нависала над коридором. У основания головы зияла воронка ротового
отверстия, окруженная пучком длинных тонких щупалец. И эти щупальца,
так же как и вся сотня ног сколопендры, бесшумно и быстро шевелились.
- Вот что, ребята, - сказал Христофор, - пошли-ка отсюда, пока эта
штука не вырвалась на волю...
Охотники поспешили ретироваться со всей быстротой, на которую были
способны их избитые, натруженные за день ноги. Они направились к
противоположному концу коридора, надеясь, что и там стены мышеловки не
смогли сомкнуться.
- Давайте поднажмем, - озабоченно говорил Христофор, морщась от
боли в коленях. - Если сколопендре удастся высвободиться, перед нами
откроются две дивные перспективы: во-первых, мышеловка может
захлопнуться...
- Но может и не захлопнуться... - сказал Джек.
- А во-вторых, этот милый червячок может проголодаться.
- Есть еще третья возможность, - тихо сказала Ольга.
- Какая?
- Констраква. Она польется, когда червячок перестанет затыкать
дыру в земле своим телом.
- Но откуда здесь констраква?
- Не знаю. Сама удивляюсь.
- Может быть, это ифрит постарался? Специально для нас...
- Черт его разберет, - устало сказала Ольга. - Я уже ничего не
понимаю! Зачем ему мешать самому себе? Он построил каменную мышеловку,
ловко нас в нее заманил и захлопнул... А тут вдруг, ни к селу, ни к
городу, выброс констраквы и этот червяк... Ясно, что ифрит не мог
такого предусмотреть!
- Нашла коса на камень! - глубокомысленно изрек граф, припоминая
еще одно высказывание турицынского конюха.
- Кстати, граф! А почему вы не стреляли? - спросил Гонзо. - Может
быть, мы успели бы выскочить на ту сторону...
Джек Милдэм пожал плечами.
- Так ведь я думал, что это опять морок...
- Какой морок? - не сразу понял Христофор.
- Да тот, что был в Легостаевском лесу. Кажутся всякие чудеса, а
на самом деле ничего нет.
Христофор смотрел на графа с изумлением.
- Так вы считали, что нам все это кажется? И бегущие стены, и это
чудище из-под земли, все - морок?
- Ну да... - скромно признался граф.
- А, простите за любопытство, когда же вы поняли, что все это
происходит на самом деле?
- Да вот сейчас, когда мы пошли в обратную сторону...
Христофор вздохнул.
- Счастливый вы человек, граф!
- Почему?
- Потому что вам все нипочем. Приключения, от которого у меня до
сих пор дрожат коленки, вы даже не заметили. Это редкое качество!
Граф глубоко задумался.
- Да, - сказал он, наконец, - меня трудно выбить из колеи.
- Практически невозможно, - подтвердил Гонзо.
Он посмотрел на Ольгу. Княжна шагала быстро, а если надо, могла
бы, наверное, и бежать, но Христофору хорошо было видно, с каким
трудом дается ей каждый шаг. Плечи ее опустились, спутанные волосы
почти закрывали перепачканное лицо. Узенькая юбка расползлась по шву,
на бедре видна была свежая царапина. Ольга не смотрела по сторонам,
она вышагивала, точно машина, потерявшая управление. Машина, которая
движется неведомо куда, пока в запасе есть хоть капля горючего...
Христофора пронзило вдруг острое неуютное чувство. Это была не
просто жалость, он испугался за Ольгу.
- Оля! - он взял ее под руку, хотел сказать что-то ободряющее и
одновременно нежное, но ничего так сразу не придумалось, и он спросил:
- Ты как?
- Я очень устала, - еле слышно произнесла Ольга, не поворачивая
головы, - и мне страшно...
- Ну ничего, - уговаривал Христофор, - сейчас выберемся из
коридора, а там легче пойдет...
Ольга равнодушно кивнула, хотя и она, и сам Гонзо прекрасно
понимали, что легче не пойдет. Пойдет самое интересное.
Тем не менее, до выхода добрались благополучно. С огромным
облегчением охотники за ифритами, чуть было сами не превратившиеся в
охотничьи трофеи, спрыгнули в густую траву у края бывшей площади.
Снова под ноги стали попадаться металлические листы, бруски и
проволока, но теперь они уже ни у кого не вызывали раздражения. К тому
же, совсем рядом была дорога. За ней гостеприимно распахнул ворота
заготовительный цех. Выйдя на дорогу, Ольга и Христофор прежде всего
тщательно исследовали асфальт. Он, как и прежде, был покрыт трещинами,
но свежих среди них, кажется, не было. Со стороны леса доносились
какие-то непонятные звуки, зато дорога к заводоуправлению была пуста и
просматривалась ясно, как на ладони. Словом, пока все складывалось
хорошо.
Однако Ольга уже не верила в спокойствие здешних мест. Ступая по
асфальту, как по тонкому льду, она осторожно приблизилась к воротам
цеха. Луч фонаря осветил безмолвные ряды покрытых ржавчиной станков.
Здесь все было по-прежнему, но княжна поспешно отвела луч в сторону и
отошла от ворот подальше.
- Ладно, - сказала она, собравшись с силами и снова переходя на
командный тон. - Попробуем двигаться по дороге. Я иду первой. Гонзо за
мной, в пяти шагах. Джек, ты замыкаешь. Если из леса что-нибудь
появится - стреляй. И не забывайте смотреть под ноги. Все, пошли!
Охотники, невольно пригибаясь, двинулись по дороге в сторону
заводоуправления. Они не разговаривали и старались ступать потише -
может быть, из-за того, что в эту минуту стихли все звуки на
территории завода. Не слышно было даже привычных завываний со стороны
озера.
- Чего это они? - не выдержал граф. - То галдели без умолку, а то
вдруг затихли... И тишина какая-то странная... будто земля дышит...
- В каком смысле - дышит? - спросил его Христофор, озираясь по
сторонам.
- А в таком! Поднимается медленно и опускается, разве не
чувствуешь?
- Нет, - сказал Гонзо. - Это у вас головокружение. От полетов на
метле...
- Тихо! - Ольга вдруг остановилась и присела. - Что это там?
- Где? - граф и Гонзо тоже пригнулись пониже.
- Вон, впереди, на дороге!
Христофор медленно приблизился к Ольге, пытаясь определить, куда
она смотрит.
- Ничего не вижу, - сказал он, - дай-ка фонарь... Вон то черное,
что ли? - он встал на цыпочки и поднял фонарь над головой. - Обычный
канализационный люк. Закрытый. Ржавый. Чего ты испугалась?
- Мне показалось, там что-то шевелится...
Гонзо еще посветил.
- Нет, - сказал он убежденно. - Люк, как люк. Если земля и дышит,
как утверждает граф, то, во всяком случае, не через эту дыру - она
надежно закрыта...
В следующее же мгновение Христофору пришлось пожалеть о сказанном,
потому что крышка люка вдруг сорвалась с места и, словно тарелочка для
стендовой стрельбы, улетела далеко в траву. Из колодца фонтаном
ударила знакомая маслянистая жидкость, а вместе с ней наружу полезли
верткие хвостатые существа размером со взрослого крокодила.
Прокатившись несколько метров по земле, они поднимались на задние лапы
и деловито разбредались, кто в траву, а кто вдоль по дороге, как
видно, на поиски пищи. С десяток этих существ, оставляя на асфальте
блестящие пятна констраквы, направились прямо к экипажу межмирника.
- Ну ясно! - угрюмо сказала Ольга. - Констраква прорвалась в
канализацию. Теперь они могут вылезать на поверхность в любом месте...
- Вот откуда взялась сколопендра, - почти равнодушно сказал
Христофор. - А я-то голову ломал!
- Констраква в канализации... - произнес граф. - Ну, конец теперь
промзоне...
- Какой промзоне!? - закричал Христофор, выходя из оцепенения. -
Это нам конец! Что делать будем?
- Спокойно, - сказала Ольга. - Отступаем к лесу...
Экипаж межмирника повернул назад и снова стал приближаться к
деревьям, то и дело оглядываясь на бродящие по дороге силуэты. Слева
из темноты опять выступили стены каменной мышеловки, а справа
распахнулся черный зев входа в заготовительный цех.
- Попрощались, называется! - ворчал Христофор. - Опять к озеру
идем!
Он говорил тихо, но княжна услышала.
- Нет, - ответила она, - не к озеру. Попробуем укрыться в чаще.
Лесом проберемся до заводского забора, а потом обойдем все это болото
по кругу...
- Не выйдет, - заявил вдруг Джек Милдэм.
- Почему не выйдет? - Ольга повернулась к нему.
- Да ты посвети в лес!
Едва луч фонаря уперся в ярко-зеленую листву, как в чаще все
зашевелилось, затрещало, из-за деревьев показались сразу сотни
извивающихся, прыгающих, шагающих и переваливающихся фигур. С воплями,
визгом, рычанием и клекотом они высыпали на дорогу и двинулись
навстречу охотникам. Опережая всех, по земле расплывалась жирная лужа
констраквы.
Вот так, вероятно, выглядит карнавальное шествие в аду, подумал
Христофор.
- Стрелять, что ли? - спросил граф.
- Бесполезно, - Ольга опустила голову, - нам все равно не
перебраться через лужу...
Сзади тоже послышались вопли. Вылезшие из колодца существа были
уже близко и теперь не то приветствовали сородичей, не то радовались,
что добыче некуда ускользнуть.
Оставалась только одна возможность.
- Быстро - в цех! - сказала княжна.
Гонзо и граф не без колебаний последовали за ней в черный провал
ворот, понимая, что цех не может служить надежной защитой - у него нет
стен. В то же время, здесь было абсолютно темно из-за стоящих плотными
рядами станков и низко нависающей крыши. Все же Христофор, войдя в
цех, дернул ручку ближайшего рубильника. Он сделал это почти
машинально, совершенно не рассчитывая на какой-либо эффект. К его
немалому изумлению и общему испугу, раздался пронзительный скрип,
завывание перегруженного электромотора, и огромная железная воротина,
рассыпая хлопья ржавчины, перекрыла выход из цеха. Как только это
произошло, мотор пролил дождь электрических искр и замолк навсегда.
Путь к отступлению был отрезан. Впрочем, на отступление рассчитывать и
не приходилось. В закрытые ворота уже ударили снаружи чем-то тяжелым.
- Так, - сказал Христофор, - куда теперь?
Ольга медленно пошла по проходу между рядами станков. Луч фонаря
выхватывал из темноты застывшие справа и слева гильотины, прессы и
циркулярные пилы. Неизвестно отчего, на Христофора все эти лезвия,
зубья и прочие сверла производили зловещее впечатление.
"Ерунда, - думал он, отгоняя страх, - просто горы ржавого
металлолома. Одна опасность - могут рухнуть на голову."
Гонзо старался идти по самой середине прохода. Он зорко
вглядывался в темноту и в то же время прислушивался к звукам,
доносившимся снаружи. Сердитые удары в ворота сыпались теперь
непрерывно.
"Совсем как тогда, в Сент-Луисе... - подумал Христофор. - ...До
сих пор не пойму, кто запустил среди вкладчиков утку, будто я
собираюсь удрать с деньгами? И кто знает, если бы они не принялись
тогда высаживать дверь, может быть, я бы и не удрал?"
После уголовной полиции Христофор больше всего на свете не любил
обманутых вкладчиков, разумеется, после того, как они открывали обман.
И все же сейчас он, пожалуй, предпочел бы иметь дело с ними, а не с
этими исчадиями констраквы, которых нельзя ни поссорить друг с другом,
ни обмануть поодиночке, ни натравить на кого-нибудь другого.
А ведь они раньше тоже были людьми! Христофор вдруг вспомнил, что
сделала констраква с Федулом и его бригадниками. Может быть, не все
это кишащее стадо, но какая-то часть его - бывшие люди. Рабочие,
застигнутые аварией, любопытные, желающие поближе рассмотреть
невиданное озеро, и, конечно, предприимчивые ребята, вроде него
самого, мечтающие грести золото лопатой, а откуда - неважно, хотя бы и
со дна озера констраквы. Интересно, что они чувствуют? И что они
помнят? Судя по их поведению - ничего. А может быть, им просто
