"Но все же,-- удивился Каррас,-- может ли констатация факта
объяснить его?"
Внезапно священник застыл над столом. Его осенило, что
намек Реганы на Ирода был гораздо тоньше, чем ему сначала
показалось: когда фарисеи рассказали Христу об угрозах Ирода,
Христос ответил им: "Идите и скажите этой лисе, что я
изгоняю бесов..."
Каррас взглянул на пленку с записью голоса и устало
опустился на стул. Он прикурил еще одну сигарету... выпустил
дым... и опять вспомнил братьев Бернеров и восьмилетнюю девочку
со всеми признаками настоящей одержимости. Какую же книгу могла
прочитать девочка, чтобы подсознательно так правдоподобно
симулировать симптомы? И, может быть, одержимые в Китае
каким-то образом связывались с одержимыми в Сибири, в Германии,
в Африке, ведь симптомы всегда были одинаковы?
"Кстати, твоя мать с нами здесь, Каррас..."
Сигаретный дым поднимался вверх и возвращал Дэмьена в
прошлое. Он откинулся назад, уставившись на нижний левый ящик
стола, затем выдвинул ящик и вытащил из него старую школьную
тетрадь, тетрадь своей матери. "Обучение взрослого населения".
Дэмьен положил ее на стол и с трепетом пролистал. Алфавит,
опять и опять алфавит. Потом простые упражнения:
Урок 4.
Мой полный адрес.
Между страницами она пыталась написать ему письмо:
"Дорогой Димми,
Я долго ждала тебя..."
Еще одно письмо. Незаконченное. Дэмьен отвернулся. В окне
привиделись ее глаза. В них застыла тоска.
"Отец наш, я недостоин..."
Глаза матери вдруг превратились в глаза Реганы. Они
молили... Они. ждали...
"Скажи хоть слово..."
Священник взглянул на пленку с записью голоса Реганы.
Он вышел из комнаты, прихватив с собой пленку, и
направился в лабораторию. Отыскал свободный магнитофон. Сел.
Заправил пленку. Надел наушники. Щелкнул выключателем. Подался
поближе и приготовился слушать.
Некоторое время было слышно только шипение пленки. Потом
раздался щелчок включаемого аппарата, и сразу же какой-то шум,
звуки возни. "Привет..." Потом, видимо, пленку остановили.
Откуда-то издалека донесся приглушенный голос Крис Макнейл: "Не
так близко к микрофону, малышка. Держи его чуть подальше". --
"Так?" -- "Нет, еще дальше". -- "Так?" -- "Да, вот так. Ну,
давай. Говори дальше". Смех. Микрофон стучит по столу. Потом
веселый голос Реганы Макнейл.
"Привет, папа! Это я. М-м-м-м". Опять смех и шепот в
сторону: "Я не знаю, что говорить!" "Ну, расскажи ему, как у
тебя дела. Расскажи, чем ты занимаешься". Снова смех. "М-м-м...
папа... ну, я... Ты меня хорошо слышишь? Я... м-м... ну вот...
м-м-м... мы... нет, подожди, сначала, нет... мы сейчас живем в
Вашингтоне, знаешь? Это где президент и этот дом... ты знаешь,
папа, он такой... нет, подожди, я лучше начну сначала. Ну вот.
В общем, здесь..."
Остальное Каррас слышал неясно, звуки доносились издалека,
в ушах шумело, в груди, где-то внутри, всколыхнулось
предчувствие: существо, которое я видел в той комнате,-- не
Регана!
Он вернулся к себе. Произнес молитву, а когда поднимал
гостию, пальцы его задрожали. Дэмьен вдруг ощутил надежду, о
которой не смел даже думать; против этой надежды восставала вся
его воля, каждая клеточка, каждый нерв.
"Это мое тело..." -- прошептал он с трепетом.
Нет, это хлеб! Это только хлеб!
Дэмьен не осмеливался полюбить вновь и опять потерять свою
любовь. Прежняя утрата была для него слишком тяжела. Священник
опустил голову и проглотил гостию. Надежда растаяла, а хлеб
больно оцарапал его пересохшее горло.
После мессы Дэмьен позавтракал, набросал кое-какие заметки
и отправился читать лекцию в медицинскую школу Джорджтаунского
университета. С трудом давалась плохо подготовленная речь:
"...и рассматривая симптомы маниакальных состояний, вы..."
"Папа, это я... это я..."
Но кто "Я"?
Каррас отпустил студентов пораньше и вернулся домой.
Он сразу же сел за стол и еще раз просмотрел главу о
признаках одержимости: "...телепатия... естественное явление...
движение предметов... теперь предполагается... тело может
излучать некий флюид... наши предки... наука... в настоящее
время надо быть более осторожным. Однако сверхнормальные
явления не выдерживают критики..." Дэмьен начал читать
медленней: "...нужно тщательнее анализировать все разговоры,
которые ведутся с пациентом. Если в них сохраняется
логико-грамматическая структура и та же система ассоциаций, что
и в нормальном состоянии, то одержимость следует поставить под
сомнение".
Каррас тяжело задышал. Он сильно устал за это время.
Неужели единственная надежда для Реганы -- это обряд изгнания?
Неужели ему придется приподнять завесу прошлого?
Нет, нужно еще раз проверить. Он должен знать правду. Но
как ее узнать? "...разговоры с больными надо тщательно..." Ну
да. Почему бы не попробовать? Если обнаружится, что структура
речи Реганы и "беса" совпадает, то даже со сверхнормальными
проявлениями, конечно же... Верно. Только резкое отличие
докажет, что одержимость возможна!
Священник нервно зашагал по комнате. Надо еще что-то
срочно придумать. Она... Он остановился, уставившись в пол
и сложив за спиной руки. Эта глава... Эта глава в книге по
колдовству... Бесы всегда реагируют на священную гостию, она
вводит их в ярость, как и другие реликвии... Святая вода!
Вот то, что мне надо! Я приду к девочке и окроплю ее простой
водопроводной водой, но скажу, что это святая вода! Если Регана
среагирует на нее так, как должны реагировать на святую воду
бесы, то будет ясно, что она не одержима... что причина во
внушении... А если нет, то это...
Настоящая одержимость?
Может быть...
Дрожа, как в лихорадке, Дэмьен пошел искать пузырек для
святой воды.
Уилли открыла священнику дверь. Еще из прихожей он
взглянул на дверь спальни Реганы, откуда доносились крики.
Кто-то ругался. Но это был уже не тот низкий громкоголосый бас.
Голос отличался резкостью, в нем явственно слышался британский
акцент... Когда Каррас видел Регану в последний раз, именно эта
личность на секунду возникла перед ним.
Каррас посмотрел на Уилли. с удивлением рассматривающую
его рясу.
-- Скажите, пожалуйста, где миссис Макнейл? -- обратился к
служанке священник.
Уилли указала наверх.
-- Спасибо.
Дэмьен поднялся по лестнице и увидел Крис. Она сидела
рядом со спальней Реганы. Голова ее была опущена, руки сложены
на груди. Когда иезуит подошел поближе, Крис услышала шорох его
одежды и встала.
-- Здравствуйте, святой отец.
Под глазами мешки. Каррас нахмурился:
-- Вы спасти?
-- Немного.
Он с упреком покачал головой.
-- Я просто не могла,-- вздохнула Крис, кивком указывая на
спальню. -- Это продолжается всю ночь. -- Она взяла священника
за рукав, будто пыталась увести его в сторону. -- Пойдемте
вниз, там мы сможем...
-- Нет. Я хотел бы посмотреть на нее,-- перебил Каррас, не
трогаясь с места.
-- Прямо сейчас?
Что-то неладно. Она напряжена. Чем-то напугана.
-- А почему бы нет? -- поинтересовался он.
Крис с опаской взглянула на дверь, ведущую в спальню.
Оттуда доносился пронзительный мужской голос:
-- Проклятый нацист! Нацистская свинья!
Крис отвернулась, потом в отчаянии кивнула:
-- Идите. Идите к ней.
-- У вас есть магнитофон?
Она метнула на него удивленный взгляд. -- Принесите его,
пожалуйста, сюда и еще чистую ленту.
Крис подозрительно нахмурилась:
-- Зачем? Вы хотите записать?
-- Да. Невоз...
-- Святой отец, я не могу...
-- Мне нужно сравнить структуру ее речи, -- резко перебил
ее Каррас. -- И, пожалуйста, запомните: вы должны мне доверять!
Из спальни выскочил Карл, вслед ему несся поток отборной
ругани. Мрачное лицо швейцарца было землистого оттенка. В руках
он сжимал пеленки и постельное белье.
-- Ты их сменил. Карл? -- спросила Крис, как только слуга
закрыл за собой дверь.
-- Да, сменил,-- сухо отчеканил Карл и заспешил через холл
к лестнице.
Крис посмотрела ему вслед и повернулась к Каррасу.
-- Хорошо. Хорошо. Его принесут сюда. -- Она неожиданно
отвернулась и вышла из холла.
Каррас следил за ней, ничего не понимая. Что произошло?
Потом прислушался. В спальне было тихо. Но тишина взорвалась
вдруг дьявольским смехом. Каррас нащупал в кармане пузырек с
водой, открыл дверь и шагнул в спальню.
Зловоние было еще сильнее, чем в прошлый раз. Священник
прикрыл за собой дверь и уставился на кровать.
Бес наблюдал за ним насмешливым взглядом. Глаза его были
полны лукавства, ненависти и силы.
-- Здравствуй, Каррас.
-- Здравствуй, Дьявол. Как ты себя чувствуешь?
-- В настоящий момент счастлив видеть тебя. Очень рад. --
Язык вывалился наружу, глаза нахально рассматривали Карраса. --
Теперь ты в своем обычном одеянии. Очень хорошо. Кстати, кто
тебе сказал, что я -- Дьявол?
-- Разве не так?
-- Нет. Просто бедный разбуянившийся демонишка. Черт.
Однако я не совсем забыт нашим папочкой, который сейчас обитает
в аду. Кстати, ты ведь ему не расскажешь о моей непростительной
оговорке, Каррас? Не расскажешь, когда его увидишь?
-- Я увижу его? Он здесь? -- вздрогнул священник.
-- В поросенке? Конечно, нет. Здесь только маленькая
несчастная компания скитающихся душ, мой друг. Ты ведь не
винишь нас за то, что мы здесь, правда? Дело в том, что нам
деться-то некуда. Мы бездомные бродяги.
-- И как долго ты собираешься здесь находиться?
Голова дернулась, Регану перекосило от ярости, и она
зарычала:
-- Пока не подохнет поросенок! -- Неожиданно она
откинулась назад и, пуская слюни, улыбнулась: -- Между прочим,
какой сегодня прекрасный день! Как раз для изгнания, Каррас.
Книга! Она прочитала это в книге!
-- Ну начинай же. Побыстрее, пожалуйста.
-- Разве тебе этого хочется?
-- Безумно.
-- Но это выгонит тебя из Реганы
Закинув голову, бес дико расхоххотался. Потом смех резко
оборвался.
-- Это нас сплотит.
-- Тебя и Регану?
-- Тебя и нас, мой милый друг,-- заскрипел бас. -- Тебя и
нас.
Каррас замер. Он ясно почувствовал прикосновение к шее
чьих-то рук. Будто кто-то дотронулся до него ледяными пальцами.
Мгновением позже ощущение пропало. "Это от страха",-- успокоил
себя иезуит. От страха.
Страха перед чем?
-- Ну да, ты присоединишься к нашей маленькой семейке,
Каррас. Беда в том, моя крошка, что, хоть раз распознав
знамение Бога и поверив в него, человек уже не имеет
оправданий. Ты, наверное, заметил, как мало чудес происходит в
последнее время? Не наша вина, Каррас, не обвиняй в этом нас.
Мы стараемся.
Каррас дернулся и повернул голову, услышав резкий громкий
скрип. Ящик шкафа был выдвинут на всю длину. Священник увидел,
как ящик сам собой задвинулся с тем же противным скрипом.
Что это? Он тут же успокоился, и душа его освободилась
от мелькнувших на мгновение сомнений, подобно дереву,
сбросившему оковы состарившейся коры. Психокинез. Каррас
услышал хохот.
-- Как приятно поболтать с тобой, Каррас,-- оскалился бес.
-- Я чувствую себя свободным. Как развратник. Я расправляю свои
огромные крылья. Ведь даже то, что я просто рассказываю тебе об
этом, должно удесятерить твои проклятия, мой доктор, мой
бездарный лекарь.
-- Это ты сделал? Ты двигал сейчас ящик?
Но бес уже не слушал его. Он уставился на дверь. Кто-то
приближался к спальне.
Черты его лица опять изменились, и перед Каррасом явилось
новое существо.
