дальше оставаться здесь и обсуждать это с другими. Мюррей должен
бежать, и пусть здесь все катится ко всем чертям.
Хитер, шатаясь, отвернулась от раковины, ее, должно быть,
вырвало. Мюррей хотел поддержать ее, когда она отшатнулась от
раковины.
- Оставьте меня в покое, - потребовала она. - Боже, да оставьте
же меня в покое. Я не шучу.
- Хитер, я ничего не делал со стаканом, - заверил ее Мюррей. - Эта
штука была предназначена только для меня, а не для вас.
Она ничего не ответила. Вероятно, она она даже не слышала его.
Мюррей мог себе представить, как действует на нее чистый спирт, и,
кроме того, она уже пила до этого.
Хитер упала на постель и положила голову на руку. Одна ее нога
все еще касалась пола. Дыхание ее было неравномерным, потом она начала
всхлипывать.
Мюррей сжал кулаки. Его собственная проблема настолько занимала
его, что он видел только очевидное. Дельгадо не удовлетворится тем,
что доведет его до гибели. Он сделает это со всеми. Хитер была лучшим
примером этого.
Он должен все обдумать, все спланировать. Ему нужно как то
бежать, помочь бежать Хитер и помешать Дельгадо остановить их...
Самоубийство Гаррижо! Ему захотелось вызвать Роджера Грэди.
Мюррей дрожащей рукой поднял трубку и еще раз назвал Лондонский
номер. Ожидая разговора, он подошел к двери, недоверчиво выглянул в
коридор и затем закрыл дверь. Снаружи никого не было видно.
Он снова сел у телефона и задумался о том, что ему рассказала
Хитер. Она рассказала, что каждый вечер перерезала провод между
матрасом и магнитофоном...
Мюррей внезапно вскочил. Он сдвинул Хитер в сторону. Она не
протестовала. Он поднял матрас, и его подозрения подтвердились: сетка
снова была цела, хотя вечером он удалил ее. Мюррей не знал, было ли
это средством влияния на спящего, но это обьяснение показалось ему
таким же логичным, как и все остальные.
Род электрического поля? Лестер сравнил сетку с антеной.
Зазвонил телефон. Мюррей взял трубку и едва смог ответить,
услышав знакомый голос Роджера.
- Роджер, слава богу! Это я, Мюррей!
- О, это ты!
Мюррей мог представить себе движение руки, сопровождавшее это
выосклицание.
- Что это тебе надо в такое время? Тебе вообще ясно, что ты
сделал? С тех пор, как ты публично напал на Бернетта, он ведет личную
войну против пьеся Дельгадо и каждого, кто хоть как то связан с ней...
- Помоги мне, Роджер. Я должен кое-что рассказать тебе. Если
дело здесь пойдет так и дальше, вероятно, не будет никакой пьесы
Дельгадо.
- У меня тоже такое впечатление, - пробурчал Роджер. - Я не
знаю, как Барнетт все это проделает, но, кажется, ему удастся добиться
результатов. В таких обстоятельствах вы не получите театр Маргрейза.
- Черт с ним, с этим театром! Дослушай же! Роджер, этот Дельгадо - сумасшедший.
Я не преувеличиваю. Дельгадо нужно отправить в
сумасшедший дом. За прошедшую неделю мы пережили больше катастроф, чем
другая труппа за год. Дельгадо в ярости разорвал первую рукопись
сценария, и Сэму пришлось успокаивать его...
- Теперь все снова в порядке, да?
- Позволь же мне, наконец, сказать, Роджер! - сердито потребовал
Мюррей. - Герри Гардинг чуть было не покончи самоубийством, потому что
Дельгадо дал ему неограниченное количество героина. Здесь повсюду
установлены таинственные электронные приборы, которым Лестер Харкхэм
не смог дать никакого разумного обьяснения. Но я убежден в другом,
потому что...
Он не стал продолжать, потому что в эту секунду ему показалось,
что незадолго до этого Хитер на что то намекала ему. Хитер и он были
единственными людьми в этом доме, которые задавали неприятные
вопросы.
Хитер и он уже привыкли все время перерезать связь между
матрасом и магнитофоном.
Случай?
- Хэлло! - раздраженно произнес Роджер.
Мюррей вернулся к действительности.
- Да. Ну, это еще не все, Роджер. В труппе находится девушка,
для которой не предусмотрено никакой роли. Ее используют толь для
развращения Иды. Она используется только как приманка, как героин
Герри и грязные книжонки Константа Байна. И в моем случае кто-то
пытается - я думаю, что это все-таки Дельгадо - вновь пристрастить
меня к бутылке. Само собой не открыто, а, к примеру, через жестянку с
консервированным фруктовым соком, в который добавлен спирт.
- Мюррей, это правда?
- Ты не хочешь приехать сюда и позволить доказать тебе это? Мне
было намного легче, если бы кто-нибудь приехал сюда. Иногда я сам
сомневаюсь в нормальности своего разума.
- Гммм...
- Проклятье, Роджер, ты что-то знаешь! Ладно, хватит долтать!
Уже поздно!
Мюррей напряженно ждал, когда Роджер примет решение.
- Да, может быть, ты и прав. Я имею в виду, что до сих пор я не
очень в это верил. Но я рассказал тебе, почему Леа Мартинес после
парижского спектакля "Три раза в раз" попала в сумасшедший дом?
- Нет. Ты сделал несколько намеков, но я никогда не обращал на
это внимания, потому что был занят поисками работы. Давай дальше.
- Леа Мартинес утверждала, что Дельгадо преследовал её и довел
до сумасшествия, - объяснил ему Роджер, - Послушай, Мюррей, ты знаешь,
почему я тебе всё это рассказываю?
- Да, - ответил Мюррей.
- Хорошо, мы понимаем друг друга.
Роджер нерешительно поколебался.
- Какие выводы я должен сделать из вашего сообщения, Мюррей?
Как могло призойти, что нахождение там могли вытерпеть Сэм
Близзард, Ида и Адриан? Почему же все остальные довольны Дельгадо? Это
что-то напрвлено против тебя?
- Нет, но...
Мюррей прикусил нижнюю губу. Как ему обьяснить Роджеру свои
подозрения?
- Роджер, я не могу сейчас говорить об этом. Я попытаюсь убежать
отсюда, но если мне это не удастся...
- Что?
- Таково мое решение. Участок обнесен высокой оградой из колючей
проволоки, и ворота запираются вечером в одиннадцать часов. Может
быть, мне придется оставить машину и идти пешком.
- Мюррей, все это звучит так невероятно!
- Послушай, Роджер!
Мюррей должен был совладать с собой, чтобы не швырнуть телефон
об стену.
- Как я только выберусь отсюда, я тут же направлюсь к некоему
доктору Кромарти в Бекфорде. Понятно?
- Да.
- Роджер, я не хочу делать преждевременных выводов, но я думаю,
что парижская трагидия повторится, а я не хочу быть Жан-Полем
Гаррижо.
- Можно подумать, что Дельгадо - второй маркиз де Сад, - вмешался
Роджер. - Хорошо, я верю тебе, что ты не хочешь делать
преждевременных выводов. Но тебе ясно, что тогда ты будешь потерян для
Сэма Близзарда?
- Мне все равно, что он думает, пока он не замечает, что его
труппа оказалась чем-то вроде тюрьмы, сумасшедшего дома или кладбища.
Ради бога, приезжай сюда, Роджер, если я завтра не появюсь или не буду
у доктора Кромарти!
- Хорошо.
Роджер, казалось, принял решение.
- Но если пьеса после твоего ухода будет иметь успех, и никто не
будет убит и не попадет в сумасшедший дом, мы совершенно чужие люди,
Мюррей. Тогда я потеряю всякое уважение к тебе.
- Ну, я все же рискну, - задумчиво ответил Мюррей.
Он положил трубку.
Теперь он знал, что он должен делать.
Он опустился в кресло и закурил сигарету.
Хитер теперь мирно спала. Но она скоро снова придет в себя.
Они уже поговорили о том, чтобы покинуть этот дом, следовательно...
Мюррей подумал о том, что его ждет на следующее утро. Теперь он
не мог просить Валентайна открыть ему ворота, и он не мог нести к
автомобилю никого потерявшего сознание. Но завтра утом он уговорит
девушку последовать за ним. И он должен прихватить с собой как можно
больше доказательств, к примеру, проволочную сетку. Мюррей встал, взял
перочинный нож, отрезал часть матраса, в который была вплетена
проволока, и смотал эту проволоку. Он сунул ее в чемодан и оглянулся в
поисках еще чего-нибудь.
Магнитофонные катушки? А почему бы и нет? Мюррей одной рукой
поднял матрас, снял обе катушки с магнитофона и сунул их в свой
чемодан. Жалко только, что телевизор был слишком велик и тяжел. Таким
образом, Мюррей не смог взять слишком многого. Еще он взял жестянку с
соком.
После того, как он упаковал их, ему пришло в голову, что он
сможет взять так же ленты с магнитофона Хитер.
Он, конечно, должен выждать, пока он сможет прокрасться в ее
комнату. Пока еще было слишком рано. Ида может посетить Хитер и
устроить чудовищный скандал, если она застанет там Мюррея. Нет, он
должен подождать по крайней мере с час.
20.
Около часа, все время слыша равномерное дыхание Хитер, он больше
не мог сдерживаться. Он погасил последнюю из множества сигарет,
осторожно подошел к двери и хотел забрать магнитофонные кассеты из
комнаты Хитер.
Он проткрыл дверь, прислушался, но ничего не услышал. За
последний час он ясно слышал, как остальные один за другим
отправлялись в постель. Он услышал тихий вопрос Иды у двери Хитер.
Ида, повимому, привыкла к тому, что ей зачастую отвечали молчанием,
потому что она сейчас же отправилась в свою комнату.
Мюррей поискал ключ в карманах Хитер, но не нашел. Теперь он
тихо вышел в коридор и бесшумно закрыл за собой дверь.
В это мгновение он услышал голоса в комнате номер 13, которая
впервые со времени его прибытия сюда была открыта. Он глубоко вздохнул
и открыл дверь в свою комнату, чтобы иметь путь к отступлению. Потом
он тихо приблизился к двери соседней комнаты.
Голоса принадлежали Дельгадо и Валентайну. Мюррей не ожидал
ничего другого.
Странно было только то, что Валентайн на этот раз говорил
тоном приказа, в то время как голос Дельгадо звучал почти покорно.
- Девушки нет в ее комнате, - констатировал Валентайн. - Где же
она находится?
- Я не знаю.
Дельгадо, очевидно, нервничал.
- Может быть, снаружи, в парке?
- Чушь! Я знаю, кто приходит в дом, и кто покидает его. Нет, она
должна находиться где-то здесь.
- Не поступает ли двойной сигнал из комнаты Иды?
- Хитер там нет. За это мы должны благодарить этого Дугласа! Она
уже четыре ночи подряд должна была реагировать на наше внушение, но ее
магнитофон не работает.
- Мы должны что-то предпринять против этого Дугласа, - сказал
Дельгадо. - Не может ли она находиться в его комнате?
- Откуда мне это знать? - пробурчал Валентайн. - Этот парень так
недоверчив. Чем может нам помочь детектор телевизора, когда тот
повернут к стене? Я весь вечер вижу только стену его комнаты.
- Но он же ничего не знает, пробормотал Дельгадо. - У него
только одни подозрения. Мы можем вынудить его замолчать...
- Поздно, - вмешался Валентайн. - Сегодня вечером он звонил
своему агенту в Лондон. Он хочет бежать и упоминал Гаррижо. Тот ему
поверил и рассказал о Леа Мартинес. Ты все еще помнишь Леа?
Голос его стал резче.
- Никто не поверил ни одному его слову, - возразил Дельгадо. - Теперь
она сидит в психиатрической лечебнице, такой примитивной, и,
может быть, она действительно спятила там.
Он попытался рассеяться, но ему это не удалось.
- Поздно. Он хочет бежать. Это все ты и твои непрямые методы!
- Но он все еще здесь, не так ли? Мы можем применить и прямые
методы. Еще не поздно, - возбужденно возразил Дельгадо.
- Еще не поздно! Он сообщил своему другу, что он хочет уйти, и
этот человек должен начать расследование, если он не прибудет завтра в
Лондон.
- Этого можно избежать! - горячо заверил Дельгадо. - Мы можем
изготовить ленту, которая внушит ему, что ему лучше остаться здесь.
Это, несомненно, произведет на него другое сильное впечатление.
- Пожалуй, он должен исчезнуть, - равнодушо ответил Валентайн. - Он
ведет себя хуже, чем Леа.
- Но это же исключено! - завопил Дельгадо. - Что же тогда будет
с постановкой? Он играет главную роль, и если он уйдет, у других,
может быть, тоже пропадет всякое желание играть. Тогда все мы потерпим
крах!
- Пьеса больше не имеет для меня никакого значения, - почти
равнодушно произнес Валентайн. - В настоящее время меня беспокоит
только Хитер. Она - хороший материал, и я не хочу потерять ее.
