же время чрезвычайно глубокое обольстительное место.
Поручик вспоминал о своей встрече с Базановым в одном из салонов Столицы
и убеждал себя всякий раз, что на такого человека надеяться можно. И теперь
на всех вечерах он произносил имя Базанова с такой уверенностью в голосе,
что даже гражданские лица уверовали в прочность отсосовской обороны.
Между тем сам генерал Базанов не торопился двигаться в Отсосовск,
брезгуя низким званием Адамсона и не желая становиться под его начало.
Удерживало его также нежелание вывозить туда даму своего сердца, которую он
необычайно берег от отсосовских соблазнителей. Он был наслышан не только о
Нахимовиче и поручике Бегемотове, но и о Блюеве, ротмистре Яйцеве и
Хоррисе. Генерал был вполне осмотрительным человеком.
Дама же его сердца, напротив, была покорена отсосовскими офицерами,
несмотря на то, что вблизи не видела из них ни одного. Более всего Софья
была увлечена поручиком Бегемотовым, о котором слышала, что он может любить
чуть ли не семь раз подряд (на самом деле всего - шесть). Это свойство в
силу известных наклонностей волновало Софью чрезмерно. По утрам она
особенно яростно расталкивала генерала в его постели, требуя немедленно
выехать в Отсосовск, и уверяла, что этого требуют интересы Империи и
оперативная обстановка. Базанов же отбрехивался как только мог и объяснял,
что на границе-де все идет нормально и самурайцы потеряли всякий интерес к
имперскому уездному городишке.
Длилось это недолго, и уже в октябре, в один из ясных дней, Базановский
казачий полк вышел на Марш в Отсосовск.
41.
Поручик Адамсон сидел на крыше Отсосовской уездной управы и смотрел
сквозь стекло на восток. Обстановка на самурайском фронте складывалась все
хуже и хуже, на дороге в любой момент мог показаться неприятель.
"Наши доблестные войска в срочном порядке отступают на заранее
заготовленные позиции..." - бормотал поручик, сплевывая вниз, на улицу.
- Эй, начальник, что видно? - крикнул снизу корнет Блюев.
- Да вроде все тихо, - ответил Адамсон и в тот же момент увидел на
востоке облако пыли. - Японцы! К бою! - заорал чуть поздже поручик и нырнул
в чердачное отверстие.
- Равняйсь! Смир-рно! - завопил он из окна второго этажа.
- Заряжай! Пли! - из окна первого.
- Ура! В атаку! - из прихожей.
Только выскочив на улицу, ошалевший поручик понял, что кричал он
напрасно. Площадь была пуста, если не считать нескольких коров и поддатого
корнета Блюева в кальсонах.
Приказав Блюеву взять на себя правый фланг и матерно ругаясь, Адамсон
бросился к казармам.
Не прошло и часа, как все было готово к бою. Дорогу преграждала
баррикада из телег, фонарных столбов и поломанной мебели, за которой
залегли солдаты. В небольшом отдалении стояли четыре пушки. Неприятель
приближался.
У Адамсона пересохло во рту, и неожиданно снова началась его сортирная
болезнь, да не одна, а в придачу с поносом.
- Корнет Блюев! Приказываю временно принять командование! - крикнул
Адамсон и осторожно побежал за угол. Секундой позже он появился снова, и по
галифе стало ясно, что он не успел.
Корнет Блюев деликатно отвернулся в сторону дороги. На горизонте как раз
появились передовые порядки казачьего полка генерала Базанова. Узнав своих,
Блюев радостно взмахнул руками и закричал:
- Не стрелять! Ведь это наши, базановцы!
После чего корнет вскочил на одну из лошадей, по случайности приблудшей
на площадь к бесплодным коровам, и погнал ее навстречу казакам.
42.
В развернутом строю, с бунчуками и знаменами, вступал в Отсосовск
казачий полк генерала Базанова. Радостные жители высыпали из домов, чтобы
приветствовать героев, многие бросали им охапки цветов, бутыли с сидром,
барышни подсаживались к казакам.
- Салют победителям косорылых! - скомандовал поручик Адамсон и взмахнул
рукой.
Ударили пушки, отчего первый ряд базановцев был положен картечью. Казаки
сразу бросились в атаку. На площади осталось около тридцати трупов мирных
жителей, остальные снова попрятались.
- Скоты! Быдло! Почему стволы у пушек не подняли! - возопил поручик
Адамсон на пьяных оружейных. Слава богу, все обошлось благополучно (только
семь казаков погибло смертью храбрых) и вскоре кровавая мясорубка
остановилась. Командование отсосовского гарнизона и генерал Базанов в
согласии и со свитой отправились в "Либидо".
Перед входом в ресторацию состоялся торжественный церемониал встречи
казацкого полка хлебом-солью.
Из небольшой белой беседки выступал корнет Блюев, а всю аудиторию
разместили на почтительном расстоянии - чтобы от Блюева не разило сверх
нормы перегаром. После десятиминутной речи Блюева, которая началась и
кончилась словами "Едрена вошь, господа, простите меня, но я пьян", генерал
Базанов построил полк и доложил невменяемому, прислоненному к стене
Адамсону, что полк прибыл. Это было видно и так, а вот где поручик успел
нажраться - было абсолютно неизвестно. Грянул полковой оркестр, в поручика
полетели цветы, конфеты и ярко окрашенный серпантин. Это же дерьмо летело и
в генерала, но тот взял невозмутимый вид и стоял по стойке "смирно".
- Ничего, ничего, генерал, пойдемте-ка в "Либидо", - выдавил из себя
Адамсон и затушил папиросу о китель Базанова.
Под церемонию отвели громадный зал, куда собрался весь цвет Отсосовска и
окрестных сел и деревень. Семеро батрацких семей села Санотряпкино
разместились на почетных местах - они особенно пострадали от самурайцев.
Неуютно чувствовал себя генерал, посаженный между уже косыми Блюевым и
Адамсоном, разлученный с Софьей. А впрочем, все вылилось, ко всеобщей
досаде, в очередную попойку.
Нет смысла описывать все безобразия происшедшие в этот вечер, поскольку
к сюжету повести они не имеют ни малейшего отношения. Скажем только, что
дурные предчувствия не обманули Базанова, так как Софья изменила ему прямо
на глазах приглашенных, флиртуя на все стороны и даже под столом.
Не способный этого стерпеть, Базанов обложив последними словами подлых
обольстителей Блюева и Адамсона, и в расстроенных чувствах покинул
"Либидо", пытался поднять свой полк в ружье, но на месте никого не нашел -
казаки тоже гуляли. В расположении оказалось только тридцать ветеранов и
тяжело больных, которые ничего уже не могли, да и не хотели - Базанов возил
их в обозе для поддержания численности полка.
Тогда Базанов позорно бежал из Отсосовска и по истечении трех суток
оказался на самурайской границе, где сдался в плен первому же самурайцу.
Тот оказался на редкость бестолковым, только через неделю скитаний по
кабакам Базанову удалось встретиться с большим самурайским сановником,
который признал его по давним гулянкам и вечеринкам, когда Империя и
Самурайя были еще наипервейшие друзья-Союзники. К этому времени до Базанова
дошла уже телеграмма из Ставки о его разжаловании в прапоршики за
предательство по отношению к Империи. Это только озлобило его еще больше.
Знакомый сановник помог Базанову получить батальон бывших имперских
людей, бежавших за границу в поисках лучшей жизни. Хорошей жизни они
почему-то там не нашли, голодали, бедствовали и мечтали только напасть на
Империю, чтобы отыграться на землях государя Императора за свои лишения и
невзгоды. Этих людей, числом около десяти тысяч, правда уже ставших
желтозадыми и косоглазыми, и вручили генералу Базанову. Он добросовестно
стал обучать свой батальон военному делу при помощи Устава, в чем как
всегда преуспел. Кроме этого изменнику-генералу положили большое жалование
и право на трехдневное разграбление небольшого самурайского городка.
Теперь Базанов жаждал только одного - побыстрее добраться до Отсосовска
и примерно наказать подлых отсосовцев. Под его рукой находился озлобленный
десятитысячный батальон, а отсосовцы пристрастились к запою и страдали от
ожирения, нанести им поражение - дело двух дней и сопутствующей Базанову
воинской Удачи.
43.
Слезы скорби мешают нам расписать более подробно то, что было дальше.
Тем более, что копаясь а Архивах Канцелярии, Со-авторы стали слепнуть, к
тому же за это время изрядно подорожало пиво. Но краткое изложение -
извольте.
Когда вести об измене генерала Базанова достигли Отсосовска, а затем и
Столицы, поднялся большой переполох. Начисто исчезли сахар, соль и спички,
пропал херес. Все ждали вторжения озверевшего от ревности Базанова на
Пределы Империи. Софья, пофлиртовав в "Либидо", была покинута корнетом
Блюевым где-то в солдатском борделе и судьба ее на несколько строк
затерялась.
Из Столицы в Отсосовск был направлен пехотный Уставной полк, ведомый
полковником Секером, воякой пожилым, но заслуженным. Полковник лично
пережил 17 кровавых сражения в бронированном вагончике и на его груди уже
не хватало места для орденов. В самом городе формировалось народное
ополчение. Его гарнизон и остатки разбежавшегося полка казаков Базанова
было решено придать для усиления полку Секера, и именовать этот полк отныне
"Дивизией".
В городе Же, сугубо штатском и лишенном привлекательности подтянутых
офицеров, тоже произошел ряд волнений. Отмечался бунт в женском монастыре
благородных девиц и демонстрация педерастов среди гимназистов. Все - из-за
отсутствия сидра, остатки которого намертво допивали заезжавшие в Же
гусары.
Пристав Хрюков так и не дождался ответа на свое досье, в Столице были
заняты проблемами воскресных обедов и приемов в Ставке. Пристав настолько
пристрастился к литературной деятельности, что не смог оставить потуги на
этом поприще и стал посылать во все журналы детективы, написанные на основе
досье, подписываясь псевдонимом "Майор Пронин". Вскоре после случайной
сокращенной публикации одного из них его забрили и сослали на остров Св.
Елены - "за присвоение себе внеочередного звания".
Барон Хоррис воспользовался тяжелой обстановкой на границе Империи и
стал вывозить в Швецию все материальные и культурные ценности города Же,
намереваясь обменять их там на сидр. Разумеется, нарвался на авангард
самурайцев и в муках погиб от штыковой раны в зад.
Бегемотов, узнав от своего денщика, что Софья находится в солдатском
борделе, заехал за ней на пролетке и и на ворованные деньги решает увезти
ее в местечко Париж. По дороге они, разумеется, нарываются на арьергард
самураев, Софью по злобе душевной убивают, а поручика Бегемотова
пристреливают из ружья. Его геройская погибель надолго запала в души
самурайцам, окончательно посрамив их боевой дух.
Дивизия Секера выступила к театру военных действий, где столкнулась с
батальоном теперь уже прапорщика Базанова. Левым и правым флангами
командовали корнет Блюев и поручик Адамсон, кроме них в Дивизии нашлись и
другие видные офицеры, любимцы Секера, посему дивизия Секера была два раза
наголову разбита.
В последнем сражении полковник Секер получает и раздает тяжелые раны.
Исполненная боевым духом дивизия отходит на заранее подготовленные позиции
- к деревне Отсосовке, сдавая неприятелю Же и прикрывая собой город
Отсосовск.
Прапорщик Базанов преследует дивизию по пятам. Не смотря на это, Блюев и
Адамсон пьют в обозе самурайский сидр. Где-то еще продолжает раскручиваться
Рулетка, господа офицеры рискуют, поклоняются дамам и делают ставки. И сама
жизнь в любом случае продолжается.
Часть третья
ДИВИЗИЯ СЕКЕРА
Вперед, сквозь ад идут полки,
Стреляя всех подряд
И злые, как волки...
Дан.Слонов, литератор СПИП
(*) Действие этой повести происходит через годы после вторжения
прапорщика Базанова, описанного в "Рулетке", и вплотную иллюстрирует
кровавую мясорубку сражений возле видных рубежей у деревни Отососовки. К
дивизии Секера приписан поручик Слонов, но связь со Ставкой
