беседе с Валерием на глазах у всех, как к прямому указанию - не тронь!
Такое указание подчас обретало силу закона.
- Эх, Валерка! Все в нашей жизни бывает. Из-за бабы убиваться -
последнее дело, - втолковывал Степчик, многоопытно щурясь и посмеиваясь. -
Уж если тебя милиция выпустила, то на дворовых можешь и вовсе положить.
Ничего они тебе не сделают. Мне Кеша рассказал - я сразу ситуацию просек.
Быки - они и есть быки. Место должны знать. А кто там кого ухлопал...
- Да не трогал я ее, Степчик!
- А я разве говорю, что трогал? - подмигнул Степчик. - Вот так и
держись на следствии. Я в чужие дела лезть не обучен. А кваситься нечего.
И ты подумай - живем мы тут у нас в Баланцево, можно сказать, по
соседству, а только теперь познакомились!
"У нас в Баланцево"... И полугода не прошло, как появился он здесь.
Вроде и своих блатных хватало, но сегодня куда ни глянь - верховодят парни
с Кавказа. Идут наверх сосредоточенно, семьями, кланами, сметая все на
своем пути. Ну да не до этого сейчас. С Кавказа, не с Кавказа, светлый,
темный - какая разница! Главное - успеть прислониться к той стене, которая
даст защиту".
- Так что, Валерик, предлагаю дружбу. А это дело надо вспрыснуть.
Ведь не каждый день друга находим. Поехали.
Частный ресторанчик "Ахтамар" оказался местом на редкость приятным. У
входа в строение, напоминающее пагоду, спроектированную современным
архитектором, покуривал резную трубку бородатый швейцар. Его благообразная
внешность была вполне под стать солидности заведения. Неприметная табличка
"Обслуживание по приглашениям" располагалась как раз у плеча швейцара.
Случайные посетители не часто поднимались по этим ступеням. Кому охота
выкладывать две сотенные за кусочек картона, дающий право полакомиться
несколькими оливками да ломтиком сыра со шпротиной? Прочие блюда поражали
случайного посетителя фантастической стоимостью. Баланцевские аборигены на
первых порах недоумевали - для кого бы это такое странное заведение?
Однако их недоумение быстро рассеялось. Из столицы потянулись небольшие
караваны машин, преимущественно иномарок, подвозившие клиентуру. Номера
были не только московские и из "ближнего зарубежья" - южных республик, но
и европейские. И все-таки посетители ресторана, как немедленно убедился
Валерий, в массе своей были темноволосые, с внушительными орлиными носами
и горделивой осанкой. Среди дам преобладали пухлые блондинки в рискованных
туалетах, почти не скрывающих волнующие формы.
В ресторан Валерий вступил нарочито небрежно, хотя и был здесь
впервые в жизни. Однако при виде такого количества "солидняка" вся его
развязность немедленно улетучилась. В этой среде не следовало привлекать к
себе чрезмерного внимания.
Степчик же чувствовал себя как рыба в воде. Раскланивался с
большинством посетителей приветливо, без малейшего подобострастия. И в
ответных приветствиях не было ни намека на снисходительность. Между
столиками, светясь радушием, извивались шустрые, ловящие на лету малейшее
желание клиентов официанты.
Расположились за одним из немногих свободных столиков. Степчик отдал
необходимые распоряжения, и - словно сама собою, развернулась
скатерть-самобранка - перед ними возникли закуски и блюда, о доброй
половине которых Валерий имел сугубо умозрительное представление.
Икра и ананасы, тающие копченые угри, восхитительное, опьяняющее
ароматом мясо на ребрышках - и ко всему этому маслянистый, темный
армянский коньяк... Какое-то время Валерий боролся с собой, не желая
выказывать жадность к невиданной жратве, но между второй и третьей рюмками
все было забыто. Ел, что называется, от пуза, впервые не думая о счете.
Сотрапезники не отставали. После пятой рюмки окружающее заволоклось
радужным теплым туманом, и все плохое, что происходило с ним в последнее
время, все страхи и подозрения Валерия растворились.
А ведь, входя в ресторан, он был сама настороженность. Помнил
недавний случай с завсегдатаями этого заведения. Валерий тогда забрел
домой к Кеше, обитавшему в ближнем к ресторану дворе. Сидели, трепались. И
в этот момент - разгорелось. Что, почему - потом уже было не выяснить.
Обычно в ресторан клиенты являлись со своими девочками. Первоклассно
упакованными, стройными, сговорчивыми. Но тут что-то не заладилось. Из
ресторана стремительно выскочила девушка и, где скорым шагом, где бегом,
устремилась через двор. Она торопилась настолько, что не замечала, что
взгляды всех дворовых прикованы к ней. Внезапно в арку многоподъездного
дома с ревом влетела длинная белая машина. Из окна пятого этажа Валерий не
мог определить марку, но тех двоих, что выскочили из машины, нельзя было
не узнать. Будто в униформе: костюмы "адидас", распахнутая шерстистая
грудь, на шеях - тяжелые крупнозвенные цепи "желтого металла". Времени
терять они не стали - тот, что пониже, жестко перехватил локоть девушки.
Она почти не сопротивлялась, только что-то заговорила - просительно,
жалко; пока второй отпахивал дверцу, меньшой обхватил, как клещами, грудь
девушки и поволок к машине, совершенно уверенный в своей безнаказанности.
Но вышла осечка.
Мужчина неопределенных лет и весьма неприметной наружности, которого
впоследствии так и не смогли связно описать очевидцы, остановился,
приглядываясь к происходящему, а затем миролюбиво обратился к тому,
который держал девушку:
- Ты чего это, парень?
Местные жители в конфликты с кавказцами не вступали, логично
рассудив, что их "раскованность" не может быть беспричинной. Верзила даже
заухмылялся, словно предвкушая новое развлечение. Сунул прохожему под нос
кулак, размером со средний арбуз, но не ударил, в последнюю секунду
выбросил два пальца, норовя ухватить непрошеного защитника за нос. Мягким
движением уклонившись, мужчина извиняющимся голосом попросил:
- Не надо, ребята. Вы меня не бейте. Я уже и так испугался.
Меньший кавказец высвободил одну руку и заколебался - то ли
продолжать свое дело, то ли поучить разговорчивого.
- Ты, гад, на кого тянешь? Не видишь, голытьба, что тут люди, не тебе
чета? Надо будет - вместе с этой телкой раком поставим. Этого захотел?
- Брось его, пускай идет. Он понял, - верзила лениво махнул
лапищей-лопатой. - Чеши. Или тебе особое приглашение? Так это счас...
- Да что ты с ним разговариваешь? - невысокий кавказец от возмущения
выпустил девушку, и рука его, как хорошо смазанный рычаг, рванулась
вперед.
Прохожий неуловимым движением скользнул под его руку и, отвечая,
нанес пару стремительных ударов по корпусу. Этого оказалось достаточно.
Колени горного орла подломились, и через мгновение его плотно сбитое тело,
подрагивая, покоилось на асфальте.
Лицо верзилы налилось темной кровью. Надвинувшись на прохожего, он,
словно паровой молот, со всего маху саданул его кулачищем с высоты своего
роста. И опять мимо! Зато на верзилу немедленно обрушился шквал точных,
коротких, невыносимо болезненных ударов. Последний, довершающий - в горло.
Несвязно хрипя то ли мольбы, то ли проклятья, здоровяк опустился на
четвереньки рядом с поверженным, но уже успевшим прийти в себя
сотоварищем. Приподнявшись, тот тупо озирался, будто спросонок, затем
внезапным рывком бросился к "мерседесу", дернул дверцу - и вот он уже
стоит, еще покачиваясь на нетвердых ногах, слегка сгорбившись и держа в
руке здоровенный мясницкий секач. Стойка верная - локоть заведен за бедро,
кулак прижат к животу. Только огненно-карие глаза лихорадочно мечутся,
ощупывая невзрачного, но оказавшегося таким опасным противника. С шорохом
рассекла воздух массивная сталь, а тот, кто наносил удар, даже успел
мгновенно прикинуть, сколько придется дать отступного стражам порядка за
"быка", - однако деньги его остались целы. "Бык" сделал крохотный шажок в
сторону, слегка отставил локоть, и рука гордого мстителя оказалась в
захвате. Хрустнул сустав, забренчал металл по асфальту. Прохожий с силой
секанул ребром ладони по плотному загривку, окончательно успокаивая
меньшого. К этому времени у верзилы пропало всякое желание сопротивляться,
и он вытянулся на решетке ливневой канализации.
Прохожий окинул взглядом поле битвы и не спеша удалился. Девушки и
подавно след простыл. Минут десять спустя незадачливые воздыхатели
поднялись, отряхивая припудренный пылью эластик, и, отплевываясь,
погрузились в машину и, рванув с места так, что покрышки "мерседеса"
задымили, исчезли.
Однако не прошло еще и четверти часа, как они вернулись. Это была
картина! Одна за другой во двор въехали пять машин, с визгом
разворачиваясь и тормозя. Из них посыпались раскрасневшиеся, злые,
наполняющие воздух криками и бранью на чужом языке парни и бросились на
поиски обидчика. Ножи были у всех, кроме двоих, поигрывавших нунчаками.
Однако обидчик не находился, и тогда орава стала срывать злость на
тех, кто находился во дворе. Были жестоко, до беспамятства избиты
пенсионеры-доминошники, старуха, возвращавшаяся с бидоном молока домой, и
какой-то мальчишка, не вовремя высунувший нос из подъезда. Двое оказались
в реанимации, остальные отделались разной тяжести повреждениями.
Дальше - как по-писаному. Виновники побоища обнаружены не были, а
меры приняты: ресторан пустовал два дня, в первый день - закрытый "по
техническим причинам", а во второй - ввиду того, что завсегдатаи
осторожничали. А уже через неделю "неуловимые мстители" вовсю бражничали в
"Ахтамаре", наслаждаясь излюбленной кухней.
А кухня здесь была действительно отменной. Валерий, позабыв о своих
опасениях, чувствовал себя как дома. Расплескивая коньяк, тянулся чокаться
через стол, размахивал в запале руками, едва не задевал соседей, что-то
выкрикивая петушиным голосом. Пару раз даже попытался подмигнуть девицам
за столиком напротив, и - о чудо! - одна из них снизошла, подсела к ним,
белокурая и длинноногая, с кукольным фарфоровым лицом. И странное дело -
затянутые в кожу парни, с которыми она до этой минуты потягивала сухое
шампанское, смолчали, словно ничего не произошло. Все это Валерий отнес за
счет авторитетности Степчика.
Уходить собрались рано, в самый разгар веселья, когда на эстраде
только появились чуть прикрытые двумя-тремя лоскутками девицы из
эротического шоу. Но это Валерия не огорчило. То, что ждало его сегодня,
было куда привлекательней. Пересевшая за их столик и тотчас обратившая
внимание на Валерия Алена влекла его неудержимо. Похоже было, что и сама
она без ума от него. Внезапная вспышка обоюдной страсти, казалось,
вызывала симпатию у окружающих. Степчик - тот просто расцвел.
Прихохатывал.
- Ну вот, а вы сомневались... Родилась новая советская семья! Чур, я
свидетель! Я уж себе и свидетельницу подыскал, так что, банкет перерастает
у нас в свадебный пир. Домой? Ты что, младенец? Это Кеше пора бай-бай. А
ты у нас любимец прекрасных дам, это всем известно!
Сквозь хмельной туман Валерий насторожился. Но ненадолго.
Колхоз "Заря коммунизма" образовался в Ивашках во времена, которых не
помнило уже и среднее поколение сельчан. А старикам, износившимся в
нескончаемой работе, и вспоминать ничего не хотелось. Светлый путь
коллективного хозяйствования давно свел в могилу большинство пионеров
коллективизации. Молодежь же, обремененная повседневными заботами, прошлым
не интересовалась. Да и что им за дело было до разглагольствований всяких
умников? Не стали обсуждать даже вопрос о переименовании хозяйства, не
