- Мой отец и другие должны уйти, но я останусь. Я являюсь частью
мести Молина Факельщика. Рэнканец предложил нам уплатить за меня калым,
хотя он уже женат. Отец отказался от подобной "чести". Люди Молина избили
его до бессознательного состояния и вытащили меня из дома.
Когда в ту же ночь Молин вошел ко мне, я ударила его и теперь
некоторое время ему не захочется никаких женщин. Но мой отец не может
поверить, что я сохранила свою честь. А Молин пообещал, что если я не
уступлю ему, я не достанусь никакому другому мужчине.
- Это обычные слова осмеянного мужчины, - мягко добавила Иллира.
- Нет. Это проклятье. Мне это доподлинно известно. Их боги достаточно
сильны для того, чтобы ответить на вызов.
Вчера ночью в нашем имении появились два цербера и предложили отцу
новые условия. Справедливая плата за землю, безопасная дорога до Илсига -
но я должна остаться. Завтра вечером закладка первого камня храма будет
отмечена смертью девственницы. Мне уготовано лежать под этим камнем.
Хотя Иллира была не очень опытной прорицательницей, этот рассказ
связал воедино отдельные жуткие картины. Лишь боги смогут спасти эту
женщину от судьбы, уготованной ей Молином Факельщиком. Не было тайной, что
Империя жаждала покорить богов Илсига, как она покорила до этого земли.
Если рэнканский жрец наложил проклятье на непорочную девственницу, Иллира
мало что могла сделать.
Женщина продолжала всхлипывать. Она не могла стать постоянной
клиенткой Иллиры, у нее не было будущего, и все же девушка испытывала к
ней жалость. Открыв шкафчик, она высыпала пакетик белого порошка в
небольшой флакон, наполненный жидкостью.
- Сегодня вечером, перед тем, как ложиться спать, примите это со
стаканом вина.
Женщина крепко впилась во флакон, и страх в ее глазах немного угас.
- Я вам должна еще что-нибудь? - спросила она.
- Нет, это самое малое, что я могу сделать для вас.
Порошка _ц_и_л_а_т_и_н_а_ хватит на то, чтобы женщина проспала три
дня. Может, Молин Факельщик не сможет использовать спящую девственницу, а
женщина не проснется, чтобы узнать об этом.
- Я могу предложить вам много золота. Я могу взять вас в Илсиг.
Иллира покачала головой.
- Я хочу только одного - но этого вы не можете дать мне, - прошептала
она, поражаясь внезапной импульсивности своих слов. - Все золото
Санктуария не поможет достать Даброу новую наковальню.
- Я не знаю, кто такой Даброу, но на конюшне у отца есть наковальня.
Ее не повезут в Илсиг. Она станет вашей, если я останусь жива, я попрошу
отца отдать ее.
Импульсивный порыв уступил место расчету. Появилась веская причина
успокоить страхи женщины.
- Щедрое предложение, - ответила девушка. - В таком случае, мы
встретимся с вами через три дня в доме вашего отца - если вы скажете мне,
где он находится.
"А если ты мне это скажешь, - добавила она мысленно, - не будет иметь
значения, останешься ли ты жива или нет".
- Имение называется "Край земли", оно расположено за храмом Ильса.
- Кого мне спросить?
- Мариллу.
Какое-то время они стояли, глядя друг на друга, затем блондинка
двинулась по заполнившемуся к полудню базару. Иллира рассеянно завязала
веревку поперек входа в лачугу.
Сколько лет - по меньшей мере пять - она отвечала на банальные
вопросы горожан, которые сами не могли разглядеть своего будущего. За все
это время она ни разу не увидела впереди смерть и не прочла в картах свою
судьбу. Вообще на памяти общины С'данзо на базаре не было того, чтобы
кто-нибудь из них бросал вызов судьбе, определенной богами.
Мне нет никакого дела до богов. Я не замечаю их, они не замечают
меня. Мой дар в том, что я С'данзо. Мы живем за счет судьбы. И не трогаем
деяния богов.
Но Иллира не могла убедить себя. Ее не покидала мысль, что она,
заплутавшись, покинула пределы своего народа и его способностей. Девушка
зажгла благовония забвения и стала глубоко вдыхать их, но ее мысли не
покидали воспоминания звука ломающейся наковальни Даброу и вида трех карт.
Ближе к вечеру Иллира вновь убедила себя обратиться за советом к Лунному
Цветку.
Трое детей жирной С'данзо с криками катались в пыли, а ее черноглазый
муж сидел в тени, закрыв руками глаза и уши. Момент для того, чтобы
просить совет старухи, был неподходящим. Толпы народа покидали базар, и
Иллира могла спокойно бродить между торговыми рядами, ища Даброу.
- Иллира!
Девушка хотела услышать голос Даброу, но этот тоже оказался знакомым.
Она вгляделась в толпу людей, окружавшую виноторговца.
- Каппен Варра?
- Он самый, - ответил один из них, приветливо улыбаясь. - Сегодня
твоя дверь перегорожена веревкой, и Даброу не суетился возле горна - иначе
я заглянул бы к вам.
- У тебя какой-то вопрос?
- Нет, лучшей жизни нельзя и пожелать. У меня для тебя есть песня.
- Сегодняшний день не располагает к песням. Ты не видел Даброу?
- Нет. Я пришел сюда, чтобы купить вина для приятного ужина, который
состоится завтра вечером. Благодаря тебе я знаю, где в Санктуарии до сих
пор можно достать хорошее вино.
- Новая любовь?
- Она самая. С каждым днем она распускается все больше и больше.
Завтра хозяин дома, жрец, будет занят на торжественной церемонии. Дома
будет тихо.
- Дом Молина Факельщика. Хорошо быть в милости у покорителей Илсига.
- Я осторожен. И Молин тоже. Это качество, похоже, утрачено коренными
жителями Санктуария - разумеется, исключая С'данзо. Мне очень хорошо в
этом даме.
Торговец протянул Варре две свежевымытые бутыли с вином, и, быстро
попрощавшись, тот ушел. Торговец видел сегодня Даброу. Он рассказал, что
кузнец посещал всех виноторговцев базара и многие таверны за его
пределами. Подобные рассказы ждали девушку и в других местах. Иллира
вернулась в дом-кузницу уже в сгущающихся сумерках и тумане.
Десять свечей и печь на нефти не могли разогнать темной пустоты
комнаты. Плотно закутавшись в шаль, Иллира попробовала вздремнуть до
прихода Даброу. Она отгоняла саму мысль о том, что кузнец может не
вернуться.
- Ты ждала меня.
При звуках голоса Иллира подскочила. Лишь две свечи оставались
зажженными, она понятия не имела, сколько времени проспала, но в комнате
двигались тени, а за неотвязанной веревкой стоял мужчина, высокий, как
Даброу, но необыкновенно худой.
- Кто вы? Что вам нужно? - Иллира вжалась в спинку кресла.
- Раз ты не узнаешь меня, скажу, что я искал тебя.
Мужчина сделал движение. Свечи и печь зажглись вновь, и Иллира
увидела перед собой лицо волшебника Литанде, с голубой звездой во лбу.
- Я ничем не могла задеть вас, - сказала девушка, медленно поднимаясь
с кресла.
- А я и не говорил этого. Мне показалось, ты искала меня. Многие из
нас сегодня слышали твой зов.
Он протянул три карты, которые перевернула Марилла, и Лик Хаоса.
- Я... я не знала, что мои проблемы могут помешать вам.
- Я размышлял о легенде, связанной с Пятеркой Кораблей, - тебе было
достаточно просто затронуть меня. Я решил самолично разузнать все, имеющее
отношение к твоему делу.
Вначале эта девушка Марилла обратилась к собственным богам. Они
направили ее к тебе, так как для них предпринимать действия, чтобы
изменить ее судьбу, значило навлечь гнев Сабеллии и Саванкалы. Ваши судьбы
связаны друг с другом. Ты не разрешишь собственных затруднений, если не
справишься с проблемами Мариллы.
- Это уже мертвая женщина, Литанде. Если боги Илсига захотят помочь
ей, им понадобится вся их сила - а если этого не хватит, то уж я и подавно
ничего не смогу сделать.
- Ты заняла не слишком мудрую позицию, Иллира, - улыбнулся волшебник.
- Именно это я _в_и_д_е_л_а_. С'данзо не берутся изменить
предназначенное богами.
- А ты, Иллира, не С'данзо.
Девушка вцепилась в спинку кресла, разгневанная этим напоминанием, но
неспособная опровергнуть его.
- Боги переложили на тебя эту ответственность.
- Я не знаю, как изменить судьбу Мариллы, - просто ответила Иллира. -
Я _п_о_н_и_м_а_ю_ так, что боги должны _и_з_м_е_н_и_т_ь_ свое решение.
Литанде рассмеялся.
- Возможно, сделать ничего нельзя, дитя мое. Возможно для освещения
храма, который собирается возвести Молин Факельщик, потребуются две
жертвы. Но тебе _л_у_ч_ш_е_ надеяться на то, что судьбу Мариллы можно
изменить.
Его смех вызвал холодный сквозняк, свечи замерцали, и волшебник
исчез. Иллира молча уставилась на нетронутую веревку.
Пусть Литанде и прочие помогают этой женщине, раз это так важно. Мне
нужна только наковальня, и я получу ее независимо от ее судьбы.
Комната наполнилась холодным воздухом. Воображение Иллиры уже начало
рисовать ей последствия пробуждения ярости любого из могущественных
божеств Санктуария. Девушка отправилась искать Даброу в окутанном туманом
базаре.
Его клубы скрывали знакомые ряды и лачуги, ясно видимые днем. Кое-где
через щели в дверях виднелись огоньки, но здешний народ рано ложился
спать, предоставляя Иллире возможность осматривать сырую ночь в одиночку.
Пройдя к главному входу, девушка увидела дрожащий факел в руке
бегущего человека. Сдавленно вскрикнув, человек с факелом упал. Иллира
услышала легкие шаги другого, убегающего в туман. Осторожно с опаской
Иллира подкралась к упавшему человеку.
Это был не Даброу, а какой-то невысокий мужчина в синей маске
ястреба. Сбоку в его шее торчал кинжал. Иллира не испытала жалости по
поводу смерти одного из прихвостней Джабала, а лишь облегчение от того,
что это не Даброу. Джабал был хуже всех рэнканцев. Возможно, преступления
человека в маске в конце концов настигли его самого. Но вероятнее всего,
кто-то решил отомстить редко появляющемуся теперь на людях бывшему
гладиатору. Каждый человек, связанный с Джабалом, имел больше врагов, чем
друзей.
Словно в ответ на ее мысли из тумана появилась новая группа людей.
Иллира спряталась среди ящиков и коробок, а пять человек без масок тем
временем осматривали мертвеца. Затем, не говоря ни слова, один из них
отбросил факел и набросился на еще теплый труп, снова и снова вонзая в
него нож. Утолив жажду мести, он отошел: настал черед остальных.
Окровавленный голубой дьявол лежал на расстоянии вытянутой руки от
Иллиры. Девушка затаила дыхание и застыла, не отрывая взгляда от
обезображенного тела. Наконец она, шатаясь, побрела от этого места,
безучастная ко всему, кроме своего неописуемого потрясения. Произошедшее
зверство, казалось, явилось бессмысленным заключением отмеченного Ликом
Хаоса дня - дня, перевернувшего все ее существование.
Иллира прислонилась к поддерживающему навес столбу, борясь с
тошнотой, ведь конфета Хакона была единственной пищей, которую она съела
за целый день. Спазмы пустого желудка не принесли облегчения.
- Лира!
Позади нее прогремел знакомый голос, и рука, покровительственно
охватившая ее плечо, сняла оцепенение. Стиснув кулаки, Иллира прижалась к
Даброу, пряча судорожные всхлипывания в его кожаной куртке. От кузнеца
пахло перегаром и соленым туманом. Девушка всеми фибрами души впитывала
эти запахи.
- Лира, что ты здесь делаешь? - он помолчал, но она не ответила. - Ты
уже начала думать, что я не вернусь к тебе?
Он крепко прижал ее к себе, покачивая из стороны в сторону. Из уст
девушки судорожными всхлипами слетел рассказ о смерти человека в маске
ястреба. Даброу потребовалось лишь мгновение, чтобы понять, что его
возлюбленная в его отсутствие слишком много страдала и пожалеть о том, что
