В подтверждение безумной догадки он услышал тяжелые шаги,
потрясавшие землю. Двое аримаспов не выдержали и с пронзительными
воплями кинулись бежать неведомо куда. Темнота проглотила их. Как
ни был испуган Александр, он решил, что не двинется с места.
Мчаться непроглядной ночью по болоту казалось ему верхом
неблагоразумия. И действительно, вскоре прозвучал громкий всплеск,
словно гигантская рыба на мгновение выскочила из воды. Сверлящий
истерический визг ударил по ушам -- и все смолкло.
Выбивая зубами дробь, Гелайм трясущейся рукой достал меч.
-- Я понимаю, что это бессмысленно, но все-таки предпочитаю
погибнуть сражаясь. Кто со мной?
Александр, чувствуя, как руки делаются ватно-мягкими, тоже обнажил
оружие.
-- Не спеши. Зачем бежать? Если зверь придет сюда -- будем драться.
Но стоит ли рыскать впотьмах, чтобы найти собственную погибель?
Однако совершенно неожиданно сдали нервы у Торгейра. Он сорвался с
места и, размахивая руками, побежал в темноту, навстречу невидимой
опасности, дико крича:
-- Иди же!.. Иди сюда!.. Я жду тебя!.. Я убью тебя!..
Потом тьму рассекла струя жидкого красного огня. Она ударила в
большой рыжий камень. Раздался трубный рев, в котором не было
испуга, только ярость и боль. Противно запахло паленой шерстью.
Пламя разбилось на тысячу искр, фонтанами взлетело вверх. В
неверных отсветах Александр различил судорожно дергающуюся черную
фигурку.
Рев стал еще яростнее. И, откликаясь на призыв, разом затрубили
еще несколько мамонтов. Казалось, сама ночь сошла с ума. Земля
грохотала и содрогалась в корчах, поднимались столбы зеленого и
белого пламени. В воздухе с противным шипением летали раскаленные
камни. Несколько раз их засыпало ворохами земли. Плясали на ветру
рыжие языки огня,так похожие на космы Торгейра.
-- Я не хочу умирать просто так... -- услышал вдруг Александр,
-- Безвестно и бесполезно... Под чужой личиной... Что скажут обо
мне? Я не имею права пропадать без вести...
Он оглянулся. Это бормотал Гелайм. Перехватив недоуменный взгляд
Александра, аримасп осекся. Но его перекосившееся лицо ясно дало
понять, что он не простит невольному свидетелю своей слабости.
И в самую трудную минуту настоящим предводителем показал себя
Ингвар. Когда растерянность и паника грозили погубить отряд, он
переборол испуг и громко и спокойно сказал:
-- Я полагаю, нам не следует ждать Торгейра. Если он уцелеет,
догонит нас сам. Если же нет... Тем более ждать его нет нужды.
Бороться с подземными тварями бесполезно, они слишком велики и
совершенно неуязвимы. Я никогда не пытался одолеть элефанта в
рукопашной, а маммут, мне кажется, превосходит его ростом и
свирепостью. И я считаю, самое разумное сейчас -- отступить.
-- Но куда?! -- отчаянно выкрикнул Александр.
-- В болото.
-- Мы утонем там!
-- Нет. Я же не предлагаю немедленно попытаться пересечь все болото.
Мы просто отойдем от берега локтей на восемьдесят и спокойно будем
дожидаться рассвета. Эти твари за нами не полезут. А если рискнут
-- им же хуже, они много тяжелее нас и завязнут на первом же шагу.
-- Разумно, -- согласился опомнившийся Гелайм.
-- А мы не забредем куда не следует? -- поинтересовался Александр.
-- Не думаю, -- ответил Ингвар. -- Мы ведь втыкали вешки, да и
Торгейр постарался немного подсушить тропу. Главное -- не заходить
слишком далеко. Я предлагаю больше не терять времени на пустую
болтовню.
Так они и поступили.
Нельзя сказать, что это была самая приятная ночь в жизни
Александра. Протухшая холодная вода по колено, заросшая скользкой
тиной коряга и растрескавшаяся грязевая корка вряд ли смогут
заменить постель. Но, слушая долетающие с берега звуки, он не раз
благодарил судьбу и хладнокровие Ингвара за то, что они
предоставили ему это неуютное убежище.
Рассвет казался бесконечно далеким. Промерзшая до костей троица не
могла дождаться восхода. И когда блеклые солнечные лучи осветили
берег, вздох облегчения вырвался разом у всех троих. Запустение и
разгром царили на месте временного лагеря. Изменилось все, даже
рельеф. Там, где вчера были холмы, сегодня чернели овраги.
Огромные кучи земли и глины громоздились возле самой воды, куда ни
падал взор -- всюду виднелись чудовищные борозды, как будто титан
перепахал своим плугом весь берег. Тут и там валялись огромные
камни. Легкий дымок курился над пепельными проплешинами, выжжеными
огнем Торгейра.
-- Какой ужас, -- пробормотал Александр. В отличии от Ингвара и
Гелайма он не стеснялся своих чувств.
-- Жаль, что Торгейр погиб, -- меланхолично отозвался Гелайм.
-- Без него обратный путь станет много труднее и дольше.
-- Да, без его пламени нам придется солоно, -- не стал спорить
Александр.
-- Смотрите! -- крикнул вдруг Ингвар.
Ворох глины прямо перед ними зашевелился, раздался и оттуда
вынырнула всклокоченная и грязная голова Торгейра. Внук Локи
поднялся, пошатываясь, и принялся отряхивать налипшую на хламиду
землю. Сейчас он не казался ни могучим, ни грозным. Наоборот,
Торгейр выглядел жалким и беспомощным, как старый бродяга. Но, как
различил Александр, сумка с небесными смарагдами по-прежнему
висела у него на боку. Кончив чиститься, Торгейр злобно погрозил
кулаком полускрытым утренним туманом холмам и выкрикнул какое-то
проклятие.
Лучше бы он этого не делал.
В то же мгновение холмы задвигались и ожили. Словно сорванная
могучей рукой улетела прочь полоса тумана, и показалось диковинные
животные. Александр ожидал увидеть мамонтов, но никак не этих
чудищ.
Ростом они не уступали слону, но походили скорее на носорогов,
однако каких... Морды их увенчивали две пары рогов, сидящих бок о
бок. На самом конце -- гладкие, поблескивающие, длиной более локтя,
похожие на пики боевой колесницы. На лбу в стороны торчала вторая
пара маленьких кривых рожек. Все четыре рога срослись основаниями,
получалось, что зверь носит на голове прочнейший костяной щит.
Светло-серая толстая шкура плотно облегала массивное тело.
Торгейр, на свою беду, не испугался их. Бешенство помутило его
рассудок. Он приплясывал на куче рыхлой земли, изрыгая проклятия.
Звери глухо заревели. Они опустили морды, и перед Торгейром
вытянулась линия смертоносных рогов. Они рыли землю тяжелыми
копытами, хвосты поднялись вверх и дергались, точно палки с
кисточками на концах. Еще несколько мгновений -- и грозная лавина
двинулась на Торгейра. Чудища роняли хлопья горячей пены и
судорожно хрипели.
Колдун растерялся, или после безумной ночи огненая сила изменила
ему. Лишь жалкая красная строчка метнулась навстречу атакующим
зверям, безвредно ударилась о костяной лоб и погасла.
-- Боже мой, -- вырвалось у Александра, и он зажмурился.
Послышался хрусткий удар, сорванный вскрик, что-то плеснуло рядом.
-- Помогите! -- неожиданно завизжали совсем недалеко.
Александр открыл глаза. В десяти локтях от него, посреди озерца
черной вязкой воды барахтался Торгейр, взбивая фонтанчики ряски.
-- Помогите... -- прохрипел он.
Очнувшись от столбняка, Ингвар бросился к нему, но сразу
погрузился в трясину по пояс, и Александр с Гелаймом едва вытянули
его обратно. Торгейр тем временем уже почти выбился из сил. Гелайм
лихорадочно сорвал с себя плащ, несколькими взмахами меча раскроил
его на полосы, быстро связал их в грубую, но прочную веревку и
кинул ее Торгейру.
-- Держи!
Тот уже погрузился в воду по горло, лишь голова и правая рука
оставались на поверхности. Но внук Локи все-таки исхитрился как-то
ухватить веревку. Гелайм потянул. Тщетно. Трясина вздохнула, и
голова Торгейра ушла глубже, только перекошенное ужасом лицо еще
виднелось над водой.
-- Помогите!
Ингвар и Александр тоже ухватились за веревку, дружно рванули,
материя затрещала, но выдержала. Они потянули сильнее, напрягаясь
из последних сил так, что казалось: мускулы вот-вот разорвутся.
И болото сдалось. С чавканьем и хлюпаньем оно выпустило жертву.
Вскоре перепачканный и мокрый Торгейр лежал рядом с ними,
судорожно дыша.
-- Нужно уходить поскорее, -- неожиданно сказал Ингвар. -- Я полагаю,
что болото не станет дольше нас терпеть.
Александр оглянулся. Тропа, по которой они прошли вчера через
топи, начала медленно растворяться. А на берегу... Никого не было.
Чудовищные звери пропали. Только шесть огромных глыб светло-серого
известняка нивесть откуда взялись среди перепаханной глины.
-- А как с ним? -- он кивнул в сторону Торгейра.
-- Поможем.
Они подхватили измученного колдуна на руки и побрели по
прогибающейся грязевой корке. Трясина буквально хватала их за
ноги, заставляя временами переходить на неуклюжую рысь.
Наконец они вылетели на опушку леса и без сил повалились в густую
траву, запаленно дыша. И тотчас позади тяжко громыхнуло. Над
болотом заплясали мириады прозрачных голубоватых огней, в воздухе
резко запахло грозовой свежестью.
-- Нас предостерегают, чтобы мы не вздумали возвращаться туда, --
невесело усмехнулся Ингвар.
-- Будь я проклят, если собираюсь сделать это, -- в тон ему ответил
Гелайм.
Александр перевернулся на спину, раскинул руки и с наслаждением
потянулся.
-- Больше всего меня удивляет та мягкость, которую проявили к нам.
Я думаю, если у хозяев этой земли было бы намерение погубить нас,
ни один бы не сумел вырваться.
-- Не торопись, -- проворчал Ингвар. -- Мы еще не взошли на борт
"Морского коня". Впереди глухой лес и неделя пути. А нас осталось
только четверо.
-- Смотри, напророчишь, -- предупредил Гелайм. -- Обязательно
стрясется что-нибудь.
Лежавший до того неподвижно Торгейр пошевелился. Все трое умолкли,
с интересом глядя на него. Торгейр застонал и сел. Склеенные тиной
рыжие волосы торчали подобно иглам дикобраза. Когда он повернулся
лицом к ним, они невольно отшатнулись. Глаза колдуна налились
кровью и выкатились из орбит. Александр уже хорошо знал, что за
этим следует огненый удар. Но гораздо страшнее было ясно читаемое
во взгляде колдуна безумие. Торгейр не выдержал испытания.
На сей раз их выручил Гелайм. Оказалось, что на шее у аримаспа
висит маленький кожаный мешочек с белым порошком. Гелайм размешал
его в затхлой болотной воде и поднес Торгейру. Тот выпил и сразу
впал в забытье. Александру вспомнились переданные ойкам тюки. Что
ж, аримаспы верны себе. Но сейчас наркотик спас их, можно не
опасаться, что обезумевший внук Локи сожжет их.
Склад с провизией, который они соорудили, уходя в болото, оказался
цел. Александру начало казаться, что удача, наконец,
соизволила-таки повернуться к ним лицом. Та же самая мысль
проступила и на лицах его спутников. Несмотря на глодавшее их
желание поскорее унести ноги из негостеприимных краев, они целый
день оставались на месте, отдыхая и отъедаясь. Правда Гелайм
озабоченно предупредило, что белого снадобья может не хватить,
если они задержатся еще на день-другой. Ведь им придется каждое
утро поить Торгейра сонным зельем, чтобы он не вышел из полудремы
и не натворил бед.
Поэтому на следующее утро они двинулись к лесу... и тут же
начались неприятности. Оказалось, что просека, выжженая Торгейром,
уже успела зарости кустами шиповника и можжевельника. Их колючие
ветки переплелись, образуя непроходимую стену. Исколотые в кровь,
исцарапанные и злые, они были вынуждены сдаться и повернуть в лес.
Скорость, с которой двигался небольшой отряд, внушала тревогу.
Приходилось продираться сквозь сквозь завалы сушняка, обходить
глубокие овраги, на дне которых журчали невидимые под пологом
ветвей ручьи. Неясные серые тени появлялись у них на пути, и
глухое предостерегающее рычание заставляло испуганных людей
хвататься за оружие.
Вконец измученные и издерганные, они уже начали отчаиваться. Вновь
Гелайм начал тревожно бормотать во сне, что не может погибать под
чужим именем. Больная нога Александра вспухла и покраснела, он
почти не мог ступать на нее. Волочь Торгейра приходилось Ингвару и
Гелайму. Если бы не железный ярл, они наверняка погибли бы. Он
осунулся, воспаленные глаза обвели черные круги, однако он
