манящей планете Малис, центру Гегемонии, оказался, без преувеличения,
мучительно скучным и утомительным. Шахматы, чтение, записи помогали
коротать время, но без особого успеха. Оживляли картину многочисленные
споры обо всем на свете, начиная с прогнозов о будущей встрече с
галактиками и кончая выяснением музыкальных пристрастий, что, как водится,
сопровождалось ехидными замечаниями в адрес любимых рок-групп.
С каждым разом словесные стычки между Джеком и Тюфяком становились
все жестче, друзья не уставали обмениваться язвительными уколами. Они не
были злыми людьми, просто страстные перепалки на время помогали забыть про
скуку. Однако эти споры оказались опасным лекарством - молодые люди
внезапно стали с трудом выносить друг друга.
Капитан "Арго" развел спорщиков по углам и наложил запрет на общение
сроком на один месяц, к концу которого они дружно ненавидели профессора и
с детской непосредственностью радовались предстоящей встрече. Эти уроки
давались с трудом не только импульсивному Тюфяку. Все трое лишь постепенно
приходили к ощущению победы дружеской солидарности и человеческого
достоинства над изоляцией и одиночеством.
Со временем они почти прекратили спорить, искусственная стимуляция
оказалась не нужной, и астронавтам внезапно открылась таинственная
прелесть молчания.
Случалось, за целые недели члены экипажа обменивались лишь
несколькими фразами, но от былого недружелюбия не осталось и следа. Все
трое постепенно углублялись в лабиринты подсознания, настойчиво стремясь
обрести свое второе "я", и наградой за долгие часы уединенных медитаций
становились новые беседы с друзьями. Их интеллект мужал за постижением
внутреннего мира, и профессор Лэнджер, оставив менторский тон, все более
дорожил мнением молодых дублеров.
Джек никогда не был особенно разговорчив, особенно на фоне острого на
язык Тюфяка, но теперь его все более тянуло раскаяться в пустословии и
самолюбовании. Он упрекал себя за пустое тщеславие и неумение выслушать
собеседника.
Он пытался поделиться своими мыслями с профессором, но Полномочный
Посланник, внимательно выслушав его, не развеял всех сомнений. И тогда
неожиданно на помощь пришел Тюфяк.
- Мне кажется, - сказал он очень быстро, - что в Библии где-то
говорится об этом, хотя точной цитаты я не помню...
- Смелее, - подбодрил профессор.
- Те, кто пытаются толковать советы мудрых - достойны ли они своего
молчания? - с чувством проговорил Тюфяк. - Не об этом ли ты ведешь речь,
Джек?
- Да. Прежде я пропускал подобные изречения между ушей, - Джек был
настроен решительно по отношению к себе. - Профессор, почему, обращаясь к
чужой мысли, мы часто отвергаем ее, и лишь потом приходим к пониманию,
основываясь на собственном опыте?
- По-моему, - откликнулся Лэнджер, - записанная мудрость подобна
алгебраической формуле. В общем случае выглядит элегантно, но параметры в
уравнение подставляются каждым самостоятельно. Вам придется многое
продумать и прочувствовать, прежде чем оно обретет для вас смысл, -
капитан обвел молодых людей задумчивым взглядом. - Награда самым достойным
- возможность начертать собственную формулу. Но такие случаи весьма редки,
хотя это самая благородная цель, которую можно себе поставить...
- Вы говорите о себе, сэр?
- Да, Джек, - Лэнджер горько усмехнулся. - А иначе как оправдать
жизнь, прошедшую в космических трудах, от старта до посадки? Действие ради
него самого не представляет для меня интереса. Ведь есть свои радости в
спокойной семейной жизни: просторный светлый дом, уютная кухня, звонкие
голоса детей...
За три года совместной работы профессор Лэнджер преподнес молодым
астронавтам немало сюрпризов, но последние слова просто ошеломили Джека.
Ему и в голову не приходило, что капитан "Арго" может быть по крайней мере
женат.
...Более года двигался "Арго" к заветной цели, и когда звездолет
вышел из стоячей волны, Джек внезапно ощутил себя восьмидесятилетним
стариком.
Астронавты соскучились по притягательному свету звезд, и теперь,
оказавшись в центре Млечного пути, они наслаждались игрой рассеянного по
небу несметного числа алмазов. Джек хорошо знал, что в этой части
Галактики среднее расстояние между солнцами не превышает одного светового
года, в отличие от обычных четырех световых лет.
Первые минуты дружного оцепенения прошли, и странники обратили свои
взоры к планете Малис, внешне похожей на родную Землю; ее диаметр достигал
десяти тысяч миль. Среди двадцати четырех планет, вращавшихся вокруг
солнца этой системы, она ничем не выделялась. Самый крупный планетоид,
карликовая полузвезда, представлял собой гигантскую ядерную топку и
связывал девятнадцать сателлитов, один из которых достигал размеров
Венеры. Звездная система поражала своей масштабностью; общее количество
спутников превосходило сотню, а расстояние от последней планеты до солнца
составляло треть светового года. Пасынок фортуны, занесенный судьбой на ее
вечно холодную поверхность, уже не смог бы отличить невооруженным взглядом
свое солнце от тысяч звезд, рассеянных по бескрайнему небу.
Но присутствие галактов обнаруживалось повсюду. Компьютер, собрав и
обработав данные бортовых детекторов, выдал сообщение, что все планеты, за
исключением газовых гигантов, и сателлиты с поперечником, превышающим
тысячу миль, заселены. Конечно, в ряде случаев речь могла идти лишь о
небольших колониальных гарнизонах, а не о местах постоянного обитания.
Получив информацию, астронавты сосредоточили свое внимание на великой
планете Малис, королевском бриллианте в этой коллекции небесных тел,
населенной древней расой, так расширившей за миллионы лет пределы своего
мира.
- Ускорение свободного падения у поверхности Малис составляет
шестьдесят семь процентов земного; спуск можно сравнить с движением не
самого удачного скоростного лифта, - доложил Тюфяк. - В воздухе содержится
до пяти процентов кислорода, но давление достигает двадцати одного фунта
на квадратный дюйм, так что с респиратором не походишь.
- Опасности отравления нет?
- Нет, сэр, ни малейших намеков. Хочу обратить ваше внимание на
спектр - присутствуют почти все благородные газы, особенно заметен ксенон,
но есть следы также гелия.
- Ничего удивительного, Джерри, - отозвался профессор. - Помните,
пустоты Фобоса почти полностью заполнены ксеноном, так что, повторю, нет
ничего удивительного в нашей встрече с ним здесь. Но приглядитесь к
радону. Дышать им не доставит удовольствия, но возможно у поверхности
крупной планеты сохранилось немного...
- Есть, сэр! - нетерпеливо перебил Тюфяк. - Но очень мало, слабее
только линии гелия.
Удовлетворенно улыбнувшись, профессор Лэнджер подошел к клавиатуре
компьютера. Несколько мгновений - и на дисплее появились ровные столбцы
чисел.
- Эта планета как минимум на шесть миллионов лет старше Земли.
Наиболее вероятна оценка возраста в тридцать пять миллионов лет, - Лэнджер
задумчиво постучал по крышке системного блока. - У меня не вызывает
сомнений, что Малис доминирует в межзвездной Федерации... Не исключено,
что этот мир и создал в свое время Гегемонию. Джентльмены, - напускной
торжественностью Полномочный Посланник хотел унять легкое волнение, - нам
предстоит встреча с галактиками, цивилизацией, которая существовала
задолго до того, как жизнь была дарована человеческому роду.
Джерри быстро встряхнул копну непослушных волос.
- Признаюсь, сэр, мне захотелось сравнить себя с мухой, заглядывающей
в жерло мощного орудия...
- Хмм... - откликнулся профессор, - а ведь это идея! Никто не станет
использовать пушки для стрельбы по мухам или по воробьям... Не находите
ли, Джерри, что это подходящий стиль нашего поведения на Малис?
- Почему? А, кажется, я понимаю, сэр! И все же... - Тюфяк никак не
мог догадаться, чего же от него хотят. - Почему бы и нет? Да, вы правы...
И все же - почему?
- Чем более незаметными мы будем, Джерри, тем больше наши шансы
уцелеть и собрать ту информацию, за которой нас сюда послали. Успешное
завершение миссии в наших руках, - оптимистично закончил Полномочный
Посланник.
- Пожалуй, и на мою долю перепадут кое-какие удовольствия, -
усмехнулся Джек. - Занятно будет наблюдать за Тюфяком, старающимся быть
незаметным...
- Послушай, приятель, я буду вдвое незаметнее тебя, не потратив и
половины усилий, - с полоборота завелся Тюфяк.
- И, несомненно, вдвое громче, - парировал Джек.
- А ну-ка прекратите! - резко оборвал их капитан "Арго". - Экипажу
готовиться к посадке!
Прошло несколько часов их пребывания на Малис, и чувство страха у
Джека притупилось, хотя события развивались не по намеченному сценарию.
Астронавтов привели в аудиенц-зал Гегемонии, столь огромный, что
разглядеть потолок было трудно даже запрокинув голову. Джек, обладавший
пылкой фантазией, тотчас вообразил, что крыша невиданного здания достает
до облаков, и ему вспомнились детские сказки о чертогах Горного короля;
именно таким он представлял его тронный зал.
Из атрибутов реального мира в голову приходили ассоциации с с
гигантским кафедральным собором, хотя окружающая обстановка никак не
увязывалась с церемонией католического богослужения. Искусственное
освещение лилось со всех сторон; вдоль стен в строгом порядке стояли
разнообразные машины, ни одна из которых не повторяла другую. Добрая
половина напоминала пульты управления, назначение остальных оставалось для
астронавтов загадкой.
Полное отсутствие беспорядка и простота господствовали в зале.
Когда-то здесь повелителем воинственной расы выносились жестокие
приговоры. А теперь? Профессор Лэнджер надеялся, что врата в прошлое
закрылись навсегда, и перемены все-таки коснулись этого мира. Иллюзии,
иллюзии... они посещают даже убеленных сединами бойцов...
Огромные размеры зала имели свое естественное основание. На планете
Малис архитектура и геология тесно переплелись между собой. Много лет
назад во взглядах малансов на здания из стекла и бетона произошел
кардинальный переворот. Они сочли неразумной подобную трату синтетических
материалов и решили вернуться к монументальному стилю своих предков,
возводя из каменных блоков величественные строения, способные поразить
вечность.
Громадные здания, достойные титанов, возвышались, подобно горам в
местах, не подверженных землетрясениям; ничто не могло причинить им вреда,
за исключением самой природы. Но если ветер и влага оказались не
подвластны галактикам, то в вулканологии они достигли замечательных
успехов и научились предсказывать на миллион лет лет вперед возможные
колебания и сдвиги в твердой оболочке своей планеты.
Астронавтов ждала встреча с Верховным правителем загадочного мира,
великим Гегемоном, который оказался под стать масштабам своих владений.
Рост гигантского маланса превышал восемь футов; сильный, крепко
сколоченный торс был задрапирован черной туникой, оставлявшей обнаженными
мощные ноги и руки.
Лицо властителя выглядело непропорционально удлиненным, на нем
выделялись глубоко посаженные зеленые немигающие глаза. По земным меркам
нос его казался длинным, безгубый рот смотрелся черным разрезом - словно
неизменная страшная маска презрительного высокомерия приросла навечно к
челу владыки.
- Как я вижу, вы те самые эфемериды, которых пытался задержать
Изгоняющий Духов, - произнес великан на чистейшем английском. Его глубокий
