соглашался им помочь с условием, чтобы они передали меня ему в руки...
Вот почему Гуарец не позвонил Роджасу убить меня.
- В таком случае, - сказал я тихо, - мне придется иметь беседу с Сангэттом.
Последовало молчание.
- Марчиа, - спросил я опять, - почему вы называете себя мисс де-Розен?
Зачем вы скрыли свое настоящее имя?
- Я не хотела, чтобы убийца моего отца знал, что я нахожусь в
Англии! - ответила Марчиа. Затем она в страстном порыве вдруг повернулась
ко мне. - Ведь я вам верю, Стюарт, верю во всем, и верю всем сердцем,
всем своим существом! - пылко говорила она. - Так скажите
же, наконец мне, кто вы? Вы так похожи на Прадо, что даже Гуарец был введен
в заблуждение!
Я многое дал бы , чтобы иметь право ответить на вопросы любимой девушки,
но слово, данное мною, стояло между нами...
- Еще несколько дней, Марчиа, - нежно умолял я. - Я бы все открыл вам сейчас,
если бы только можно было, ноя дал слово и не могу его нарушить.
Марчиа долго молчала, затем шепотом и не глядя на меня, сказала:
- Пусть будет так, как вы хотите! Я вам верю, потому, что... потому что
люблю.
Неожиданный сильный гудок машины, данный Билли, крутой поворот, и мы
въехали в предместье Лондона.
- Как вы относитесь к "Дворцовой гостинице"? - предложил нам Билли.
- Прошлый месяц я там жил около недели и хорошо знаком с директором.
Мы миновали городскую ратушу, повернули в Чипсайд и остановились у входа
в гостиницу.
- Я пойду сначала поговорю с директором, - заявил Билли, сойдя на тротуар
и исчезая в подъезде.
Мы с Марчией остались в машине.
На широкой улице, освещенной фонарями, не было ни души. Я взял ее руку
и поднес к губам.
- До завтра, дорогая, - произнес я с нежностью. - Завтра с утра я позвоню
вам, перед вашим отъездом к Трэгстокам мы тогда договорились относительно
встречи.
Она погладила меня по руке.
- Вы обещаете мне быть осторожным ради меня? - настойчиво попросила она.
Я успокоил ее улыбкой. Теперь ведь у меня была она, мог ли я бравировать
своей жизнью?
- Все в порядке, - возвестил Билли, выходя из отеля в сопровождении
управляющего. - Мистер Поллан сам позаботится о том, что удобно устроить
мисс де-Розен!
Управляющий поклонился.
Открыв дверцу машины, я помог Марчии выйти. Ее глаза слипались и я настаивал,
чтобы она сейчас же легла спать.
Мы простились в коридоре гостиницы.
Марчиа поднялась на лифте, а мы с Билли вышли и снова уселись в машину.
- Боюсь, что мы найдем дом запертым со всех сторон, - сказал Билли,
- напрасно я не дал телеграммы, чтобы предупредить о нашем приезде.
Мы быстро покатили и через несколько минут остановились перед домом. Через
стеклянную дверь я увидел в вестибюле свет.
- Кто-то все-таки есть там.
- Они, вероятно, пригласили к себе на ужин полицейского! - пошутил Билли. Мы
сейчас устроим им приятный сюрприз своим появлением, не так ли? Вы пойдите
и постучитесь, а я тут подожду и покараулю.
Я поднялся по ступенькам и сунул ключ в дверь: она распахнулась, и я,
очутился лицом к лицу с человеком, стоящим у самого порога.
Это был широкоплечий мужчина, с короткими усами и проницательным взором. За ним
виднелось испуганное лицо моей хорошенькой горничной.
- Если мой вопрос не покажется черезчур дерзким, - произнес я учтиво,
- позвольте узнать, кто вы такой?
- Я следователь Нейль из Скотлэнд-Ярда, - проговорил он отчетливо. - Я,
кажется, имею удовольствие говорить с мистером Джоном Бэртоном?
Это было ужасным ударом для меня, но я перенес его совершенно спокойно.
- Ну, и что же дальше? - вопросом на вопрос ответил я.
Билли, оставив мотор, уже поднимался по лестнице.
Следователь Нейль поднял руку и опустил ее спокойно и решительно на
мое плечо.
- В таком случае, - заявил он, - я обязан вас арестовать!
Я был буквально ошеломлен.
- Арестовать меня... меня... Да за какие грехи, черт возьми?! - разразился я.
- За убийство Стюарта Норскотта! - последовал быстрый и совершенно
ясный ответ.
20.
Я посмотрел прямо в глаза новому знакомому и громко расхохотался: до того
нелепым казалось мне то, что я услышал.
Билли сел на решетку и тоже стал смеятьься, как сумасшедший.
Лицо следователя выражало недоумение.
- Простите, пожалуйста, - вырвалось наконец у меня, - не лучше ли нам войти
в дом?
Вытерев слезы, выступившие у меня на глазах от неудержимого смеха, я первым
двинулся вперед. Следователь шел следом за мной, Билли замыкал шествие.
- Ну, а теперь, - сказал я, когда мы все вошли в вестибюль, - вы, может быть,
будете столь любезны и объясните нам, в чем дело?
Когда я говорил, послышались тяжелые шаги, и по лестнице спустился полицейский.
Следователь с любопытством посмотрел на меня и пожал плечами.
- Тут нечего объяснять! Меня уполномочили арестовать вас за убийство
мистера Стюарта Норскотта. И я считаю своим долгом поставить вас в известность,
что отныне все ваши слова будут приняты, как улика против вас.
- Но что дает вам повод предполагать, что мистер Норскотт погиб?
- спросил я.
- То, что его тело находится сейчас в мертвецкой Ист-стрита!
Мне в жизни не раз приходилось переживать неприятные пострясения, но такого,
признаюсь, я еще никогда не испытывал!
Даже Билли, чье непоколебимое равновесие могло нарушить разве только
землетрясение, и тот был до того ошеломлен, что свистнул.
- Итак, в конце концов, Норскотт все-таки попался им в лапы! - пронеслось
лось у меня в голове. - Длиннному списку черных дел Ягнацо Прадо настал
конец!"
Я вспомнил о Марчии и порадовался за нее.
- Ваше сообщение, господин следователь, несколько лаконично, - сказал я. Где
же случился этот нежелательный инциндент?
- Я не имею права отвечать вам на ваши вопросы, - вежливо возразил следователь
- А если вы желаете посоветоваться с юристом, то эта возможность будет вам
дана, согласно существующим законам. - А теперь, - прибавил он, обращаясь к
полицейскому, - позовите извозчика!
Полицейский козырнул.
- Ну, до свидания, Билли, проговорил я и, в сопровождении следователя,
спустился по лестнице.
Я должен был отправиться в тюрьму, откуда мне предстояло предстать перед
судом за убийство, которого я не совершал.
Для меня почти не было сомнения в том, что Прадо получил смертельный удар от
исчезнувшего Да-Коста. Остальная шайка в этом деле не участвовала.Но я
совершенно не мог себе представить, когда и где разыгрался трагический случай.
И, против того, меня чрезвычайно интересовало, каким способом полиции удалось
раскрыть подлинность моей личности.
Поспешный отъезд Морица из "Аштона" был несомненно связан с этой историей, и
теперь я понимаю, почему прочитав телеграмму, он так испытующе посмотрел на
меня...
Несмотря на серьезность положения, я не был особенно расстроен. В самом деле,
кроме страстного желания лечь в постель, я испытывал еще невероятное и самое
искреннее чувство облегчения при мысли о том, что с этим делом раз и навсегда
все покончено. Стюарт Норскотт мне порядком надоел, и я находил странное
удовольствие при мысли, что снова стал Джоном Бертоном, хотя бы и
обвиненным в убийстве...
Наш экипаж тем временем, остановился перед Боунэ. Мы вошли в канцелярию,
большую и очень опрятную комнату, где стояли два американских бюро. За одним
из них сидел человек с военной выправкой, но в штатском. Он что-то писал.
- Это - мистер Джон Бертон! - доложил мой спутник, и в его голосе прозвучала
простительная хвастливость.
Затем, обращаясь ко мне, он прибавил:
-Это следователь Кортис: он вам прочтет обвинительный акт!
Следователь Кортис быстро овладел своим минутным волнением.
- Где вы его арестовали? - спросил он резко, с любопытством и интересом глядя
на меня.
- В Парк - Лэйне! Я как раз наводил там справки, когда мистер Бертон подъехал
на автомобиле вместе с другим спутником. Мне не оказали никакого
сопротивления.
Кортис кивнул головой.
Встав, он перешел через комнату к целому ряду небольших папок и, вынув из
одной из них какую-то бумагу, сказал:
- Я прочту вам ваш обвинительный акт!
Боюсь, что сейчас не восстановить с точностью содержание этого документа...
Короче говоря, меня обвинили в преднамеренном убийстве Стюарта Норскотта,
совершенном в ночь на пятое сентября, в доме, называемом "Боксе - Рентс" на
Ист-стрит, в Стэпни...
Нечего и говорить о том, что несмотря на мою сонливость, я слушал чтение
обвинительного акта с величайшим вниманием.
- Очень вам благодарен, - сказал я, когда следователь кончил читать, и я тут
же зевнул, не имея сил дальше сдерживаться. - Простите великодушно, вырвалось
у меня, - за мой неуместный зевок, это было очень интересно, но откровенно
говоря, я так хочу спать, что еле держусь на ногах.
Оба следователя улубнулись.
- Вы можете сейчас же лечь, если хотите, - заметил Кортис, складывая документ,
- вы также имеете право сообщаться с вашим поверенным и вообще, с кем
пожелаете.
Я покачал головой.
- Сейчас я мечтаю только о кровати! Завтра утром я успею написать кому надо!
- В таком случае, следуйте за мной! - пригласил Кортис.
Он провел меня по длинному коридору в небольшую, просто обставленную комнату,
в окне которой красовались толстые, железные прутья. Но там стояла кровать
с чистыми простынями, и этого при моей непреодолимой сонливости, было более
чем достаточно. Я так устал, что через пять минут после ухода следователя уже
спал крепким сном...
Если говорить, что жить стоит исключительно ради новизны ощущений -, я не имел
никакого повода жаловаться на свою жизнь! Я проснулся на утро в полицейской
камере, меня обвинили в убийстве, и у моей кровати стоял следователь с
чемоданом в руках.
Это был тот самый чемодан, что я привез из Будфорда.
- Вот ваши вещи: сегодня утром я послал за ними в Парк-Лэйн.
- Вы удивительно любезны, господин следователь! - заметил я. - Теперь я могу
надеяться на вас, когда буду сидеть на скамье подсудимых!
Он усмехнулся.
- В одиннадцать часов вас поведут к судье. Все ваши письма будут тотчас же
доставлены по назначению, если только они соответствуют правилам тюремной
цензуры. Вместе с завтраком вам принесут бумагу и конверты.
Во время завтрака меня осенила внезапная счастливая мысль: написать письмо
лорду Ламмерсфильду.
Долго я ломал себе голову, не зная с чего начать и какого направления
держаться. Наконец, я взял лист почтовой бумаги, принесенной мне
полицейским и написал следующее:
"Полицейский участок Боундстрит. Четверг"
Дорогой лорд Ламмерсфильд! В последний раз, когда я имел удовольствие
встретить вас на балу у Сангетта, вы были так любезны, что предложили мне
свою помощь, если мне случиться попасть в тюрьму...
При чтении моего настоящего адреса, вы убедитесь, что я достиг этого положения
с неожиданной быстротой...
Не знаю, известно ли обществу о том интересном преступлении, в котором меня
обвиняют, но, могу вас уверить, что пользуюсь в данный момент совершенно
незаслуженной карой!
Если вы можете уделить мне полчаса в течение дня, я буду весьма обязан вам
за добрый совет! В ответ на вашу любезность, могу обещать очень занимательный
рассказ, способный, наверное рассеять гнетущую скуку, царившую в министерстве
внутренних дел, на которую вы так жаловались в наше последнее свидание.
Преданный вам Стюарт Норскотт".
Насколько я знал лорда Ламмерсфильда, я был совершенно уверен, что это письмо
приведет его в мою камеру.
Побочные обстоятельства предъявленного мне обвинения были так необыкновенны,
а его собственные дела были так близко связаны с моими, что он, наверное,
сгорая от нетерпения узнать все подробности моего дела, если только ему было о
нем доложено, поспешит ко мне.
Я надписывал адрес на конверте, когда в камеру вошел следователь Нейль.
- Это единственное письмо, которое я пока написал, - сказал я, протягивая ему
