И когда он закончил, на каменном пьедестале стояла великолепная скульптура из
глины - Феона Дубидат.
Финчли был удовлетворен. Он устало сел, прислонившись спиной к валуну,
создал из пустоты сигарету и закурил. Почти минуту он сидел и курил, чтобы
успокоиться. Наконец, он сказал со сладостным предвкушением:
- Женщина...
Он задохнулся и замолчал, затем начал снова:
- Оживи... Феона!
Секунда для прихода жизни. Нагая фигура шевельнулась, потом задрожала.
Притягиваемый, как магнитом, Финчли встал и шагнул к ней, протягивая руки в
немом призыве. Из груди ее вырвался хриплый вздох, большие глаза медленно
открылись и остановились на нем.
Ожившая девушка напряглась и закричала. Прежде чем Финчли успел коснуться
ее, она вцепилась ему в лицо - длинные ногти проделали глубокие царапины, - потом
метнулась к краю пьедестала, спрыгнула и побежала по полю, как и все
остальные - побежала, как испуганное, обезумевшее животное, крича и завывая на
бегу. Низкое солнце запятнало ее тело, отбрасываемая ею тень была чудовищной.
После того, как она скрылась, Финчли долго стоял, всматриваясь в том
направлении, а тщетная и горькая любовь жгла его тело. Наконец, он повернулся к
пьедесталу и с ледяной беспристрастностью вновь принялся за работу. Он не
останавливался, пока пятое по счету соблазнительное сущемтво с криками не
убежало в ночь... Тогда и только тогда он остановился и долго стоял, глядя то
на руки, то на чудовищные луны, висящие над головой.
Затем что-то прикоснулось к его плечу, и он не слишком удивился, увидев
стоящую возле него леди Саттон. На ней по-прежнему было открытое вечернее
платье, двойной лунный свет заливал ее, как всегда, грубое мужское лицо.
- А... это вы? - сказал Финчли.
- Как ты тут, Диг, радость моя?
Он немного подумал, пытаясь найти хоть какой-то смысл в нелепом безумии,
пронизывающем его космос.
- Не слишком хорошо, леди Саттон, - сказал он, наконец.
- Неприятности?
- Да... - Он замолчал и уставился на нее. - Могу я спросить, леди Саттон,
какого дьявола вы здесь делаете?
- Я же мертва, Диг, - рассмеялась она. - Ты-то уж должен это знать.
- Мертвы? Да... Я... - Он замолчал в замешательстве.
- Не трудно догадаться, что я бы сделала это сама, знаешь ли.
- Сами?
- Ради новых ощущений. Это всегда было нашим девизом, верно? - Она
благодушно кивнула ему и усмехнулась. Все та же старая, озорная усмешка.
- Что вы здесь делаете? - спросил Финчли. - Я имею в виду...
- Я же сказала, что мертва, - прервала его леди Саттон. - Ты много чего не
понимаешь в смерти.
- Но здесь моя собственная, персональная, личная реальность. Она принадлежит
мне.
- Но я же мертва, Диг. Я могу попасть в любую проклятую реальность, которую
выберу. Погоди... и ты узнаешь.
- Я не... Вот что, - сказал он, - я никогда этого не узнаю, потому что
никогда не умру.
- Ого!
- Да, не умру. Я - бог.
- Ты бог? Ну, и как это тебе нравится?
- Я... мне... - замялся он, подыскивая слова. - Я... ну, кое-кто обещал мне
реальность, которую я могу сотворить сам. Но у меня не получается, леди Саттон,
не получается...
- И почему же?
- Не знаю. Я бог, но всякий раз, когда я пытаюсь создать что-то прекрасное,
оно становится отвратительным.
- Например?
Он показал ей искаженные горы и равнины, дьявольские реки и озера,
отвратительные хрюкающие существа. Леди Саттон осмотрела все это с пристальным
вниманием. Наконец, она сморщила губы и на секунду задумалась, потом пристально
поглядела на Финчли.
- Странно, что ты не сделал зеркало, Диг, - сказала она.
- Зеркало? - повторил он. - Нет, не делал... Я никогда не нуждался...
- Ну, так вперед. Сделай зеркало.
Он бросил на нее недоумевающий взгляд и махнул рукой. В ней появилось
квадратное посеребренное стекло. Он протянул зеркало леди Саттон.
- Нет, - сказала леди Саттон, - это для тебя. Загляни в него.
Удивленный, он поднял зеркало. Он испустил хриплый вопль и смотрелся
пристальнее. Изображение глянуло на него из вечного полумрака, как морда
химеры. Маленькие, косо посаженные глазки, приплюснутый нос, желтые гнилые
зубы, искаженные развалины лица - он увидел все, что видел в своем безобразном
космосе.
Он увидел непристойный небесный собор и все проделки ангелов-хранителей,
огненный ландшафт его Эдема, каждое безобразное существо, которое он создал,
каждый ужас, что наплодило его воображение. Он швырнул зеркало, разбив его
вдребезги, и повернулся к леди Саттон.
- Что?.. - вопросил он. - Что это?
- Ну, ты же бог, Диг, - захохотала леди Саттон, - и должен знать, что бог
может создавать все только по образу и подобию своему. Да, ответ очень прост.
Превосходная шутка, не так ли?
- Шутка? - Смысл происходящего громом прогрохотал в его голове. Вечно жить с
отвратительным собой, над собой, в окружении себя... снова и снова повторяться
в каждом солнце и звезде, в каждом живом и мертвом предмете, в каждом
существе... Чудовищный бог, сытый собой по горло и медленно, неотвратимо
сходящий с ума.
- Шутка?! - закричал он.
Он бросился вниз головой и поплыл, уничтожив контакт с массой и материей. Он
снова был совершенно один, ничего не видя, ничего не слыша, ни к чему не
прикасаясь. И пока он неопределенный период времени размышлял над неизбежной
тщетностью своей следующей попытки, он совершенно отчетливо слышал далеко внизу
знакомый смех.
Такого было Царствие Небесное Финчли.
3
- Дай мне силы! О, дай мне силы!
Она прошла через сверкающую завесу следом за Финчли, маленькая, стройная,
смуглая женщина, и оказалась в подземном коридоре замка Саттон. На секунду она
была поражена своей молитвой, полуразочарована тем, что не обнаружила страны
туманов и грез. Затем, с горькой усмешкой, она вновь воззвала к реальности,
которой жаждала.
Перед ней стояли латы: стройная, высокая фигура из полированного металла,
венчавшаяся изогнутым плюмажем. Она подошла к ней. С тускло мерцающей стали на
нее глянуло слегка искаженное отражение: привлекательное, чуть вытянутое лицо,
угольно-черные глаза, угольно-черные волосы, спадающие на лоб строгой вдовьей
челкой. Отражение говорило: это Сидра Пил. Это женщина, чье прошлое было
связано с тупицей, называвшим себя ее мужем. Сегодня она сбросит эти узы, если
только найдет силы...
- Разорви оковы, - свирепо сказала она, - и с этого дня жизнь для него
станет хуже агонии. Боже - если ты есть в моем мире, - помоги мне свести счеты!
Помоги мне...
Сидра замерла, пульс ее бешено бился. Кто-то спустился тем же коридором и
стоял у нее за спиной. Она чувствовала тепло - ауру присутствия, - почти
непереносимое давление тела рядом с ней. Туманное в зеркальной броне лат, она
увидела лицо, уставившееся через ее плечо.
- Ах! - воскликнула она и обернулась.
- Простите, - сказал он, - я думал, вы меня ждете.
Ее глаза приковались к его лицу. Он приветливо улыбался. У него были светлые
волнистые волосы, пульсирующая жилка на виске, а в чертах лица мелькали
нескрываемые эмоции.
- Успокойтесь, - сказал он, пока она безумно скрипела зубами, стараясь
подавить рвущийся из груди крик.
- Но к-кто... - Она замолчала и попыталась сглотнуть.
- Я думал, вы ждете меня, - повторил он.
- Я... жду вас?
Он кивнул и взял ее руки. Ее ладони были холодные и влажные.
- Вы назначили мне здесь свидание.
Она приоткрыла рот и покачала головой.
- Ровно в двадцать четыре часа, - он отпустил ее руки, чтобы взглянуть на
свои часы. - И вот я здесь, точка в точку.
- Нет, - сказала она, отступая, - нет, это невозможно. Я не назначала
никакого свидания. Я не знаю вас.
- Вы не узнаете меня, Сидра? Гм, странно... Но я думаю, вы вспомните, кто
я.
- И кто же вы?
- Не скажу. Вы должны вспомнить сами.
Немного успокоившись, она внимательно рассмотрела его лицо.
На ее лице стремительно менялись выражения внимания и тревоги. Этот человек
тревожил и зачаровывал ее. Она боялась его присутствия, но была заинтригована и
чувствовала к нему тягу.
Наконец, она покачала головой.
- Нет, я не помню вас. Мистер Как-вас-там, я не назначала вам здесь
свидания.
- Назначали, можете быть уверены.
- Я точно знаю, что нет! - Она вспыхнула, оскорбленная его наглой
уверенностью. - Я хотела свой мир, тот старый мир, который я знала...
- Но с одним исключением?
- Д-да... - Ее негодующий взгляд заколебался и гнев испарился. - Да, с одним
исключением.
- И вы просили силы, чтобы создать это исключение?
Она кивнула.
Он усмехнулся и взял ее под руку.
- Ну, Сидра, значит, вы позвали меня и у нас здесь свидание. Я - ответ на
вашу просьбу.
Она позволила провести себя по узкому, с ведущими вверх ступеньками
коридору, неспособная вырваться на свободу из магнетических прикосновений.
Касание его руки было пугающим. Все в ней кричало от изумления - и одновременно
жадно приветствовало это.
Пока они шли под тусклыми редкими лампами, она украдкой наблюдала за ним. Он
был высок и великолепно сложен. Толстые жилы напрягались на мускулистой шее при
малейшем повороте головы. Одет он был в твидовый костюм с песочной текстурой,
испускавший острый, приятный запах. Рубашка была с открытм воротом, грудь густо
поросла волосами.
В подземном этаже замка не было слуг. Незнакомец быстро провел ее
прекрасными комнатами к гардеробной, где взял ее пальто и накинул ей на плечи.
Затем сильно сжал ее руки.
Наконец, она вырвалась. Прежний гнев захлестнул ее. В тихом сумраке
вестибюля она увидела, что он по-прежнему улыбается, и это добавило пороху в ее
ярость.
- Ах! - вскричала она. - Что я за дура... Принять вас само собой
разумеющимся. "Я пришел по вашей просьбе..." "Я знаю вас..." За кого вы меня
принимаете? Уберите руки!
Тяжело дыша, она метала в него яростные взгляды. Он не ответил. Лицо его
оставалось невозмутимым. Как у змеи, подумала она, у змеи с гипнотическими
глазами. Змея сворачивается кольцами в бесстрастной красоте и невозможно
избежать ее смертельного очарования. Как высокая башня, с которой так и хочется
прыгнуть... Как острая, блестящая бритва, легко проникающая в мягкое горло...
Нельзя избежать...
- Уходите! - крикнула она в последнем отчаянном усилии. - Убирайтесь отсюда!
Это мой мир! Здесь все мое, как я пожелала. Я не хочу делить его с вами,
грязной, высокомерной свиньей!
Он молча схватил ее за плечи и притянул вплотную к себе. Пока он ее целовал,
она пыталась вырваться из его сильных рук, убрать от него свои губы. И при этом
знала, что, даже если он отпустит, она не сможет прервать этот бешеный
поцелуй.
Она всхлипнула, когда он ослабил хватку, голова ее откинулась назад. Однако,
он сказал любезным тоном, словно продолжая светскую беседу:
- Вы хотите одного в вашем мире, Сидра, и должен быть я, чтобы помочь вам.
- Ради небес, скажите, кто же вы?
- Я сила, которую вы призывади. Ну, а теперь идемте.
Ночь была черной, как деготь, когда они сели в двухместный автомобиль Сидры
и поехали в Лондон. Дорога оказалась ужасной. Осторожно ведя автомобиль по
краю, Сидра могла различать, по меньшей мере, белую линию, делящую дорогу
пополам, и высокое бархатное небо на фоне агатового горизонта. Млечный Путь на
горизонте казался длинной полоской рассыпанного порошка.
Отчетливо чувствовался дующий в лицо ветер. Вспыльчивая, безрассудная и
своевольная, как всегда, она надавила ногой на акселератор и погнала ревущий
автомобиль по темной опасной дороге, желая чувствовать холодный ветер на лбу и
щеках. Ветер развевал позади ее волосы. Ветер переливался через ветровое
стекло, как потоки холодной воды. Он будил в ней смелоость и уверенность. И,
что самое лучшее, он вернул ей чувство юмора.
- Как вас зовут? - не поворачиваясь, спросила она.
- А какая разница? - смутно долетел сквозь шум ветра его ответ.
- Разница, конечно, есть. Не звать же вас "Эй!" или "Я говорю вам" или
"Дорогой сэр"...
