А. Г. Больных
СЫН ДРАКОНА, ВНУК ДРАКОНА
Участь каждого из нас трагична. Мы все одиноки.
Любовь, сильные привязанности, творческие порывы
иногда позволяют нам забыть об одиночестве, но
эти триумфы -- лишь светлые оазисы, созданные нашими
собсвенными руками. Конец же пути всегда обрывается
во мраке: каждый встречает смерть один на один.Ч. П. Сноу
УДАР В СПИНУ
Обугленное бревно еще слегка дымилось, сизые струйки быстро
таяли в воздухе, оставляя после себя неприятный запашок.
-- Лучше отойти, -- почтительно заметил адьютант. -- Развалины
едва держатся и в любой момент могут рухнуть. Как бы чего не
случилось.
-- Вы полагаете? -- Меня всегда отличала безукоризненная
вежливость в разговоре с младшими по званию. Даже с
лейтенантами. Тем более если этот лейтенант -- мой собственный
адьютант. А скверный адьютант, скажу вам, как и скверная жена
может испортить жизнь любому генералу. Прежде, чем ты
сообразишь, что от него следует избавиться, неприятности могут
вырасти до неслыханных масштабов.
-- Безусловно.
-- Мне нужно получше разобраться.
Договорить я не успел. Легчайший порыв ветра оказался роковым
для обгорелого остова. С протяжным скрипом почернелый костяк
накренился и начал разваливаться, взметнулись вихри бело-красных
светляков. Мы едва успели отскочить. Тяжелая головня шлепнулась
в лужу у самых моих ног и противно зашипела, угасая. Мерзко
запахло гарью.
-- Вот видите, товарищ генерал, -- укоризненно произнес
адьютант, -- вы так неосторожны. Однажды ваша смелость доведет
вас до беды. И мне тогда не сносить головы, если не смогу вас
уберечь.
-- Кажется, именно это волнует вас больше всего остального.
Лейтенант неопределенно пожал плечами.
-- Главное то, что после вас не останется человека, способного
противостоять врагу. Никто из новобранцев не выказал и половины
вашего умения, а некоторые оказались просто шарлатанами и
самозванцами. Так что вы не имеете права на риск. Это будет
изменой Родине.
-- Можно подумать, что здесь командую не я, а вы.
-- В вопросах обеспечения вашей личной безопасности мне даны
самые широкие полномочия. Маршал четко сказал...
-- Что распоряжаться будете вы?
-- Иногда.
-- Мне остается только почтительно умолкнуть. Единственно прошу,
скажите, как я могу отыскать следы не приближаясь к развалинам?
Однако моего адьютанта нелегко было смутить.
-- Во-первых, на это имеется полковник Ерофей. Тоже чело...
офицер вполне квалифицированный. А во-вторых, необязательно
лезть на рожон. Вот упало -- теперь ковыряйтесь на здоровье хоть
сто лет.
-- Такого времени нам никто не даст, -- невесело отозвался я.
-- Это так, к слову.
-- Слушаюсь, лейтенант.
Адьютант состроил укоризненную мину.
-- Вы все шутите, товарищ генерал-лейтенант. Нехорошо. Вы ведь
знаете, что я не могу ответить вам тем же.
-- Не прибедняйтесь, -- сухо оборвал я его причитания. --
Думаете, мне не известно, что по ночам вы строчите некие отчеты?
Могу представить, чего в них понаписано. И кому сии отчеты
адресованы.
Адьютант стал белее мела.
-- Я... вас... как-то... не вполне... понимаю...
Я устало и снисходительно улыбнулся.
-- Так-то, дорогой. Ты забыл, что имеешь дело с колдуном не из
последних. Сам только что об этом говорил. Будь осторожнее,
потому что я терплю, терплю, однако настанет день, когда мне это
надоест. -- Главное -- выражаться неопределенно-угрожающе. Это
действует сильнее, чем прямые запугивания.
Лейтенант щелкнул каблуками.
Мы медленно двинулись вокруг пожарища. Я пристально разглядывал
курящиеся горячим дымком бревна и старался различить хоть
какие-то следы поджигателей. Напрасный труд. Работали настоящие
профессионалы, и следов осталось не больше, чем прошлогоднего
снега. Представители военной контрразведки: рыскавшие с усердием
дипломированных пойнтеров, ничего не обнаружили. Интересно, что
за учебный центр приказал долго жить? В том, что это именно
учебный центр, я не сомневался ни мгновения, хотя мне так ничего
и не сообщили. Пресловутые пределы компетенции. Маршал приказал
срочно собираться и вылететь на расследование диверсии. Черт
побери! Секретность, возведенная в абсолют...
Нормальная воинская часть так выглядеть не может. Вместно казарм
-- несколько бревенчатых домиков, какой-то непонятный гибрид
среднерусской избы и альпийского шале, рассчитанный никак не
более, чем на трех человек. Случайное совпадение, или потаенный
намек? Казармы на троих не бывает, потому что не может быть в
принципе. Вне здорового армейского коллектива у солдата в голове
моментально заводятся разнообразные мысли. А солдат с мыслями,
как сказал адмирал фон Шанц, подобен человеку, у которого под
парадным сюртуком надето заношенное, дурно пахнущее белье. За
последние сто лет справедливость этой аксиомы никто не оспорил,
она стала даже еще более верной, чем ранее. Впрочем, сегодня
дурно пахнущее белье частенько носят не только солдаты. Хотя я
снова отвлекся.
Кроме домишек в наличии имелись обгорелые развалины штаба -- это
я определил по искореженным обломкам взорванного сейфа, -- и
несколько взорванных же бетонных будочек. Не то входы в бункеры,
не то пулеметные гнезда.
Ко мне подошел вконец растерянный, перемазанный полковник.
-- Ни единого отпечатка, -- плаксиво протянул он. -- Собаки тоже
не могут взять след. Такое впечатление, что они прилетели по
воздуху.
-- Интересное предположение, -- согласился я. -- Смелое.
-- Может, они использовали ракетные ранцы?-- Это уже от полной
безнадежности. Ведь если не отыщешь виновника -- полетят погоны
вместе с головами впридачу. Маршал шутить не любит.
-- Кто они?
-- Ну эти...
Я сочувственно кивнул.
-- Все ясно. Адьютант!
-- Слушаю! -- вырос он передо мной, как лист перед травой.
-- Полковника Ерофея ко мне. Хватит пепел пересыпать, пора делом
заняться.
Адьютант склонил щегольскую фуражку и умчался. Я нерешительно
глянул на полковника.
-- Послушайте...
-- Полковник Свенторжецкий, -- с готовностью представился тот.
От удивления я чуть язык не проглотил. Неужели мой уровень
компетенции повысился настолько, что работники соседнего отдела
рискуют представляться? До сих пор мне называли фамилии простые
и ясные: Иванов, Петров, Козлов... Учебник русского языка для
папуасов Новой Гвинеи. Штабисты не то ленились выдумывать
псевдонимы, не то пороху, то есть мозгов не хватало.
-- Да-да. Свенторжецкий Аристарх Леопольдович.
Час отчасу не легче. От подобного сочетания повеяло либо
опереттой, либо дворянством.
-- Можете без чинов, -- разрешил я. -- Называйте меня просто
Петр Петрович.
-- Слушаюсь, товарищ генерал-лейтенант, -- вытянулся полковник.
-- Опять?
-- Виноват, товарищ Петр Петрович.
-- Так вот, Аристарх... э-э... Леопольдович... Признавайтесь...
То есть ответьте мне на один простенький вопрос. Причем ваш
ответ во многом определит направление расследования. -- Он
кивнул. -- Успели эвакуировать базу или нет?
-- Нет.
-- Тогда где трупы?! -- в упор выстрелил я.
Свенторжецкий смутился. Действительно, куда пропал весь персонал
центра? И курсанты, и преподаватели...
-- Н-не знаю. Пока мы не нашли ни одного... человека. Но ведь мы
еще не были в подземной части.
-- Она так велика?
Полковник развел руками.
-- Куда больше, чем хотелось бы. Сами понимаете, мы не можем
показывать всем и каждому, что происходит у нас. А после
появления спутников-шпионов просто не осталось иного выхода, как
зарыться поглубже. Полагаю, там можно спрятать целую дивизию.
Боюсь, мы можем проплутать не меньше недели, прежде чем осмотрим
подземелья полностью.
-- Значит, этот объект закрепили за вашим управлением? --
невинно поинтересовался я. -- Мне о бункерах ничего не известно.
-- Полагаю, вам сообщили все, что допускает предел вашей
компетенции, -- покраснев до корней волос, ответил полковник.
В который раз я налетаю, словно фрегат на притопленный риф, на
этот проклятый предел компетенции, будь он трижды проклят. Самое
смешное в том, что чем выше я поднимаюсь по служебной лестнице,
тем уже становится мой допуск. Парадокс. Или это мне только
кажется? Просто сейчас передо мной стоит огромное множество
самых различных вопросов, которые вынуждают меня залезать в
чужие угодья. Генерал-лейтенант это тебе не какой-нибудь жалкий
прапор из Тьмутараканска, который пашет от и до, не задаваясь
лишними проблемами, что лежит до от и от до. Ненужными, и для
него, прапорщика, опасными. Ведь если он, прапорщик, посмеет
любопытствовать, то я сам первый же его... Хотя, я снова
отвлекся.
-- Оставим в стороне обсуждение пределов моей компетенции, --
осадил я нахала. -- Если мне потребуется, -- я подчеркнул слово
"мне", -- то я получу любые полномочия. Мне уже приводилось
работать, имея полный карт-бланш.
-- Слышал.
Я задумчиво потер подбородок.
-- Их не просто перебили, но и не поленились спрятать трупы
вниз, а потом взорвали вход. Зачем?
Полковник беспомощно пожал плечами. Да-а, помощничек. Просто
возмутительно, какие бездари околачиваются в военной
контрразведке. Не иначе, чей-то протеже.
-- Происки врага...
-- Какого?
-- Амер... -- полковник прикусил язык под моим яростным
взглядом.
-- Здесь, в глубине России?
-- Ну...
-- Десант со спутника, -- съязвил я.
-- Националисты? Мафия? -- предположил полковник.
-- Решили объявит нам войну.
-- Не исключено.
-- Тогда вы просто обязаны немедленно записаться добровольцем.
-- Сдаюсь, -- Свенторжецкий поднял руки. -- Больше никаких идей
нет.
Я быстро оглянулся удостовериться, что поблизости никого нет, и
прошептал ему на ухо:
-- Это действительно ваш объект? Быстро: да или нет?
Полковник кивнул.
-- Но мы...
-- Молчите. Есть один вариант, однако крайне рискованный. Нам
могут оборвать головы, если мы найдем виновника, но ведь если не
найдем, оборвут обязательно.
-- Веселая перспектива, -- скривился полковник.
-- Да, положение аховое. Насколько мне известно, существует еще
одна организация, с которой у нас... профессиональное
соперничество. Они пойдут на любую подлость, из кожи вон
вылезут, только чтобы подложить нам свинью. И у них есть
спецподразделения, занимающиеся подобными операциями. Не надо
искать вымышленных шпионов, враг гораздо ближе.
Свенторжецкий задумался. Похоже, этот вариант он не
рассматривал.
-- Не посмеют...
-- Почему? Как я понимаю, сообщать о существовании этой базы
запрещено, значит нам придется выкручиваться своими силами. А
эта банда профессиональных убийц так и рыщет в поисках крови. Им
ведь нужно тренироваться на ком-то...
Интеллигентное лицо полковника налилось сизой кровью, изо рта
выглянули клыки. Я на миг даже подумал, что из него получился бы
недурной вампир, и не завербовать ли его к себе в Управление.
Имеется у меня такой отдел, ведутся работы над проблемой
вампиризма.
-- Если докопаюсь -- убью! -- прорычал Свенторжецкий.
-- Сначала надо докопаться.
-- Свои -- своих... мерзавцы!
-- Запомните, -- нравоучительно произнес я, -- в нашей борьбе
нет своих и чужих. Только чужие. Эти личности нам не более свои,
чем вавилонские коммандос.
Со стороны, наверное, можно было подумать -- бродят двое
мужиков, сплетничают, определенно о бабах. Как известно,
подобная тема в мужских разговорах занимает не меньше места, чем
тряпки -- в женских. Ошибся бы, жестоко ошибся бы такой
наблюдатель. Решалась серьезнейшая проблема, хотя в тот момент я
сам об этом не подозревал.
Мы со Свенторжецким остановились перед тем, что еще вчера гордо
именовалось клумбой. Почему-то в любой ВЧ по этой чахлой
растительности легко можно найти штаб. Как тщательно его не
прятали, отыщите клумбу с красными цветочками, похожими на
колокольчики, и посмотрите вокруг повнимательней. Они растут
прямо напротив командирских окон. Вот и здесь рядом находилось
пепелище штаба.
Я с нескрываемым раздражением поглядел на часы.
-- Куда запропастились эти болваны?!
