перевела его из научных сотрудников в лаборанты.
По учреждению ходило с три десятка анекдотов о похождениях Вакси во
время стажировок. Трудно отделить здесь истину от вымысла, но утвержда-
лось, что в качестве ротного командира он вел своих людей в бой в стро-
гом шахматном порядке, одев половину из них в белые, а половину в черные
одежды, и закрепив на груди и на спине каждого солдата круглые таблички,
со знаком соответствующей фигуры. Вакси разыгрывал на поле боя знамени-
тый эндшпиль Кручинского. Из обычных мелкокалиберных пулеметов, без вся-
кого ратного труда, противник стряхнул шахматные фигурки с гладкой пес-
чаной доски пустыни.
Вакси горько сокрушался и утверждал, что ошибка, конечно, была, и что
партия неизбежно увенчалась бы успехом, прими противник условия шахмат.
В другой раз вместо вызова бульдозеристов, он вызвал транспорты Мов-
зи-залов, он сам лично укладывал покойников в гробы, каждого из них це-
ловал в губы. После чего, используя остатки недогоревших зданий и трупы
мирного населения, построил из гробов абстрактную картину-предмет. При
виде этого произведения искусства профессор Рубик, прибывший в район с
целью инспекционной, неожиданно сошел с ума. В Мовзи-зале, отбраковывая
незаконно поставленные гробы, санитары обнаружили в одном из них и само-
го Вакси, но Вакси был жив и, когда открыли крышку, с удовольствием же-
вал колбасу.
И вот, финальная стажировка. Все было готово в теории, оставалось
только нанести еще один победный мазок.
Глава 13. ПЫТКИ И КАЗНИ (окончание)
Очнулся Эпикур от сильной головной боли. Он попробовал разлепить гла-
за, и через какое-то время ему это удалось. Вокруг было темно. Ротный
попробовал шевельнуться и выяснил, что крепко связан тонкими ремешками.
"Так, кажется, я попал в плен, - соображал он. - Почему я ничего не
помню?! Я помню, как убили Нарцисса, помню, как они пошли в атаку...
Нарцисс шел с моим платком, и платок, значит, тоже погиб... Любопытно,
хоть кто-нибудь уцелел из моей роты?! Или уцелел я один? Может быть,
созрела необходимость измены, а я даже не в силах этого просчитать, от-
того что ничего не помню?!"
Где-то рядом знакомый голос простонал:
- Воды!..
- Вакси, это ты? - спросил наудачу Эпикур. - Где ты?
Обследование помещения привело к следующему результату: это была не-
большая прямоугольная комната с низким металлическим потолком, металли-
ческим полом и металлическими стенами. Ни окон, ни дверей в комнате не
было. В правом верхнем углу Эпикур нащупал крупную лампочку-трехсотватт-
ку из небьющегося стекла и тут же попытался кулаком ее разбить, но
только сильно ушиб руку.
В комнатке их было трое: сам Эпикур, тяжело раненый Вакси и гливер.
Гливер что-то пробормотал нечленораздельное и сразу умер. Было довольно
холодно, голова Эпикура кровоточила и болела.
- Что будем делать? - спрашивал он у Вакси, но тот только стонал в
ответ и просил воды.
"Если провал в памяти невелик, то часов через сорок стажировка закан-
чивается, - думал, лежа на спине, Эпикур, - только бы они газ не пустили
или не зажарили нас здесь!.. Конечно, бездарно роту положил, но в рамках
темы."
Загремели по металлу шаги, и под железным белым потолком вспыхнула
матовая яркая лампочка. Эпикур зажмурился от неожиданности.
- Пить... - простонал Вакси. - Застрелите меня, только дайте воды!..
Со скрипом распахнулась стена. Двое солдат подхватили Вакси под руки
и поволокли его по открывшемуся за стеной длинному проходу без дверей.
Радист только слабо отбивался.
- Попрошу ваш мандат! - потребовал молоденький офицер в форме внут-
ренних войск, склоняясь над Эпикуром.
"А что, если скрыть мандат, - мелькнула крамольная мысль. - Но это
значит - лишение степени. Скрыть мандат - это испачкать честное имя уче-
ного."
- Пытать будете? - спросил он, протягивая офицеру свою картонку.
- А как же?! Вы не узнаете меня, профессор? Посмотрите, посмотрите
получше!
Где-то за стеной невдалеке раздался пронзительный стон Вакси. Вероят-
но, за него уже взялись.
- Это новинка, - увидев заинтересованность Эпикура, объяснил офицер.
- Электродыба, очень эффектно! Я думаю, он уже все сказал. - Злая улы-
бочка кривила тонкие губы молодого офицера. Его черные блестящие глаза
были полуприкрыты. На фуражке горела в свете белой лампы кокарда.
Эпикур узнал его. Любимый аспирант - Мишель, лучший ученик. Он-то
знает толк в пытках. Эпикур сам предложил ему тему: "Эйфория во время
пытки как проявление неведомого свойства духа."
- Ну что, пошли? - спросил Мишель.
Эпикур поднялся и, хватаясь за голову, последовал за своим учеником.
Дверь в комнату, где пытали Вакси, была открыта. Офицер разрешил посмот-
реть, и Эпикур остановился перед этой дверью.
Все было ярко освещено здесь. Раздетый по пояс Вакси был прикручен
оголенной проволокой к сложной металлической конструкции, а рядом суе-
тился маленький рыжий инженер в белом халате. Он вертел какие-то рукоят-
ки, подтягивал цепи, включал и выключал небольшой черно-красный ру-
бильник. Комбинезон Вакси валялся рядом на полу. По груди радиста текла
кровь. Мутными от боли глазами он посмотрел на Эпикура и прошептал:
- ... Я молчал... Я ничего не сказал!.. - Голова Вакси свалилась на
грудь.
- Ну, ты чего?! Ты чего?! - закричал, занервничал инженер.
- Вы попробуйте электрошок на сердце, - посоветовал Мишель. - Возмож-
но, вам удастся вытащить его еще на пару часов. Он подтолкнул Эпикура в
спину, мол, не задерживайся, но тут же приказал остановиться.
- Вы не имеете права! - на офицера наскакивала маленькая рыжая женщи-
на в халате и белых тапочках. - Сегодня материала практически нет! Вы
срываете эксперименты!..
Откуда она взялась, Эпикур не понял, но в сердце его медленно зароди-
лась надежда. Он разглядывал длинный коридор, тянувшийся перед ним. Мно-
гие двери были приоткрыты, некоторые просто распахнуты. Из иных раздава-
лись крики, из иных стоны, из иных граммофонная музыка. Закрытые двери
не пропускали ни звука, они были хорошо звукоизолированны.
- Не могу, - Мишель пожал плечами. - У меня разнарядка, документ! Не
имею права!
- Имеете, имеете! - маленькая женщина поправила свои рыжие волосы
пухлой ручкой. - У вас разнарядка на его жизнь, а мне он нужен на
три-четыре часа для опыта!.. При нашем подходе ни один волос не упадет с
его головы. Обещаю вернуть вам его целиком.
"Какое все-таки наслаждение стоять вот так, когда других уже пытают,
а тебя еще нет! - отметил Эпикур. - В этом есть что-то настоящее... Это
грань бытия!.."
- Хорошо, - неожиданно согласился Мишель. - Я вам его уступлю, на че-
тыре часа, не больше! Через четыре часа я вернусь за ним!
Он ушел, пощелкивая каблуками, по выложенному кафельной плиткой кори-
дору. Маленькая женщина отперла своими ключами одну из дверей и вежливым
жестом пригласила Эпикура войти внутрь. Комната ярко осветилась. Элект-
родыбы здесь не было, но имелись в наличии все необходимые орудия пытки
по среднему номиналу. Обежав все это богатство глазами, Эпикур поморщил-
ся.
- Да вы присаживайтесь, присаживайтесь! - говорила она, пододвигая
кресло. - Небольшая студенческая разработка, - она была немного возбуж-
дена, немного нервничала. - Этакий эксперимент, - она щелкнула пальцами.
- Какой эксперимент? - угрюмо спросил Эпикур. Он не был противником
каких бы то ни было экспериментов, но он был противником того, чтобы
эксперименты проводились на нем.
- Работа называется "пытка пыткой", - объяснила женщина. - Суть в
том, что я не буду вас пытать...
- А кто меня будет пытать? - спросил Эпикур.
- Вы все еще не поняли, никто не будет вас пытать... Это вы сами бу-
дете пытать меня. Тут ни о какой военной тайне речи нет: я загадываю
число, а вы пытаете меня всеми известными вам способами, пытаясь это
число из меня выжать. Будете пытать? Ну! - Она улыбнулась. - Ведь мы до-
говорились?!
- Ладно, - задумчиво протянул Эпикур.
- Вот и хорошо, - она погладила своей маленькой пухлой ручкой его ог-
ромную грубую руку. - Вот и начнем, - она на миг откинулась в своем
кресле, зажмурилась. И тут же, как ребенок, вскинулась, опять улыбаясь.
- Все, я загадала число! Вы можете начинать меня пытать.
- Ну, и какое же число вы загадали? - спросил Эпикур, оценивая то
последнее удовольствие, что подарила ему судьба.
- Не скажу! - звонким и задиристым голосом отозвалась женщина.
- А если я не буду вас пытать, вообще не стану?
Она вздохнула:
- Если вы не станете, я сразу вызову того любезного офицера, и пытать
будут вас, но не через четыре часа, а теперь же!
- Ладно, ладно, хорошо, - закивал Эпикур. - Дайте-ка вашу ручку, - он
взял маленькие пальчики женщины и прикрутил их болтами со скобами к спе-
циальному столику. - Ну, и какое же число вы загадали?
- Не скажу! - женщина трясла головой и закусывала губу. - Никогда не
скажу!
- А если я изуродую вас во время пытки? - спросил Эпикур. - Отрежу,
скажем, груди или выколю глаз?
- Все равно не скажу! - она мотала головой и пожимала плечами. - Это
исключено.
- Ну, так что же, будем работать.
Порывшись в железном ящике с инструментами, Эпикур достал новенький
металлокислотный мундштук и несколько одноразовых шприцев с разного цве-
та тромбовыми спайками. Спайки до упора наполняли пластиковые корпуса.
Неожиданно для себя он увлекся этой работой и трудился уже не спустя ру-
кава, а на совесть, до пота. Он поглядывал на большой квадратный циферб-
лат настенных часов, стрелки двигались, время шло. Студентка только бе-
шено мотала головой, лицо ее сверкало от горячей влаги, но из разорван-
ных мундштуком губ звучало все то же:
- Не скажу! Не скажу!
Когда Эпикур в рабочем пылу использовал ежовые подошвы, женщина, с
трудом ворочая языком, предложила:
- В обмен, я согласна, я скажу вам мое число, а вы скажете номер ва-
шей воинской части!
Эпикур вздохнул с облегчением:
- Боже мой, как это просто, рота номер... - он больно прикусил себе
язык. В экстазе работы ротный чуть не выболтал профессиональную тайну,
чуть не погубил свою диссертацию.
- Скажите цифру, и я скажу цифру!.. Скажите цифру!.. - прошептала
студентка. - Просто цифру, я меняю цифру на цифру!..
"А что за цифрой стоит? - злобно подумал Эпикур. - За твоей цифрой не
стоит ничего, а что стоит за моей цифрой? Впрочем, за каждой цифрой
что-то стоит."
В углу кабинета он обнаружил ефремовского коня, бережно стер с него
пыль рукавом, приладил женское седло. Когда женщина по его требованию
разделась, на ее розовом мягком теле обнаружилось множество шрамов. Шра-
мы были от ожогов, порезов, от ударов электричеством, от игл. Некоторые
из них были свежими, их прикрывал бактерицидный пластырь, некоторые ме-
сячной давности, почти зажившие, были и старые, багровые, совершенно за-
рубцевавшиеся. Когда женщина расстегнула бюстгальтер, обнаружилось, что
левой груди у нее уже нет. На пол упала и покатилась пластмассовая ча-
шечка...
"Число, число? Ерунда какая-то, - думал Эпикур, когда Мишель грубо
вытолкнул его в коридор и велел следовать впереди себя. - Число,
абстрактное число?! Чушь, она так и не сказала! Это незнание будет му-
чать меня до самой смерти, благо смерть близка!"
В коридоре полыхали лампы, и было холодно. По кафелю, по ногам ходил
тугой ветерок.
"Единственный выход в моем положении - это измена! - стараясь вытес-
нить идею числа, размышлял Эпикур. Он шел за офицером по лестнице ку-
да-то вниз. - Потом можно будет перепродаться еще раз, но сейчас следует
изменить и срочно изменить! Иначе, когда они начнут пытать, ничто меня
не спасет!"
- Мечтаете об измене, профессор? - распахивая тяжелую железную дверь
и зажигая в комнате свет, спросил Мишель. - Напрасно, и не мечтайте, ни-
