сегодня не будете учить меня?
Ларе уже в продолжение нескольких дней учил Брике играть в теннис.
Она оказалась очень способной ученицей. Но Ларе знал тайну этой способ-
ности больше, чем сама Брике: она обладала тренированным телом Анжелики,
которая была прекрасной теннисисткой. Когда-то она сама учила Ларе неко-
торым ударам. И теперь Ларе оставалось только привести в соответствие
уже тренированное тело Гай с еще не тренированным мозгом Брике - закре-
пить в ее мозгу привычные движения тела. Иногда движения Брике были неу-
веренные, угловатые. Но часто неожиданно для себя она делала необычайно
ловкие движения. Она, например, чрезвычайно удивила Ларе, когда стала
подавать "резаные мячи", - ее никто не учил этому. А этот ловкий и труд-
ный прием был своего рода гордостью Анжелики. И, глядя на движения Бри-
ке, Ларе иногда забывал, что играет не с Анжеликой. Именно во время игры
в теннис у Ларе возникло нежное чувство к "возрожденной Анжелике", как
иногда называл он Брике. Правда, это чувство было далеко от того обожа-
ния и преклонения, которых он был преисполнен к Анжелике.
Брике стояла возле Ларе, заслонившись ракеткой от заходящего солнца,
- один из жестов Анжелики.
- Сегодня мы не будем играть.
- Как жалко! А я бы не прочь поиграть, хотя у меня сильней, чем обыч-
но, болит нога, - сказала Брике.
- Идемте со мной. Мы едем в Париж.
- Сейчас?
- Немедленно.
- Но мне же необходимо хоть переодеться и захватить кое-какие вещи.
- Хорошо. Даю вам на сборы сорок минут, и ни минуты больше. Мы заедем
за вами в автомобиле. Идите же скорее укладываться.
"Она действительно прихрамывает", - подумал Ларе, глядя вслед удаляю-
щейся Брике.
По пути в Париж нога у Брике разболелась не на шутку. Брике лежала в
своем купе и тихо стонала. Ларе успокаивал ее как умел. Это путешествие
еще больше сблизило их. Правда, он ухаживал с такой заботливостью, как
ему казалось, не за Брике, а за Анжеликой Гай. Но Брике относила заботы
Ларе целиком к себе. Это внимание очень трогало ее.
- Вы такой добрый, - сказала она сентиментально. - Там, на яхте, вы
напугали меня. Но теперь я не боюсь вас. - И она улыбалась так очарова-
тельно, что Ларе не мог не улыбнуться в ответ. Эта ответная улыбка уже
всецело принадлежала голове: ведь улыбалась голова Брике. Она делала ус-
пехи, сама не замечая того.
А недалеко от Парижа случилось маленькое событие, еще больше обрадо-
вавшее Брике и удивившее самого виновника этого события. Во время осо-
бенно сильного приступа боли Брике протянула руку и сказала:
- Если бы вы знали, как я страдаю...
Ларе невольно взял протянутую руку и поцеловал ее. Брике покраснела,
а Ларе смутился.
"Черт возьми, - думал он, - я, кажется, поцеловал ее. Но ведь это бы-
ла только рука-рука Анжелики. Однако ведь боль чувствует голова, значит,
поцеловав руку, я пожалел голову. Но голова чувствует боль потому, что
болит нога Анжелики, но боль Анжелики чувствует голова Брике..." Он сов-
сем запутался и смутился еще больше.
- Чем вы объяснили ваш внезапный отъезд вашей подруге? - спросил Ла-
ре, чтобы скорее покончить с неловкостью.
- Ничем. Она привыкла к моим неожиданным поступкам. Впрочем, она с
мужем тоже скоро приедет в Париж... Я хочу ее видеть... Вы, пожалуйста,
пригласите ее ко мне. - И Брике дала адрес Рыжей Марты.
Ларе и Артур Доуэль решили поместить Брике в небольшом пустующем до-
ме, принадлежащем отцу Ларе, в конце авеню до Мэн.
- Рядом с кладбищем! - суеверно воскликнула Брике, когда автомобиль
провозил ее мимо кладбища Монпарнас.
- Значит, долго жить будете, - успокоил ее Ларе.
- Разве есть такая примета? - спросила суеверная Брике.
- Вернейшая.
И Брике успокоилась.
Больную уложили в довольно уютной комнате на огромной старинной кро-
вати под балдахином.
Брике вздохнула, откидываясь на горку подушек.
- Вам необходимо пригласить врача и сиделку, - сказал Ларе. Но Брике
решительно возражала. Она боялась, что новые люди донесут на нее.
С большим трудом Ларе уговорил ее показать ногу своему другу, молодо-
му врачу, и пригласить в сиделки дочь консьержа.
- Этот консьерж служит у нас двадцать лет. На него и на его дочь
вполне можно положиться.
Приглашенный врач осмотрел распухшую и сильно покрасневшую ногу,
предписал делать компрессы, успокоил Брике и вышел с Ларе в другую ком-
нату.
- Ну, как? - спросил не без волнения Ларе.
- Пока серьезного ничего нет, но следить надо. Я буду навещать ее че-
рез день. Больная должна соблюдать абсолютный покой.
Ларе каждое утро навещал Брике. Однажды он тихо вошел в комнату. Си-
делки не было. Брике дремала или лежала с закрытыми глазами. Странное
дело, ее лицо, казалось, все более молодело. Теперь Брике можно было
дать не более двадцати лет. Черты лица как-то смягчились, стали нежнее.
Ларе на цыпочках подошел к кровати, нагнулся, долго смотрел на это
лицо и... вдруг нежно поцеловал в лоб. На этот раз Ларе не анализировал,
целует ли он "останки" Анжелики, голову Брике или всю Брике.
Брике медленно подняла веки и посмотрела на Ларе, бледная улыбка
мелькнула на ее губах.
- Как вы себя чувствуете? - спросил Ларе. - Я не разбудил вас?
- Нет, я не спала. Благодарю вас, я чувствую себя хорошо. Если бы не
эта боль...
- Доктор говорит, что ничего серьезного. Лежите спокойно, и скоро вы
поправитесь...
Вошла сиделка. Ларе кивнул головой и вышел. Брике проводила его неж-
ным взглядом. В жизнь ее вошло что-то новое. Она хотела скорее попра-
виться. Кабаре, танцы, шансонетки, веселые пьяные посетители "Ша-нуар" -
все это ушло куда-то далеко, потеряло смысл и цену. В сердце ее рожда-
лись новые мечты о счастье. Быть может, это было самое большое чудо "пе-
ревоплощения", о котором не подозревала она сама, не подозревал и Ларе!
Чистое, девственное тело Анжелики Гай не только омолодило голову Брике,
но и изменило ход ее мыслей. Развязная певица из кабаре превращалась в
скромную девушку.
ЖЕРТВА КЕРНА
В то время как Ларе был всецело поглощен заботами о Брике, Артур Доу-
эль собирал сведения о доме Керна. От времени до времени друзья совеща-
лись с Брике, которая сообщила им все, что знала о доме и людях, насе-
лявших его.
Артур Доуэль решил действовать очень осторожно. С момента исчезнове-
ния Брике Керн должен быть настороже. Застать его врасплох едва ли
удастся. Необходимо вести дело так, чтобы до последнего момента Керн не
подозревал, что на него уже ведется атака.
- Мы будем действовать как можно хитрей, - сказал он Ларе. - Прежде
всего нужно узнать, где живет мадемуазель Лоран. Если она не заодно с
Керном, то во многом нам поможет, - гораздо больше, чем Брике.
Разузнать адрес Лоран не представляло большого труда. Но когда Доуэль
посетил квартиру, его ждало разочарование. Вместо Лоран он застал только
ее мать, чистенько одетую благообразную старушку, заплаканную, недовер-
чивую, убитую горем.
- Могу я видеть мадемуазель Лоран? - спросил он.
Старуха с недоумением посмотрела на него:
- Мою дочь? Разве вы ее знаете?.. А с кем я имею честь говорить и за-
чем вам нужна моя дочь?
- Если разрешите...
- Прошу вас. - И мать Лоран впустила посетителя в маленькую гостиную,
уставленную мягкой старинной мебелью в белых чехлах с кружевными накид-
ками на спинках. На стене большой портрет. "Интересная девушка", - поду-
мал Артур.
- Моя фамилия Радье, - сказал он. - Я медик из провинции, вчера
только приехал из Тулона. Когда-то я был знаком с одной из подруг маде-
муазель Лоран по университету. Уже здесь, в Париже, я случайно встретил
эту подругу и узнал от нее, что мадемуазель Лоран работает у профессора
Керна.
- А как фамилия университетской подруги моей дочери?
- Фамилия? Риш!
- Риш! Риш!.. Не слыхала такой, - заметила Лоран и уже с явным недо-
верием спросила: - А вы не от Керна?
- Нет, я не от Керна, - с улыбкой ответил Артур. - Но очень хотел бы
познакомиться с ним. Дело в том, что он работает в той области, которой
я очень интересуюсь. Мне известно, что ряд опытов, и самых интересных,
он производит на дому. Но он очень замкнутый человек и никого не желает
пускать в свое святая святых.
Старушка Лоран решила, что это похоже на правду: поступив на работу к
профессору Керну, дочь говорила, что он живет очень замкнуто и никого не
принимает. "Чем же он занимается?" - спросила она у дочери и получила
неопределенный ответ: "Всякими научными опытами".
- И вот, - продолжал Доуэль, - я решил познакомиться сначала с маде-
муазель Лоран и посоветоваться с нею, как мне вернее достигнуть цели.
Она могла бы подготовить почву, предварительно поговорить с профессором
Керном, познакомить меня с ним и ввести в дом.
Вид молодого человека располагал к доверию, но все, что было связано
с именем Керна, возбуждало в душе мадам Лоран такое беспокойство и тре-
вогу, что она не знала, как вести дальше разговор. Она тяжело вздохнула
и, сдерживая себя, чтобы не заплакать, сказала:
- Моей дочери нет дома. Она в больнице.
- В больнице? В какой больнице?
Мадам Лоран не стерпела. Она слишком долго оставалась одна со своим
горем и теперь, забыв о всякой осторожности, рассказала своему гостю
все: как ее дочь неожиданно прислала письмо о том, что работа заставляет
ее остаться некоторое время в доме Керна для ухода за тяжелобольными;
как она, мать, делала бесплодные попытки повидаться с дочерью в доме
Керна; как волновалась; как, наконец Керн сообщил ей, что ее дочь забо-
лела нервным расстройством и отвезена в больницу для душевнобольных.
- Я ненавижу этого Керна, - говорила старушка, вытирая платком слезы.
- Это он довел мою дочь до сумасшествия. Я не знаю, что она видела в до-
ме Керна и чем занималась, - об этом она даже мне не говорила, - но я
знаю одно, что как только Мари поступила на эту работу, так и начала
нервничать. Я не узнавала ее. Она приходила бледная, взволнованная, она
лишилась аппетита и сна. По ночам ее душили кошмары. Она вскакивала и
говорила сквозь сон, что голова какого-то профессора Доуэля и Керн прес-
ледуют ее... Керн присылает мне по почте заработанную плату дочери, до-
вольно значительную сумму, присылает до сих пор. Но я не прикасаюсь к
деньгам. Здоровья не приобретешь ни за какие деньги... Я потеряла
дочь... - И старушка залилась слезами.
"Нет, в этом доме не может быть сообщников Керна", - подумал Артур
Доуэль. Он решил больше не скрывать истинной цели своего прихода.
- Сударыня, - сказал он, - я теперь откровенно признаюсь, что имею не
меньше оснований ненавидеть Керна. Мне нужна была ваша дочь, чтобы свес-
ти с Керном кое-какие счеты и... обнаружить его преступления.
Мадам Лоран вскрикнула.
- О, не беспокойтесь, ваша дочь не замешана в этих преступлениях.
- Моя дочь скорее умрет, чем совершит преступление, - гордо ответила
Лоран.
- Я хотел воспользоваться услугами мадемуазель Лоран, но теперь вижу,
что ей самой необходимо оказать услугу. Я имею основания предполагать,
что ваша дочь не сошла с ума, а заключена в сумасшедший дом профессором
Керном.
- Но почему? За что?
- Именно потому, что ваша дочь скорее умрет, чем совершит преступле-
ние, как изволили вы сказать. Очевидно, она была опасна для Керна.
- Но о каких преступлениях вы говорите?
Артур Доуэль еще недостаточно знал Лоран и опасался ее старушечьей
болтливости, а потому решил не раскрывать всего.
- Керн делал незаконные операции. Будьте добры сказать, в какую
больницу отправлена Керном ваша дочь?
Взволнованная Лоран едва собралась с силами, чтобы продолжать связно
говорить. Прерывая свои слова рыданиями, она ответила:
- Керн долго не хотел мне этого сообщить. К себе в дом он не пускал
меня. Приходилось писать ему письма. Он отвечал уклончиво, старался ус-
