Михаил Березин.
Пришла беда, откуда не ждали
С Copyright Михаил Березин
(Иронический детектив)
Я сидел в своем персональном кабинете на девятом этаже
здания "Гвидона"1 и бился над отчетом о первом расследовании
нашего детективного бюро. Учитывая специфику ситуации, отчет
имел форму романа. Вернее, должен был бы иметь. Я переделывал
его бессчетное количество раз, а чувство удовлетворения все не
наступало.
Оснастили меня основательно: реквизировали у руководителя
нашего издательского отдела Васельцова один из компьютеров с
текстовым процессором, который он до сих пор, очевидно,
оплакивает, лазерный принтер фирмы "Хьюлет-Паккард", мелованную
бумагу, а также снабдили кучей справочников и всевозможными
картами Берлина. Пиши - не хочу. Думаю, не один маститый
писатель бы позавидовал. А меня подобный уровень экипировки
вгонял в тоску. Ведь в "Гвидоне" столь чуткое отношение
предполагало соответствующую отдачу. У меня же, сколько ни
пыжился, ничего путного не выходило.
В компьютере я отыскал любопытную игру с довольно-таки
милым названием "Солитер" и уже не знал, чему больше уделять
внимания: роману или "Солитеру". Не зря, видно, говорят: мол,
человеку больше нравится заниматься тем, что у него лучше
выходит. Играть в "Солитер" у меня явно получалось лучше.
Я находился как раз на грани установления нового
впечатляющего рекорда, когда зазвонил телефон и спутал мне все
карты. Одна из многочисленных секретарш Лили сообщила, что Лили
Лидок желает меня видеть. Немедленно!
Щелкнув "мышкой", я переключился с "Солитера" на роман, и
бросил унылый взгляд на обрывок текста. Э-хе-хе, пришлось
отрывать зад от удобного кресла на колесиках, в котором я мог
разъезжать по всему кабинету.
В прошлом Лили Лидок была моей одноклассницей. Чем и
горжусь. Бьюсь об заклад, что далеко не у каждого отыщется
одноклассница, управляющая столь могущественной финансовой
империей, как "Гвидон". Хотя бы потому, что подобных финансовых
империй в стране - раз, два, и обчелся.
Лили - ее подлинное имя. С Лидок - сложнее. В один
прекрасный день ей отчего-то взбрело в голову назвать себя
Лидой, затем это трансформировалось в Лидок, а уж потом,
видимо, забыв, откуда ноги растут, соединили оба имени, и
получилось то, что мы сейчас имеем.
Кстати, в этом нет ничего удивительного. Подобные вещи
случались и ранее. Мою бабушку, к примеру, в семье называли
бабулей. Посчитав, что это имя, чрезвычайно юный Миша Крайский,
т.е. ваш покорный слуга, произвел на свет довольно любопытного
кентавра - бабушка Бабуля. И что бы вы думали? Все без
исключения родственники начали ее так называть...
В предбаннике не обнаружилось ни единой секретарши. Лишь
Чарли, задрав ноги на журнальный столик, сидел в одном из
кресел. Вообще-то, сидеть в этом кресле считалось привилегией
Миксера. Но того пару недель назад посадили за злостное
хулиганство - нанесение телесных повреждений некоему
физическому лицу, имевшему неосторожность бросить на улице не
очень лестную реплику в адрес Лили. Телесные повреждения были
из разряда тех, которые принято называть тяжкими (собственно,
он сделал из парня - наглого, между прочим, типа - то, что
миксер обычно делает со сливками), и ему присудили три года
тюрьмы, однако никто в "Гвидоне" не сомневался, что через
месяц-полтора Миксер уже выйдет на свободу.
Чарли перелистывал порнографический журнал, и мы успели
обсудить пару совершенно потрясающих кисок, прежде чем в
селекторе не послышалось деликатное покашливание Лили:
- Крайский, ты всегда был бабником самого примитивного
толка.
Мы с Чарли окаменели.
- Я даже вспомнила, что в школе тебя называли Похотливым
Колобком. Но я плачу тебе деньги отнюдь не за сальные репризы.
Сейчас же зайди ко мне.
Чарли прыснул со смеху.
- Похотливый Колобок... - борясь с очередным приступом
веселья, выдавил он из себя. Журнал с его колен свалился на
пол. - Похотливый Колобок...
- Чарли, заткнись, - проговорила Лили.
Чарли поднял журнал, посмотрел на меня и выразительно
ткнул пальцем в направлении кабинета. Затем вновь поперхнулся
смехом:
- Похотливый Колобок...
Я зашел к Лили. Все три секретарши оказались тут. Они
стояли навытяжку с красными физиономиями и возмущенно взирали
на меня. Из селектора раздавались завывания Чарли:
- Похотливый Колобок...
- Свободны, - бросила Лили секретаршам и вырубила
селектор.
Мы остались одни. Я присел напротив патронши и угрюмо
уставился на свои ботинки.
- Ну, как продвигается роман? - поинтересовалась она.
- Помаленьку. - Внутренне, я весь сжался.
- У тебя осталось три дня, так что пошевеливайся.
- Три дня?! - Я был поражен. С моей бывшей одноклассницей
не соскучишься.
- Разумеется, я понимаю, что творческий процесс - дело
тонкое, но мы получили второй заказ, и времени практически не
осталось. Между прочим, у меня сегодня побывал Васельцов,
которому я поручила подготовить доклад о производительности
труда при написании детективных романов, и выяснилось, что
небезызвестный тебе автор Жорж Сименон клепал свои труды о
Мегрэ в среднем по штуке в неделю.
- Но...
- Я прекрасно понимаю, что ты - не Сименон. Поэтому даю
тебе не одну неделю, а... - ее взгляд непроизвольно скользнул
по лежащему на письменном столе калькулятору, - две.
Видимо, по ее начальственному мнению я тянул ровно на
половину Сименона.
- Но...
- Две недели истекают через три дня. Если тебе интересно,
могу сообщить, что новый клиент, как и первый, проживает в
Берлине...
- В Берлине!?
- ... и в деле так же, как и в первом случае, каким-то
образом фигурируют аэрозолевые красители...
- Аэрозолевые красители!?
- ... так что можешь не принимать близко к сердцу, ничего
принципиально нового тебя не ожидает. Правда, после того вашего
знаменитого расследования твой напарник Джаич никак не придет в
себя - в настоящий момент находится на излечении в Варне:
принимает, видите ли, минеральные ванны на Золотых Песках, - и
тебе придется действовать одному, но, учитывая наработанные
навыки...
- Только не в Берлин! - взвыл я. - Лучше уж в Равалпинди,
Гвадэлупу, Иакогамму, Магадан, на Землю Франца Иосифа...
Однако это был крик вопиющего в пустыне.
Я вернулся к себе в кабинет и уселся за компьютер. В
памяти всплыл образ Пью Джефферсона - единственного
возлюбленного Лили. Ведь именно ради него Лили затеяла тогда
всю эту кашу с детективным бюро. Но Пью погиб, погиб именно в
Берлине. А Лили решила все оставить, как есть. Будто бы в
память о нем. Так что наше бюро, по сути, - памятник Пью
Джефферсону, американскому сочинителю детективных романов.
Итак, у меня есть три дня. Восхитительно! Просто
восхитительно! Я принялся что было мочи барабанить по клавишам
компьютера. "Вам надобно песен? Их есть у меня."
Прошло три дня, и я поставил точку. Включился
"Хьюллет-Паккард", изрыгая из своего нутра листы бумаги с
плодами моей графоманской деятельности.
Я доставил рукопись Лили и взамен получил кое-какие
подробности предстоящего расследования. Нужно сказать, что эти
сведения меня несколько успокоили: слишком уж все выглядело
безоблачным. Я воспрянул духом и отправился в кафе "Блудный
сын", постоянным клиентом которого являлся с момента его
открытия. В Лиловом зале у меня даже имелся "собственный"
столик. Стоило мне появиться, как официантка по прозвищу Барсик
тут же кошачьей походкой устремилась в мою сторону, на ходу
извлекая из кармана передника блокнот и ручку. Кстати,
перламутровую ручку, на колпачке которой в бесстыдной позе
застыл голый мужчина, подарил ей именно я.
Раньше я мог просто ограничиться короткой фразой: "Как
обычно", чего было вполне достаточно, но с недавних пор кафе
резко изменило свой имидж, заменив блюда французской и
голландской кухни на национальные: русские и украинские.
Сказывался наплыв в город различного рода иностранцев.
Не могу сказать, чтобы еда стала менее вкусной, просто
исчез элемент экзотики. Ну, да ладно, другой экзотики в жизни
становилось все больше. Я сделал заказ.
Для начала Барсик принесла бокал пива. Не успел я
пригубить, как обнаружил, что нахожусь в компании собственных
фантомов Тролля и Малышки. Со временем их поведение становилось
все более раскрепощенным. Поначалу они возникали лишь, когда я
находился в состоянии релаксации. ("Я совершенно спокоен... По
всему моему телу разливается тепло... Я не одинок в этом мире,
у меня есть Малышка...") Затем успешно освоили пространство
моей квартиры. И вот теперь могли запросто объявиться в любой
географической точке, где бы я ни оказался.
Малышка, как и всегда, была прелестна. Я чмокнул ее в
губы. От нее пахло морем и Грецией. Я совершенно точно ощущал
это, несмотря на то, что самому в Греции никогда бывать не
приходилось.
Тролль с недавних пор полностью сменил свою экипировку. Ну
как же! Он ведь теперь как бы партнер самого Миши Крайского!
Выдающегося детектива! На голове его красовалась огромная
шляпа, сползающая на уши, во рту - дымящаяся трубка, а
маленькое тельце терялось в необъятном плаще, фалды которого,
когда он шел, волочились по полу.
Нужно сказать, что функции Тролля и роль его в моей судьбе
мною постепенно переосмысливались. Поначалу я воспринимал его
исключительно как Цербера, стоящего на страже моего призрачного
счастья. Причем, призрачного - в прямом смысле слова.
Призрачное счастье, как счастье с призраком. Читай - Малышкой.
Мне казалось, что основная его задача заключается в том, чтобы
в жизни я Малышку никогда не встретил. Но вот судьба моя
сделала зигзаг, и Тролль неожиданно проявил себя в новом
качестве: ближайшего помощника, даже секретаря. И это не
замедлило сказаться на отношениях между самими фантомами. Если
раньше при случае Малышка вставала на защиту Тролля, то теперь
в ее поведении просматривалась откровенная ревность.
Оба фантома тоже изъявили желание выпить пива. Я щелкнул
пальцами, подзывая Барсика.
- Еще две кружки.
Она с удивлением покосилась на ту, едва начатую, которая
стояла на столе.
- Ты ждешь гостей? Я принесу свежее, как только они
появятся.
- Принеси лучше сейчас.
- Сразу две?
- Сразу две. Маленьких.
- Я хочу большую кружку, как у тебя, - тут же
запротестовал Тролль.
- Постой! - крикнул я вдогонку официантке. - Одну большую
и одну маленькую.
- Хорошо.
Я закурил. Я курил мало, предпочитая английские фирмы:
"Бенсон", "Ротманс", "Данхил". Сигаретный дым струйкой
поднимался вверх, сливаясь с клубами маленького Везувия,
клокочущего в трубке Тролля.
- Завтра выезжаем, - сообщил я своим призракам.
И вкратце посвятил их в курс дела.
А произошло следующее. Аэрозолевые красители очень
популярны у немецких детей и подростков. Если вы окажетесь в
Германии, то сразу обнаружите, что все заборы, павильоны у
остановок общественного транспорта, а также стены домов густо
измалеваны с помощью всевозможных баллончиков. Иной раз это
просто какие-то надписи, иной - закорючины, кляксы,
переплетение линий различной длины, толщины и цвета,
встречаются рисунки, на которых можно кое-что разобрать, но
