водоросли, и когда увидел, что там, почувствовал, как к горлу подкатил
комок. Броди сглотнул и закрыл глаза. Спустя минуту он сказал: - Теперь
вы можете посмотреть, мистер Кэссиди. Скажите, это она?
Кэссиди не мог двинуться с места. Он смотрел то на Хендрикса,
стоявшего в изнеможении на коленях, то на водоросли.
- Это? - сказал он, указывая на кучу и невольно отступая назад. - Вы
хотите сказать...
Броди все еще старался подавить тошноту.
- Я думаю, - ответил он, - это все, что от нее осталось.
Кэссиди нехотя приблизился. Броди раздвинул водоросли, чтобы тот мог
хорошенько рассмотреть серое, с раскрытым ртом лицо.
- О боже! - воскликнул Кэссиди и зажал рот ладонью.
- Это она?
Кэссиди кивнул, не отрывая взгляда от лица. Затем отвернулся и
спросил:
- Что с ней случилось?
- Точно не знаю, - ответил Броди. - По-моему, нанес напала акула.
У Кэссиди подкосились колени, и, опускаясь на песок, он пробормотал:
- Кажется, сейчас меня вырвет. - Он опустил голову, и его стошнило.
Броди, почувствовав запах рвоты, понял, что сопротивляться
бесполезно.
- Присоединяюсь к компании, - сказал он, и его тоже вырвало.
Глава 3
Через несколько минут Броди поднялся и пошел к машине, надо было
вызвать "скорую помощь" из саутгемптонской больницы. Через час машина
приехала. Тело, вернее, его верхнюю часть, запихнули в прорезиненный
мешок и увезли. В одиннадцать часов Броди сидел уже в своем кабинете и
составлял протокол о несчастном случае. Он уже все написал, осталось
только заполнить графу "причина смерти", но тут раздался телефонный
звонок.
- Это Карл Сантос, Мартин, - голос судебного следователя Броди узнал
сразу.
- Да, Карл. Что ты хочешь мне сказать?
- Если у тебя нет оснований думать, что совершено убийство, я бы
сказал, что это акула.
- Убийство? - переспросил Броди.
- Я лично так не считаю. Но могу предположить, хотя это маловероятно,
что какой-то маньяк расправляется со своими жертвами с помощью топора и
пилы.
- Нет, это не убийство, Карл. Нет причины для убийства, нет орудия,
которым совершено преступление, и нет подозреваемого, если рассуждать
здраво.
- Тогда это акула. И к тому же здоровенная, стерва. И это не винт
океанского лайнера. Он бы разрубил девушку пополам, но так...
- Хватит, Карл, - оборвал Броди. - Не будем обсуждать подробности. А
то меня снова вывернет наизнанку.
- Извини, Мартин. Тогда я напишу - нападение акулы. Полагаю, что эта
версия больше всего тебя устроит, если у тебя нет.., особых соображений.
- Нет, - сказал Броди. - На этот раз нет. Спасибо за звонок, Карл. -
Он положил трубку, напечатал в графе "причина смерти" - "нападение
акулы" и откинулся на спинку стула.
Мысль о том, что и в этом деле могли быть особые соображения, не
приходила ему в голову раньше. Эти особые соображения то и дело ставят
его в щекотливые ситуации, вынуждая отыскивать такие способы защиты
общих интересов, чтобы не скомпрометировать ни себя, ни закон.
Курортный сезон только начинался, и Броди знал: от того, как пройдут
эти три месяца, зависит благополучие Эмити в течение всего года. Удачный
сезон давал возможность городу безбедно прожить до следующих летних
месяцев. Зимой население Эмити составляло тысячу человек, в хорошее лето
количество жителей увеличивалось до десяти тысяч. И эти девять тысяч
курортников обеспечивали существование тысяче местных жителей в течение
года.
Владельцы магазинов скобяных изделий, спортивных товаров и двух
бензозаправочных станций, фармацевты - все рассчитывали на прибыльный
летний сезон, который поможет им продержаться зиму. Жены столяров,
электриков, водопроводчиков работали летом официантками или агентами
компаний по продаже недвижимости, чтобы обеспечить семьи на зиму. В
Эмити только два заведения имели право торговать спиртными напитками
круглый год, поэтому для большинства ресторанов и баров три летних
месяца были решающими. И рыбакам, сдававшим свои суда внаем, нужна была
и хорошая погода, и отличный клев, но прежде всего - клиенты.
Даже после самых благоприятных летних сезонов зимы в Эмити были
трудными. Из каждых десяти семей три жили на пособие. Многие мужчины
были вынуждены зимой отправляться на северное побережье Лонг-Айленда,
где за обработку морских гребешков они получали по несколько долларов в
день.
Броди знал: одно неудачное лето - и живущих на пособие станет вдвое
больше, Если не все дома будут сданы в аренду, то неграм в Эмити работы
не будет, а ведь многие из них служили в отелях, нанимались садовниками,
барменами. Два или три неудачных лета подряд - такого уже, слава богу,
лет двадцать не было - могли бы погубить город. Если у людей нет денег
на одежду, топливо и продукты, если у них нет денег на ремонт жилища и
бытовой техники, торговцы и фирмы коммунальных услуг будут терпеть
убытки и не смогут продержаться до следующего лета. Магазины закроются,
жители Эмити станут ездить за продуктами в другие места. Налоговые
поступления прекратятся, муниципальные службы придут в упадок, и
начнется повальное бегство из города.
Поэтому жители Эмити должны были поддерживать друг друга, каждый
обязан был вносить свою лепту в преуспевание города. Броди вспомнил, как
несколько лет назад в Эмити приехали два брата, два молодых человека, и
открыли здесь столярную мастерскую. Феликсы приехали весной, когда
работы для них было много - приводились в порядок дома для курортников,
и приняли их радушно. В своем деле они оказались весьма сведущими, и
многие местные столяры делились с ними своими заказами.
Но в середине лета о братьях поползли недобрые слухи.
Альберт Моррис, владелец скобяного магазина, говорил, что они
покупают простые стальные гвозди, а деньги потом за них берут, как за
оцинкованные. В Эмити климат влажный, морской, и стальные гвозди
начинают ржаветь через несколько месяцев. Дик Спитцер, владелец склада
лесоматериалов, сообщил кому-то, что Феликсы для работы в одном из домов
на Скотч-роуд заказали партию низкосортной сырой древесины. Дверцы в
шкафах начали коробиться чуть ли не сразу после того, как их навесили.
Как-то в баре Феликс-старший, Армандо, бахвалился перед своим
собутыльником, как ловко он обманывает своего заказчика: работы по
договору выполняет только на две трети, но плату получает полностью. А
Феликс-младший - его звали Дэнни и все лицо у него было в прыщах - любил
показывать приятелям порнографические книжки да еще похвалялся, что
украл их в тех домах, где работал.
Местные столяры уже не делились заказами с Феликсами, но к этому
времени братья достаточно преуспели в делах и могли бы спокойно
продержаться зиму. Вот тогда-то и проявилась солидарность жителей Эмити.
Сперва Феликсам просто намекнули, что они в городе несколько
подзадержались. Армандо, услышав это, только надменно ухмыльнулся.
Вскоре начались всякие мелкие неприятности. У его грузовика вдруг
спустили сразу все шины, а когда он позвонил на станцию обслуживания,
там ответили, что у них сломался компрессор. Когда ему понадобилось
сменить газовый баллон, местной компании на это понадобилось целых
восемь дней. Его заказы на строительные или другие материалы или
попадали не по назначению, или выполнялись в последнюю очередь. В
магазинах, где раньше он пользовался кредитом, теперь от него требовали
наличные. К концу октября фирма "Братья Феликс" вынуждена была свернуть
дело, и братья уехали.
Вклад Броди в существующую в Эмити солидарность - помимо того, что он
поддерживал законность и принимал трезвые, обдуманные решения, - состоял
в том, чтобы пресекать всякие кривотолки, а если случались в Эмити
неприятные происшествия, то, проконсультировавшись с Гарри Медоузом,
редактором "Лидера", подавать их в рубрике "Новости" в соответствующем
свете.
Если полицейские останавливали кого-нибудь из богатых курортников,
кто вел машину в нетрезвом состоянии, то в книге регистрации Броди
предпочитал отмечать - при первом нарушении, - что водитель не имел при
себе прав, об этом же сообщалось и в "Лидере". Но Броди всегда
предупреждал водителя, что в следующий раз, если тот вздумает вести
машину в нетрезвом состоянии, они составят протокол и привлекут его к
судебной ответственности.
Сотрудничество Броди и Медоуза было весьма деликатного свойства. Если
в Эмити учиняла дебош группа подростков из какого-нибудь соседнего
городка, Медоуз всегда располагал полной информацией: имена, возраст,
предъявленные обвинения. Если же буйствовала молодежь из самого Эмити,
"Лидер", как правило, ограничивался небольшой заметкой без указания
фамилий и адресов, в которой читателям сообщалось о том, что где-нибудь
на Оулд-Милл-роуд имело место нарушение общественного порядка, в связи с
чем была вызвана полиция.
Поскольку некоторые курортники считали "Лидер" занятное газетой и
выписывали ее круглый год, то проблема грабежей и налетов на пустовавшие
в зимнее время виллы приобретала особо деликатный характер. Многие годы
Медоуз игнорировал ее, предоставляя Броди заботиться о том, чтобы
владельцы разграбленной виллы были уведомлены, нарушители наказаны, а
повреждения устранены. Но зимой 1968 года в течение месяца было
ограблено шестнадцать домов. Броди и Медоуз пришли к выводу, что настало
время провести в "Лидере" широкую кампанию против актов вандализма. В
результате этой кампании в сорока восьми домах были установлены
сигнальные системы, и поскольку хулиганы не знали, какие дома имеют
сигнальную систему, а какие нет, то грабежи почти прекратились, и это
намного облегчило работу Броди и подняло авторитет Медоуза.
Иногда между Броди и Медоузом возникали разногласия. Медоуз был
фанатичным противником наркотиков. К тому же он обладал необычайно
острым репортерским чутьем, и стоило ему только что-нибудь учуять.
Он шел по следу, как заправская ищейка, если, разумеется, никаких
"особых соображений" при этом не было. Летом 1971 года дочь одного из
местных богачей нашли мертвой на пляже у самой воды, недалеко от
Скотч-роуд. С точки зрения Броди, никаких доказательств насильственной
смерти не было, и поскольку семья возражала против вскрытия, то
официально объявили, что девушка утонула.
Однако Медоуз имел основания предполагать, что девушка принимала
наркотики и поставлял их ей сын одного фермера, выращивающего картофель.
Медоузу потребовалось почти два месяца, чтобы распутать эту историю, и в
конце концов он добился вскрытия, которое показало, что девушка утонула,
потеряв сознание из-за большой дозы героина. Он выявил торговца героином
и всю банду, занимавшуюся распространением наркотиков в Эмити. Эта
история сильно повредила репутации города, а еще больше - лично Броди.
Правда, он произвел один или два ареста, но поскольку дело было связано
с нарушением законов, целиком загладить свое упущение по службе ему не
удалось. А Медоуз был дважды отмечен специальными премиями для
журналистов.
Теперь пришла очередь Броди настаивать на том, чтобы газета сообщила
о случившемся. Он намеревался закрыть пляж на два-три дня, чтобы дать
акуле время подальше уйти от берегов. Он не знал, могут ли акулы,
отведав человеческого мяса, -пристраститься к нему (у тигров, как он
слышал, это бывает), но был полон решимости обеспечить безопасность
населения. На этот раз он хотел гласности, хотел, чтобы люди были
предупреждены: надо держаться подальше от воды.
Броди понимал, что столкнется с мощной оппозицией, которая будет
