оскорблений.
Каррас попытался сосредоточиться на тексте. Мэррин читал
отрывок из Библии:
-- ..."он сказал "легион", потому что много бесов вошло в
него. И они просили Иисуса, чтобы не повелевал им идти в
бездну. Тут же на горе паслось большое стадо свиней, и бесы
просили Его, чтобы позволил им войти в них. Он позволил им.
Бесы, вышедшие из человека, вошли в свиней, и бросилось стадо
из крутизны в озеро, и потонуло, и..."
-- Уилли, у меня для тебя хорошие вести! -- заскрипел бес.
Каррас поднял глаза и увидел в дверях Уилли, которая тут же
замерла, держа в руках ворох простыней и полотенец. -- Я
облегчу тебе страдания,-- загремел голос беса. -- Эльвира
жива! Она жива! Она...
Уилли уставилась на него, а Карл закричал:
-- Нет, Уилли, нет!
-- Она наркоманка, Уилли, совершенно безнадежная...
-- Уилли, не слушай! -- кричал Карл.
-- Сказать тебе, где она живет?
-- Не слушай! Не слушай! -- Карл попытался вытолкнуть
Уилли из комнаты.
-- Сходи, навести ее в праздник, Уилли, удиви ее! Сходи...
Неожиданно бес замолчал и внимательно посмотрел на
Карраса, который, подсчитав пульс Реганы и найдя его
нормальным, решил, что можно ввести еще немного либриума. Он
попросил Шарон приготовить все для инъекции.
Шарон кивнула и быстро отошла в сторону. Когда она с
опущенной головой подошла к кровати, Регана с воплем
"Потаскуха!" обдала ей лицо рвотой.
Шарон остановилась как вкопанная, и тут появилась личность
Дэннингса и заорала:
-- Проклятая шлюха!
Шарон вылетела из комнаты.
Новая личность скорчила недовольную физиономию, огляделась
и спросила:
-- Может быть, кто-нибудь откроет окно? Пожалуйста! Здесь
такая жуткая вонища! Это просто...
-- О нет-нет, не надо,-- вдруг передумав, продолжал тот же
голос. -- Ради Бога, не делайте этого, а то еще кого-нибудь к
черту угробят! -- Потом Дэннингс засмеялся, подмигнул Каррасу и
исчез.
-- ...это он изгоняет тебя...
-- Неужели, Мэррин? Да неужели? -- Снова появился бес, и
Мэррин молился, время от времени перекладывая орарь и крестя
Регану. Бес снова принялся ругать его.
"Слишком долго длится этот приступ,-- подумал Кар-рас. --
Слишком уж он затянулся".
-- А, вот и свиноматка появилась! -- засмеялся бес.
Каррас повернулся и увидел, что к нему приближается Крис
со шприцем и тампоном. Она пыталась не смотреть на него.
-- Шарон переодевается, а Карл...
Каррас перебил ее коротким "Хорошо", и она подошла с ним к
кровати.
-- Да-да, посмотри на свое произведение, мама-свинья!
Подойди сюда! -- захихикал бес.
Крис изо всех сил пыталась не смотреть на Регану, не
слушать ее, пока Каррас потуже привязывал руки девочки.
-- Посмотри на эту блевотину! -- взревел бес. -- Ты
довольна? Это все из-за тебя! Да! Это все из-за того, что
карьера тебе важнее всего на свете, важнее мужа, важнее дочери,
важнее...
Каррас оглянулся. Крис не шевелилась.
-- Давайте же! -- приказал он. -- Не слушайте! Давайте!
-- ...твой развод! Иди к священникам! Но они тебе не
помогут! -- У Крис затряслись руки. -- Она сошла с ума! Она
сошла с ума! Поросенок спятил! Это ты довела ее до сумасшествия
и до убийства, и...
-- Я не могу. -- Лицо у Крис исказилось. Посмотрев на
трясущийся шприц, она покачала головой. -- Я не могу делать
укол!
Каррас выхватил у нее шприц:
-- Ладно, протрите руку! Протирайте! Вот здесь,-- твердо
приказал он.
Бес дернулся и, сверкая глазами от ярости, повернулся к
нему.
-- Кстати, и о тебе, Каррас!
Крис прижала тампон к руке и протерла нужное место.
-- А теперь уходите! -- решительно приказал Каррас, вонзая
иглу в тело. Крис вышла.
-- Да, уж мы-то знаем, как ты заботишься о матерях,
дорогой Каррас! -- закричал бес. Иезуит отступил и некоторое
время не мог шевельнуться. Потом вынул иглу и посмотрел на
закатившиеся глаза. Из горла Реганы доносилось тихое, медленное
пение, похожее на голос мальчика из церковного хора: -- Tantum
ergo sacramentum veneremur cernui...
Это был католический гимн. Каррас стоял как вкопанный,
пока продолжалось жуткое, леденящее кровь пение. Он поднял
глаза и увидел Мэррина с полотенцем в руках. Аккуратно и очень
осторожно он вытер рвоту с шеи и лица Реганы.
-- ...et antiguum documentum...
Пение продолжалось.
Чей же это голос? И эти обрывки: Дэннингс, окно...
Каррас не заметил, как вернулась Шарон и взяла полотенце
из рук Мэррина.
-- Я закончу, святой отец,-- сказала она. -- Уже все
прошло. Перед компазином я бы хотела переодеть ее и немного
привести в порядок. Можно? Вы не могли бы на минуточку выйти?
Священники вышли в теплый полутемный зал и устало
прислонились к стене.
Каррас все еще прислушивался к страшному приглушенному
пению, раздававшемуся из комнаты. Через несколько секунд он
обратился к Мэррину.
-- Вы говорили... вы говорили мне, что в ней только
одна... новая личность.
-- Да.
Они разговаривали, опустив головы, будто на исповеди.
-- А все остальное -- только формы приступов. Да, здесь
всего... всего один бес. Я знаю, что вы сомневаетесь. Видите
ли, этот бес... В общем, я один раз уже встречался с ним. Он
очень могучий, очень.
Они снова помолчали, потом заговорил Каррас:
-- Говорят, что бес.. появляется помимо желания жертвы.
-- Да, это так... это так. Он может появиться и там, где
нет греха.
-- Тогда какова цель одержимости? -- спросил Каррас,
хмурясь. -- Отчего это происходит?
-- Кто знает,-- ответил Мэррин, задумался на секунду,
потом продолжил: -- Мне, однако, кажется, что цель беса -- не
сама жертва, а другие люди, мы... те, кто видит все это, кто
живет здесь. И я думаю, я уверен -- он хочет, чтобы мы
отчаялись, потеряли человеческий облик и сами стали зверьми,
подлыми, разложившимися личностями, забывшими о человеческом
достоинстве. В этом, видимо, и весь секрет -- дьяволу нужно,
чтобы мы сами считали себя недостойными. Я думаю, что вера в
Бога не зависит от разума, а от нашей любви, от того, считаем
ли мы, что Бог любит нас...
Мэррин помолчал, а потом заговорил медленней, как бы
вспоминая о чем-то:
-- Он знает... бес знает, куда бить. Тогда, давно, я даже
отчаялся любить ближнего своего. Некоторые люди... отталкивали
меня. Это меня мучило, Дэмьен, и привело к тому, что я
разочаровался в себе, после чего мог легко разочароваться и в
своем Боге. Моя вера была расшатана.
Каррас с интересом посмотрел на Мэррина.
-- И что же произошло потом? -- спросил он.
-- ...В конце концов я понял: Бог никогда не потребует от
меня того, что невозможно с точки зрения психологии, что
любовь, которая нужна ему, находится во мне, она в моих силах и
совсем непохожа на обычные эмоциональные чувства. Совсем
непохожа! Ему нужно было только, чтобы я делал все с любовью,
делал даже для тех, кто отталкивает меня,-- а ведь это требует
от нас большой любви. -- Он покачал головой. -- Конечно, все
ясно и так, сейчас я понимаю, Дэмьен. Но тогда не понимал.
Странная слепота. Как много мужей и жен считают, что их любовь
прошла, потому что сердца их больше не бьются в восторге при
виде возлюбленного! Боже! -- Он снова покачал головой. -- Вот
здесь-то и лежит ответ, Дэмьен... Одержимость. Не в войнах
суть, как считают многие, и даже не в таких случаях, как
этот... Эта девочка... бедный ребенок. Нет, главное в мелочах,
Дэмьен... в бесчувственном, мелочном непонимании. Ну, ладно.
Ведь и сатана не нужен, чтобы началась война. Для этого
достаточно нас самих... нас самих.
Из спальни все еще доносилось ритмичное пение. Мэррин
взглянул на дверь и прислушался:
-- А ведь даже от зла может исходить добро. Конечно, в
каком-то смысле, который мы не можем ни понять, ни увидеть. --
Мэррин помолчал. -- Возможно, что зло -- это суровое испытание
добра,-- задумчиво продолжал он. -- И, возможно, даже Сатана,
сам Сатана, не желая этого, делает что-то такое, что потом
служит во благо добру.
-- А если бес будет изгнан,-- спросил Каррас,-- какая
гарантия, что он больше не вернется назад?
-- Я не знаю,-- ответил Мэррин,-- не знаю. Но такого не
случалось никогда. -- Он приложил руку к лицу. -- Дэмьен. Какое
красивое имя.
Каррас почувствовал смертельную усталось в его голосе. И
что-то еще. Какое-то усилие, которым он пытался подавить боль.
Неожиданно Мэррин шагнул вперед, извинился и, закрыв лицо
руками, поспешил вниз, в ванную. Каррас же почувствовал
откровенную зависть к сильной и искренней вере иезуита. Пение
прекратилось. Чем же кончится эта ночь? Он глубоко вздохнул и
вернулся в спальню. Регана заснула. "Наконец-то! -- подумал
Каррас. -- И наконец-то можно отдохнуть".
Он нагнулся, взял ее худую руку и начал следить за
секундной стрелкой часов.
-- Почему ты так со мной поступил, Димми?
Дэмьен застыл от ужаса.
-- Почему?
Каррас не мог сдвинуться с места, у него перехватило
дыхание. Существо смотрело на него таким одиноким и обвиняющим
взглядом. Глаза его матери. Его матери!
-- Ты бросил меня, чтобы стать священником, Димми, ты
думал, мне будет легче...
Не смотри!
-- А теперь ты меня выгоняешь?
Это не она!
-- Зачем ты это делаешь?
В висках застучало, к горлу подкатил комок. Он крепко
зажмурился, а голос становился все более умоляющим и страшным.
-- Ты же у меня хороший мальчик, Димми! Прошу тебя! Мне
страшно! Не гони меня отсюда, Димми! Ну, пожалуйста!
Это не моя мать!
-- Там, снаружи, нет ничего! Только темнота, Димми! Мне
будет так одиноко! -- Голос ее дрожал от слез.
-- Ты не моя мать,-- прошептал Каррас.
-- Димми, прошу тебя!
-- Ты не моя...
-- О, ради Бога, Каррас!
Это уже был Дэннингс.
-- Послушай, нехорошо гнать нас отсюда! В самом деле! То
есть, что касается меня, я здесь нахожусь по справедливости.
Сучка! Она отняла у меня тело, и мне кажется, что я по праву
остался здесь, как ты думаешь? О, ради Христа, Каррас, посмотри
на меня, а? Посмотри же! Мне не очень-то часто удается
поговорить. Ну, оглянись на меня!
Дэмьен завороженно поднял глаза.
-- Ну вот, так-то лучше. Послушай, она же меня убила! Не
наш хозяин, Каррас, а она! Это точно! -- Существо
усердно затрясло головой. -- Она! Я занимался своими
делами возле бара, и мне вдруг послышалось, что кто-то стонет.
Наверху. Я должен был посмотреть, что там ее беспокоило. Ну, я
пошел к ней наверх, и эта стерва, представь себе, схватила меня
за горло! Боже, никогда в своей жизни я не видел такой силы!
Она начала орать, что я как-то надул ее мамашу, и что она
развелась из-за меня, и еще что-то в том же роде. Я уж точно и
не помню. Но уверяю тебя, милый мой, что это она выкинула меня
из проклятого окна. -- Голос осекся и продолжал уже фальцетом:
-- Она убила меня! И теперь ты считаешь, что это честно
-- выгонять меня отсюда? Послушай, Каррас, ну-ка ответь! Ты
считаешь, это честно? А?
Каррас сглотнул.
-- Да или нет? -- настаивал голос. -- Честно?
-- Каким образом... шея оказалась свернутой? -- через силу
выдавил из себя Каррас.
Дэннингс осторожно огляделся.
-- Ну, это чистая случайность... Я ведь ударился о
ступени, понимаешь... так что это случайность.
У Карраса пересохло в горле. Сердце бешено стучало. Он
поднял руку Реганы и растерянно посмотрел на часы.
Снова появилась его мать:
