонкие нити короны заволновались, натянулась, устремились
вслед за капсулой психической энергии, потянули ее назад, назад.
Атаклена, дрожа, вздохнула. Ее бледная, почти прозрачная кожа
вибрировала, тело напряглось, готовясь к изменениям. Но приказ не
поступил. Плана не было. Гормонам и энзимам нечего было создавать.
Щупальца вытянулись, захватили _п_а_р_а_ф_р_е_н_л_л_, потащили его.
Собрались вокруг сопротивляющегося символа, как пальцы, ласкающие глину,
воссоздающие определенность из неопределенности, форму из неясного хаоса.
Но вот они отпали, обнажая то, во что превратился глиф... Весело
улыбающееся _л_и_ц_о_. Сверкающие кошачьи глаза. И недоброжелательная
улыбка.
Атаклена застонала.
Появилась трещина. Она разделила лицо пополам и половинки
разъединились. И появилось два лица!
Дыхание Атаклены участилось.
Два лица разделились в длину, их стало четыре. Это произошло снова -
восемь... и снова - шестнадцать. Лица умножались, хохотали беззвучно, но
оглушающе.
- Ах! - Атаклена открыла глаза. Они излучали прозрачный искусственный
свет. Тяжело дыша, сжимая одеяло, она села и увидела маленькое подземное
помещение. Ей отчаянно нужно было увидеть что-то реальное: стол, слабый
свет лампы, пробивающийся сквозь занавес. Она по-прежнему чувствовала
присутствие этого существа, порожденного _п_а_р_а_ф_р_е_н_н_л_о_м_.
Теперь, когда она проснулась, оно растворялось, но медленно, очень
медленно! Его смех звучал в такт с ударами ее сердца, и Атаклена знала,
что бесполезно закрывать уши.
Как люди называют страшный сон? _К_о_ш_м_а_р_. Но Атаклена слышала,
что это лишь бледное, искаженное отражение событий дня, и обычно,
проснувшись, люди его забывают.
Очертания комнаты медленно приобретали определенность. Но смех не
просто исчез, потерпев поражение. Он впитался в стены. Она знала, что он
ждет там. Ждет возврата.
- Т_у_т_с_у_н_а_к_а_н_н_, - вслух вздохнула она. Слово на языке
тимбрими прозвучало непривычно гнусаво после нескольких недель англика.
Глиф смеха - _т_у_т_с_у_н_а_к_а_н_н_ - не рассеивался. И не
рассеется, пока что-нибудь не изменится, пока неясная идея не превратится
в шутку, розыгрыш.
А для тимбрими розыгрыш - это не обязательно всегда смешно.
Атаклена ждала, пока стихнут волнообразные движения под кожей.
Постепенно растворялась непрошенная _г_и_р_-реакция.
"Вы не нужны, - сказала она энзимам. - Никакой опасности нет.
Уходите, оставьте меня в покое".
С самого нежного возраста она привыкла к этим незначительным,
незаметным изменениям, они стали частью ее жизни - иногда просто
неудобство, а часто необходимость. Но после прибытия на Гарт она
представляла себе маленькие жидкие органы как крошечные _с_у_щ_е_с_т_в_а_,
похожие на мышей или суетливых гномов, которые бегают по ее телу и
совершают изменения, когда в них возникает потребность.
Странный способ представлять себе естественные органические функции!
Многие животные на Тимбриме обладают этой способностью. Она возникла в
результате эволюции в лесах Тимбрима задолго до того, как прилетели из
космоса калтмуры и дали предкам Атаклены речь и закон.
Конечно, в этом... причина того, что до прилета на Гарт ей не
нравились эти деловитые маленькие существа. До возвышения ее предразумные
предки не могли сравнивать. А после возвышения они уже познали научную
истину.
Но люди... земные волчата... приобрели разум без всякого руководства.
Им не давали ответов, как ребенку дают знания родители и учителя. Они сами
перешли от невежества к сознанию и провели долгие тысячелетия, двигаясь в
темноте на ощупь.
Нуждаясь в объяснениях и не имея готовых, они приобрели привычку
находить собственные! Атаклена вспомнила, как ей было интересно читать о
некоторых таких объяснениях.
Болезнь вызывается "парами", или излишком желчи, или проклятием
врага... Солнце движется по небу в большой колеснице... Ход истории
определяется экономикой...
А в теле живет _д_у_ш_а_...
Атаклена коснулась пульсирующего бугорка под подбородком и
вздрогнула, когда он отодвинулся, словно маленькое пугливое существо.
Ужасающая вещь, эта _м_е_т_а_ф_о_р_а_, она страшнее, чем
т_у_т_с_у_н_а_к_а_н_н_, потому что вторгается в самое тело, в самую суть.
Атаклена застонала и закрыла лицо руками.
"Сумасшедшие земляне! Что они со мной сделали?"
Она вспомнила, как отец призывал ее лучше узнавать людей, преодолеть
свои предрассудки относительно обитателей третьей планеты Солнца. Но что
вышло из этого? Она обнаружила, что ее судьба переплелась с их судьбами, и
она бессильна повлиять на это.
- Отец, - вслух сказала она на галактическом-семь. - Я боюсь.
Теперь у нее остается только воспоминание об отце. Даже свечение
н_а_х_а_к_и_е_р_и_, которое она ощутила в Хаулеттс-Центре, больше
недоступно для нее, может, исчезло навсегда. Она не может опускаться
внутрь в поисках отца, потому что там ждет _т_у_т_с_у_н_а_к_а_н_н_, как
некий подземный зверь.
"Опять метафора, - поняла она. - Они переполняют мои мысли, и
собственные глифы приводят меня в ужас!"
Шум в коридоре заставил ее поднять голову. Занавес отдернули, и на
пол лег треугольник света, на фоне которого была видна чуть согнутая
фигура шимпа.
- Прошу прощения, мисс Атаклена, сэр. Не хотелось нарушать ваш отдых,
но мы подумали, что вы захотите знать...
Атаклена глотнула, прогоняя комок из горла. Вздрогнула и
сосредоточилась на англике.
- Да? Что случилось?
Шимп сделал шаг вперед, частично закрыв свет.
- Капитан Онигл, сэр. Я... Боюсь, мы нигде не можем его отыскать.
Атаклена замигала.
- Роберт?
Шимп кивнул.
- Его нигде нет, сэр. Он просто исчез!
35. РОБЕРТ
Лесные животные останавливались и настороженно прислушивались. Шорох
шагов заставлял их нервничать. Все без исключения, они прятались в
укрытиях и оттуда смотрели, как большой зверь пробегает мимо, перепрыгивая
с камня на мягкий суглинок.
К низкорослой двуногой разновидности, а также к тем большим зверям,
что часто передвигаются на трех конечностях, они уже начали привыкать. Это
волосатые и пахнут как животные. Но этот зверь совсем другой. Он бежит, но
не охотится. Его преследуют, но он не пытается сбить преследователей со
следа. Он теплокровный, но, отдыхая, лежит на полуденном солнце, которое
могут выдержать только птицы.
Маленькие наивные существа не связывали бегущего зверя с теми, что
летают в металлических и пластиковых остро пахнущих оболочках, потому что
те всегда издают так много шума, и от них всегда так несет...
Но этот зверь... он бежит совсем без одежды.
- Капитан, стойте!
Роберт перескочил на следующий булыжник в осыпи. Наклонился, переводя
дух, и посмотрел на своего преследователя.
- Устал, Бенджамин?
Офицер-шимп тяжело дышал, он наклонился, опираясь обеими руками о
колени. Ниже по склону лежали остальные шимпы из разведывательной группы,
