Нестор (Онуфриевич) Бегемотов
Федя Секер
Стил Стар Хоррис
Ф Р О Н Т Ы
Хроника Смутных Времен
Роман
в трех частях и 66 главах
ОТ АВТОРОВ О КНИГЕ "ФРОНТЫ"
Со-Авторы этого романа - литераторы и основатели СПИП (Союза Поэтов и
Прозаиков) г.Москвы. С 1985 года они выпускали рукописный альманах
"Сталкер", потом издавали альманах "Пан Бэ", а затем искали Издателя.
Авторы СПИП написали поистинне нескончаемое число удивительно
талантливых и занимательных произведений, к сожалению, или к счастью, кроме
романа П.Асса и Н.Бегемотова "Как размножаются ежики" не представленных в
отечественной литературе.
Роман "Фронты" считается одной из самых ярких жемчужин в наследии СПИП,
он был признан лучшей книгой 1990 года из тех, что авторам довелось в этом
году прочитать.
Три части "Фронтов" - "Третий фронт" (1990), "Рулетка" (1988) и "Дивизия
Секера" (1986) впервые были переработаны в 1992 году, утратив при этом все
слова, которые офицеры обычно не произносят, и благодаря издательству "МиК"
издаются в авторской редакции и под твердой обложкой одной книги - она
перед вами.
В семидесяти пяти словах о самом романе.
Каждую из частей можно считать самодостаточной повестью. Все они связаны
только одним местом действия - Империей, одними и теми же неуловимыми
глубинными идеями, и общими героями - поручиком Адамсоном, корнетом Блюевым
и отчасти ротмистром Яйцевым. Именно их, и проводят авторы по своему
фантасмагорическому миру, описывая существование офицеров Ставки на
протяжении почти пяти лет.
Время действия - непознаваемо. Продвигаясь по фантастической плоскости
Империи, не ставьте опознавательных знаков, не ищите аллегорий и не
проводите параллели, которые, как известно, нигде непересекаются. Нам бы не
хотелось, чтобы читатель это делал, и с еще большим огорченичем мы
наблюдаем как сегодняшний день начинает походить на написанные нами строки.
Чтобы лучше представить себе место событий, прилежный читатель соизволит
нарисовать полевые карты боевых действий, а для лучшего ознакомления с
героями этого эпоса, представит в своем воображении групповые портреты
действующих лиц. Их немного и не все они являются офицерами Ставки. Это -
поручик Бегемотов, барон фон Хоррис, поручик Слонов, полковник Секер и
пилот Румбель. Со своей стороны, авторы сделали все, что вы сможете по
достоинству оценить и их Глупость, и их Величие.
Если книга Вам не понравится, не отчаивайтесь. По статистике, собранной
Дирекцией СПИП, нам известны по крайней мере четрые человека которым она не
пришлась по вкусу. Полный список этих читателей будет приведен при
переиздании. Для этого направьте свою фамилию, имя, отчество, год рождение
и семейное положение на адрес редакции.
Напротив, свои хвалебные отзывы Читатель направит по адресу - Москва,
ул. парашютиста Бормашинова, 16, "Дом Литератора Союза Поэтов и Прозаиков",
или по любому из адресов, какие сможет придумать.
* * *
В смутных водах ушедшего мы находим черты своих лиц. В видениях дней
грядущих можно разглядеть очертания и этого дня. Но Никто не скажет, когда
это было и когда это будет. И Никто не пройдет след в след этот путь снова.
Со-Авторы Н.Бегемотов, Ф.Секер, С.Хоррис
Москва, кофейня, 23 апреля 1993 года
Часть Первая
ТРЕТИЙ ФРОНТ
(*) Судя по архивным записям имперской Канцелярии, которые Со-авторы
использовали в данном труде, действие этой повести происходит задолго до
Отсосовских событий, описанных в повести "Рулетка" и много ранее
возобновленных боев, иллюстрированных в "Дивизии Секера". К сожалению,
Со-Авторам так и не удалось установить название Столицы Империи, возможно
что это, так называемый, Тоже-Париж.
1.
Над шестым Столичным Пехотным юнкерским корпусом безмятежно палило
солнце, освещая длинными желтыми лучами пыльные казармы, штаб, в котором за
дубовым столом дремал начальник заведения - доблестный майор Секер, и плац
для строевой подготовки.
В центре плаца стояла почти развалившаяся дощатая трибуна, построенная в
незапамятные времена по случаю так и не состоявшегося приезда в корпус
государя Императора. Как раз в те дни государь Император сбежал за границу,
а развалины трибуны безуспешно пытались заслонить четыре фанерных щита, на
которых в парадном шаге застыли юнкера с лицами недельных удавленников.
Сейчас на плацу был выстроен взвод юнкеров первого курса, только что
отшагавший строевым шагом двадцать периметров вокруг трибуны.
Юнкер Блюев стоял в середине строя, пряча глаза от взводного и мечтая
затянуться папиросой. А перед строем вышагивал поручик Слонов, пьяный так,
что его шатало из стороны в сторону. Видимо, он хотел бы остановиться и
распустить строй юнкеров по казармам, но просто не мог это сделать, чтобы
не упасть. Юнкера провожали его своим по обыкновению тупым и ничего не
выражающим взглядом.
Поручик Слонов был небольшого роста, что на плацу, впрочем, было не
заметно, с прорастающим сквозь китель животом и приятной пропитой
физиономией. С поручика можно было бы ваять или писать маслом офицера.
В душе Слонов был чрезвычайно добр и отзывчив на ласку, правда, пока не
выпадало подходящего случая это показать. Он мог бы заплакать над убиенной
собакой, но со скорой руки, и при наличие патронов, пристрелил бы и
инвалида.
Наконец взводный остановился, широко раскорячив ноги, прямо перед вмиг
осиротевшим юнкером Блюевым.
- Н-н-ну? - свирепо рявкнул поручик, да так, что Блюев отпрянул во
вторую шеренгу, которой, кстати, не было.
Сам не ожидая от себя такого рыка, Слонов задумался и потерял над собой
контроль... Его рвало на плац необычайно долго (на самом деле, минут
восемь), после чего, Слонов вытер рукавом мундира шершавый рот и промолвил:
"Блюев!.."
- И-я! - взвизгнул названный юнкер, инстинктивно вылетая на несколько
шагов вперед.
- Убрать! - скомандовал Слонов ткнул перстом себе под ноги.
Блюев замялся, но опасаясь получить по лицу, сбегал в казарму за шваброй
и приступил к уборке в опасной близости от командира взвода.
- Наблевал тут, скотина, убирай теперь! - сказал непоследовательный
Слонов, после чего отвернулся от юнкера к безмолвному строю и стал
мочиться, очевидно, забыв расстегнуть штаны.
- Эй, малец! Ты меня своей мокрой тряпкой не цепляй! - сказал он через
минуту. - Все штаны замочил, гад!
Шокированный Блюев не отвечал. Изумившись, Слонов обошел Блюева вокруг и
зловеще хмыкнул.
- Юнкер! Кругом! - приказал он, и когда Блюев повернулся, дал ему еще и
ногой под зад, да так, что бедный Блюев отчетливо приуныл.
- Ты должен помнить, скотина, что казарма - это есть святая святых, и
при гажении возле нее, через силу потом нюхать надо!.. То есть, не гадить,
- потому что запахом неприятно! И, к тому же, пропадает сама идея!..
Было известно, что Слонов мог поучать юнкера хоть до отбоя, но тут на
плац пожаловал майор Секер, начальник учебного корпуса.
- Ну, как успешно проходят занятия, поручик? - спросил тот с прононсом,
невозмутимо забрав поручика Слонова под руку.
- Скоты эти юнкера. Раньше-то лучше были, - хрипло выдавил из себя
Слонов. - Ни манер, ни образования. Только и норовят что гадить...
- Гадить? - расстроенно переспросил Секер.
- Ну да! Они вскорости в императорской комнате гадить будут! В карцер бы
их посадить!.. - мечтательно сказал Слонов.
Взвод безмолвно стоял по стойке "смирно", пожирая глазами своего
любимого командира. Майоре Секер был для юнкеров идеалом. В нем они
находили для себя пример для подражания. Любой из юнкеров души в нем не
чаял, и при случае мог бы погоны отдать, чтобы спасти своего майора.
- Ну зачем же в карцер? - удивился Секер, почувствовав всеобщее
обожание. - Пусть лучше в оперу, так будет даже лучше... У вас там знакомая
актриска есть, поручик?
- Есть, - прохрипел Слонов. - Будет им опера и актриска...
- Ну что ж, - загадочно пробормотал Секер и удалился.
Не успел он вернуться к себе в штаб, как Слонов подал новую команду.
- Подрав-няйсь! - возопил он, распугивая подступающие глюки. Юнкера
испуганно подравнялись.
- Итак, господа, - Слонов выдержал драматическую паузу, видимо, подавляя
очередной приступ рвоты. - Завтра будет марш- бросок. Тридцать верст!
Ряды юнкеров исторгли безмолвный стон.
- Ничего себе начал, - скептически подумал юнкер Адамсон.
- Тридцать верст туда, - продолжал взводный, - и сорок обратно. С полной
выкладкой! А теперь - раз-зойдись!..
Юнкера, валясь с ног от усталости и валя при этом друг друга, побрели в
казарму. Возмущенные порядками взводного, все пытались как-то оскорбить
въедливого Слонова, а юнкер Адамсон, дернув за рукав Блюева, значительным
тоном, но шепотом, резюмировал:
- Этому гаду надо темную сделать...
- Как это? - переспросил, расстроенный строевой подготовкой, юнкер
Блюев.
- Темную - это значит на плацу нагадить, а на него свалить, - доложил
Адамсон, а затем уточнил. - Или вломить как следует...
Озадаченный Блюев испуганно оглянулся и подумал, что в общем-то, это
было бы неплохо, но чтоб Блюев при этом не участвовал...
2.
Тросточка из черного дерева, которой обычно вооружался майор Секер,
всегда внушала романтическую зависть юнкера Блюева. С еще большим почтением
последний отнесся к появлению в казарме самого Секера.
В этот момент Блюев стоял на тумбочке, без сапог, но в фуражке, отдавая
честь электрическому чудо-выключателю.
- Вот и еще один день прошел, - сказал Блюев, когда проем двери
обнаружил майора Секера. Блюев смешался.
- Юнкер Блюев, если не ошибаюсь? - приветливо произнес Секер, показывая
на него своей тросточкой и разя ароматом одеколона из Тоже-Парижа.
- Так точно, господин майор!
- Слезайте, что ли.
Блюев соскочил с тумбочки, поправляя дыхание и уставные синие трусы.
Весь взвод, только что с необычайным интересом следивший за манипуляциями
Блюева, сделал вид, что спит тяжелым сном, ворочаясь и разнообразя в
казарме воздух.
Невозмутимый майор Секер, между тем, продолжал:
- Я хотел бы, господин юнкер, чтобы вы взялись за постоянный выпуск
ведомостей училища. Неудобно как-то, приедет когда-нибудь к нам чиновник из
Столицы, а здесь как в хлеву у быдло, один кирзач -
и никакого изыскуства... Между тем искусство - это, знаете ли, десерт,
или даже аля-фуршет. Поверьте мне, в некотором известном смысле, и шерше ла
фам.
Секер величаво вздохнул, как бы переживая сказанное.
- Юнкер Блюев, - доложил юнкер Блюев.
- Я назвал бы эти ведомости "На посту" или "У ружья", в общем, как-то
аристократично и в то же самое время - по боевому. С одной стороны, чтоб
сразу бросалось в глаза, и во-вторых, чтобы каждый мог видеть это
немедля... Вот такая задумка, милостивый сударь...
- Юнкер Блюев, - доложил юнкер Блюев.
- Завтра вы можете не ходить на плац, а заняться исключительно
ведомостями. И обязательно в том смысле, в котором я только что пояснил.
Загадочно пожелав "приятных снов" и чему-то мечтательно улыбаясь, майор
Секер удалился. Исчез он так медленно, что трудно было уловить тот момент,
как он, собственно говоря, покинул казарму.
Блюев помотал головой и снова полез на тумбочку, чтобы закончить ритуал
ушедшего дня. Отсюда, через окно, ему было отчетливо видно, как на плацу
при свете луны вышагивает, тренируясь, худосочный юнкер Хабибулин. Юнкер
старательно размахивал руками и высоко задирал ноги, показывая, что из его
сапог торчит половина несвежей портянки.
- Ать-два! - говорил сам себе Хабибулин, двигаясь в обход плаца и
исчезая из видимости Блюева. - Плохой дела! Буду плохо ходить, Слон
