милосердному диктатору, строгому, но справедливому, и, наконец, запели
псалмы и славословия. Несколько раз становились на колени и кланялись
"посудине".
Вдруг, после очередного поклона, раздался чей-то крик:
- Смотрите! Смотрите!
На глазах у испуганных придворных корабль стал быстро уменьшаться.
Дамы завизжали. Графы и бароны вскочили на ноги и рванули к выходу. За
ними последовали архиепископ и вся его свита. Через минуту в зале не
осталось никого, кроме Сережи и Федора Мелентьевича. Когда корабль
уменьшился до размеров спичечного коробка, участковый подошел, взял его
осторожно двумя пальцами и сунул в карман.
- Что это? - удивился Сережа. - Это вы устроили?
- Виктор забрался внутрь, - ответил Земляника. - Ну, теперь мы с этим
змеем по-другому поговорим, пошли!
Они покинули собор и, пройдя через пустынную анфиладу комнат,
оказались в апартаментах Дракона.
Двое гвардейцев преградили было им путь, но Сережа, блеснув
красноречием, убедительно доказал, что ему немедленно нужно видеть
диктатора. Наконец их ввели в большой сумрачный зал, где на троне сидел
сам Дракон. Дежурный офицер доложил о маркизе Щекине и удалился. На
некоторое время воцарилась тишина.
- А! Да-да! Припоминаю! - воскликнул Дракон. - Мы с вами, молодой
человек, кажется, встречались на Пиливоне? Ну как же! Замечательно провели
время! А это с вами кто?
Федор Мелентьевич приблизился к Дракону и произнес:
- Участковый инспектор Земляника. Сообщаю вам, гражданин Дракон, что
вы задержаны для препровождения в отделение.
- Задержан? - усмехнулся Дракон. - Уж не тобой ли? - он захохотал и
левой головой выпустил вверх струю пламени, закоптившую потолок.
Федор Мелентьевич рассердился:
- Если ты, змей, попробуешь оказать сопротивление, так я на тебя
управу найду! - И он выхватил крупнокалиберный бластер и пустил вверх
струю пламени, пробившую крышу дворца насквозь.
Левая голова Дракона изменилась в лице и отодвинулась.
- И не пытайся бежать, - продолжал Земляника. - Корабля у тебя больше
нет.
- Как нет? - вскричал Дракон. Он бросился к стоявшему в углу монитору
и нажал кнопку с надписью "Архиепископ". На экране появилось серое от
страха лицо верховного священнослужителя.
- Что с Реликвией? - спросила правая голова.
- Да чтоб я сдох, владыка! - залепетал архиепископ. - Все было в
порядке. Но за время службы она вдруг стала уменьшаться, уменьшаться и
исчезла! Вот провалиться мне на этом месте!
Правая голова застонала. Дракон включил связь с кораблем и даже
поежился от сурового взгляда Виктора Лавуазье, появившегося на экране.
- Хорошо, - мрачно произнесла средняя голова Дракона. - Вы выиграли
эту игру. Что я должен делать?..
15.02.08. Сегодня в 10 утра мне на работу позвонила
радостно-удивленная Катрин Закирова и принялась поздравлять. Сначала я
даже не понял, о чем речь. Ведь работа над фильмом еще не окончена, да и
как она могла узнать? И тут вдруг до меня дошло. "Робинзон" вышел на
экраны. Оказывается, он появился в списках еще вчера вечером, но я давно
уже в них не заглядывал.
- Ну и как тебе? - спросил я Катрин, стараясь казаться равнодушным.
- Ты знаешь, очень неплохо, - ответила она. - Особенно там, где они
вдвоем...
- Спасибо.
- Ну а что-нибудь новенькое создаешь?
- Да наклевывается тут одна штучка... Но над ней еще нужно серьезно
поработать...
Речь моя была плавной и размеренной, но едва погас экран монитора, я
бросился к нему, словно тигр и сейчас же запросил статистику по
мыслефильму "Робинзон".
Фильм заказали уже около трех тысяч человек, про смотреть успели
только двести. По экрану побежали строки кратких зрительских отзывов:
"Фильм неплохой. Снято не очень умело, но с душой. В. Померцалов",
"Основные тенденции неоколабризма схвачены автором в основном верно.
Беспокоит серьезный уклон в отрицание амбивалентности полиэтичных
структур. К. Мезозойский", "Нормальное кино. Вырубонов маловато Ученики
4-го "А", "Очень понравилась звездная ночь на берегу океана. Т. Щепкина",
"Ну что к чему? Л. Тодер".
Закончив читать отзывы, я обернулся и увидел столпившихся за моей
спиной инженеров нашей лаборатории, своих товарищей по работе. Они пришли
поздравить меня с премьерой.
Александр БАЧИЛО
НИ В СКАЗКЕ СКАЗАТЬ
Солнце, прохатившись над послелними девятиэтажками окраины, садилось
за полем. Кузнечики пронзительным стрекотанием заглушали шум видневшейся
за деревьями магистрали. Первый порыв прохладного вечернего ветра волной
пробежал по высоким травам.
Я возвращался домой полевой дорогой мимо рощиц, постепенно
приближаясь к первым дозорным башням жилмассива. Отсюда уже были видны
снующие автомобили, толкающиеся на остановке автобусы, медленно ползущий
трамвай и мошкариные тучки людей. Казалось, все это было не только
далеким, но и каким-то несерьезным, игрущечным, настоящее же было злесь,
среди деревьев и в траве.
Справа из березовой рощи послышались детские голоса. Там о чем-то
горячо спорили, иногда раздавалась крики: "Кто его первый убил? Ты его
первый убил?"
В войну играют, подумал я. И вдруг над деревьями высоко взметнулся
огненный факел, и над полем пронеслись раскаты реактивного грохота.
Детишки с визгом выскочили из-за деревьев, но отбежали совсем недалеко.
Остановились и стали с интересом смотреть куда-то в глубь рощи.
Я бросился к ним, расшвыривая на ходу мясистые стебли каких-то
кормовых культур. Вот ведь химики, прости господи! Вечно им нужно
что-нибудь поджигать, да взрывать! Недавно только в больнице видел одного
- уши обварил! Ну как нормальный человек может себе уши обварить?
До детишек было еще далеко, а я уже начал терять дыхание. Между тем
они снова стали приближаться к деревьям.
- Стойте! - закричал я. - Ну-ка, сейчас же идите сюда! - Но никто из
них даже не оглянулся на мой авторитетный крик. Один за другим они нырнули
в чащу.
Когда я подбежал достаточно близко, на опушке осталась одна маленькая
девчушка в синем костюмчике.
- Вы чего это там взрываете? - с трудом переводя дыхание, спросил я.
Девчушка медленно обернулась и окинула меня оценивающим взглядом с
ног до головы, как бы решая, стоит ли со мной вообще разговаривать, потом
спокойно сказала:
- Это не мы, это Змей Горыныч.
- Ах, Змей Горыныч! А вот я сейчас вашего Змея Горыныча отберу, а вас
всех сдам родителям. Вы что же себе надумали? Весь район хотите спалить?
Я решительно зашагал к деревьям. Девчонка смотрела на меня некоторое
время, потом окликнула:
- Дяденька!
Я оглянуляс.
- Ну?
- Дяденька, вы туда не ходите, вас там волк съест.
Я покачал головой.
- Неубедительно, Волка я не боюсь. И вообще в твоем возрасте можно
было бы придумать что-нибудь получше. Все, иди домой!
- Ничего я не придумываю! Вас же Венька не знает! А вдруг он решит,
что вы - Кощей? Не ходите, дяденька. Вас может молнией убить.
Вот ведь бред какой, ни искры фантазии! Венька какок-то... старший,
наверное, у них. Тоже, хорош гусь, морочит малышам голову. Ну, погоди,
доберусь я до тебя!
- Не бойся, - сказал я девочке, - Волка тут никакого нет, выдумкя
одни. Знаю я вашего Веньку, врет он все!
Она посмотрела на меня с сомнением.
- Венька врет?
- Конечно. Здесь же город рядом, машины ездят, люди ходит, какие тут
волки?
Девчонка, поглядев задумчиво в чащу, сказала со вздохом:
- Вот и я думаю, какие тут волки?
Она повернулась и медленно побрела вдоль рощи, на ходу вынимая что-то
из кармана. Это был красный вязаный берет с кисточкой. Выхлопав его
хорошенько о колено, она призналась:
- Ну нет, так нет, - надела берет и вдруг бросилась бежать. Не успел
я и глазом моргнуть, как она скрылась за деревьями.
Не задумываясь больше, я направился к центру рощи, рассчитывая
накрыть там всю публику сразу вместе со Змеем Горынычем. Интересно, из
чего они его сделали?
Рощица оказалась довольно густой. Я думал, что, сделав сотню шагов,
смогу пересечь ее из конца в конец, но пока никаких просветов впереди не
было видно.
Кругом стояли довольно толстые деревья: березы, тополя, попадались
даже сосны. Вероятно, это самый центр рощи. Однако, оглядевшись, я не
заметил никаких признаков присутствия людей. Где же ребятишки? Откуда они
устраивали свой фейерверк? Двигаясь все дальше, я рассчитывал вот-вот
наткнуться на них. Бесполезно. Я только все больше и больше углублялся в
какую-то непостижимую чащу. Во влажном сумраке меня окоужали мощные
стволы, покрытые мхом. Откуда-то слева доносилось пронзительное кваканье и
тяжелые всплески, в воздухе пахло грибами, Я почувствовал себя неуютно в
этом лесу. Да, это, без сомнения, лес, ведь я тащусь уже минут пятнадцать,
а все еще...
Стоп! Это что такое?
Прямо передо мной, раскинув огромную крону, стоял узловатый,
столетний, многообхватнын дуб. Вот это да!
Здесь, в Сибири, такой дубище! Да я такого и на картинке никогда не
видел! Не может быть! Закинув голову, я стал обходить вокруг дуба,
перескакивая через толстые корни и ощупывая суровую кору.
Неожиданно за спиной у меня послышались торопливые шаги. Я оглянулся
и увидел невдалеке тропинку, извивающуюся среди деревьев. По тропинке шла
та самая девочка в красном берете, с которой я разгогаривал на опушке. В
руках у нес неведомо откуда появилась небольшая корзинка, перевязанная
цветастым платком. Видимо, она очень спешила, время от времени тревожно
оглядываясь, и совершенно не замечала меня.
- Эй, девочка! - крикнул я.
Она громко охнула, прижала к себе корзинку и быстро побежала.
- Да постой ты! - завопил к, выскакивая на дорожку. - Мне тоже к
Веньке! Мне нужно ему срочно передать, что... это... как оно...
Но придумать я ничего не успел, девчонка в красном берете уже
скрылась за поворотом. Вот бешеное дитя.
Ну ладно, по крайней мере, есть дорожка, пойду по ней.
Я еще раз взглянул на дуб. Могучий красавец плавно покачивал ветвями,
при этом где-то в глубине кроны что-то тихо позвякивало. Интересно, что
там может быть, подумал я, вглядываясь в густую листву, но в этот момент
послышался дробный приближающийся топот.
Это были не человеческие шаги, там, за деревьями, по дорожке бежал
какой-то зверь. Уже слышалось его частое, хриплое дыхание, затем, громко
стрекоча, пролетела потревоженная сорока. Я невольно посторонился и стал
ждать, ощущая спиной какой-то неприятный холодок. И вот на дорожке
взметнулась пыль, и из-за поворота прямо на меня выскочил огромный волк.
Это походило на сцену из "Собаки Баскервилей".
Неестественно большой, не менее полутора метров высотой, зверь явно
преследовал свою добычу, глаза его налились кровью, алый язык казался
языком пламени, бьющим из страшной пасти, где ровными рядами сияли
внушительные зубы.
Однако, увидев меня, волк мгновенно преобразился.
Он затормозил сразу всеми четырьмя лапами и остановился. На его морде
промелькнули испуг и удивление, вообще он обладал богатейшей мимикой,
недоступной обычным животным. Некоторое время он разглядывал меня,
подбирая под себя задние лапы.
"Сейчас кинется! - подумал я. - А у меня даже палки никакой нет".
Но волк не кинулся. Вместо этого он длинно прокашлялся и неуверенно
произнес:
- Я говорю... жара какая, туды ее. Дождичка бы, наверна... хорошо бы.
