моя могла сравняться с твоими несравненными прелестями. О знаке
прошу я тебя.
Проведя в недоумении не более секунды, Йорака кивнула
рогатой главой и разомкнула сжимавший ее запястье кожаный с
металлическими накладками борцовский браслет. Его вручила она
Артопеду, радостно застегнувшему этот знак на своей шее.
-- Зер гут, знак ти полутшил, -- сказала Йорака, -- а
теперь -- raus!
Не промолвив больше ни слова, Артопед под ободряющие клики
воинов поскакал вниз по склону, направляясь к подъемному мосту.
Все быстрей и быстрей несся он, пока остальные бойцы
перестраивались, скрытые гребнем холма. Но едва острия бараньих
копыт застучали близ внешних ворот крепости, как мост взлетел
кверху, обнаружив на своем исподе знакомую чешуйчатую ухмылку и
надпись: "Извините, мужики. Закрыто на зиму." Однако
разогнавшийся Топтун неудержимо летел вперед, пока не нырнул в
лавандовый ров. С трудом держась на плаву, Топтун завопил от
страха, ибо ров внезапно наполнился множеством острых,
скрежещущих, клювастых морд. Уйма здоровенных каймановых
черепах бросилась к тонущему Топтуну, а лучники, только теперь
заметившие непорядок, принялись, не целясь, палить в придурка
из луков.
Услышав его истошные вопли, Йорака подскакала к гребню
холма и увидела, как атакуемый со всех сторон Топтун
барахтается во рву. Прорычав реготанское ругательство, Йорака
вихрем подскакала ко рву, прямо с барана плюхнулась в ров и,
обвив мускулистой рукой тощую шею Артопеда, устремилась к
берегу. Затем отряд ее с благоговейным трепетом увидел, как
Йорака поднялась на ноги (всей глубины во рву оказалось два
фута) и побежала прочь от опасного места, преследуемая двумя
отяжелевшими от стрел и воды мериносами.
Радостное "ура!" вырвалось из глоток Реготунов, когда их
предводительница, волоча за собой Скитальца, вразвалочку
поднялась на вершину холма. Что-то неслышно бормоча, она
принялась делать Топтуну искусственное дыхание, и Топтун
закашлялся, извергнув удивительное количество зеленой воды и
нескольких маленьких черепашек. Свирепые рептилии изорвали
большую часть его одежд, оставив одни подштанники, на
седалищном клапане которых высокородная дама обнаружила
роскошно вышитую Королевскую Корону Роздора.
-- Гей! -- воскликнула она, обращаясь к еще не
очухавшемуся Скитальцу. -- У тебя на дер заднитц вышит
Королевский Корон Роздора!
-- А где же ей еще быть? -- откликнулся Гельфанд. -- Он же
и есть истинный Король этой и всех прочих Роздорских земель.
-- Без шутка? -- спросила Йорака, чьи глаза внезапно
расширились от охватившего ее вожделения. -- Хммм. Может быть,
в конец концов дер думкопф ист зер гут.
И ко всеобщему изумлению она принялась что-то ласково
нашептывать Топтуну и даже взвалила его на плечо, помогая
срыгнуть.
-- У нас нет времени на придворные увеселения, --
остановил ее Гельфанд. -- Отвлекающий маневр не удался, враг
предупрежден о наших намерениях. Мы упустили минуту, пригодную
для нанесения удара, и теперь нам битвы не выиграть.
-- Так чего, может тогда по домам? -- спросил Ловелас.
-- Нет! -- ответил Маг, и медальон его заблистал под
солнцем, -- ибо я вижу, как издали надвигается огромная армия.
-- Чтоб я пропал! -- сказал Гимлер. -- По-моему, нам тут
больше делать нечего.
Полными страха глазами они следили за тем, как некая
темная масса растекается по далекому холму, надвигаясь на них с
пугающей быстротой. Враг то был или друг, никто не мог
разобрать. Долгие минуты смотрели они на неведомые полчища,
пока на зубчатых стенах Сарафлэнда не взвыли коронеты.
-- Это, должно быть, подкрепления урков идут, чтобы
уничтожить нас всех! -- заныл эльф. -- Сыроед послал против нас
огромную армию!
-- Нет! -- вскричал Топтун. -- Это не урки, они не похожи
ни на что из виденного мною прежде!
Тут уж и остальные увидели, что слова его правдивы.
Шеренга за шеренгой огромные воинственные овощи бесчисленной
ордой лились по направлению к Сарафлэнду, предводительствуемые
монументальным созданием. Далеко разносилась их ужасная песня:
Вставайте, славные Ди-Эты,
Крошить из урков винегреты!
Вперед, вперед тропой войны,
Стручки и клубни и кочны!
Мы по врагам всей массой вдарим,
Их спассеруем и поджарим,
Ботву их превратим в ботвинью
И кинем на съеденье свиньям!
Руби их мерзкие коренья!
Из урков делай удобренье!
-- Хо-хо-хо! -- грянуло вдруг над землей и испуганные
бараны в замешательстве сбились в кучу, словно бараны.
Пораженные страхом воины увидели, как полки помидоров и оравы
арбузов, батальоны бататов и роты редисок маршируют под военный
марш, играемый на ходу оркестром из пятидесяти брюкв. За
бесконечными шеренгами наступающих виднелись все новые
подразделения: грозные авокадо, крепкие копья стрельчатого
лука, дюжие баклажаны.
Сама земля сотрясалась от ритмичного топота корнеплодов,
воздух раздирали тысячи трескучих, визгливых боевых кличей.
Гордо шагал во главе этой армии зеленый генерал,
добавивший к своему скромному облачению пару эполет из молодых
кукурузных початков. Вдобавок, на каждом плече у него сидело по
знакомой фигурке, которые первым заметил Гельфанд.
-- Чтоб я треснул! -- воскликнул он. -- Так это же наши
недомерки!
Да, это были они. Мопси и Пепси шатко восседали на плечах
Древоблуда, изо всех сил маша ручками Гельфанду и прочим.
Целые акры сельхозпродуктов, чеканя шаг, приблизились к
самым стенам Сарафлэнда и перестроились в боевые порядки.
Сквозь любезно одолженную Йоракой подзорную трубу Артопед
увидел, как пораженные ужасом урки сначала застыли, раззявив
рты, а после в панике заметались по бастионам.
-- Хо-хо-хо! -- громыхнул великан. -- Знай, Сарафан, что
пред тобою Ди-Эты. Сдавайся или мы тебя в пюре разотрем!
Поначалу крепость никак не откликнулась на предложение
Древоблуда. Затем громовый голос ответил пренебрежительным
фырканьем, от которого содрогнулась земля.
-- Я так понимаю, -- сказал великан, -- что ты желаешь
драки.
Ничего более не сказав, он вернулся к войскам и начал
отрывисто отдавать приказания подчиненным, кои немедля их
исполняли, бегая взад-вперед, выстраивая полки и приводя в
боевую готовность боевые машины.
Громадные арбузы полуподошли, полуподкатились ко рву, за
ними последовали гигантские картофелины, которые тяжко опершись
на арбузы, осыпали бастионы смертельным градом семян, сметавшим
урков со стен. Урки посыпались вниз, словно дохлые дрозофилы, а
зрители, обосновавшиеся на холме, разразились бурными
аплодисментами, вскоре перешедшими в овацию.
Затем колонна бататов вброд двинулась через ров, не
обращая внимания на стрелы, глубоко вонзавшиеся в их мякоть.
Наполовину затонув в кишащей черепахами воде, бататы извергли
из себя длинные усики, которые полезли вверх по отвесным
стенам, завиваясь вокруг каждого выступа. Усики эти служили
штурмовыми лестницами для целых орд огурцов-десантников, мигом
взобравшихся по ним наверх, чтобы сразиться с защитниками
крепости. Одновременно великан выкатил громадную баллисту и
нацелил ее на стену.
-- Дер газовый атак! -- заорала Йорака, догадавшись, в чем
состоит замысел Древоблуда.
Вскоре удивленные зрители поняли, что имела в виду
Реготуниха, ибо целых три отряда самоубийц из отборных луковых
перьев вскарабкались на орудие и плотной кучей улеглись в его
ковше. Когда великан отпустил защелку баллисты, восьмифутовые
луковые стрелы по крутой дуге ушли за стены и, ударясь о землю,
извергли огромное облако ядовитого тумана. В подзорные трубы
зрители видели, как урки лихорадочно утирают потоки слез
грязными носовыми платками. А баллисты продолжали сеять средь
урков смерть, осыпая их баррикады кабачками-камикадзе, между
тем как оглушительные взрывы воздушной кукурузы рушили
брустверы на головы Сарафановых прихвостней.
Однако урки продолжали отчаянно защищаться, и клинки их
длинных ножей сверкали, омытые богатой витаминами кровью. Стены
бастионов покрывала рубленная петрушка, нарезанные кольчиками
луковицы и тертая морковь. Красный томатный сок рекою тек по
камням, а ров был заполнен ужасным салатом.
Видя, что решительный перелом в битве на стенах никак не
наступит, высоченный зеленый командующий приказал применить
новое оружие -- тыкву-пепо размером с грузовичок. Выслушав
приказ и откозыряв, тяжелая тыква с громом перекатила через ров
по спинам своих павших товарищей. Огромный, утыканный стрелами
оранжевый воин, встал перед задранным кверху подъемным мостом
и, не тратя времени, начал биться об него своим колоссальным
туловом. Вся стена сотряслась и дрогнула. Вновь и вновь
ударялась тыква о дверь, пока отчаявшиеся защитники
опрокидывали на нее чаны с дымящейся горячей овсянкой.
Наполовину сваренная, но не утратившая присутствия духа, тыква
отступила на несколько ярдов и, разогнавшись, с разбегу
обрушилась на дверь в последний раз. Послышался титанический
треск, и дверь точно взорвалась, разлетевшись в щепу.
Оглушенная боевая тыква, покачиваясь, откатилась назад,
содрогнулась, пожала широкими округлыми плечами и развалилась
надвое. Наружу, смешиваясь с выжимками, оставшимися от ее
соратников, посыпались семечки. На миг наступила полная тишина.
Затем, громко завопив, все как один Ди-Эты устремились в пролом
и гневной толпой ворвались в город. Следом ринулись Реготуны и
наш маленький отряд, горящий жаждой отомстить за доблестную
гибель тыквы.
Последние стычки, разыгравшиеся внутри стен, были кратки и
кровавы. Ревущий песню Гимлер, ревя песню, размахивал топором,
добивая раненных урков и отсекая руки-ноги не способным
пошевелиться, беззащитным покойникам. Державшиеся в задних
рядах Артопед с Ловеласом геройски указывали ему все новых
мускулистых врагов, а Гельфанд, покойно устроившийся на
раскрошенном бруствере, помогал гному ценными советами и
душевными наставлениями. Но главными героями дня, уничтожившими
остатки урков, стали Реготунская дева и ее боевые камрады.
Артопед, в гуще сражения искавший глазами Йораку, наконец,
обнаружил ее, -- дева рубила в куски здоровенного, достающего
ей почти что до пояса урка и распевала древнюю Реготанскую
застольную. Артопед неуверенно помахал ей рукой, и дева, увидев
его, улыбнулась, подмигнула и бросила ему какой-то круглый
предмет.
-- Гей! Король! Лови!
Скиталец в неуклюжем броске поймал сувенир. Им оказалась
голова урка. На лице его навек застыло выражение крайней
досады.
В конце концов, сражение завершилось, и друзья истомленные
долгой разлукой, с радостными приветствиями устремились
навстречу друг другу.
-- Рады приветствовать! -- кричали Мопси и Пепси.
-- И мы вас также и даже сильнее, -- отвечал, подавляя
радостный зевок, Гельфанд.
-- Здравия вам, -- кланялся Ловелас, -- приятно увидеться
снова. Пусть никогда больше не досаждает вам перхоть.
Гимлер, выдавив подобие улыбки, также заковылял навстречу
хобботам.
-- Pox vobiscum(*1). Да будете вы правильно питаться три
раза в день и регулярно освобождать кишечник.
---------------------------------------------------------------------------
(*1) Латинская фраза "Pax vobiscum" означает "Мир вам".
Здесь латинское "pax" заменено английским "pox" - вульгарным
названием сифилиса. - Прим. перев.
