правда...
- Да нам-то какое дело? Нам самое лучшее - зарыть эту штуку, и ни
сном, ни духом, понял?
- Может он и не человеческий, а, Кругалев? Смотри, клыки какие! - Ви-
тек задумчиво вертел в руках череп и вдруг острым, как шило, клыком уко-
лол себе палец.
- Ой!
- Чего ты? - вздрогнул Кругалев.
Витек с удивлением рассматривал кровяную бусину на пальце.
- Н-нет. Ничего... - он забросил череп под бульдозер. - Ладно, пошли.
Завтра разберемся.
Кругалев с готовностью зашагал назад по гусеничному следу.
- Тут и разбираться нечего, - говорил он. - Соображение надо иметь,
парень.
Здесь село в двух шагах, магазин, огороды новые нарезают людям, арен-
даторы богатые, и каждому наша помощь позарез нужна. А узнают в Управле-
нии про кладбище да и перекинут нас с тобой, чего доброго, куда-нибудь в
степь голую - ни выпить, ни закусить, ни заработать. Надо оно тебе?
Незадачливый напарник молчал.
- Вот то-то! Просек теперь? Эй! Ты слышишь или нет?
Кругалев на ходу оглянулся и вдруг замер, словно врос ногами в подат-
ливый грунт.
Витек быстро нагонял его, ступая совершенно бесшумно. Закатное пламя
поигрывало в прищуренных, внимательных глазах паренька, и взгляд его
больно ожег Кругалева.
- Вить, ты чего? - испугался он. - Ты в порядке, а? Ты что так смот-
ришь?! - и воздуху не хватило спросить что-то еще, а дохнуть было страш-
но.
Витек, стремительно надвигаясь, вдруг широко оскалился, так что стали
видны его длинные, влажно сверкнувшие клыки, а затем с голодной жад-
ностью кинулся Кругалеву на горло...
3.
Сторож Осип Микитыч в который уже раз выглядывал в оконце, выходящее
на стройплощадку. Иногда в сумраке за штабелями ему мерещилось какое-то
движение, но время шло, а Витька с Кругалевым все не было.
- От бисовы диты! - в сердцах бормотал старик. - Де ж воны е? Круга-
лев насилу с хаты пийшов, як водку побачив - а и того нема!
Дед покачал головой, растерянно посмотрел на богатый, будто в празд-
ник накрытый стол, прислушался.
- Вже и гвалдозера того не чуть... - сказал он задумчиво.
В дверь тихонько поскреблись.
- Га, хлопци! - оживился Микитыч. - Видчиняйте, видчиняйте, заходьте!
Дверь медленно распахнулась, но никто не вошел. Старик подковылял
ближе и увидел на крыльце Витька. Тот стоял за порогом, в тени, словно
боялся шагнуть в освещенную керосинкой комнату.
- Чого це ты? - удивился Микитыч.
- Кругалева трактором зацепило, - глухо проговорил Витек. - Пойдем...
- Ой, лишечко! - по-бабьи всплеснул руками Микитыч. - Хиба то ты
ёго?!
Витек не ответил, повернулся и пошел в темноту. Старик, сдернув с
гвоздя плащ, поспешил за ним.
Закат уже отгорел, но на улице еще было видно. Микитыч быстро семенил
по гусеничному следу, ему и хотелось и боязно было расспрашивать Витька,
а тот молча шел впереди и за всю дорогу ни разу даже не оглянулся.
Наконец, переправились через лужу. Тут-то и увидел старик вытянувшую-
ся поперек колеи тень. Кругалев лежал неподвижно лицом вниз.
"Готов, - подумал Микитыч, - Эх, хлопець, хлопець! Що ж ты наробыв?"
Он подошел к лежащему и перевернул его на спину. Лицо Кругалева было за-
леплено грязью, но сторож на лицо и не смотрел. Опустившись на колени,
он с ужасом разглядывал его разорванное, в клочья растерзанное горло.
- Та чим же так зачепило?
Микитыч удивленно повернулся к Витьку и вдруг охнул тихо. Парень
смотрел на него глазами, горящими ненавистью. Ничего человеческого не
было в этом взгляде, а светилось в нем простое и ясное желание убить.
Старик попытался было подняться на ноги, но тут обнаружилось, что ру-
ка мертвого Кругалева крепко держит его за отворот плаща. Микитыч закри-
чал, рванулся, пытаясь сбросить плащ, и упал. Подвела сторожа давняя ар-
мейская привычка застегиваться на все пуговицы. Спасения не было. Мерт-
вец открыл глаза и, оскалив клыки, потянул слабеющего старика себе...
4.
На центральной (и единственной площади Неглинева, прямо напротив дву-
хэтажного белокаменного сельсовета, стоит и другое здание, отвечающее
ему размером и белизной. Это столовая. Совсем недавно она была отремон-
тирована, заново отделана внутри, так что все проезжие шофера, уплетая
суточные щи, теперь невольно дивились роскошному оформлению зала.
В тот вечер, однако, суточных щей не было, крахмальные скатерти пок-
рывали столы, и роскошь, царящая на столах, затмила даже искусство нег-
линевских маляров.
Опытный человек по одному только многолюдному оживлению в зале, или
хотя бы по деду Енукееву, Курившему на крыльце в белой рубашке и галсту-
ке, мог сразу понять, что столовая закрыта на спецобслуживание, кое-где
по-старинке еще называемое свадьбой.
Рядом с Енукеевым стояла его родная внучка Светлана. На деда она не
глядела и не разговаривала с ним - сердилась за сегодняшнее. Раз в жизни
доверила старому дурню откупорить бутылку шампанского! Один раз! Сегодня
в сельсовете на регистрации. Так умудрился ей - свидетельнице! - залить
все платье. Вместо того, чтобы кататься с женихом, невестой и свидетелем
Вовкой Переходько на братана его машине, пришлось бежать домой, платье
сбрасывать испорченное, а подшивать да наглаживать старое - еще
школьное.
Теперь вот стой здесь, гадай, куда этих молодых черт понес. На дворе
темно, гости сомлели ждать, повара столовские ругаются, а их все нет и
нет. Конечно, если бы Светлана поехала с ними, она бы такого безобразия
не допустила.
На крыльце появилась взмокшая от беспокойства мать невесты.
- Ну? - только и смогла вымолвить.
- Не, теть Валь - пожала плечами Светлана, - не видать.
- Должно, на пасеку поехали, - сказал, пуская дым, дед Енукеев.
На него Светлана не взглянула, а теть Валь сказала со значением:
- Вот я покажу пасеку! За дождями распутица такая - того и гляди
застрянешь, нет ей вожжа под хвост - кататься!
- Ты, Валентина, не собачься, - дед добродушно заулыбался, - кончи-
лась твоя над Веркой власть. Отрезанный она ломоть!
- Как же, дождуться! - начала было мать, но тут в конце улицы
мелькнул свет, показались фары автомобиля.
В груди Валентины безошибочно сработало материнское сердце.
- Ой! Едут мои деточки-и! - тоненько заголосила она и кинулась в зал.
Дед поспешил за ней, чтобы надеть оставленный на стуле пиджак с медаля-
ми.
Свадебный "Москвич", залепленный грязью по самые стекла, пересек пло-
щадь и, не останавливаясь, вломился в палисадник под столовскими окнами.
Шофер невозмутимо развернул машину прямо на цветах и так остановился,
чтобы ближе было идти.
Широкий глиняный пласт отделился от кузова и шлепнулся оземь - откры-
лась задняя дверь. Жених, а потом и невеста, хмуро поглядывая на встре-
чающих, выбрались из машины. Вера зашагала к крыльцу, хрупкие розовые
бутоны рассыпались под ее ногами.
Светлана, пребывавшая до сих пор в немом изумлении, не выдержала, на-
конец:
- По цветам-то, Верка! Да вы уже нарезались, что ли?
- Твои они, цветы? - огрызнулась Вера. - Булавку лучше дай воротник
заколоть.
Светлана только теперь заметила, что туфельки невесты испачканы
грязью, венок сбился набок, темное пятно расплылось по тонкому тюлю фа-
ты, а кружевной воротник Вере приходилось придерживать рукой.
- Что с вами? - спросила Светлана. - Перевернулись?
- Застряли, - коротко бросил, проходя мимо нее, жених, или, вернее,
молодой муж Валера.
Странно, подумала свидетельница. Вроде и не пьяные. Запаха нет, и
глаза у них не соловые, а наоборот какие-то колючие, зоркие...
На крыльцо выскочила старая бабка по линии жениха и взвыла благим ма-
том:
- А вот и молодой князь с княгинею! Просим милости пожаловать, за
столы идти дубовыя, подымать меды медовыя, с отцом, с матушкой, со чест-
ные гости, во дом родный... Тьфу!
Бабка запнулась, отдышалась слегка и добавила уже обыкновенным голо-
сом:
- Ну не в дом, а в эту, будь она неладна... в столову!
Бросив "Москвич" с распахнутыми настежь дверцами, подошли братья Пе-
реходько:
Вовка - свидетель и Николай, владелец машины и "шу фер на свадьбе".
- Где застряли-то, Коля? - спросила светлана, но старший Переходько
лишь скользнул по ней быстрым, жестким взглядом, словно сосчитал, и мол-
ча прошел мимо.
- Где новая стройплощадка, знаешь? - объяснил Вовка. - Вот недалеко
оттуда на дороге и врюхались. Хорошо, что там строители живут...
Он обернулся в сторону леса и добавил задумчиво:
- Трактором выдернули нас. Скоро подъедут, наверное, мы их пригласи-
ли...
- А чего вас понесло на стройплощадку?
Вовка все глядел в темноту.
- М-м да. И чего нас туда понесло?..
Неожиданно в глазах его загорелись злые веселые огоньки. Он повернул-
ся к Светлане.
- Уж больно ты любопытная, Светка! Гляди, невесту украдут, пока мы
здесь. Пойдем лучше за стол.
И, склонившись к самому ее уху, прошептал:
- "Кисло" - то закричат, целоваться будешь, свидетельница? Положе-
но...
Светлана попятилась от него, ей вдруг стало жутко. Сроду Вовка с ней
так не разговаривал. В шепоте его слышалось жадное нетерпение, какая-то
даже страсть, что ли... Псих, одним словом.
В столовой молодых наскоро встретили хлебом-солью - надо было дать
невесте да и остальному кортежу почиститься и привести себя в порядок.
Наконец, уселись за "дубовыя", на шатких паучьих ножках, столы и при-
нялись гулять. Истомившиеся гости быстро наверстывали упущенное, в жар-
кой духоте зала напитки испарялись, закуски таяли на глазах.
Подали горячее. Жених с невестой ничего не ели и не пили, но это ни-
кого особенно не удивляло, поскольку на свадьбе так и положено. А вот на
свидетеля, отчего-то тоже потерявшего аппетит, здорово наседали. Для ви-
да он подносил иногда рюмку ко рту и тыкал вилку в закуску, но каждый
раз лицо его невольно выражало отвращение.
В разгар веселья с улицы вдруг послышалось кряхтение мощного двигате-
ля, скрипучий гусеничный визг, и к крыльцу, уничтожив остатки палисадни-
ка, подвалил огромный бульдозер.
Трое, одетые далеко не празднично, да еще и в грязных сапожищах, вва-
лились в зал и остановились в дверях. Жених объяснил, что это и есть те
самые спасители, которые выдернули из грязи свадебный "Москвич". Народ к
тому времени находился в прекрасном расположении духа, и объяснение со-
вершенно удовлетворило всех.
Новым гостям отвели место, поднесли по полному фужеру с чем-то чис-
тым, как слеза, многие тут же и чокнулись с ними.
Один из строителей, старик в застегнутом наглухо плаще, пригубив из
фужера, вдруг крикнул:
- Кисло!
Как известно, по заведенной уже в новое время свадебной традиции,
требовательный этот крик побуждает целоваться свидетелей, людей, как
правило, друг другу чужих, а то и вовсе незнакомых, что особенно пикант-
но и приятно разнообразит целомудренный обряд бракосочетания.
Затея веселого старичка понравилась гостям, все дружно подхватили:
- Кисло! Кисло!
Светлана, пунцовая от смущения, но готовая, раз надо, на подвиг, под-
нялась со своего места. Вовка, улыбаясь, подошел к ней и сквозь общий
гам тихо шепнул на ухо:
- Закрой глаза.
Она повиновалась, положила руки ему на плечи, замерла, стараясь унять
внезапную дрожь. Гости перестали кричать и приготовились считать поце-
луи. Они видели, как свидетель наклонился к свидетельнице... и вдруг,
вместо того, чтобы поцеловать ее в губы, с глухим рычанием зубами вце-
пился ей в горло.
Кровь длинно брызнула из разорванной артерии, вызвав чей-то истошный
крик.
Сидевшие напротив отпрянули в ужасе.
Свидетель оставил растерзанную шею девушки и, сверкнув окровавленными
клыками, повернулся к гостям. Его когтистая лапа потянулась за новой
жертвой.
Неожиданно в зале погас свет, в темноте уже ничего нельзя было разг-
