-- Кто?
-- Ерофей и адъютант.
-- Придут, -- доходчиво объяснил Свенторжецкий. -- Позвольте! --
без всякой связи с предыдущим вскричал он. -- А это что такое?!
Я проследил взглядом за его вытянутой рукой.
-- Не вижу.
-- Вот это! Да я их уволю! Криминалисты, твою... Так и этак!
Он был, пожалуй, несправедлив. Заметить эту штуку было непросто,
особенно если не знать, что следует искать. Кто из следователей,
будучи в здравом уме и трезвой памяти, разыскивая диверсантов,
станет обращать внимание на каменные осколки. А вот
Свенторжецкий обратил. Чем хорошо умыл меня, потому что мне-то
полагалось заметить посреди разворошенной клумбы острый кремень.
Как только я заметил его, в голове зазвенели крошечные
серебряные колокольчики -- знак опасности.
-- Постойте, полковник, -- я перешел на официальный тон и
придержал рванувшегося было вперед Свенторжецкого.
Подобрав острую кремневую пластину длиной около двадцати
сантиметров, я оторопело уставился на нее -- такой неожиданной
оказалась разгадка. Больше всего пластина походила на огромный
птичий коготь, собственно, когтем и являясь. Об ее острые края
вполне можно было порезаться. Я покачал головой. Святая простота
Свенторжецкого оказалась пророческой, мы вляпались в историю, по
сравнению с которой все мои космические похождения -- не более
чем детский пикник.
Я повернул пластинку тупой стороной к полковнику.
-- Видите?
Тот мгновенно посерьезнел, прищурился и дернул щекой.
-- След пули!
-- Да. Так что охрана не проспала. Они попытались дать отпор, но
не их вина, что сражаться с таким противником солдат никто не
обучал. Да и шансов у них немного было. Я далек от мысли хаять
подготовку ваших диверсантов, полковник. Люди им не страшны.
Люди! А здесь им пришлось схватиться с созданиями куда более
жуткими.
-- Что вы хотите сказать? -- полковник облизал пересохшие губы.
-- На что больше всего похож этот обломок?
-- На чей-то коготь.
-- Чей? Признавайтесь?
-- Не знаю... Но хотел бы я полюбоваться на эту птичку.
Я вздохнул.
-- Не птичка здесь была вовсе. Коготь принадлежит дракону.
У Свенторжецкого глаза полезли на лоб.
-- Кому-у?
-- Дракону. Для вас не должно быть секретом, какое Управление я
представляю.
-- Тринадцатое.
-- Именно. Я им руковожу.
-- Па-анятно. -- Свенторжецкий как-то особенно смешно начал
растягивать гласные. Но по его лицу ясно читалось, что он
решительно ничего не понимает -- завеса секретности хорошо
изолировала мое Управление от остальных. Вы можете хоть что-либо
сказать про... Двадцать Первое Управление? Нет. И я нет. Вот и
про мое мало кто знал хоть капельку. Пришлось вкратце сообщить
полковнику, кто мы и что мы, наши цели и задачи. Бедняга ошалело
крутил головой, отказываясь воспринимать очевидное. В конце
концов капитулируя, он только и сумел в очередной раз протянуть:
-- Да-а...
И тут колокольчик тревоги зазвенел во мне просто оглушительно.
-- Полковник...
-- Слу-ушаю.
-- Прикажите своим солдатам раскопать эту клумбу.
-- Вы думаете...
-- Уверен!
Приплелся, наконец, взмыленный Ерофей. Я не сказал ему ничего,
только глянул разок построже. Домовой сразу все понял. Насколько
это было в моих силах, я избегал выговаривать своим подчиненным
в чужом присутствии. Никто не должен хоть на секунду усомниться,
что в нашем Управлении все в полном порядке. Потом я еще успею
высказать Ерофею все, что думаю о его нерасторопности. Никому не
позволено так ронять авторитет своего командира, будь ты хоть
трижды домовой. В следующий раз примчится на полусогнутых, а
пока я ограничился коротким:
-- Смотри.
Улыбку Ерофея словно водой смыло, когда он взял в руки коготок.
-- Неприятно, -- удачное нашел словечко. -- Чудо-юдо?
-- Пока не знаю, -- ответил я. -- Нужно будет отдать в
лабораторию, пусть Задунайский получше разберется. Он эксперт,
ему карты в руки.
Ерофей грустнел прямо на глазах.
-- Может отказаться? -- предложил он. -- Наша-то магия супротив
такой, что комар против орла. Не сдюжим, ей-ей не сдюжим. --
Опять его понесло на замоскворецкий лексикон! -- Мы, домовые,
овинные и прочие -- мелкие беси, тягаться с чудом-юдом не
приспособлены. Да и тебе...
-- Ерофей, люди погибли, -- отрезал я.
-- Так-то оно так... - вздохнул домовой.
Свенторжецкий тем временем развил бурную деятельность. Вся его
братия отложила прочь хитроумные приборы и криминалистические
чемоданы, вооружилась вульгарными лопатами саперными и
приступила. Как они копали, Боже, как они копали! Что там твой
стройбат, земля фонтаном летела, яма углублялась буквально со
сверхзвуковой скоростью.
Наконец лопаты заскрежетали о бетон.
-- Да здесь люк! -- крикнул кто-то из следователей. -- Сейчас
откроем...
-- Стоять! -- гаркнул я так, что в ушах зазвенело. -- Не
трогать!
-- Стоять! -- флейтой повторил Свенторжецкий.
-- Если бы я думал, что впереди нас ждут мины и замаскированные
пулеметы, то ни за что не рвался бы первым, -- ласково объяснил
я полковнику. -- Вы специалист по оружию -- вам бы и карты в
руки. Но, как вы сами понимаете, против локиса или там
привидения вам не устоять.
-- Откуда вы узнали про этот люк? -- подозрительно осведомился
Свенторжецкий. -- Даже я не подозревал о нем.
-- Отсюда, -- я коснулся пальцами своего лба. -- Логика и чутье.
Полковник, вы все время забываете, что имеете дело с ведуном.
Ну, что, орел, двинулись? -- предложил я Ерофею, доставая
любимый "Скорпион" с серебряными пулями.
-- Идем, -- без всякого энтузиазма согласился домовой. -- Только
как мы люк откроем?
-- А разве ты не захватил разрыв-траву?
-- Захватил... Но расходовать ее по пустякам... Да и если он
намертво забит, что тогда?
-- Взорвать! -- бодро предложил Свенторжецкий. Вернувшись в
родную стихию, он окончательно воспрял духом.
-- Нельзя, -- уперся Ерофей. -- Распугаете тех, кто внизу, а мне
нужно с ними побеседовать.
-- Тогда вы и открывайте.
-- Откроем, -- успокоил я. -- Ерофей, доставай траву!
Но тут неведомо откуда материализовался адьютант.
-- Товарищ генерал-лейтенант, вам нельзя. Вы не имеете права
рисковать.
-- Ты вместо меня что ли полезешь? -- окрысился я, возмущенный
его настойчивостью. -- Ты отличишь духа от привидения?
-- Пусть полковник Ерофей...
-- Он тоже. Однако домовой не сможет увидеть всего, доступного
человеку. Он мастер в другом.
-- Тогда я с вами.
При этом глаза лейтенанта синевато блеснули. Или мне это
померещилось?
-- Мешаться?
-- Меня расстреляют, если я вас брошу.
Отвязаться от репейника не было никакой возможности. Я сплюнул и
капитулировал:
-- Идем.
* * *
Подземелья для любого мага -- дом родной. Конечно, предпочтение
отдается заплесневелым лабиринтам замковых подвалов, в бетонных
коридорах эпохи конструктивизма неприятностей кроется много
больше, зато возможных удач -- ощутимо меньше. Но даже они явно
выделяются на фоне помещений "выше уровня океана". Хотя,
повторяю, в современных бункерах случается разное. Первая
накладка имела место на входе. Запор массивной крышки на первую
попытку справиться с ним ответил лишь недовольным скрежетом,
отнюдь не выказав желания поддаться.
-- В чем дело? -- обрушился я на Ерофея.
Тот, сконфуженный и растерянный, недовольно сообщил:
-- Непорядок. Замок слишком хорошо смазан.
-- То есть как?!
-- Разрыв-трава наилучшее средство для открывания замков и
дверей, я предпочитаю ее ключам. Но действует она с максимальной
силой в том случае, когда замок заржавел, а дверь заклинена. За
этим люком слишком тщательно ухаживали, замок прочищен, петли
смазаны. Чего тут ждать от магического снадобья?
-- Меня интересуют не твои рассуждения, а открытый вход!
-- Потерпи... те немного, товарищ генерал.
-- То-то, распустились вконец.
Терпение и труд все перетрут. Стальная крышка толщиной
сантиметров двадцать уступила-таки изящной зеленой веточке.
Замок покорно щелкнул, крышка с чмоканьем подалась, и в лицо
пахнуло теплой пылью и машинным маслом.
-- Не нравится мне здесь, -- тревожно принюхиваясь, заметил
Ерофей.
-- В чем дело? -- осведомился я, снимая предохранитель.
-- Пахнет нечистью и смертью. Здесь совершилось злое дело.
Свенторжецкий, минуту назад высокомерно ухмылявшийся, при виде
открытого люка сразу преисполнился почтения. С такой реакцией
мне приводилось сталкиваться. Он предложил:
-- Я могу послать вперед взвод с огнеметами.
-- Чтобы уничтожить все следы? -- укоризненно спросил я. -- Нет,
полковник, это наша работа. Вперед!
И я ловко скользнул в черную дыру. После небольшой заминки
адьютант последовал за мною, Ерофей замыкал колонну.
Темень внизу царила непроглядная. Я сторожко прислушался.
Тишина. Мышка хвостиком не шевельнет. Вдруг меня кто-то толкнул
в плечо. Я оглянулся, но еще ничего не различив, шарахнулся,
вскидывая "Скорпион". В пустоте коридора очередь прогремела
особенно гулко. Пули с визгом и скрипом заплясали по стенам.
-- Что вы делаете, товарищ генерал?! -- заверещал адьютант. Но
я-то знал, что делаю! Его глаза мерцали призрачным синеватым
светом. Не знаю, каким он был адьютантом, но вампиром -- самым
натуральным.
Дикий вопль немного отрезвил меня. К тому же синеватые огоньки
сразу после выстрелов погасли.
-- Чего стреляешь? -- Ерофей мешком рухнул едва не на голову
мне.
-- Привиделось... -- чуть дрогнувшим голосом объяснил я.
-- Креститься надо, когда кажется, -- наставительно схамил
Ерофей. -- А что увидел-то?
-- Упыря.
Адьютант на всякий случай отошел подальше, он превосходно понял,
о ком идет речь. Зато Ерофей торопливо зашарил по карманам.
-- Куда запропастилось... -- проворчал он.
Наконец домовой извлек из бездонного кармана увесистый мешочек,
шлепнул им о ладонь, в нос шибанул едкий запах чеснока.
-- Ну и гадость, -- шарахнулся адьютант.
Интересно, кто мне его подставил?
Я сморщился и промолчал, хотя пахло и вправду премерзко.
Чувствовались труды Задунайского. По моему распоряжению
технический отдел создал ряд средств, отпугивающих нечисть.
Ерофей применил последнюю новинку -- интерметаллическое
соединение фитонцидов чеснока, нечто вроде гидрида, скажем.
Пористый металлический цилиндрик, а воняет... И долго, и
скверно... Мне кажется, ретивый волкодлак с техническими
наклонностями немного перестарался.
-- Идем, -- приказал я, когда переполох улегся. -- Нам нужно
найти командный пункт.
И начались блуждания. Впрочем, это оказалось много приятнее, чем
лазать по вентиляционным шахтам космодрома. По крайней мере
можно было шагать, не сгибаясь и не опасаясь каждую секунду
нападения из-за угла. Кроме диверсанта за спиной, тут настолько
очевидно никого не было, что иногда становилось жутковато.
Блекло-желтое пятно света металось в такт шагам, вырывая из
темноты влажные бетонные стены, толстые пучки черных резиновых
кабелей, массивные стальные двери. Мы старались не пропустить ни
единой -- напрасно. Бункера, залы, шахты, коридоры были пусты.
Только невнятное эхо.
Постепенно мои нервы начали сдавать, рукоять пистолета-пулемета
сделалась неприятно влажной.
-- Может, вернемся? -- предложил я. -- Все равно мы вряд ли
кого-нибудь найдем. Для профилактики закачаем в шахты
тонну-другую фосгена -- и пусть Свенторжецкий заново осваивает
свое хозяйство. После санобработки оно наверняка будет
безвредным.
-- Нет, -- совершенно неожиданно возразил Ерофей. -- Мои амулеты
говорят, что здесь кто-то находится. Кто-то либо что-то -- не
вполне ясно.
-- Поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что, -- сварливо
прокомментировал я. -- Выражайся точнее: живой или мертвый, кто
или что здесь?
-- Как раз уже не живой, но еще не мертвый, -- Ерофей задумчиво
уставился на сложную плетенку из веточек и косточек -- своего
рода пеленгатор.
Кто-то робко кашлянул за спиной. Я подпрыгнул, едва не нажав на
спуск.
-- Если товарищ генерал позволит...
-- Какого черта?!
Адьютант состроил обиженную мину.
