пытался идти на север, когда ты нашел меня.
- Север. Да, к Большой Зелени. Ты бы очень пожалел, если бы добрался
до нее. - Он рассмеялся коротким, неприятным кашляющим смехом. - Пошли,
друг Боб. Завтрак готов. И я голоден.
Престин благоразумно оставил предмет их разговора повисшим в воздухе.
Естественно, Далрей должен был относиться с подозрением к любому, кто знал
его врагов здесь, куда любой иномирянин вваливался совершенно беспомощным
- как Фритси.
Пока они шли к Галамферу, служившему кухней, Престин собирался с
духом и наконец хрипло сказал:
- Скажи мне, Тодор. Ты слышал о девушке по имени Фритси Апджон?
Он не знал, хотел ли он услышать в ответ "да" - последующие детали
будут терзать его столь безжалостно, что он будет не в своем уме
достаточно долгий период, чтобы дойти до полного умопомешательства.
- Нет. - Далрей проницательно посмотрел на Престина. - Она... имеет
для тебя значение?
Ответ, который вертелся у Престина на языке, был: "Нет! Нет, конечно,
нет." Но вместо этого он медленно произнес:
- Может быть, Тодор. Может быть, потому что я чувствую свою
ответственность за нее.
- Ладно, пошли поедим. Ты почувствуешь себя много лучше после этого.
- он похлопал Престина по спине и начал взбираться по связанной из кожаных
ремней лестнице, которая свисала с задней стороны Галамфера. Сверху
доносился слабый запах жареного, от которого текли слюнки. Он ничего не
мог сделать для Фритси, пока он не достигнет позиции, приблизительно
соответствующей тому месту к северу от Рима, где она была перемещена. И он
пойдет на север, несмотря на его смутное предчувствие насчет той
местности.
На широкой и плоской спине Галамфера кружком расположились старые
женщины, закутанные в шали, несколько полуголых детей, визжащих и
борющихся, и несколько мужчин, одетых, как Далрей, в зеленое. Человек с
одним глазом, клоком седой бороды и клоком серых волос на скальпе искоса
посмотрел на Далрея; его тучный, вздутый живот уже содержал половину того,
что раньше было глиняном кубке, балансировавшем на его боку. Он был одет в
темно-коричневое с желтым узором, и его редкие серые волосы были
полуприкрыты сдвинутым набок шлемом.
- Эй, Тодор! Я слышал, ты сделал большую работу! - сказал он на
хорошем английском, но с неясным, смазывающим его звуком, отрыжкой хорошей
жизни. - Тебя следует поздравить!
Женщины исследовали горшок над огнем, экономично горевшем на своей
шиферной пластине, вычерпывая оттуда жареные ломтики мяса и раскладывая их
на глиняные тарелки. Престин с благодарностью получил одну из них, вместе
с куском витого черного хлеба, отломленного от длинной булки. Рядом стояла
наполненная водой бутыль из тыквы.
Далрей сказал что-то толстому человеку на языке, который Престин не
смог понять, в ответ на что толстяк встал на дыбы, брызгая слюной, в то
время как женщины пронзительно загоготали и остальные мужчины вторили им
грубым хохотом, вгрызаясь в свое мясо сильными белыми зубами.
- Я дал тебе достаточно, чтобы сделать эту работу! - бутыль с вином в
очередной раз поднялась к толстым блестящим губам. - Если ты сделал ее
кое-как...
- Нет, Ноджер, я не сделал ее кое-как! Ты дал мне достаточно пороха,
чтобы взорвать половину гор Данеберга!
- Я хозяин огня в этом караване! Я отмеряю порох...
- В следующий раз, Ноджер, когда будешь отмерять, не напивайся до
такой степени. Иначе я лично запрещу выменивать вино в следующий раз,
когда мы пойдем на юг!
- Ты не сделаешь этого, Тодор, старому человеку, у которого от уюта и
семьи остались только вино и порох? Подумай, Тодор, что бы сказал твой
бедный отец...
- Хватит! - доведенный до предела, Далрей выплюнул кость и
зафиксировал свой немигающий взгляд на старом Ноджере. - Мои родители
мертвы, они были убиты Хонши, страдниками Валчини. Ни слова больше,
Ноджер, если ты дорожишь своей шкурой.
Старик вернулся к своему мясу и хлебу, часто прикладываясь к вину.
Вспомнив о том, что сказал ему Дэвид Маклин во время их первой встречи,
Престин не мог не улыбнуться. Значит, в каждом из измерений был свой
Фальстаф? И хорошие вещи, тоже.
- Клянусь Амрой! - сказал один из мужчин сквозь мясо во рту. - Я
слышал, проклятые драгоценные рудники взлетели на воздух!
- Я, - поставил точку Далрей, - не имел возможности наблюдать за
этим.
Ноджер сплюнул и выпил еще вина, избегая своим единственным глазом
ледяного взгляда Далрея.
Престин оживился от этого эпизода. Ясно, что эти Даргайские Дарганы
не те люди, которые будут покорно кланяться Валчини, агентам графини; они
нанесли ответный удар, взорвав один из рудников. Несомненно, здесь шла
непрерывная война с кровавым продвижением вперед. Но, как бы он ни хотел
узнать побольше о Дарганах, он должен найти Фритси. Это обстоятельство
было единственным утешением в его жизни здесь.
Его кубок был пуст, и он вежливо попросил у Далрея воды, отказавшись
от предложенного ему вина.
- На, чертенок! - крикнул Далрей, бросив кубок на голову полуголого
мальчика, который, хищно оскалившись, поймал его. Престин проследил за
тем, как он подошел к деревянной трубе, торчавшей из спины Галамфера, и
повернул кран на ее вершине. Из нее хлынула чистая вода, серебристая и
сверкающая, как алмаз; на нее было холодно даже смотреть.
- Это...
- Конечно. - Далрей бесцеремонно рассмеялся. - У Галамферов есть
громадный третий желудок, заполненный водой, которую они охлаждают с
помощью теплообмена. Они устроены лучше, чем ваши земные верблюды, и
несут, хвала Амре, гораздо больше воды.
- И вы поворачиваете кран и достаете ее таким образом, когда она вам
нужна.
- Даргайские Дарганы - охотники. Мы знаем животных.
- Хотя о Галамферах тебе пришлось узнавать от кого-то. Каким был
Даргай?
- Ах!.. - пошло по кругу, как катящаяся волна бесконечного прилива,
вздох полнейшей тоски по дому, искренний плач скитальца, навеки
приговоренного без права возвращения. - Что о Даргае...
- Клянусь Амрой, для ответа на этот вопрос нужен поэт! - воскликнул
Далрей, опустив кубок; его глаза сияли, лицо горело, а борода встала
дыбом.
- Тепло, вино и женщины - это было прекрасно! - сказал Ноджер,
поднеся свой наполненный до краев кубок ко рту, бросив, как все взрослые,
меланхолический взгляд назад. Дети продолжали есть, пить и болтать друг с
другом. Для них Даргай был только именем, именем, которое означало вздохи
и шептания их родителей; они никогда не будут знать отчаяния бездомных,
ибо они родились скитальцами.
Галамферы сновали туда и сюда вдоль линии каравана - Дарганы шли
завтракать. Маленькие Галамферы бежали под ногами своих родителей, с
легкостью держа темп процессии со своим шагом, который был меньше
человеческого. Из-под широких копыт летела пыль. Впереди шло несколько
мужчин, но Престин чувствовал, что они делали это, скорее отдавая дань
тактике, чем с надеждой отразить атаку Аллоа. Эти птицы с кошачьими
мордами, бескрылыми телами и стрекозьими ногами, должно быть, бежали раз в
десять быстрее Галамферов.
Осматривая пейзаж, убаюканный усыпляющим покачиванием, Престин
чувствовал расслабленное, без счета времени, течение жизни этих скитальцев
из Даргая. Эта жизнь должна была воспитать человека особого типа, очень
отличающегося от таких, как Далрей. Это должно было вызывать недовольство
старших. Престин мог отчетливо представить себе все это.
Мимо них внизу прошла девушка; ее стройные бронзовые ноги с легкостью
пронесли ее мимо их Галамфера. На ней была желтая шаль и юбка, оставлявшие
большую часть верхней половины ее тела открытой ветру; ее темные волосы
свободно развевались над накидкой и, встряхнув головой, когда она
проходила мимо, она дала понять, что знает о том, что Далрей смотрит на
нее. Очень уравновешенная молодая леди, предположил Престин. Затем он
улыбнулся. Далрей жадно ел, стараясь поскорее покончить с тем мясом,
которым был набит его рот, его глаза сияли, а руки нервно дергались. Он
проглотил, не разжевывая, остатки своей еды, и спрыгнул на землю, как
летающий паук, к ногам девушки.
Она отступила назад и вскинула руку, дразня его. То, о чем они
говорили, заглушило мягкое шлепанье шагов Галамфера, но Престин услышал,
что Далрей назвал девушку "Дарна"; он почувствовал внезапную острую боль,
увидев их темные головы вместе, когда они шли к голове каравана, рядом,
поглощенные друг другом.
Тонкий трубный звук прорезал ярко-золотую перспективу пейзажа, как
визг тормозов на покрытой льдом дороге.
Престин вскочил. Все вокруг целеустремленно засуетились. Дети
столпились в центре спин Галамферов. Женщины потушили костры для
приготовления пищи и разобрали треножники. Затем они начали сооружать из
тюков, свертков и кроватей парапеты по краю спин Галамферов, образующие
укрытие. При помощи детей постарше работа шла быстро, молча и с предельной
настойчивостью. Мужчины столпились у ног Галамферов с одной стороны, у
каждого из них было оружие, ярко сверкавшее на солнце.
- Что это? - спросил Престин у Ноджера, когда трубный звук
повторился.
Ноджер, с трясущимся толстым лицом и животом, швырнул большую кипу
шкур наверх, для укрытия.
- Это предупреждение, иномирянин! Кто-то атакует нас! Молись Амре,
что это только несколько ничтожных, трусливых Аллоа - молись Амре!
Дозорный взгромоздился на вершину устрашающей деревянной башни в трех
Галамферах от Престина, пронзительно крича и указывая на что-то. Труба
прозвучала еще раз. Престин встал, балансируя на длинной, медленно
покачивающейся спине, и окинул взглядом горизонт. Около его линии с
большой скоростью двигались черные точки. Казалось, что они движутся
параллельно курсу каравана, но они шли по сходящемуся маршруту, как понял
Престин, посмотрев внимательнее, приближаясь, сжимая параллельные стороны
в треугольник.
Какой-то зловещей угрозой веяло на него от этих далеких теней.
Он понял, какого сорта эта угроза, когда наблюдатель на вершине
крутящейся деревянной башни еще раз крикнул, чтобы прибавили скорости. Эти
точки двигались быстро - быстрее, чем Аллоа, быстрее, чем любое нормальное
животное. Наблюдатель крикнул: "Валчини!" И еще раз, безнадежный вопль
против ветра: "Валчини!"
Далрей ухватился за свисавшие с Галамфера кожаные ремни, сразу же
туго натянувшиеся, глядя вверх и крича:
- Боб! Мечи, которые мы взяли у стражников - они все еще в твоей
кровати. Вооружись! Валчини атакуют, и мы должны сражаться.
Сглотнув, Престин протиснулся к кровати, свисавшей на ремнях;
ближайшие ремни были пусты, так как женщины вытащили одеяла для парапета.
Он нащупал внутреннюю сторону и коснулся теплого металла мечей. Он
аккуратно вытащил их, осторожно держа за лезвия. Теперь у него было два
меча. Какого черта он должен был с ними делать? Кричать "Банзай!" и
атаковать?
- Спускайся ко мне, - повелительно позвал Далрей.
Престин присоединился к нему на песке, автоматически шагая, в то
время как караван двигался дальше, и держа по одному мечу в каждой руке.
Он помахал ими на пробу.
- Женщины будут бросать дротики, - сжато сказал Далрей. Он выглядел
обеспокоенным. - Мы будем сражаться, как мужчины и охотники Даргая!
Престин считал, что Далрей и его родственники должны быть
беспощадными войнами с этими мечами. Он понимал, что основная часть их
снаряжения в прошлом была снята со стражников Хонши. Плавление железа и
