Реганы. Может быть, нужно постучаться и потребовать, чтобы ему
ее показали? Он опустил голову и потер лоб рукой.
Уильям В. Киндерман! Вы больны! Идите домой! Примите
лекарство и ложитесь спать!
Он опять посмотрел на окно и задумчиво покачал головой.
Нет. Неумолимая логика руководила его поступками.
К дому подкатил автомобиль.
Детектив насторожился, повернул ключ зажигания и включил
дворники.
Из такси вышел высокий пожилой человек. На нем были черный
плащ и шляпа, в руках он держал видавший виды чемоданчик.
Старик заплатил шоферу и остановился, осматривая дом с улицы.
Такси тронулось и повернуло на 36-ю улицу. Киндерман поехал за
ним. Поворачивая за угол, он заметил, что пожилой человек так и
не двинулся с места; он стоял в туманном свете уличного фонаря,
как памятник путнику: полный спокойствия и застывший на века.
Детектив посигналил фарами таксисту.
В это время Шарон делала Регане укол либриума, а Каррас и
Карл держали девочку за руки. За последние два часа доза была
увеличена до четырехсот миллиграммов. Это было очень много, но
после временного затишья, длившегося много часов, бес
неожиданно проснулся в таком приступе ярости, что ослабевший
организм Реганы не смог бы долго продержаться.
Каррас измотался. После визита к представителю высшего
духовенства он вернулся к Крис, чтобы рассказать ей о
результатах. Потом помог наладить для Реганы внутреннее
питание, вернулся домой и сразу же рухнул в кровать. Однако уже
через полтора часа его разбудил телефонный звонок. Звонила
Шарон. Регана все еще была без сознания, и ее пульс постепенно
замедлялся. Каррас сразу же бросился на помощь, захватив
чемоданчик с медикаментами. Он уколол Регану в ахиллесово
сухожилие, чтобы посмотреть на ее реакцию. Реакции не было. Он
с силой надавил на ноготь. То же самое. Священник
забеспокоился. Хотя он знал, что при истерии и в состоянии
транса иногда наблюдается невосприимчивость к боли, в данном
случае он опасался наступления комы, которая легко могла
закончиться смертью. Каррас измерил давление: девяносто на
шестьдесят, пульс -- шестьдесят. Он оставался в комнате и делал
повторные измерения через каждые пятнадцать минут в течение
полутора часа, пока не убедился в том, что Регана была не в
состоянии шока, а в оцепенении. Шарон получила инструкцию
продолжать измерять пульс каждый час. После этого Дэмьен
вернулся к себе, чтобы поспать. Но его снова разбудил телефон.
Ему сообщили, что "изгоняющим дьявола" назначен Ланкастер
Мэррин, а помощником -- он, Каррас.
Новость потрясла его. Мэррин! Философ-палеонтолог,
человек, обладающий удивительным, тонким умом! Его книги всякий
раз приводили в волнение церковь, потому что в них вера
объяснялась с точки зрения науки, постоянно развивающейся
материи, судьба которой -- стать субстанцией духовной и
присоединиться к Богу.
Каррас тут же позвонил Крис, чтобы передать новость, и
узнал, что епископ уже сообщил ей об этом лично.
-- Я ответила епископу, что Мэррин может остановиться у
нас,-- сказала Крис. -- Это займет день или два, верно?
-- Я не знаю,-- ответил Каррас.
Подождав еще немного он продолжал:
-- Вы не должны слишком многого ждать от него.
-- Я хотела сказать, если это поможет. -- Голос Крис
звучал подавленно.
-- Я и не думал убеждать вас в том, что это не
подействует,-- подбодрил ее Каррас. -- Просто на это, возможно,
понадобится время.
-- Сколько времени?
-- Бывает по-разному.
Он знал, что изгнание дьявола часто затягивалось на
недели, а то и на месяцы. Знал, что часто оно вообще не
помогало. Предчувствовал, что бремя лечения свалится на него
очередным и на сей раз последним грузом.
-- Это занимает несколько дней или недель,-- сказал он
Крис.
После разговора Каррас почувствовал себя до предела
усталым и измученным. Вытянувшись на кровати, он думал о
Мэррине. Волнение и сомнения овладели им. Дэмьен считал себя
вполне подходящим кандидатом для проведения ритуала, однако
епископ выбрал не его. Почему? Из-за того, что Мэррину раньше
уже приходилось делать это?
Он закрыл глаза и вспомнил, что для изгнания бесов
выбирают тех, "кто набожен" и обладает "высокими душевными
качествами". Ему припомнился отрывок из Евангелия, когда
ученики спросили Христа, почему они не могут изгонять бесов, и
он ответил им: "Потому что вера ваша слаба".
Архиепископ знал о его проблеме, знал об этом и президент.
Может быть, один из них и рассказал епископу?
Каррас повернулся на кровати и почувствовал себя
недостойным, неумеющим, отвергнутым. Эта мысль больно ужалила
его. В таком подавленном настроении он все же заснул, и сон
постепенно заполнил все трещины и пустоты в его сердце.
Но и на этот раз он проснулся от телефонного звонка.
Рыдающая Крис сообщила, что у Реганы опять приступ. Дэмьен
поспешил к ним и проверил у девочки пульс. Сердце бешено
колотилось. Он ввел ей либриум, потом еще раз. И еще раз. После
этого Каррас отправился на кухню и сел рядом с Крис за стол,
чтобы выпить чашечку кофе. Крис просматривала одну из книг
Мэррина, которые по ее просьбе были доставлены на дом.
-- Мне это недоступно,-- тихо сказала она. Однако по ее
виду можно было догадаться, что книга ей очень понравилась.
Она перелистала назад несколько страниц, нашла отмеченное
место и передала книгу Каррасу. Он прочитал:
"...У нас есть установившееся мнение относительно порядка,
постоянства и обновления материального мира, окружающего нас.
Хотя каждая часть его преходяща и все элементы его движутся,
все же он связан законом постоянства, и хотя он постепенно
умирает, он так же постоянно и возрождается. Исчезновение
одного только лишь дает рождение другим, и смерть -- это
появление тысячи новых жизней. Каждый час бытия свидетельствует
о том, как преходяще и как одновременно с этим твердо и велико
сие грандиозное существование единства. Оно подобно отражению в
воде: всегда одно и то же, хотя вода течет. Солнце заходит,
чтобы снова взойти, ночь поглощает день, чтобы он снова родился
из нее, такой же ясный, словно никогда и не угасал. Весна
становится летом, а потом, пройдя лето и осень,-- зимою, но тем
яснее и ближе становится ее возвращение, которое все равно
восторжествует над холодом, хотя к холоду весна стремится уже с
самого первого своего мгновения. Мы горюем о майских цветах,
потому что они непременно завянут, но мы знаем, что однажды май
непременно возьмет верх над ноябрем, и этот круговорот никогда
не остановится. Это учит нас надеяться и никогда ни в чем не
отчаиваться..."
-- Да, это красиво,-- тихо сказал Каррас, не отрывая
взгляда от книги.
Сверху послышался крик беса:
-- Негодяй! Подонок! Набожный лицемер!..
-- Она всегда клала мне розу на тарелку... утром... перед
тем, как мне уходить на работу.
Каррас вопросительно посмотрел на Крис.
-- Регана,-- пояснила она и опустила глаза. -- Я совсем
забыла, что вы ее раньше никогда не видели. -- Крис
высморкалась и коснулась пальцами век.
-- Вам налить немного бренди в кофе, отец Каррас? --
спросила она, силясь придать голосу бодрость.
-- Спасибо, не нужно.
-- А для меня просто кофе не подходит,-- прошептала она.
-- Я налью себе бренди, если вы не возражаете.
Крис вышла из кухни.
Оставшись один, Каррас мелкими глотками допил свой кофе.
Ему было тепло в свитере, надетом под рясу. То, что он не смог
успокоить Крис, слегка расстроило его. Он вдруг вспомнил свое
детство, и ему стало грустно. У него жила собачонка Джинджер,
простая дворняга, которая однажды заболела и лежала в ящике
прямо в его комнате. Ее все время лихорадило и рвало, и Каррас
укрывал ее полотенцами, заставлял пить теплое молоко. Потом
пришел сосед и сказал, что собака больна чумой. Он покачал
головой и добавил: "Надо было сразу же делать уколы". Однажды
он вышел из школы... на улицу... они шли парами... И на углу
его ждала мать... она была очень грустная... потом она взяла
его за руку и вложила в нее монетку в полдоллара... он тогда
еще обрадовался: так много денег!.. и тут же раздался ее голос,
мягкий и нежный: "Джинджер больше нет..."
Он посмотрел на горькую черноту в чашке и ощутил холод
утраты.
-- Проклятый святоша!!!
Бес все еще был в бешенстве.
"Надо было сразу же делать уколы".
Каррас вернулся в спальню Реганы и удерживал ее, пока
Шарон делала укол либриума. Доза на этот раз составляла пятьсот
миллиграммов. Шарон прижала тампон к месту укола, и тут Каррас
изумленно взглянул на Регану. Ругательства на этот раз
относились не к ним, а к кому-то другому, кто был невидим и
находился далеко отсюда.
-- Я сейчас вернусь,-- сказал он Шарон и спустился на
кухню, где в одиночестве за столом сидела Крис, подливая себе в
кофе бренди.
-- Вы не передумали, святой отец? -- спросила она.
Он отрицательно покачал головой и устало опустился на
стул.
-- Вы разговаривали с ее отцом?
-- Да, он звонил. -- Молчание. -- Он хотел поговорить с
Рэгс.
-- И что же вы ему сказали?
-- Я сказала, что она ушла в гости.
Снова тишина. Каррас взглянул на Крис и увидел, что она
смотрит на потолок. Он заметил, что крики наверх; наконец
смолкли.
-- Мне кажется, либриум подействовал,-- с удовлетворением
произнес Дэмьен.
В дверь позвонили. Он посмотрел на Крис, и она уловил.
догадку в его глазах.
Киндерман?
Потянулись долгие секунды. Они ждали. Уилли отдыхала,
Шарон и Карл были еще наверху. Крис резко поднялась и пошла в
комнату. Она приподняла занавеску и посмотрела в окно на
незваного гостя. Слава Богу! Это не Киндерман. Вместо
детектива она увидела высокого пожилого мужчину в поношенном
плаще. Склонив голову, он терпеливо ждал под дождем, держа в
руках старомодный, потертый чемоданчик.
Звонок прозвенел еще раз.
Кто он?
Удивленная Крис пошла к выходу, приоткрыла дверь и
высунулась в темноту.
-- Я вас слушаю.
Поля шляпы скрывали глаза незнакомца.
-- Миссис Макнейл? -- раздался его голос. Он был чистым,
мягким и вместе с тем достаточно уверенным.
Старик снял шляпу, и Крис увидела глаза, которые ошеломили
ее. Умные и добрые, они словно сияли и были наполнены
пониманием и состраданием. Они излучали тепло, и источник этой
целительной энергии был одновременно в них самих и вовне, и
поток этот не имел границ.
-- Я отец Мэррин.
Секунду она непонимающе смотрела на него, на его худое
лицо аскета, на рельефные, тщательно выбритые скулы, а потом
поспешно распахнула дверь:
-- О Боже! Пожалуйста, входите! О, входите! Видите ли,
я... В самом деле! Я не знаю, где мои...
Он вошел в дом, и она закрыла дверь.
-- То есть я хочу сказать, что я ждала вас только завтра
утром!
-- Да, я знаю,-- услышала она в ответ.
Крис обернулась и увидела, что отец Мэррин стоит, склонив
голову набок и смотрит вверх, как будто слышит что-то, нет,
чувствует чье-то невидимое присутствие... Какие-то
отдаленные вибрации, которые ему давно знакомы. Она с
удивлением наблюдала за пришельцем.
-- Можно, я помогу вам, святой отец? Мне кажется, ваш
багаж слишком тяжел.
-- Спасибо,-- мягко ответил он. -- Этот чемодан -- как
часть меня самого: такой же старый... и потрепанный. -- Отец
Мэррин опустил глаза, и в них мелькнуло что-то совсем доброе и
