-- Я согласен, чтобы мне завязали глаза.
Айзия весь скривился. Но вспомнил о поединке с Гелаймом и
возражать не посмел.
-- Поторопись, старшина, -- бросил Тайша, -- поклажу мы уже собрали.
Назови девять человек, мы отплываем.
Аримасп с шумом втянул воздух сквозь зубы и подозвал Манайю и
семерых стражников, после чего приказал Гелайму тщательно охранять
лагерь до их возвращения. Айзия воздел руки и напомнил, что
оставляет много дорогих товаров, до которых наверняка найдутся
охотники в здешних диких лесах.
При этих словах уже Тайша недовольно поморщился.
Когда Айзия увидел, что Александр ведет с собой Ратибора, он
холодно осведомился:
-- Ты не умеешь считать до десяти?
Александр упрямо набычился.
-- Он едет вместе со мной.
Айзия вздохнул.
-- Зачем ты мучаешь его? Ведь дорога трудна и для здорового воина,
а уж для слепца подавно. -- Аримасп говорил намеренно громко, чтобы
Ратибор слышал его. -- Я не говорю о подстерегающих нас опасностях.
Что случится, если, не приведи Молох, лодка опрокинется?
Имя кровавого бога резануло слух, и рука невольно потянулась
положить крестное знамение, но ведь требовалось не подать виду,
что аримасп разоблачил себя. Теперь Александр вполне отчетливо
представил, что за попутчиков подсунул ему леший.
-- Мне почему-то кажется, что, несмотря на все опасности дороги,
Ратибору с нами будет гораздо спокойнее, чем здесь.
Пусть Айзия считает, что недовольство Александра вызвано только
опасениями за юношу.
Аримасп поджал пухлые губы.
-- Должен тебе напомнить, что старшиной каравана являюсь все-таки
именно я. И потому только я имею право распоряжаться здесь. Если
ты недоволен, я могу в любое мгновение отказаться от твоих услуг.
Ведь это я нанял тебя, а не наоборот!
Александр понял, что сумел нажить себе еще одного врага.
Раздражение заставило аримаспа забыть даже о знаке власти. Хорошо
хоть Айзия не догадывается об истинных чувствах Александра. Но его
горячность уже сыграла недобрую службу, и витязь постарался
смягчить резкость ситуации.
-- Безусловно ты прав, достопочтенный Айзия. Но я прошу тебя войти
в мое положение. Этот юноша дорог мне, я обязан заботиться о нем.
Я просто не могу позволить себе хотя бы на миг упустить Ратибора
из виду. Ведь если с ним что-либо случится, я не прощу себе этого
до конца жизни. Поэтому и только поэтому я прошу тебя позволить
ему ехать с нами.
Но Айзия уже закусил удила.
-- Нет! -- отрезал он. -- Ты едешь, он остается!
-- Я прошу...
-- Нет!
Александр глубоко вздохнул, чтобы успокоиться и по возможности
ровным голосом сказал:
-- Я не хотел вынуждать тебя, Айзия, и до последнего надеялся, что
ты прислушаешься к моим словам, ведь я не просил ничего
особенного. Не получилось. Что ж, это не моя вина. Ты не пожелал
разговаривать по-доброму. Тогда подчиняйся. Ибо _моими_устами_
повелевает закон!
Александр поднял над головой золотую тамгу с изображением рычащего
тигра.
Айзия побледнел и попятился. Гелайм схватился за горло, точно
подавился чем-то. Лишь Манайя остался спокоен. На мгновение
воцарилась тишина. Кажется Древолюб немножко поколдовал, когда
уговаривал Айзию взять Александра с собой. Во всяком случае Айзия
ожидал увидеть самое большое серебряную тамгу с соколом, но уж
никак не золотую...
Полусогнувшись, дрожащим от сдерживаемой ярости голосом, Айзия
почтительно произнес:
-- Повинуюсь, мой господин. Будут ли еще какие приказания?
-- Нет, -- сухо ответил Александр. -- Пусть все идет как намечено.
Еле заметным жестом Айзия отправил одного из стражников прочь,
униженно поклонился и предложил:
-- Не угодно ли будет господину пройти в лодку?
-- Я уже сказал: не следует привлекать лишнего внимания.
-- Как будет угодно господину.
И Александр понял, что Айзия постарается при первой же возможности
воткнуть ему нож в спину.
Берестяные лодчонки не внушали Александру ни малейшего доверия, и
он взошел борт "корабля" с величайшей опаской. Действительно,
утлое суденышко под ногами так и заходило. Александр увидел враз
посерьезневшие лица ойков и поспешно рухнул на дно лодки, едва не
проломив его.
-- Медведь, -- укоризненно бросил ему один из воинов.
Александр хотел было оскорбиться, но приходилось признать, что сие
прозвище он вполне заслужил.
Двое ойков осторожно, под руки, привели Ратибора. Александр без
удовольствия увидел, что Айзия, Манайя и шестеро стражников тоже
рассаживаются по лодкам. Он заметил также и таинственные знаки,
которые Айзия подавал Гелайму. Начальник стражи понимающе кивал.
Затевалось что-то недоброе, но что?
Ойки чистой белой тряпочкой завязали ему глаза, и мир пропал.
Александру оставалось лишь по слуху попытаться сориентироваться,
куда его везут. Немного помогло солнце -- оно светило прямо в лицо,
и Александр определил, что они плывут на юг. Гребцы сменяли друг
друга, и лодки не останавливались даже для ночлега. На коротких
привалах снимать повязки не разрешали... На следующий день они
свернули в один из притоков Великой реки. Александр определил это,
когда мерный плеск волн сменился журчанием быстрого потока. И лишь
на третий день они прибыли в Ит-Самарг.
Какой именно из притоков Большой реки выбрали ойки для своего
городища -- оставалось только гадать. Река была гораздо уже, хотя и
ее Александр не стал бы пытаться переплыть. То, что он принял за
шум течения, оказалось клокотанием воды на каменных зубьях,
поднимающихся над поверхностью воды. Деревья подступали к самым
береговым обрывам, и потому городище открывалось совершенно
внезапно. Один небольшой просвет в зеленой зубчатой стене -- и
только. Не зная о его существовании можно было легко проскочить
мимо.
Ит-Самарг стоял на высоком обрывистом берегу. Склоны холма были
специально обкопаны и вздымались совершенно отвесно. Они были
настолько круты, что и белка не сумела бы вскарабкаться по ним, а
потому ров не окружал крепостной стены. Лишь в одном месте холм
был чуть менее пологим, по нему петлями поднималась узкая
тропинка... и упиралась в глухую стену. Ни ворот, ни даже
крошечной калитки -- ничего. Зато со стены было куда как удобно
швырять камни в поднимающихся по тропинке. И лететь любому
сорвавшемуся вниз пришлось бы никак не меньше саженей сорока. А
внизу известняковые плиты. Стена состояла из толстенных пихтовых
кряжей, почернелых от времени, и поднималась над обрывом еще
саженей на пять. Башен Александр не увидел, да и не нужны они были
практически неприступному городищу. Лишь три сторожевые вышки
вздымались над частоколом.
Александр, задрав голову, с нескрываемым восторгом разглядывал
город. Он был построен весьма просто, но удачное положение и
естественная сила укреплений позволяли отбить любой приступ.
Единственное, что могло помочь осаде -- голод. Маленькие размеры
столицы великого и могучего марг-кока явно не позволяли держать в
ней стада, как то обычно практиковалось в Европе.
Александр прошелся по берегу, с наслаждением разминая затекшие
руки и ноги, попрыгал, с неудовольствием отметив, что три дня
сидения на месте сказались -- суставы громко трещат. И гораздо
сильнее обычного ноет укус мантикоры.
Подошел Ратибор.
-- Остерегайся предательства, -- тихо сказал он.
Александра это взорвало.
-- Хватит тебе каркать. Тоже мне, Кассандра нашлась.
-- Ты сам упомянул Кассандру, -- обиженно бросил Ратибор.
Александр так и замер с раскрытым ртом. Действительно, ведь все
пророчества Кассандры исполнялись, хотя глупцы упрямо ей не
верили. Вспомнились собственные подозрения. И чтобы скрыть
замешательство, он крикнул Тайше:
-- Когда мы пойдем в город?!
Малый князь холодно посмотрел на него.
-- Сразу видно, что ты здесь впервые.
-- То есть?
-- Любой чужеземец, ступивший за стену Ит-Самарга, будет убит
немедленно.
Второй раз Александр остался стоять с открытым ртом.
Разбить лагерь аримаспам пришлось невдалеке от городка. Точнее
ойки поселили их в заброшенном старом городище, расположенном у
подножия холма. Вросшие в землю полузасыпанные землянки,
таинственная деревянная фигура с неразличимыми уже чертами лица,
седые от старости ели. Жутковато там было. А если добавить
подступавшее к самым землянкам непроходимое болото, которое уже
затопило несколько срубов... Сам Александр ни за что не рискнул бы
поселиться здесь. Он так и сказал Айзии.
Старшина каравана согласно закивал.
-- Я тоже. Но ведь не мы выбираем. Эти лесные дикари не разрешают
строить здесь никаких жилищ. Впрочем, торг долгим не будет.
Отмучаемся дня за три-четыре, и скорее назад. Кроме того здесь
находится единственное место, где можно причалить.
Александру показалось, что аримасп вкладывает в эти слова особый
смысл. Действительно, небольшая песчаная пролысинка, зажатая между
скалистыми кручами с одной стороны и непроходимыми дебрями с
другой не оставляла никакого выбора. Оставалось лишь пожалеть, что
этот песчаный островок был так мал.
-- И что же ойки будут нам продавать?
-- Не торопись, увидишь.
Вечером, когда уже стемнело, на площадке перед истуканом развели
большой костер. Однако и он не рассеивал темноту, а скорее
наоборот, сгущал ее. Угрюмые ели шевелили мохнатыми лапами,
примериваясь, как ловчее схватить тебя. И аримаспы, и Александр
чувствовали себя неуютно. Лишь двое -- Ратибор и Манайя -- не
ощущали волн ужаса, лившихся из темноты.
-- Кажется любезные хозяева забыли про нас, -- чуть дрогнувшим
голосом сказал Александр, только чтобы прогнать вязкую тишину.
Даже звона комаров, обычных болотных жителей, не было слышно.
-- Напрасно ты так плохо о нас думаешь, -- раздалось у него над
самым ухом.
Хватаясь за сердце, Александр вскочил. Но это оказался всего лишь
Тайша. Как он сумел бесшумно подкрасться к костру? Не на крыльях
же прилетел?
-- Не пугай моих людей, уважаемый, -- взвинченно сказал Манайя, сам
изрядно перепугавшись. -- Каждый раз, когда я уезжаю от вас, я
недосчитываю двоих-троих стражников.
-- Зачем ты набираешь таких пугливых? Это уже не стражники.
-- Они не приучены бороться с колдовством.
-- Тогда им нечего делать в наших краях.
-- Я учел это.
Тайша прищурился.
-- Погибшие виноваты сами. Нельзя желать запретного. И если твой
колдун...
-- Я тоже не жалею их, -- согласился Айзия. -- Но я не желаю больше
попусту терять людей, запомни это. Смерть от страха... Это лишнее.
Александр метнул в него злобный взгляд. Тайша искренне
расхохотался.
-- Таких тоже не жалко, согласись, купец.
Айзия приятно улыбнулся и промолчал.
-- Впрочем... -- Тайша вдруг стал серьезным. -- Выразите почтение!
Большой князь Эрьта!
Айзия торопливо встал и сдержанно поклонился. Александр на всякий
случай сделал то же, хотя остальные стражники не торопились
выражать почтение владыке лесного края. Эрьта возник так же
внезапно, как и малый князь. Если бы Тайша не предупредил,
Александр ни за что не угадал бы в дряхлом старике хозяина города.
Не слишком новые и не слишком опрятные шкуры не внушали почтения.
Единственное, что отличало марг-кока от остальных ойков --
массивное золотое ожерелья со вправленными искрящимися
зелеными камнями.
-- Приветствую тебя, марг-кок, -- единственный глаз Айзии хитро
блеснул.
-- И я рад видеть тебя купец, -- безразлично ответил Эрьта,
усаживаясь возле костра.
-- Процветает ли твой город?
-- Как и твоя торговля.
Разговор явно не клеился. Александр чувствовал, что неприязнь была
обоюдной, но что-то все-таки связывало этих людей, не давало им
порвать друг с другом.
-- Принес ли ты что я просил? -- осведомился аримасп.
-- Да.
-- Покажи.
Тайша сунул руку за пазуху и достал небольшой кожаный мешочек.
Развязал его и высыпал содержимое на ладонь. Сдавленный крик
вырвался у Александра. В тусклом свете костра сверкала и
переливалась кучка зеленых камней. Еще никогда не приводилось
Александру видеть такого количества крупных нешлифованных
изумрудов. Александр как-то сумел убедить себя, что камни в
