тит. Пришлось извиняться и просить не принимать мои слова всерь-
ез. -- Да,-- сказал Барин.-- Вы тоже простите мою несдержанность,
господин Гэмджи. Это мое больное место. Понимаете, такое отноше-
ние к Войне Кольца -- как к спортивному матчу. Эти победили, те
проиграли, победа по очкам... У нас появились какие-то м-м-м.
. полуграмотные проповедники, толкующие о "Великом Хараде, кото-
рый мы потеряли". Их пока мало кто слушает, но я испугался, поду-
мав, что такие настроения есть и на Западе. -- Да что вы, я прос-
то пошутил. И, видимо, неудачно. Профессор обрадовался и понес
что-то про какие-то ценностные инверсии, являющиеся необходимым
атрибутом всех систем юмора... или юмористических систем... Я
почти заснул под жарким солнцем и этим словесным ливнем, как
вдруг Обатута сказал: -- Скажите, если это не секрет, кто ваш се-
дой молчаливый спутник? Это не королевский инспектор по культуре?
Я сообразил, что профессор подослан экскурсоводом, может быть,
сам того не подозревая -- Обатута производил впечатление довольно
наивного человека. Наверное, кожаный ему чего-нибудь наплел, вот
он и пришел поинтересоваться, а под конец вспомнил, с че о начи-
нался разговор с "дунаданцем". -- Нет, это Келеборн Мудрый,--
ровным голосом ответил я, решив, что правда в данном случае фан-
тастичнее всякой лжи. Так оно и вышло. Профессор понимающе улыб-
нулся. -- Вы опять шутите? Разумеется, я не настаиваю. У всех
есть право на тайну личности, в том числе и у инспектора. После
этого Барин откланялся, а я полез в воду охладиться. Поплескав-
шись на мелком месте, я вылез, купил мороженого, черешни, пива и
пошел осматривать здешние россыпи. Мне понравились "Треугольники
Саурона" -- плетение из двадцати колец, 1--3--7--9. Сзади их сое-
диняла цепочка. Потом я купил фиал-лимонку -- п глядеть, как он
светится в темноте. Здесь нигде не было темноты. Мне не понравил-
ся гном, пытавшийся всучить мне алюминиевую бутафорскую кольчугу
по цене мифрильной, и я ему об этом сказал в таких выражениях,
что не постыдился бы (или как раз постыдил я бы) многократно по-
мянутый знаменитый мой предок. Выходя с пляжа, я встретил гномов
с "Мифрильной". Они крутились возле прилавка с какими-то стеклян-
ными шариками. Над прилавком реяло слово "Палантир". Я подошел
поглядеть. Оказалось, это лазерные голограммки "Око Саурона" и
"Костер Денетора". Гномы о али, что это дешевка, что серьезная
телефирма упустила название и теперь зовется "ПАЛ"... Шарики были
не то чтобы дешевые по цене, и вот их-то я и не купил. Зато наб-
рал клинков -- из тех хохмаческих, ткнешь им кого-нибудь, и лез-
вие испаряется. Это у ас любят не детишки, а лоботрясы лет под
тридцать. Под занавес мне попался окровавленный резиновый палец с
Кольцом. Вещь, подумал я. Ну, кому-то я устрою. Только бы эльф не
наткнулся... После пляжа я пошел гулять по городку. На карте его
не было, но он занимал несколько акров вокруг гостиницы и являл-
ся, видимо, ее подсобным хозяйством. В каждом доме внизу был
склад. Названия магазинов и парикмахерских были несколько однооб-
разны: "Ти увиэль", "Ариэль", "Галадриэль", "Нимродель" и так да-
лее. Предлагалось тряпье и парфюмерия от Диора и какого-то Каран-
тина. Может, я чего забыл, может, они тут клюнули на созвучие. На
углу продавались покрывала "Мелиан". Только мужской обувной пора-
дов л оригинальностью и смелой выдумкой: назывался он "Хоббит".
Когда я постучал к Келеборну, должно было уже стемнеть. На самом
деле свет солнца всего лишь заменился на неоновые вывески, подс-
ветку зданий и бегущие экраны. Келеборн впустил меня. Вид у него
был до крайности усталый и разочарованный. За окном полых ла рек-
лама "Водка Лучиэнь! Выпейте -- и даже летучая мышь покажется вам
прекрасной девушкой!" Сверху доносилась громкая музыка, иногда ее
глушили взрывы салюта на озере. По-моему, атмосфера была вполне
праздничная. У меня в номере кучей лежали сувени ы. Я сгреб их в
угол, но эльфа туда лучше было не водить. Он и так смотрел на ме-
ня с отвращением. Я опустил глаза: точно, забыл снять Кольца. Они
закрывали меня спереди, как кольчуга. И еще что-то в кармане...
Тьфу, да это фиал. Вон просвечивает. Мне хотелось разрядиться и
заодно отомстить за вчерашнее усыпление. Я прошел на лоджию, оки-
нул сияющую бездну сияющим взором и сказал: -- Весна Арды, да и
только! Иллуинация! Келеборн похлопал меня по загривку и сказал:
-- Рэнди, не пытайтесь меня обмануть и не сердитесь, пожалуйста.
Я расскажу вам все, что вас интересует... но не сейчас. Опять я
забыл, что эльф если не читает мысли, то уж подвох просекает с
гарантией. Оставался последний способ одержать верх. -- Пошли
жрать,-- сказал я. -- Небось такой высоты и в Лориэне деревьев
нет. Может, море увидим. К ужасу Келеборна, ресторан именовался
"Валинор". Я почувствовал, что за меня отомстили, и преисполнился
благодушия. Никаких одежных требований не было, ибо климат не
позволял. Сидели в купальниках, шортах, лавалавах и фиговых лист-
ках. По-моему, были и вовсе голые. На сцене во всяком случае. Я
выбрал столик подальше от края. Келеборн заметил, что он предпо-
чел бы поужинать под лихолесским кусачим кустом на камешке. --
Ну, кабы там так же кормили...-- ответил я, кликнул человека и
продиктовал ему эпическое меню в пяти частях, с прологом и эпило-
гом (эпитафией, поправил меня эльф). Ни один хоббит еще не умер
от обжорства, гордо заявил я. Кто-то же должен быть перв м, пари-
ровал Келеборн. Моря видно не было. Я не смотрел вниз, но эльф
сходил к парапету, пока мы ждали ужина, и доложил, что внизу вид-
но только всякую подсветку и ее отражение в Нурнене. За пределами
светового поля даже эльф ничего не мог разглядеть. Я предложил в
качестве увеселения сходить после ужина в подвал и поискать там
главный рубильник или кабель. Посмотрим, как тут в темноте. Когда
Келеборн осознал масштаб идеи, он, по-моему, вспомнил, что был
королем и нес ответственность за целое племя -- и с сожалением
отк зался от моего предложения. -- Представьте, Рэнди, что тут
начнется... Они все друг друга подавят. И потом, лифты... Они же
остановятся, а вы не взбежите на тридцать этажей. Не стоит. Слиш-
ком опасно. Тут подали закуски, и мне стало не до великих идей.
Келеборн не столько ел, сколько глазел по сторонам. Его внимание
приковывала самая толстая айзенгардка, нарядившаяся в очень ма-
ленькое черное платье. Бока у ней свисали тремя складками каждый.
Келеб рн собрался сказать какую-то гадость, но я его опередил,
упомянув беконные породы вкусных животных, широко распространен-
ных в Средиземье. Потом мы стали смотреть варьете топлесс. По-мо-
ему, режиссер этого дела сам был топлесс -- "задниц без головы".
К леборн сказал, что как-то в Эдорасе лет двести назад видел цирк
с собачками и мартышками, и ему понравилось больше. Кроме того,
он заявил, что раньше никогда не понимал, почему люди так падки
на эльфинь, а браков между женщинами и эльфами не отмечено
Теперь же ему все стало ясно. Мне-то давно все было ясно, поэто-
му я больше смотрел в тарелку. Шерсть, стало быть, дыбом, а боль-
ше ни-ни... Когда эпилог из восьми сортов мороженого с орехами,
сиропами, фруктами и шоколадами все-таки подошел к концу, я по-
чувствовал себя надутым аэростатом. Меня распирало во все сторо-
ны, и казалось -- подуй сейчас ветерок, и я плавно взлечу над
крышей, а п том сяду в центре озера и закачаюсь на волнах. Но
ветра не было никакого, воздух стоял вокруг, как стена, свет и
табачный дым создавали впечатление подпола, а не открытого места.
Келеборн смотрел ехидно и ел только фрукты и мороженое, к которо-
му я ус ел его приохотить. -- Ну что, пройдемся вокруг озера? --
поинтересовался Келеборн. -- Сславные ххоббитцы любят ссмотреть
фейерверки? -- Меньше читайте исторической макулатуры,-- мужест-
венно сказал я, встал и чуть не рыгнул.-- Пойдемте. А то тут ат-
мосферка -- хоть топор вешай. Мы спустились на скоростном лифте
-- мне показалось, что желудок мой остался в ресторане, а теперь
вот-вот догонит и хлопнется мне на голову. В момент приземления я
сел. Келеборн с преувеличенной натугой поставил меня на ноги и
погнал на набережную. Там было так же светло, людно и шумно, как
в "Валиноре". Торгующих не убыло, зато появился специфический ас-
сортимент и вечерний набор услуг. К людям приставали сильно. Нас,
к счастью, не трогали -- может быть, потому, что глаза Келеборна
светились яр е всей этой фотонной помойки, а может, потому, что
он многозначительно поигрывал хлыстиком. Я опасности не представ-
лял, но и интереса, видимо, тоже. Так мы прошли с милю. Выбрав
местечко, где толпа почему-то оказалась пореже, Келеборн забрел в
воду по пояс. Он постоял, поболтал в озере рукой, понюхал воду,
попробовал, сплюнул и вышел на берег. Что-то ему очень не понра-
вилось. Он погрустнел, перес ал язвить в ответ на мои подколки,
запел что-то на неизвестном языке -- пел он обычно на Синдарине,
это я понимал, нахватался от Трофи. То есть, конечно, не смысл
понимал, а на каком языке. Но это было что-то еще, более протяж-
ное и гнусавое, если так е понятия вообще применимы к эльфийскому
пению. Меня тоже охватила тоска, явились видения темной звездной
ночи, эльфийских хороводов в дремучих лесах... Я брел, спотыкаясь
и колыхаясь, ничего не соображая, пока эльф не сжалился и не сдал
меня проходи шему мимо экскурсоводу. Тот как раз вел группу с ку-
пания в отель. Вместе с айзенгардцами я был доставлен, отведен и
с поклоном засунут в номер. Там я сразу лег, полежал с полчасика
на ковре, потом позвал коридорного и велел вытащить диван на лод-
жию. от не удивился, видимо, просьба была стандартной. Удивился
он, когда сдвинул диван, и из угла посыпались-покатились мои ма-
томы. На лоджии я заткнул уши ватой, опустил наружные занавески,
хлопнулся на диван и заснул.
x x x
Следующий день был не лучше и не хуже, но гораздо жарче. Эльфа и
того проняло: вместо овсянки он заказал мороженое. Мы сидели и
лежали то в его номере, то в моем, то расползались по ваннам с
холодной водой. По радио предупредили, что температура воды в
Нурнене 34 градуса, а воздуха 38 в тени. Разговаривать не хоте-
лось. Когда плавятся мозги, то дела затертых эпох малоинтересны.
Наступивший вечер принес некоторое облегчение: во-первых, подул
слабый ветерок с Запада. Стало можно дышать без кондиционера.
Во-вторых, Келеборн оживился, вышел из транса и напевал какие-то
игривые песенки, отказываясь переводить. В-третьих, за ужин м
экскурсовод всем напомнил, что дальше мы поедем на слонах, а ав-
тобус вернется в Минас Тирит через Мораннон. Я поинтересовался,
как седлают мумака. "Дунаданец" любезно объяснил, что наверху
слона укреплена беседка с подушками, в которой можно сидеть
.. и лежать, добавил он, измерив меня взглядом. Сзади слона прицеплена тележка, в которой спят. Или едут все время те, кого укачивает на мумаке. Слон выдается на двоих, к нему прилагается погонщик, который его кормит, чистит и направляет. Остановки в
оазисах. Крыши тележек -- это солнечные батареи, обеспечивающие
постоянно доступ к холодным напиткам и блюдам. Выезжать хотели в
полночь. Мы вышли погулять. Во дворе гостиницы уже слонялись му-
маки и погонщики. Пахло зоопарком и коровником. Я скривился. Ке-
леборн предложил напоследок сходить макнуться. В этот вечер на
Нурнене открывался фестиваль фейерверков и воздушных шаров имени
памяти Гэндальфа Серого. Фейерверки еще не начались, хотя кое-ка-
кие ракеты взлетали там и сям, но так было и вчера. Ожидали, од-
нако, чего-то грандиозного. Пока не совсем стемнело, все смотрели
шары. То есть наоборот: пока не выключили подсветку шаров, фейер-
верки начинать не было смысла. Мы вышли к пляжу. Здесь аэростаты
на тросах росли из каждого квадратного фута. Над нами болтался
