лома гулко резонировали в узком колодце двора. Где-то наверху моталась и
хлопала под ударами ветра незапертая оконная створка. Дефективный подцепил
крышку ломом и своротил на сторону -- из люка повалил густой, розоватого
оттенка пар.
"Аннета, Нидерландист! -- позвал Рябов, -- Спускаемся!" Эрик вылез из
микроавтобуса и заглянул в люк: в бетонную стенку колодца были забиты
толстые металлические скобы, образуя лестницу. "Калач, бери рюкзак --
первым полезешь." Гришаня подобрал лежавший на снегу лом, сунул его в
заднее отделение микроавтобуса и запер дверцу. "Чтоб, ежели наебнешься,
никого с лестицы не сшибить." -- он хохотнул. Обиженно сопя, дефективный
вытащил из салона микроавтобуса небольшой красный рюкзак, неуклюже нацепил
его на спину и полез в люк. Ветер завывал в узком пространстве между
домами. На облезлых дверях подъездов висели монументальные висячие замки.
"Затем Ворон, Аннета и Нидерландист. -- приказал Рябов, -- Я последним
пойду." Он запер дверь салона микроавтобуса и надел защитные перчатки.
Татуированный молча сел на землю и скользнул вниз, Аннета последовала за
ним. Эрик подождал, пока девица спустится на две ступеньки ниже уровня
земли, натянул перчатки и осторожно погрузился в туман. На стекле шлема
немедленно выступили крупные розовые капли -- нащупывать ступеньки
приходилось вслепую. "Осторожно! -- зашипела снизу Аннета, -- Ты мне чуть
на руку не наступил, идиот!" "Быстрей!" -- торопил сверху Рябов, едва не
наступая Эрику на руки. Некоторое время они спускались в молчании.
"Наконец-то!" -- с облегчением выдохнула Аннета и, судя по звуку,
спрыгнула на какую-то покрытую лужами поверхность. Хлюп!... Следовавший за
ней Эрик оказался в нешироком туннеле, тускло освещенном фонарями в руках
татуированного и дефективного. "Ежели ты еще раз мою биксу ..." --
угрожающе начал татуированный, пытаясь протиснуться мимо Аннеты к Эрику.
Большую часть ширины туннеля занимал глубокий канал -- стоять можно было
лишь вдоль одной из стен, на узкой зацементированной дорожке. На дне
канала, примерно в двух метрах от уровня дорожки, колыхалась черная густая
жижа. "Отстань от него!" -- в один голос одернули татуированного Аннета и
Рябов. "Ну чего, в какую сторону?" -- поинтересовался из темноты
дефективный; "В твою. -- отозвался Рябов, -- Топай вперед со средней
скоростью." Раздалось шарканье сапог, цепочка людей пришла в движение. Эрик
порылся в кармане, нашел, достал и включил фонарь -- в конусе света
перекатывались клубы полупрозрачного розового пара. Конец туннеля терялся в
темноте.
Некоторое время они шагали в молчании.
"Слушай, Гришаня! -- спросил, не прерывая движения, татуированный, --
А ты дорогу хорошо знаешь?" Стены и свод туннеля были облицованы черными
кафельными плитками. Цементный пол покрывали многочисленные лужи. "Ты
заместо базара лучше под ноги смотри! -- отвечал Рябов, -- В канаву
наебнешься -- каюк: через десять секунд сапоги разъест, не говоря уж о
комбинезоне!" Под сводом туннеля тянулся пучок кабелей в антикоррозийных
полимерных трубках. По стенам бежали розоватые капли. "А что там такое, в
канаве? -- Аннета опасливо посветила вниз, -- Я думала, просто нечистоты
..." Рябов негромко рассмеялся: "Нечистоты по трубам идут. А здесь --
дождевая вода, что с улиц стекает." Черная жидкость на дне канала вязко
колыхалась в свете фонарей. "Так сейчас же зима ... -- удивилась Аннета, --
Какие дожди?" "Вот то-то и оно! -- назидательно разъяснил Рябов, -- Часть
воды в Москву-реку ушла, остальное -- за зиму испарилось, а вся та гадость,
что в воде была, на дно выпала." "Ф-фу ..." -- девица передернулась и
перевела луч фонаря себе под ноги. "Слушай, Гришаня, -- плохо
отрегулированный микрофон придавал голосу татуированного нехарактерно
чистый тембр, -- нешто другой дороги нет?" "Есть. -- усмехнулся Рябов, --
Добудь пропуск и топай себе по Горького ... ты чего, Ворон, с коня упал?
Знаешь ведь, что в день смены дат центр города весь перекрыт ..." Капли на
стенах и потолке туннеля отсвечивали в лучах фонарей мириадами розовых
искр.
Некоторое время они шагали в молчании.
"Эй, Гришаня! -- удивленно воскликнул дефективный, -- Здесь проход
какой-то вбок!" Эрик чуть не наскочил на резко остановившуюся Аннету.
"Топай вперед, Калач! -- откликнулся Рябов, -- Нужно будет свернуть -- я
скажу, не сумлевайся!" Цепочка вновь пришла в движение. "Нам еще долго по
прямой хуярить, -- пояснил Гришаня, -- Я вас потому на Колхозную привез,
чтоб проще было под землей добираться." Эрик прошел мимо узкого прохода,
проделанного слева в стене. Рядом висела табличка с надписью "Р 286". "А
как сюда дождевая вода попадает?" -- вдруг спросила Аннета; "Видишь дырку в
потолке?... Во-он там, прямо над канавой ... Оттудова к дождевой решетке
труба вверх идет." Из полуметрового отверстия в своде туннеля сочился
слабый ореол дневного света. "Так все эти туннели из-за дождевой воды
понастроили? -- с сомнением протянула Аннета, -- Неужели не могли по трубам
пустить?" "Ну, девка, ты даешь! Тебе б не в сберкассе, а в ментовке,
служить -- гражданином следователем! -- похвалил Рябов, -- Я мыслю, что
туннели эти из-за кабелей прорыли -- глянь, сколько их под потолком висит
..."
Некоторое время они шагали в молчании.
"Эх, давненько я сюда не заглядывал ... годков двадцать, поди! --
ностальгически заметил Рябов, -- Вместе мы тогда лазили: я, Скрипач, да
Цыган покойный .... -- в его голосе послышались сентиментальные нотки, --
Как комендантский час объявили -- поневоле под землю уйти пришлось!"
Размеренное шарканье сапог действовало на Эрика усыпляюще. "Какой
комендантский час?" -- спросила Аннета. "Который Романов-внук объявил, --
отвечал Гришаня, -- когда папашу своего в геронтологическое отделение упек,
еби его конем ..."
Некоторое время они шагали в молчании.
"И ведь цельных три года народ морили! -- вдруг разразился Рябов, --
Как десять часов -- по хазам ... Суки, бля, позорные, что хотят, то с
народом и делают! -- он помолчал, а потом злорадно добавил, -- А хуй в
сраку не желаете, граждане начальнички?..." -- ругательства вылетали из
него без задержки, как жетоны из сломанного газирующего автомата.
Некоторое время они шагали в молчании.
"Много тогда блатных под землю ушло. -- с неожиданным спокойствием
продолжил воспоминания Рябов, -- Метром мы это дело называли ..." Через
каждые двадцать-тридцать метров от связки кабелей под потолком отходили
ответвления и исчезали в стенах. Там и сям на кафеле стен сидели
здоровенные жирные улитки с разноцветными -- синими, зелеными, желтыми --
телами и черными глянцевитыми раковинами. "Чтоб магазин взять или, там,
склад, лучшее время -- ночь ... а как туда во время комендантского-то часа
доберешься?..." Стоячие волны розового пара колыхались от потолка к полу и
от стены к стене. Откуда-то доносилось журчание воды. "А потом добыл
Скрипач карту, и пошел фарт струей: спускаешься в 'метро' у нас же в
подвале, вылазишь, где нужно, дела делаешь -- и обратно ... никакие менты
нам были не страшны!" Под потолком стремительно рассекая туман, словно
эскадрилья красных истребителей, пронесся рой фиолетовых мух. По
маслянистой поверхности черной жидкости в канале лениво расходились
непонятно откуда взявшиеся круги. "Однако, всякое бывало ... -- продолжал
Рябов, -- Цыган, к примеру, раз в одиночку пошел, да так и сгинул ... меня
потом, как самого молодого, к евойной биксе послали новость сообщать. Или,
скажем, Стриж с корешами: шестеро ушло, двое вернулось ..." Воцарилось
неприятное молчание, прерываемое лишь шарканьем и шлепаньем сапог. "И чего
те двое рассказали?" -- наконец спросил татуированный. "Ничего не
рассказали, -- неохотно отвечал Рябов, -- потому как с глузду съехали.
Стриж только рычал да щерился -- его жена потом в дурдом сдала ... а Топор
какое-то фуфло насчет крокодила толкал: мол, пожрал тех четверых за грехи
ихние аллигатор дьяволов с зубами огненными, очами вогнутыми и чревом
ненасытным, бездонным." Лучи фонарей и гигантские тени людей плясали на
стенах туннеля. Комбинезон на аннетиной спине влажно блестел крупными
розовыми каплями. Наушники по бокам шлема делали девицу похожей на
стрекозу. "Как это: 'с очами вогнутыми'?" -- неуверенно поинтересовался
татуированный. "Хуй его знает! -- раздраженно отвечал Рябов, -- Говорю
тебе: с глузду парень съехал ..."
Некоторое время они шагали в молчании.
"И что с ним потом сталось?" -- спросила Аннета. Впереди показался
мостик, перекинутый через канал и ведущий к боковому туннелю. "С кем, с
Топором?" -- "Да." -- "Повесился." На дорожке возле стены лежал обглоданный
до пергаментной белезны скелет какого-то мелкого животного -- видимо,
лягушки. Антикоррозийное покрытие на перилах мостика покрывали язвы
коррозии.
Некоторое время они шагали в молчании.
"Стой!" -- вдруг приказал Рябов. Эрик резко остановился, потом
осторожно приставил ногу. Аннета прошла по инерции еще два шага,
натолкнулась на татуированного и застыла в напряженной позе. "Слышите?" --
шепотом спросил Гришаня. Эрик прислушался, но ничего не услыхал. "Неужто не
слышите? Ведь громко же пищат, подлюги ... словно твои цыплята!" Тишина в
туннеле была настолько густой, что ее, казалось, можно было резать ножом.
Ладони Эрика рефлекторно сжались в кулаки, по спине под комбинезоном
скатилась капля пота. "Спокойно, крошка! -- татуированный обнял Аннету за
плечи, -- Я с тобой!" Тишина постепенно распадалась на отдельные звуки:
где-то капала вода, откуда-то доносился неясный шум. Потом неясный шум
распался на частое попискивание и тихий низкий рокот ... Эрик осторожно
повернулся на месте и посмотрел назад. "Не шевелиться! -- яростным шепотом
приказал Рябов, -- Я вам что про них рассказывал?" Пять фигур в нелепых
оранжевых комбинезонах застыли в разных позах, как в музее восковых фигур,
на узкой дорожке между стеной туннеля и черным провалом канала. Пять лучей
света неподвижно отсвечивали в розовых лужах на бетоне пола. Аннета
осторожно отстранилась от татуированного и обернулась назад, пытаясь
заглянуть мимо Эрика и Рябова в темноту туннеля. "Нишкни!" -- прошипел
Гришаня. Попискивание приближалось: будто по дорожке бежала стая цыплят --
Эрик мог различить топот и шлепот сотен лапок по покрытому лужами полу.
"Фонарь выключить?" -- тихо спросил татуированный. "Слепые они ... и глухие
тоже. -- досадливо прошептал Рябов, -- Я же объяснял!" "А чего ж тогда
шепотом говорите?" -- с еле заметной иронией поинтересовалась Аннета. "И то
верно ... -- в полный голос согласился Гришаня, -- Надо же, сам себе голову
заморочил." Пищание приближалось. "Главное -- не шевелиться ... -- сказал
Рябов, -- Они движение чуют ..." "Чем?" -- спросила Аннета; "Не знаю ...
Шевельнешься, так они со стенки на тебя сигают ... -- Гришаня помолчал, а
потом добавил, -- Живьем заедят, ежели большая стая." В темной глубине
туннеля уже можно было различить какое-то кишение; "Ой ..." -- с
отвращением выдохнула Аннета. Топот крысиных лап замедлился, пищание стало
громче. "Совещаются, суки. -- опять перешел на шепот Рябов, -- Чуют чего-то
... да, видно, не знают чего." Наконец, на нечеткой границе света и тьмы
показалась первая крыса -- розовое безволосое существо размером с морскую
свинку. Следом бежали еще три, чуть поменьше, затем еще две ... еще ... еще
... еще ... Эрик почти сразу сбился со счета. Чем ближе крысы подбегали к
людям, тем медленнее и менее целеустремленным становился их бег -- они
тыкались в стены, нюхали пол, подбегали к краю канала ... Наконец, вожак
поравнялся с ногами Рябова -- попискивая, он остановился и стал исследовать
препятствие. Эрик затаил дыхание. Вожак попытался залезть на подъем
рябовского сапога, однако лапы его соскользнули. Следующие три крысы
медленно подтрусили поближе, постояли полукругом, потом посеменили,
переваливаясь, дальше: две -- к эриковым сапогам, одна -- еще дальше.
Аннета издала странный горловой звук -- будто подавилась рыбьей костью
