нился и поднял разбитые очки. Страх гнал его дальше, прочь от погони, но
что-то в то же время подсказывало, что нужно остаться здесь и разоб-
раться с этим неизвестным объектом за колючей проволокой, с этим подзем-
ным гулом и даже с этими очками.
Наверное, их выронили из проходящей машины. Причем это надо ехать в
кузове, да еще чтобы тряхнуло хорошенько. Ну тут-то ясно - как раз перед
воротами канава поперек дороги. Непонятно, почему очки никто не подоб-
рал. Оправа очень хорошая, настоящая "Сана", ради такой стоит притормо-
зить. Если только...
Со стороны леса вдруг послышался рокот мотора. Окользин кинулся прочь
с дороги и спрятался за дерево. Вот заиграл на обугленном глянце стволов
свет фар, у ворот остановился грузовик. Половину его кузова занимали го-
рой наваленные вещи:
гитары, гармошки, картины в рамах, телевизоры и магнитофоны, пересы-
панные черным пластиночным ломом.
В другой половине были люди. Человек пять-шесть, сбившиеся в кучку.
Они сидели на корточках, держась друг за друга и тревожно оглядываясь.
Вокруг них стояли, опираясь на длинные черенки не то лопат, не то вил,
трое несомненных охранников.
- Господи, - прошептал Окользин. - Опять они!
Шофер просигналил, и из темной будки выскользнула серая, почти неза-
метная фигура. Ворота заскрипели, распахиваясь, грузовик тряхнуло при
переезде через канаву, а затем, набирая скорость, он побежал по дороге
уже по ту сторону колючей проволоки. Впрочем, отъехал он недалеко. У
ближайшего же приземистого строения процедура повторилась - грузовик
прогудел, распахнулись широкие ворота, и к самому лесу протянулась по
земле полоса света - сочные кровавые отблески пламени, бушевавшего
где-то в глубине здания. Порыв ветра донес отчаянный одинокий крик, но
грузовик уже въехал внутрь, ворота за ним закрылись, и больше ничего не
было слышно.
Сергей прислонился к обгорелому стволу и закрыл глаза, у него дрожали
колени. Он не понимал толком, что здесь произошло, но вся сцена с грузо-
виком была полна некоего зловещего смысла. Ни о чем таком старик Енукеев
не рассказывал или даже не знал, а ведь тут, может быть, и творятся
главные злодеяния вурдалаков...
Что за огонь упрятан там, за колючей проволокой? Зачем они везут сюда
картины, музыкальные инструменты и прочие культтовары? И самое главное -
что они делают с людьми?
Близкий шорох заставил Окользина вздрогнуть и открыть глаза. Только
теперь он сообразил, что ворота объекта все еще распахнуты, и охранник
не удалился в свою будку, а находится там где-то неподалеку. Но где?!
Напрасно Сергей вертел головой, пытаясь разглядеть что-либо в темно-
те. Он видел только черные колонны, обступившие его со всех сторон. Сно-
ва накатил ужас, от которого хотелось кричать и бежать, не разбирая до-
роги. Вот сейчас сзади за плечо ухватит цепкая лапа вурдалака...
В тяжелый гул, доносившийся из-за колючей проволоки, снова вплелся
шум мотора.
Еще один грузовик показался на дороге, простреливая лес светом фар. И
Сергей увидел...
Вурдалак-охранник действительно был недалеко. Шагах в десяти всего к
земле приникла серая тень с угольками вместо глаз. Медленно перебирая
лапами, она нюхом шла по следу. Мертвец настиг бы Окользина, и все было
бы именно так, как тот себе представлял, но помешала машина. Ударивший
по глазам свет вывел Сергея из оцепления.
- Гады! - хрипло выкрикнул он и снова бросился бежать.
9.
Он окончательно потерял представление о направлении и времени. Гарь
сменилась болотом, под ногами хлюпало. Потом пошли заросли ивняка и
опять лес. Только выбравшись неожиданно на широкую асфальтированную
трассу навстречу встающему солнцу, а значит - в сторону города. От по-
путных и встречных машин он прятался в кустах...
10.
- Не принимает! Через десять минут селекторное совещ...
Александра Петровна взглянула на Окользина, и строгие колючие слова
застряли у нее в горле.
Вошедший в приемную инженер был неузнаваем. Прежде всего сажа. Она
покрывала его с ног до головы. Одежда была изорвана в клочья. Лицо рас-
царапано. И наконец - глаза! Человеку с такими глазами не о чем говорить
с секретаршей. Окользин прошел прямо в кабинет директора.
С полчаса оттуда доносились лишь возбужденные выкрики, да лихорадоч-
ная скороговорка инженера, а затем зазвучал ровный спокойный голос Васи-
лия Трофимовича.
В кабинете в это время происходило следующее:
Выслушав Окользина, директор не проявил никаких признаков удивления
или страха.
Казалось, он вообще не придал особого значения рассказу, а все внима-
ние сосредоточил на внешнем виде рассказчика. В ответ на ужасные подроб-
ности пробуждения вурдалаков он только ласково кивал, юмористически пог-
лядывая на полуоторванные лоскуты одежды молодого человека.
Когда Сергей выдохся и замолк, Василий Трофимович тоже помолчал неко-
торое время, вежливо ожидая продолжения, и только после этого проникно-
венно завел ответную речь, как всегда, неспешно-рассудительную.
- Так, так. Значит, говорите, вурдалаки? Ай-яй-яй! Со старого кладби-
ща? Да-а. Не доглядели...
Что ж они, прямо из-под земли выкапывались?
- Не знаю, - мрачно произнес Окользин. - Может быть и не выкапыва-
лись.
Достаточно ведь одного, первого укуса, и цепочка потянется...
- Вон что! - Шатохин понимающе откинулся в кресле. - И многих при вас
покусали, Сергей Юрьевич?
- Нет. Сам я этого не видел. Мне рассказал дед Енукеев. У него так
внучка погибла. И другие родственники...
- Енукеев, Енукеев... - директор потер подбородок. - Нет, не помню!
Живет, говорите, в погребе какой-то?
- Вурдалаки сожгли его дом, он жил в подвале водонапорной башни, -
терпеливо разъяснил Окользин. - Но сегодня, боюсь, загрызли и его...
Сергей вдруг вспомнил слышанное ночью радостное мычание насыщавшихся
мертвецов.
- Вам нехорошо? - участливо спросил Шатохин.
Окользина трясло.
- Нет, нет. Уже все, - сказал он.
- Да. Так вот Енукев, продолжал директор, бросив взгляд на часы. Че-
ловек, как я понимаю, престарелый, одинокий. Живет в подвале. Больной
наверняка. Можем ли мы безоглядно полагаться на его свидетельства? А
вдруг он пьет запоем? Тут не только вурдалаки померещатся...
- Вы не верите мне? - устало спросил Сергей.
- Что вы! - воскликнул Василий Трофимович. - Как отцу родному! Только
вы ведь ничего и не видели, уважаемый Сергей Юрьевич. Ну напугали вас
какие-то хулиганы, вы и приняли их за мертвецов. Правду сказать, рожи
такие иногда попадаются, что просто... Ну да что ж делать теперь? Мы с
этим боремся.
- Причем здесь хулиганы? Вы поезжайте сами в Неглинево, посмотрите!
На жилье человеческое село уже не похоже. Дома брошены, гарь эта ужасная
вокруг...
- Извините! Лесные пожары имеют место по всей области, завод к ним не
причастен.
Это первое. Теперь брошенные дома... Это второе. Ну, в общем, сами
понимаете.
Объективные законы и так далее...
Ну не желает наш народ пахать землю-матушку! В город тянется, к
культуре, к надежному обеспечению талонами. Что, а одном Неглинево, что
ли, брошенные дома?
Да кругом! А мы, - директор простер руки к окну, - мы создаем в де-
ревне дополнительные рабочие места, закрепляем кадры. Погодите, еще на-
зад поедут! Вот мы наладим там подсобное хозяйство, обеспечим изоби-
лие...
- Да какое изобилие?! - в отчаянии вскричал Окользин. - Там вурдала-
ки! Все продукты и скот они отобрали. Выдают паек, пока еще не все сгни-
ло, а сами пьют человеческую кровь.
- А! - отмахнулся Шатохин. - Местное руководство критиковать -
большого ума не надо. А может быть у них социальный эксперимент? А по-
том, есть ведь и над ними начальство. В районе, в области наконец. Если
нужно будет, оно отреагирует. Или, по-вашему, там не знают, что делается
у них в хозяйствах?
Сергей пожал плечами.
- Всякое может быть...
- Ну вот что, молодой человек! Вы здесь не на митинге. Идите на пло-
щадь и там обвиняйте, кого хотите, на свежем воздухе вреда не будет. А
здесь у нас производство, давайте без этих штук.
Директор помолчал, мрачно глядя на Сергея.
- Ну хорошо, - сказал он, несколько смягчившись. - Хотите, я вам пря-
мо сейчас докажу, что жизнь в Неглинево идет своим чередом, безо всяких
эксцессов?
Сергей удивленно поднял на него глаза
- Пожалуйста! - Василий Трофимович сунул руку в ящик стола и вытащил
горсть черных поблескивавших шариков, чуть больше горошины каждый.
- Узнаете? - спросил он победно. - Грубель! Первейшего сорта грубе-
лек! Вот так-то, Сергей Юрьевич. Заработал участок-то в Неглинево! На
полную мощность.
Триста пятьдесят тонн дадим в этом квартале. В понедельник состоялся
торжественный пуск, жаль, что вы не в курсе. Я сам и благословил, лично
выезжал, из района были товарищи, пресса... Так что налаживается на селе
жизнь, Сереженька!
И не в силах сдержать законной гордости, Василий Трофимович широко
улыбнулся, обнажив длинные, острые клыки...
