- Какая чепуха, - сказал Куинт.
- Я не говорю, что так оно и есть, - продолжал Хупер. - Я говорю, что
это возможно.
- Все равно чепуха.
- Может быть. А может быть, и нет. Обратите внимание на латинское
название этих акул - Carcharodon carcharias, их ближайший предок
назывался Carcharodon megalodon и жил приблизительно тридцать - сорок
тысяч лет тому назад. Найдены зубы мегалодона. Их длина шесть дюймов. Из
этого следует, что ископаемая акула имела длину от восьмидесяти до ста
футов. И у нее были точно такие же зубы, какие мы видим у гигантских
белых акул в наши дни. Предположим, что обе акулы принадлежат к одному и
тому же виду. Какие у нас доказательства, что мегалодоны в самом деле
вымерли? И почему? Этим хищникам хватает пищи. Если уж киты не голодают,
то и гигантские акулы спокойно прокормятся. Нам никогда не приходилось
видеть белых акул длиной в сто футов, но это отнюдь не означает, что их
не существует в природе. Гигантским акулам не надо подниматься на
поверхность. Они могут найти пищу в морских глубинах. Мертвых акул не
выбрасывает на берег, у них нет плавательного пузыря. Попробуйте
представить себе, как выглядит стофутовая белая акула? Вы знаете, на что
она способна и какой силой обладает?
- Страшно даже подумать, - проговорил Броди.
- Она должна быть размером с паровоз, а пасть набита зубами, похожими
на ножи мясника.
- Вы хотите сказать, что наша акула всего лишь детеныш? - Броди
почувствовал себя слабым и беззащитным. Такая рыба может проглотить
целый катер.
- Нет, это взрослая акула, - сказал Хупер. - Я уверен. Просто акулы,
как люди. Один человек вырастает до пяти футов, другой - до семи. Боже,
я все бы отдал, лишь бы взглянуть на какого-нибудь большого мегалодона.
- Вы просто сумасшедший, - заметил Броди.
- Нет, это все равно что найти снежного челочка.
- Эй, Хупер, - сказал Куинт, - может, хватит сказок, не пора ли
бросать приманку за борт? Я не прочь поймать хоть что-нибудь.
- Конечно, - согласился Хупер. Он вернулся на свое место на корме и
принялся выплескивать приманку в воду.
- Думаете, она вернется? - спросил Броди.
- Не знаю, - ответил Куинт. - Никогда не предугадаешь, что выкинут
эти твари. - Он достал из кармана блокнот и карандаш. Вытянул левую руку
по направлению к берегу. Зажмурил правый глаз и посмотрел по
воображаемой линии вдоль указательного пальца, затем нацарапал что-то в
блокноте. Потом сдвинул руку на несколько дюймов левее, снова посмотрел
и снова что-то записал.
- Определяю наше местонахождение, - сказал Куинт, опережая вопрос
полицейского. - Хочу отметить, где находится катер, чтобы завтра прийти
на это же место, если акула больше не появится.
Броди бросил взгляд в сторону берега. Даже пристально всматриваясь
из-под ладони, он различал лишь едва заметную полоску земли.
- Как вы ориентируетесь?
- По маяку на косе и городской водонапорной башне. Они оказываются
под разным углом в зависимости от того, где ты находишься.
- Разве их видно? - Броди напряг зрение, но ничего не мог заметить,
кроме бугорка на полоске земли.
- Конечно, видно, и вы бы увидели, если бы провели на море тридцать
лет.
- Вы действительно думаете, что акула останется здесь? -
усмехнувшись, заметил Хупер.
- Не знаю, - ответил Куинт. - Но мы обнаружили ее именно здесь.
- Ясно, что она никуда не ушла от Эмити, - вставил Броди.
- Конечно, потому что она ухитрялась добывать себе корм, - сказал
Хупер. В его голосе не было ни иронии, ни издевки. Однако это замечание
резануло Броди по сердцу.
Они прождали еще часа три, но акула так и не вернулась. Течение
ослабло, и пленка почти не расползалась.
- Давайте, пожалуй, возвращаться, - предложил Куинт в начале шестого.
- Хватит на сегодня, а то терпение может лопнуть.
- Куда, по-вашему, ушла акула? - спросил Броди. Вопрос был задан
впустую: он знал, что точного ответа быть не может.
- Куда угодно, - сказал Куинт. - Когда их ищешь, то не находишь
поблизости. А вот когда они не нужны, то эти, бестии тут как тут.
Попробуй догадайся.
- Так вы считаете, что нам не следует оставаться на ночь и бросать
приманку?
- Нет. Я уже говорил: плохо, если пленка расползается на слишком
большое расстояние. Мы не взяли с собой никакой еды. И последнее, что
немаловажно, - вы не платите мне за круглосуточную работу.
- А если бы я заплатил?
Куинт задумался.
- Нет смысла. Это заманчиво, но мы продежурим ночь впустую. Пленка
разойдется далеко, она только запутает нас, и даже если рыба окажется
совсем рядом, то мы все равно об этом не узнаем, разве только она
нападет на катер. Поэтому я взял бы с вас деньги лишь за ночлег на
борту. Однако я не хочу поступать так по двум причинам. Прежде всего,
если пленка сильно расползется, она испортит нам завтрашний день.
Второе, я предпочитаю, чтобы ночью судно стояло в порту.
- Понятно, - сказал Броди. - Вашей жене, вероятно, тоже будет
спокойнее, если вы проведете ночь дома.
- У меня нет жены, - безразлично сказал Куинт.
- О, извините.
- Не за что. Она мне просто не нужна. - Куинт повернулся и поднялся
по трапу на ходовой мостик.
Эллен готовила детям ужин, когда в дверь позвонили. Мальчики смотрели
телевизор в гостиной.
- Откройте дверь, пожалуйста! - крикнула она им.
Эллен услышала щелчок замка, чьи-то голоса, а спустя минуту увидела
Ларри Вогэна - он остановился в дверях кухни. Прошло меньше двух недель
с тех пор, как они виделись в последний раз, однако перемена в
наружности мэра была такой разительной, что Эллен с удивлением
уставилась на него. Как всегда, Вогэн был одет с иголочки - голубой
спортивный пиджак с двумя пуговицами и застегнутая доверху рубашка,
серые брюки и модные мокасины. Изменилось только лицо. Он резко похудел,
у него появились морщины, как у большинства людей, и так не имеющих
лишнего веса. Глаза ввалились и стали, как показалось Эллен, светлее
обычного - бледно-серыми. Кожа тоже посерела и заметно обвисла на щеках.
Он беспрестанно облизывал и без того влажные губы.
Эллен смутилась, когда заметила, что смотрит на него до неприличия
долго.
- Привет, Ларри, - сказала она и опустила глаза.
- Привет, Эллен. Я зашел, чтобы... - Вогэн отступил на несколько
шагов назад и заглянул в гостиную. - Можно, я чего-нибудь выпью?
- Конечно. Ты знаешь, где бар. Налей сам. Я бы за тобой поухаживала,
но у меня испачканы руки.
- Не беспокойся. Я управлюсь. - Он открыл шкаф, где хранилось
спиртное, достал бутылку и налил полный стакан джина. - Как я уже
сказал, я зашел, чтобы попрощаться.
Эллен отвернулась от плиты.
- Ты уезжаешь? Надолго? - спросила она.
- Не знаю. Возможно, навсегда. Здесь мне больше нечего делать.
- А как же твой бизнес?
- Вылетела трубу. Или скоро вылетит.
- Что значит - вылетел в трубу? Бизнес не может так просто прогореть.
- Возможно, но я все потерял. То немногое, что осталось, перейдет к
моим.., компаньонам. - Он словно выплюнул это слово и затем, точно желая
избавиться от неприятного привкуса во рту, сделал большой глоток джина.
- Мартин говорил тебе о нашем разговоре?
- Да. - Эллен посмотрела на сковороду и перевернула курицу.
- Я думаю, ты теперь будешь плохо думать обо мне.
- Я тебе не судья, Ларри.
- Я никогда не хотел никого обидеть. Надеюсь, ты этому веришь?
- Верю. Элеонора что-нибудь знает?
- Ничего, бедняжка. Я хочу оградить ее от всего, если смогу. Это одна
из причин моего отъезда. Она любит меня, ты знаешь, очень не хочется,
чтобы мы оба лишились.., этой любви. - Вогэн облокотился на раковину. -
Сказать тебе кое-что? Иногда я думаю - и думал время от времени все эти
годы, - что мы с тобой могли бы стать прекрасной парой.
Эллен покраснела.
- Что ты имеешь в виду?
- Ты из хорошей семьи. У тебя обширные связи, ради которых мне
приходилось тратить столько сил. Мы подошли бы друг другу и заняли
подобающее нам положение в Эмити. Ты красивая, хорошая, сильная. Ты была
бы для меня настоящей находкой. И я думаю, что смог бы создать тебе
такую жизнь, которая пришлась бы тебе по душе.
Эллен улыбнулась.
- Я не такая сильная, как ты думаешь, Ларри. Я не знаю, какая я..,
находка.
- Не прибедняйся. Надеюсь, Мартин понимает, каким владеет сокровищем.
- Вогэн допил джин и поставил стакан в раковину. - Впрочем, уже поздно
предаваться мечтам. - Он подошел к Эллен, взял ее за плечи и поцеловал в
голову. - До свидания, дорогая, - сказал он. - Вспоминай иногда обо мне.
Эллен посмотрела на него.
- Хорошо. - Она поцеловала его в щеку. - Куда ты едешь?
- Не знаю. Или в Вермонт, или в Нью-Гэмпшир. Возможно, начну
продавать земельные участки любителям лыжного спорта. Кто знает? А
может, сам займусь лыжами.
- Ты говорил Элеоноре?
- Я сказал ей, что мы, вероятно, уедем из Эмити. Она только
улыбнулась и ответила: "Как хочешь, Ларри".
- Вы скоро отправитесь?
- Как только переговорю со своими адвокатами о моих.., долгах.
- Пришли нам открытку и сообщи свой адрес.
- Хорошо. До свидания. - Вогэн вышел из кухни, и Эллен слышала, как
хлопнула входная дверь.
Накормив детей ужином, она поднялась в спальню и присела на кровать.
"Жизнь, которая пришлась бы тебе по душе", - сказал Вогэн. Какой бы она
могла быть, эта жизнь? Обеспеченность? Признание? Она никогда бы не
вспоминала с сожалением о своем детстве, ибо ничего для нее не
изменилось бы. Ей бы не хотелось вернуть прошлое, самоутвердиться,
доказать себе, что она может нравиться, не надо было бы изменять Мартину
с Хупером.
Хотя вряд ли. Она наверняка обманывала бы Броди просто так, скуки
ради, подобно многим женщинам, которые проводили целые недели в Эмити
без мужей, пока те работали в Нью-Йорке. С Ларри Вогэном она жила бы без
всяких волнений, обеспеченно, но пусто.
Размышляя над словами мэра, Эллен начала сознавать, что с Броди она
не была так уж несчастлива, как мог себе представить Ларри Вогэн, а
пережитые вместе радости и невзгоды еще больше сблизили их. И чем яснее
она это видела, тем больше сожалела о том, сколько лет ушло на то, чтобы
понять, как много затрачено времени и нервов в бесплодных попытках
вернуть прошлое. Вдруг ее охватил страх - страх, что она прозрела
слишком поздно, что с Броди может что-нибудь произойти, прежде чем она
воспользуется плодами своего прозрения. Она взглянула на часы: двадцать
минут седьмого. Ему следовало уже быть дома. Что-то случилось с ним,
подумала она. О, пожалуйста, боже, только не с ним.
Эллен услышала, как внизу открылась дверь. Она спрыгнула с кровати,
выскочила в коридор и сбежала вниз по лестнице. Она обхватила Броди за
шею и крепко поцеловала в губы.
- Бог мой, - сказал он, когда она отпустила его. - Вот это встреча.
Глава 13
- Я не позволю погрузить эту штуковину на мое судно, - сказал Куинт.
Они стояли на пристани. Светало. Солнце вычертило линию горизонта, но
над океаном поплыли низкие облака. Легкий бриз дул с юга. Судно было
готово к отплытию. Бочонки выстроились рядком в носовой части; спиннинги
торчали вертикально в кронштейнах. Тихо урчал двигатель, он выбрасывал
на поверхность воды пузырьки, когда небольшие волны заливали выхлопную
трубу, и кашлял дизельной гарью, которую подхватывал и уносил вверх
слабый ветерок.
На другом конце пристани какой-то мужчина сел в небольшой грузовик,
включил мотор, и машина стала медленно удаляться по грязной дороге.
Надпись, выведенная на двери грузовика, гласила: "Вудс-Ход, Институт
океанографии".
Куинт стоял спиной к катеру, глядя на Броди и Хупера, которые
