мелкий вражишка, которого и поминать-то суетно. Для меня угрозой
номер один стал генерал-фельдмаршал. Мятеж, в котором бунтовщики
использовали Призрак, Который Бродит По Европе, ясно показал,
что красно-коричневая нечисть не примирилась, оружия не сложила
и всегда готова попытаться отреваншироваться. Сам облик
фельдмаршала ясно говорил, кто был вдохновителем и подлинным
организатором восстания. Железный Феликс... Чтоб его драли...
Решение пришло само собой. Конечно, лобовой штурм практически
всегда обходится слишком дорого, в моем случае резко повышались
затраты сил и времени. Но зато появлялась уверенность, что не
упущен ни единый шанс, использована самая крошечная возможность.
Я попросту решил посетить поочередно каждый из Восьми Миров в
поисках поддержки и союза. Аппаратура такую возможность давала,
собственных сил я не жалел, а время... Я полагал, что странствия
по Восьми Мирам не отнимут время у земного тела.
Описывать установку в деталях я не могу, сами понимаете --
сугубая государственная и военная тайна. Не для того я
засекретил ее даже от собственных замов, чтобы выбалтывать
первому встречному. Скажу лишь, что подготовка включала целый
комплекс мер, в том числе и принятие внутрь множества
неаппетитных снадобий. "Для раскрепощения подсознания и
освобождения скрытых потенций", -- выразился Задунайский.
Интересно, чем это он меня раскрепостил? Не крэком ли? С него
станется, волкодлак видит лишь конечный результат, и сомнения
относительно средств достижения оного его не мучают. Но я-то
другое дело, я обязан быть выше подозрений... Вот и голова уже
поплыла...
Как я ни готовился, однако, подойдя к воротам, испытал невольный
трепет. Даже сам Задунайский, создав эту хитроумную машину,
совершенно ничего не мог сказать о поджидающих меня опасностях.
Теория Восьми Миров так и оставалась пока чисто спекулятивной
теорией. Приходилось полагаться исключительно на самого себя, на
силу своего разума и силу мышц. Дело в том, что, по словам
Задунайского, протащить сквозь ворота ни одной технической либо
магической штучки не удастся. Я, конечно, не поверил и попытался
прокинуть сквозь ворота "Скорпион" с привязаным к нему кольцом
магической защиты. М-да. Я убедился, что иногда следует верить
на слово. Царапины заклеили пластырем, пожар потушили и
продолжили подготовку.
Ворота выглядели исключительно непритязательно -- обычная дверь,
выкрашенная белой краской. Нечто казенно-канцелярское. Я еще
пошутил на прощание, что в такую дырочку дракону ни за что не
протиснуться, но у Задунайского чувство юмора полностью
атрофировалось, и он сухо проинформировал, что каждый видит в
Воротах проем, достаточный для прохождения особи данного вида.
Ишь, выраженьице подобрал.
Кроме Задунайского проводить меня пришел верный Зибелла и,
разумеется, М. Остальных я не информировал. Помахав
легкомысленно ручкой, я облизнул пересохшие губы, зажмурился и
решительно шагнул в дверь.
Первым ощущением стал жуткий холод. Ледяные иглы мириадами
вонзились в тело, заставив вскрикнуть. А потом, закрыв рот, я
открыл глаза.
Мрак. Непроглядный мрак. И полное отсутствие каких бы то ни было
ориентиров. Я потерял всякое представление о времени и
пространстве. Куда идти? Как идти? Вероятно, защитные механизмы,
заложенные природой в любом теле, включаются в минуту опасности
сами, без участия сознания. Я полыхнул огнем, мощно взмахнул
крыльями и полетел.
Долог ли был мой полет -- не знаю. Но наконец впереди забрезжило
рассеянное сияние, что-то вроде призрачной серебристо вуали. Я
рванулся к ней, как потерпевший кораблекрушение к берегу.
Передо мной протянулась бесконечная дорога, вымощенная огромными
квадратными плитами. Они-то и светились подобно Млечному Пути в
черноте НИЧТО. Дорога начиналась в бесконечности, в
бесконечность же и уходила. Зрение дракона много острее
человеческого, однако и оно капитулировало...
Подлетев поближе, я обнаружил, что это не дорога, а мост.
Просто сначала я не заметил тонких черных колонн, на которых
лежало полотно. Колонны тоже опускались во мрак. так и хотелось
сказать -- вниз, но здесь пропали и низ, и верх.
С обратной стороны мост светился семью цветами радуги.
Настоящий Бифрест! Однако удивляться было некогда.
Едва я приземлился на мост, как он отозвался мелодичным приятным
звуком, точно исполинский камертон, извещая всех и каждого, что
появился желающий посетить Восемь Миров. Как-то мимоходом
подумалось: а восемь ли? Судя по длине, мост мог соединять
гораздо больше.
В первые мгновение я настороженно озирался, готовый при первых
же признаках опасности взмыть вверх. Но умолк камертон, и вновь
воцарилась тусклая ватная тишина. Однако по краям моста через
равные промежутки вспыхнули цветные цветные огни, все семь
цветов радуги. Точнее, семь и еще один. Восьмой. Черный. Не
знаю почему, но при виде черных факелов мне страстно захотелось
улизнуть подальше. Я даже распахнул крылья, но в последний миг
остановился. Бежать означало признать свое поражение здесь, и
что гораздо хуже -- подготовить свое поражение там.
Я скрежетнул клыками и зашагал по мосту. Несколько неожиданно
обнаружилось, что я не могу лететь над ним. Мост притягивал
меня, словно магнит железо. Чтобы оторваться от него, следовало
броситься в зияющую по сторонам пустоту. Но в данный момент это
не входило в мои планы.
Направление движения мне было совершенно безразлично. В НИЧТО
властвуют свои законы, здесь бессильны и эвклидова и неэвклидова
геометрии. Бессильны и бесполезны. Следует руководствоваться
мудрой до безумия фразой Кэррола: "А может я и не иду, а вовсе
стою..." Вот я и стоял, справедливо полагая, что в обоих
направлениях мне попадутся по очереди все Восемь Миров.
Как бы подтверждая мою догадку, разноцветные пламена взметнулись
выше и яростно загудели. Я криво усмехнулся, извергнув струю
темно-багрового пламени. Оно ничуть не походило на пронзительный
алый огонь, плещущийся на краю моста в гранитной чаше.
Взмахнув крыльями, я заскользил по светящимся плитам словно по
льду. Такой способ передвижения оказался много удобнее унылой
ходьбы.
Спустя некоторое время над уходящей в бесконечность
молочно-белой струной моста появилось призрачное красноватое
свечение. Я слегка притормозил, однако к своему изумлению
полностью остановиться не смог. Непонятная сила продолжала
увлекать меня вперед. Поначалу я не испытывал ничего кроме
легкого удивления. Но, когда разглядел, что поперек моста
широким полотнищем стоит жемчужно-алый костер, не на шутку
встревожился. Нырять в обычное пламя мне совершенно не хотелось,
а в магическое -- и того меньше. Впрочем, события уже вырвались
у меня из-под контроля.
Пытаясь хоть как-то притормозить свое движение к огню, я упал
плашмя на камни и руками попытался уцепиться за мостовую.
Напрасно. Я только в кровь ободрал пальцы и сломал два ногтя.
Приподняв голову, я обнаружил, что алое пламя уже совсем рядом.
С перепугу я зажмурился и в таком малопочтенном виде --
распластанный точно лягушка и с закрытыми глазами -- въехал
головой в костер.
Вновь мне пришлось поразиться до глубины души. Я не ощутил жара,
хотя готов был поклясться, что огонь самый что ни на есть
подлинный. Осторожно приоткрыв правый глаз, я убедился, что
вокруг пляшут красные вихри. Однако видимого вреда они мне не
причиняли, и я приободрился. Продолжая скользить неведомо куда,
я поднялся на ноги и постарался осмотреться получше. Однако ни
человеческому, ни драконовскому взору не открылось ничего, кроме
ленивого колыхания пронзительно-красных полотнищ. Казалось,
беспокоиться не о чем, но в этот миг я слышал обращенный ко мне
вопрос. Разобрать слова я не смог, да и вообще не был уверен,
что спросили на известном мне языке. Самое странное -- что я
ответил. Не произнеся ни слова. В мозгу пробежала строчка
огненых букв и спрашивающий оказался, по-видимому, удовлетворен.
Зато я -- нет! Потому что сразу после моего ответа пришлось
почувствовать, что я действительно стою в огне. Я взвыл от
нестерпимого жара, испепеляющего не столько снаружи, сколько
изнутри. Самый страшный пожар пылал внутри меня! И не было силы,
способной потушить его. Мне отпущены считанные минуты...
Проклятье! Как я мог попасться так глупо. Почему я столь
легкомысленно отнесся к своей же догадке относительно Бифреста?!
Пламя, сжигающее всех смертных. А я доверчиво сам бросился на
него... Впрочем, долго мучиться, наверное, не придется.
Но чудеса продолжались.
Несмотря на адские муки, я оставался жив. Более того, продолжая
скользить по радужному мосту, я вылетел из колдовского пламени,
с удивлением обнаружив, что не получил даже самого маленького
ожога. Однако внутри стало пусто и холодно. Безразличие и скука.
Такая скука, что я с удовольствием покончил бы с собой, ели бы
для этого не требовалось совершать новые усилия, ведь делать
решительно ничего не хотелось. Что-то сгорело и сгорело до тла.
Но что? Этого я не мог сказать.
Меня несло по мосту навстречу оранжевым языкам. Я равнодушно
глядел на неземную красоту, ведь я не ребенок и не генерал,
чтобы радоваться разноцветным фонтанам огня, лижущим небо. То
есть, конечно, генерал, но не из тех, кто голову использует
единственно для ношения предписанного уставом головного убора.
Оранжевое пламя обняло меня. Я сжался в ожидании жгучей боли --
ее не было. По всему телу разлилось приятное тепло, вызвавшее
почти сексуальное наслаждение. Я расслабился, отдаваясь новым
ощущениям, и потому прозевал самый миг появления Волшебника.
Несколько языков пламени свились жгутом, образовав подобие
человеческой фигуры. Длинная мантия, чалма, борода -- весь
предписанный сказками набор.
-- Приветствую тебя, Нидхегг, -- грустно сказал Волшебник.
-- Привет и тебе, хранитель, -- отозвался я, не удивляясь тому,
что он знает мое подлинное имя, и тому, что я знаю, как
обратиться к нему.
-- Ты возвращаешься?
-- Нет.
-- Это радует, -- с заметным облегчением отозвался Волшебник.
-- Наш мир не нуждается в тебе.
-- Именно поэтому ты послал троих убить меня? -- язвительно
осведомился я. -- Напрасный труд. Ты ведь знаешь, что никому из
них со мной не равняться.
-- Знаю, -- кивнул Волшебник. -- Именно поэтому я никого не
посылал.
-- Но за мной охотились. Двоих я уже прикончил, где-то летает
еще третий. Третий смертник, -- уточнил я.
-- Кажется, я догадываюсь, чей приказ они выполняли, --
улыбнулся хранитель.
-- Чей?!
-- Не скажу. Ты ведь знаешь, что я никогда не помогал врагам.
-- Враг я или он?
-- Думай как хочешь.
-- Рано или поздно я вернусь, и тогда ты горько пожалеешь о
своей неуступчивости.
Волшебник качнул головой.
-- Никто и ни о чем тогда не пожалеет на пепелище Вселенной
Магии.
В раздражении я выпустил клуб дыма.
-- Я не собираюсь губить родину.
-- Ты так говоришь.
-- Не понимаю.
-- Еще бы. Ты ведь уже прошел красное пламя?
-- Конечно.
-- И договорился?
-- Я никого не видел.
-- Вот именно.
Я окончательно взбесился и скрежетнул когтями.
-- Я могу не дожидаться возвращения в Мир Магии, а прикончить
тебя немедленно!
-- Попытайся.
Я рванулся было к хранителю, но не смог преодолеть инерцию
скольжения, меня влекло дальше по мосту, а он остался стоять в
оранжевом пламени.
-- Мы еще встретимся! -- рявкнул я на прощание. Что мне
оставалось, кроме бессильных угроз?
-- Не уверен, -- холодно ответил Волшебник. -- Ведь ты уже не
человек.
-- Как?! -- взвыл я.
Однако оранжевый костер остался далеко позади, и расслышать
ответ я не смог. Передо мной вырастал желтый костер. Понятно.
меня протащит через огни всех восьми цветов радуги. Каждый из
костров является воротами в соответствующий мир. Например
оранжевый соответствует Миру Магии. Интересно, что было в
красном, через который я так лихо проскочил? Тьфу, черт! Как я
мог так ляпнуть?! Восемь цветов радуги?! Семь, конечно только
семь. Но ведь обочь дороги я совершенно ясно видел черное пламя.
