заметно совали кусочки камня в карманы. Я подошел к барьеру и
глянул вниз. Стало горячо и вонюче. Ничего разгля еть не удалось,
потому что глаза сами жмурились. Я отступил и зацепился за что-то
на полу, отчего и шлепнулся. Танцующие заржали. Я увидел, что в
пол вделана мемориальная доска: "На этом самом месте был откушен
Голлумом Смеаголом палец с Кольцом Власти у Фродо Бэггинса в 01
г. н.э." Мне показалось, что я сыт Мордором навсегда и по самые
уши. Встал -- и пулей вылетел вслед за Келеборном. Однако тот ку-
да-то исчез. Я покрутился на месте, попрыгал, посвистел -- все
без толку. Моторная тачка стояла чуть дальше к вершине, около нее
на камне сидел водила -- видимо, из восточных Людей. Он одновре-
менно курил сигарету, жевал резинку и сплевыв л себе под ноги. Я
подошел. -- Извините, тут не проходил высокий такой старик? В се-
ром одет... -- Нэт, никого нэ було,-- доложил водила. Я задумал-
ся, но в коридоре спрятаться было негде, а все вокруг просматри-
валось как на ладони. Орки его взяли, что ли? Я начал беспокоить-
ся. Может, он смотался в отель? Так его бы видел водила. Ну даже
если не видел, все равно за это время Келеборн обошел бы виток
тропы и появился внизу. Если только он застрял по ту сторону? А
вдруг ему все-та и стало плохо? Ах я сволочь, ах я идиот любопыт-
ный... Я ругал себя на бегу, мчась под горку на ту сторону Ород-
руина. Вот уже не видно руин, скрылся за поворотом Удун... Нико-
го. А может, я проглядел-таки его в проходе, когда выбегал? И я
рванул обратн
вверх, ловя воздух пересохшим ртом и истекая потом. С болью в
боку и ушибленным пальцем ноги добрался до входа в жерло, поорал
внутрь -- ответил залп дискотеки. Тогда я встал на четвереньки и
стал шарить вдоль стен: а вдруг он невидим? Не нашел. Выл з нару-
жу и из последних сил хрипло заорал: -- Элберет!!! И тут из-за
камешка, за которым и крыса не укрылась бы, поднялся вполне живой
Келеборн. Лицо, шея и руки у него светились малиновым, не хуже
лавы. Я и сам чувствовал, что загар становится лишним, но такого
даже представить не мог. Я сел на землю и ош лело уставился на
эльфа. Тот встревоженно оглядел меня. Видимо, я тоже был хорош.
-- Что случилось, Рэнди? Почему вы так взволнованы и... и пере-
пачканы? Вас обидели эти... -- Никто меня не обижал! -- рявкнул
я.-- Почему вы не откликались? Я весь Мордор облазил! Эльф очень
удивился. -- Но я встал сразу, как вы сказали "Элберет". Когда же
вы успели... Я зарычал. Я хрипел, кашлял, крякал, но все же изло-
жил ему, как было дело, и прибавил, что по моим часам все это за-
няло пятьдесят минут. Келеборн что-то соображал, хмурился, потом
подхватил с земли сумку и сказал: -- Немедленно уходим отсюда.
Это злые чары непонимания. Неужели вы не заметили... ну, да я сам
виноват. Я перестал чувствовать ваши мысли у подножия, а вы, на-
верное, чуть позже отключились от меня. Это же сердце Мордора.
Как я мог предположить только
что тут все чисто?!
-- Я эльф? Я -- идиот! -- гаркнул я и облегченно расхохотался.
Келеборн оскалил белые, совсем не стариковские зубы, помотал го-
ловой и потянул меня за руку. -- Погодите,-- сказал я. Я подошел
к водиле и вывел его из жевательного транса зеленой бумажкой. Тот
завел свою колымагу, и мы с пыльным ветерком скатились с Огненной
Горы и благополучно прибыли в отель. От подножия было видно, как
высыпали наружу экскурсанты -- наверное, как раз кончилась диско-
тека. Но между мной и водилой чары понимания были очень прочно
установлены зеленым талисманом.
x x x
В отеле мы для начала ра-
зошлись по домам, и я завалился в ванну. Мимоходом отметив, что в
номере потрудилась уборщица, я пустил воду похолоднее. Потом я
стал думать на разные темы: что подумала горничная, посетив наши
номера, что делать с красным как рак эльфом, чего бы пожрать и
т.п. Поскольку у меня давно вошло в привычку повсюду таскать с
собой телефон, то я позвонил и заказал подать через полчаса два
фунта сметаны. Я вспомнил, что ширские девицы считают ее главным
противоядием от загара. Для онспирации добавил заказ на пять фун-
тов клубники и фунт сахарной пудры, а потом еще пломбира. Когда
со всем этим добром я стукнулся в соседнюю дверь, она открылась
сама. Келеборн нашелся в ванной, явно отмытый и снова лохматый.
Все мои вчерашние труды были сведены на нет махровым полотенцем.
Эльф стоял, почти упершись носом в зеркало, и мрачн
изучал свое отражение. Цвет лица у него был такой, что мне
вспомнилась перенесенная в детстве краснуха. Сначала он не согла-
шался подвергнуться обработке сметаной, потому что, во-первых, не
признавал прокисших сливок за продукт, а во-вторых, просто не же-
лал ими пачкаться. Я пообещал ему, что он рискует стать первым в
мире веснушчатым эльфом. Он спросил, что это такое. Я сказал, что
это такие пятнышки, с которыми его родная мать не узнает. Я не
надеялся убедить его словами, на себе мне показать было нечего,
поэтому я полистал рекламные проспекты, валявшиеся в номере пов-
сюду, и в одном нашел фото впол е симпатичной человечки с веснуш-
ками. Келеборн посмотрел, закрыл глаза и сказал: -- Делайте что
хотите, Рэнди. Этого невозможно допустить. Я тщательно заштукату-
рил его половиной сметаны, а остаток смешал с ягодами и сахаром.
Пока блюдо настаивалось, я сунул в руки Келеборну креманку с
пломбиром и ложку. Глаза он открыть не мог, потому что на веках
лежал дюймовый слой жирной густой смета ы. Однако пломбиру воздал
должное без потерь. Я с трудом сдерживал смех, глядя на него. По-
том вдруг вспомнил, что тоже слегка обгорел, хотя работа в "Дори-
ате", конечно, выдубила мне шкуру. Тогда я зачерпнул ложку смеси
и размазал себе по физиономии.
сахаром держалось хорошо, а созерцать меня было некому. Келеборн
тем временем начал как бы таять, сметана потекла ему за воротник,
закапала на ковер, на кресло... Я уже не мог сдерживаться и фырк-
нул вслух, да тут еще Келеборн спросил, в чем дело, и лизнул
часть сметаны у себя из-под носа. Я ржал и ничего не мог объяс-
нить. Вдруг в дверь постучали. Пришел экскурсовод с айзенгардской
парой. Все трое с порога начали укорять нас за угон телеги и гро-
зить санкциями типа "сообщить по месту работы". Я представил, как
получаю "телегу" на самого себя, и заржал еще громче. Потом поду-
мал, как будут счастл вы получить бумагу на Келеборна где-нибудь
в Калакирии, и чуть не лопнул. Чем громче я ржал, тем сильнее
возмущались айзенгардцы. Экскурсовод, однако, давно замолчал и
внимательно осматривал меня и номер. Моя тонированная клубникой
личность ему не по равилась, но Келеборна он просто-таки испугал-
ся, когда эльфу надоело слушать визг, и он воздвигся над креслом
и подошел поучаствовать в конфликте. До сих пор его не было видно
от двери за высокой спинкой, а дальше я посетителей не пускал.
Эльф протер в сметане дырки для глаз и приближался каким-то ко-
шачьим шагом, облизывая на ходу пальцы. Зрелище не для слабонерв-
ных. Айзенгардцы смолкли и выкатились. "Дунаданец" оказался пос-
мелее, повторил Келеборну вкратце претензии и попросил нас не де-
лать анти бщественных поступков. А его глаза в это время обшари-
вали номер и нас, как будто собирали компромат. Келеборн сделал
еще шаг вперед, и экскурсовод, видимо, вспомнив судьбу лампочки
над прудом, исчез в коридоре, не забыв прикрыть за собой дверь.
Клубнику я доел один и с испорченным настроением. Эльф залег вро-
де бы спать -- лежал на кровати и молчал до вечера. Я просидел
полдня у себя. Вечер ничего приятного не добавил. Еду опять приш-
лось заказывать наверх, потому что смокингов в хозяйстве эльфа не
прибавилось, а я не хотел идти один в ресторан. Противостоять в
одиночку недружелюбию многих я не люблю, не м зохист же я по на-
туре. Тем более что оно и так чувствовалось сквозь стены. Я думал
о том, что этой поездкой сделаю себе не лучшую рекламную кампа-
нию. Впрочем, Шир не обратит внимания на закордонных моралистов,
какие бы грехи -- истинные или мнимые -- мне ни приписали. Но тот
бедняга, который в ближайшее время поедет в Айзенгард с поставка-
ми, к примеру, от Кроттов, может поиметь большие сложности. Хоро-
шо бы это был Сэндимен с центрального элеватора. Недавно я морил
у него хрущаков и сам надышался ианидов так, что еле откачали.
Явился коридорный с ужином и со счетом. Туда были включены и про-
водка, и аренда телеги, и ковер в сметане. Я подписался и выгнал
его, пригрозив еще и зеркало разбить. Он выскочил и крикнул из-за
двери, что отправление автобуса в 23 часа. Я звякнул Келеборну и
позвал питаться. Тот пришел, посидел, почти ничего не съел и выг-
лядел очень плохо. С загаром это связано не было, так как то ли
сметана подействовала, то ли регенерация у эльфов быстрая, но вся
краснота прошла бесследно. Мне был
жалко и его, и себя, но что я мог поделать?
-- Но даже над Мордором светят лучи созвездия Элберет,-- вспомнил
я вслух строчку популярной в Шире песни. Эльф печально покивал и
добавил: -- Светит, да не греет. И ушел к себе. Драпать отсюда
надо, думал я, яростно закидывая в чемодан барахло. Еще чтобы его
звезды грели... На Нурнене должно быть жарко, южные пустыни близ-
ко. Вот там пусть греется сколько и под чем хочет. А я от такого
отдыха уже спекся. Голова раскалывается, как с похмелья. Небось
тепловой удар. Как раз для поездки на юг... Еле передвигая ноги,
я зашел за эльфом, и мы потащились в автобус. Почти все уже сиде-
ли на местах, и когда мы заняли свои кресла, экскурсовод окинул
нас неодобрительным оком и поднял трап. Его раздражала необходи-
мость возиться с этой алюминиевой желе якой из-за меня, ведь гно-
мы запрыгивали на подножку без ее помощи. Меня вдруг одолел стыд
за свое поведение, захотелось исчезнуть -- хоть бы и с помощью
Кольца. И плевать на последствия... Я очнулся. В салоне и снаружи
было темно, автобус быстро ехал по трассе, но я почему-то лежал
лицом к небу, усыпанному звездами. Пошевелившись, я понял, что
лежу поперек сидений, головой на левой руке Келеборна. Эльф по-
чувствовал мое движение и нагну ся. -- Как вы, Рэнди? -- спросил
он. Я повертел головой -- не гудела. Подумал о своем поведении --
преисполнился гордости. Порядок. -- Спасибо, хорошо,-- сказал я и
сел. Келеборн что-то тихо напевал -- а может, я опять слышал его
музыку. Мне стало спокойно и уютно. Я устроился поудобнее и зас-
нул. Весь следующий день мы катили к югу, останавливаясь в придо-
рожных забегаловках, чтобы поесть. Местность опять стала зеленой,
преобладали ксерофиты с колючками или восковыми листочками. Кон-
дишен сильно облегчал жизнь, но на стоянках жара стояла невыно
имая. Несмотря на эти привходящие, и я, и Келеборн были в благоп-
риятном расположении духа, развлекались чем и как могли и сильно
достали "дунаданца". Особенно все взъерепенились, когда Келеборн
купил у бабки-дунгарки, невесть как затесавшейся в эти к ая, ку-
лек дуриана, и мы смачно сожрали его на ходу. Понимания этот акт
не встретил, зато было много крику о производимых нами всю дорогу
запахах. Я помалкивал, а потом высказался (обращаясь исключитель-
но к Келеборну, но во весь голос) на тему потреби ельских свойств
рябиновых духов. Когда дуриан кончился, я еще попросил остановить
автобус у ближайшей урны, чтобы не мусорить в салоне. Айзенгардцы
шипели, харадримец качал головой, "дунаданец", наконец-то сбро-
сивший кожу, злобно вел экскурсию, не от тупая от утвержденного
текста. Гномы сидели тихо, ни во что не вмешивались и играли в
каменные кости. Когда экскурсовод замолкал, включалась радиот-
рансляция с юмористическими передачами и оркскими народными пес-
нями. Я не все улавливал, потому что музыкальный фон от эльфа
опять забивал всю эту шелуху, и поэтому лишь отметил такой образ-
чик: "У Илуватара спросили: -- Вы Детей любите? Единый ответил:
