Смотритель главных ворот недоуменно повернулся к Опаро.
- Что это такое?
- Иностранец с Земли, - ответил Опаро (Вай-го-жэнь да-цюй). - Красный
человек. (Хун дэ жэнь).
- Он имеет какое-нибудь имя?
- Вождь Дождь-в-Лицо. (Да-юань бэй юй лунь-чжэ лянь. Буквально:
"Генералиссимус, которому поливают лицо".)
Смотритель искренне расхохотался. Имя, конечно же, липовое, зато
очень смешное, а тут еще и целый фунт редкого каллистянского розового
золота.
Одним словом, вторая труппа Индейского Карнавала вождя Рейньера
благополучно проследовала в купол Катай. Купол построили прямо над выходом
вулканической метасодержащей породы, именно это обстоятельство и сделало
Катай столицей Тритона. Уинтер собирался отыскать тщательно охраняемый
проход к шахте. А вулкан у него был свой собственный, в мозгу.
Однако вскоре выяснилось, что Смотритель главных ворот подсунул
щедрому краснокожему варвару крупную свинью: он выделил для проведения
карнавала син-син-чан - место, где казнили здешних преступников. По трем
сторонам квадратной площади тянулся длинный помост, а за ним - штук
пятьдесят кирпичных арок, служивших виселицами: к помосту вел
расположенный с четвертой стороны пандус. Делать нечего, пришлось
организовывать карнавал в окружении трех десятков трупов самой различной
свежести.
Центр площади занимал непонятного предназначения железный ящик с
закрытым люком на верхней его стороне, Уинтер счел этот ящик наиболее
подходящей трибуной для зазывания публики.
Однако намеченное открытие карнавала совершенно померкло перед
другим, во много раз более ярким представлением - казнью. Прозвучали
записанные на пленку фанфары, но не успел Уинтер взобраться на ящик и
оглушить посетителей (уже оплативших вход) криком: "Спешите! Спешите!
Спешите! Приди сюда каждый! Придите все!" (на соларанто это звучало бы
следующим образом: "Hetzen! Hatzer! Macht's schnell! Avanti unico! Bi
istigh todos!"), как площадь заполнили бесчисленные джинки, мужчины и
женщины, старики и дети, веселые и возбужденные, словно в предвкушении
масляничного гуляния, вот только на палатки и аттракционы они не смотрели
вовсе.
Раздался резкий свист рассекаемого воздуха; Уинтер поднял голову,
ожидая увидеть стрижей или ласточек (птицы живут во многих куполах
Солнечной, кое-где они появились случайно, в других местах - по намерению
строителей), но оказалось, что это летят стрелы. Люди закричали,
засмеялись, началась смертельно-опасная игра - каждую стрелу старались
"запятнать" до того, как она упадет на землю. Иногда толпа взрывалась
улюлюканиями - это бритвенно-острый наконечник вспарывал тело
какого-нибудь неудачника. Казалось, что сам воздух площади пропитан
жестокостью.
Затем грохот гонгов и стукотня деревянных драконов возвестили начало
шествия; появились лучники в старинных, покрытых черным лаком латах и
легких круглых касках, музыканты с разнообразными приспособлениями для
создания адского шума; герольды несли огромные плакаты, исписанные
ярко-алыми иероглифами.
- Имя, титул и статистический номер палача, - прошептал Опаро
Уинтеру. - Такой чести удостаиваются по очереди все чиновники, а то, что
ты слышишь, - это туш, как его представляют себе джинки.
- Что-то не похоже по звуку на "Микадо" [оперетта У.С.Гилберта и
А.Салливана], - пробормотал Уинтер. - Да и по оформлению тоже. Ну разве
так выходит на сцену Коко?
Последние слова относились к облаченному в багровую мантию палачу,
которого только что внесли на площадь. Главный герои празднества восседал
в открытом красном паланкине и сжимал рукой веревку, другой конец которой
обвивался вокруг шеи голого, ползущего на четвереньках человека.
- Попался, видно, на чем-то крупном, - заметил Опаро. - Потому его и
вешают.
- Господи Исусе! Вот уж действительно кровожадная компания!
- Это что, посмотрел бы ты на них во время колесования, - пробурчал
многоопытный маорийский мафиозо.
- Надеюсь, не придется.
Процессия поднялась по пандусу на помост и проследовала к одной из
свободных виселиц, где палач сошел с паланкина, привязал свободный конец
веревки к толстому крюку, а затем шагнул в сторону. Повинуясь его знаку,
солдаты подняли свои допотопные луки и начали посылать стрелу за стрелой в
руки, икры, бедра, колени осужденного. Человек дергался и приплясывал в
тщетных попытках увернуться, но очень скоро пронизывающие болью удары
сшибли его с края помоста; толпа радостно взревела. Какое-то время
несчастный извивался в воздухе, судорожно цепляясь руками за веревку, но
еще несколько стрел - и этот последний страшный танец прекратился. По
голому телу пробежала длинная судорога, и оно замерло.
- Хай! - приветственно проорала толпа и перешла к другим, не столь
возвышенным развлечениям.
Карнавальное представление продолжалось уже несколько часов, когда
Уинтер почувствовал, что нашел наконец долгожданный ключ. Он обратил
внимание, что больше всего - и беззаботнее всего - сорят деньгами люди,
имеющие одну общую черту, а точнее не имеющие ее. Однорукие люди.
- Жулье, - уверенно объяснил Опаро. - Если работать по мелочам,
джинковское правосудие удовлетворяется одной рукой - той, которой ты
воровал. Хочешь прожить до преклонного возраста - не захоти дальше Больших
Денег, мелочовки всякой.
Уинтер молча кивнул и отошел, сделав про себя совершенно другие
выводы. Лихая малолетка услаждала танцем своего живота - получалось у нее
на удивление хорошо - десяток-другой истекавших похотью энтузиастов. По
знаку (на маорийском языке жестов) "убей" девица блеснула глазами и
спустилась со сцены. Теперь она адресовала свои призывные телодвижения
прямо зрителям, каждому по очереди. Представление закончилось, когда
Уинтер подал знак "этот"; джинки потянулись к выходу, оборачиваясь и
выкрикивая малопристойные советы счастливчику, послушно следовавшему за
своей обольстительницей в глубь павильона.
Роуг вышел на площадь в одежде джинка; грим, снова скрывший
королевские шрамы, ничем не напоминал боевую раскраску вождя Рейньера. Он
не стал выяснять, оглушила малолетка этого фраера или вообще угробила -
какая, собственно, разница.
Здоровенный мордоворот явно не узнал своего короля, продавая ему
билете палатку заклинательницы змей. Да что там мордоворот, даже Барб не
заподозрила ровно ничего, когда представление окончилось, все зрителя
ушли, и в зале остался один Уинтер. Получив от этой высокой профессионалки
приказ уматывать, Роуг счел проверку успешно завершенной и пошел толкаться
среди карнавальной толпы - отнюдь не бесцельно. Можно сказать, что на этот
раз "Пойнтер" сам нуждался в "пойнтере", путеводителе - он искал и-Шу, что
обозначает на джинке "однорукий". Уинтер внутренне напрягся и подобрался;
синэргист, он двигался к цели прямо, вся его тактика была одним
непрерывным критическим путем.
Возможная кандидатка выдала себя неловкостью, с которой правая ее
рука приняла от волосатого огнеглотателя сдачу. "Левша, наверное, -
подумал Уинтер. - Надо досмотреть".
Посмотреть было трудно - обе руки подозреваемой прятались в длинных
широких рукавах. Крепкая, приземистая женщина, она была прекрасно одета,
но без малейших следов косметики - верный признак низкого класса.
(Джинковская аристократка скорее умрет, чем появится на людях, не покрыв
лицо толстой штукатуркой из белил и румян.)
В конце концов возможность проверки предоставилась - благодаря
индейскому факиру. Демонстрируя древний, как мир, трюк, фокусник извлекал
из своей шляпы сперва кроликов, а затем голубей, один из которых полетел
прямо в сторону женщины. Защищая Лицо, она вскинула руки в широких
рукавах. Левая кисть отсутствовала.
Убедившись в правильности своей догадки, Уинтер ни на шаг не отставал
от однорукой любительницы развлечений; вскоре она направилась к выходу.
Идея была предельно проста: если это воровка, то она, скорее всего,
связана с другими местными жуликами, а тогда можно попробовать найти вход
в шахту через них. Такие ребята всегда все знают и наверняка поделятся
информацией, если будут иметь к тому достаточно весомые основания.
Достаточно весомые в непреодолимо-соблазнительном розовом золоте.
А почему, хотите вы спросить, действовал этот Робин Гуд в одиночку,
без своих, продолжая метафору, молодцов в зеленых плащах? Причин было две.
Чтобы заручиться содействием маорийской мафии Роугу пришлось дать обещание
никоим образом не подвергать опасности их тритонские операции и связи - и
даже тогда Опаро наотрез отказался предоставить ему какую-либо полезную
информацию. Была и вторая причина, но о ней позже.
А потом женщина затерялась в путанице улочек и переулков,
переполненных куда-то спешащих кули, разносчиками, мелочными торговцами.
Покосившиеся магазины, ветхие хибары - все это невольно приводило на ум
Лондон времен Сэмьюэла Пеписа и Великого пожара, когда жители города
пытались сдержать огонь, снося дома на его пути, и делали это, обходясь
обычными баграми. Только что женщина шла по такому вот переулку, который
ничего не стоило бы снести, достигла крохотной площади, от которой улицы
разбегались в пять сторон и - и вдруг ее не стало.
Уинтер протолкался на площадь и сделал отчаянную попытку смотреть в
пять сторон сразу. Все пять улиц кишели людьми, а невысокий рост однорукой
не позволял легко различить ее в толпе.
- Zolst ligen in drerd! - горько пробормотал синэргист, чувствуя, как
"критический путь" петлей затягивается на шее.
В поисках ключа его глаза торопливо обшаривали все окружающее - от
модного ателье, где шили одежду на иностранный манер (си-фу-чжуан) до
"однорукого бандита", рядом с которым несколько кули играли в
"камень-ножницы-бумага".
Джинки известны своей страстью к играм, будь это
"камень-ножницы-бумага" или фань-тань, кости или карты, рулетка или
компьютеризованная го. Не имея сил - да, впрочем, и особого желания -
бороться, власти успокоились на том, что обложили огромным налогом
игральные автоматы, которые по идее должны вытеснять неконтролируемые,
идущие где попало игры. Из пломбированной кассовой коробки почти всегда
можно изъять свою долю.
"Почти" - потому, что джинки народ жуликоватый и умеют надуть любой
механизм Длительное время многие слот-машины оставались без полагающейся
по статистике выручки - кассовые коробки оказывались совершенно пустыми, в
них не было даже каких-нибудь там кружочков-шайбочек. Совершенно
отчаявшись. Комиссия по азартным играм пообещала тысячу сайс
вознаграждения - с гарантией освобождения от судебного преследования -
тому жулику, который выйдет и честно расскажет, как все это делается. Так
сказать. Главные Жулики забеспокоились о своей доле.
Хитроумный идальго явился на зов, открыл свой секрет и удалился с
тысячей сайс в кармане - а может, на тачке, серебро - оно тяжелое. Он
делал монеты в четверть сайсы из сухого льда, то бишь твердой углекислоты.
Попав в автомат, эта временно твердая валюта бесследно испарялась уже
через пару минут.
Другое, неизвестное Комиссии жульничество с автоматами
синэргизировал, пользуясь своим даром видения, Уинтер. Его вознаграждение
оказалось не столь приятным.
Долго стоять столбом на перекрестке было рискованно, так ведь и
внимание к себе привлечешь. Подойдя к однорукому бандиту, Роуг начал
кидать в него монеты и дергать рычаг, ни на секунду не прерывая тяжелых
