землей.
Одна рука была на отлете и едва заметно подрагивала, другая была
выброшена прямо вперед и крепко сжимала нож. Я заметил у Халида "пустое
лицо". В его позе не было напряжения; казалось, он выполняет изящное
упражнение тайцзицюань, но в любую минуту он был готов взорваться и нанести
удар.
Джамшед стоял совершенно прямо, как монумент. Его руки почти безвольно
свисали вдоль туловища, голова упала на грудь. Джамшед выглядел гораздо
более беззащитным. Соперники молча стояли друг напротив друга, почти не
шевелясь. Их тела замерли, но в пространстве между ними происходило нечто
совершенно другое.
Это было похоже на постепенно загустевающий воздух; он звенел и дрожал,
вибрируя, как живой. Время остановилось. Я почувствовал, что задыхаюсь,
глаза выкатились из орбит.
Халид медленно перенес вес тела с одной ноги на другую; в том же ритме
двинулся Джамшед. Кто бы мог предугадать в столь громадном теле такую
легкость! Джамшед перемещался плавно, не совершая ни одного лишнего или
неаккуратного движения.
Они закружились в странном танце. Ножи выжидательно блестели. Никто из
них пока не стремился нанести удар; оба ждали малейшего просвета в обороне
соперника.
Халид по-прежнему стлался по земле, изгибаясь настолько, что постоянно
балансировал на грани потери равновесия, а Джамшед едва переступал ногами,
двигаясь при этом довольно быстро. Лес замер: я не слышал ни пения птиц, ни
шума ветра.
Рам очень аккуратно взял мою голову и стал медленно поворачивать вправо и
влево.
Ничего не замечая, я повиновался. От рук Рама исходили приятное тепло и
забота.
Внезапно он с силой крутнул голову влево; что-то громко щелкнуло в
основании черепа, и я провалился в совершенно новое восприятие.
Поляна светилась ровным желтоватым светом. Вместо сосен в небо вздымались
двенадцать искрящихся потоков. Кроме меня, никого не было вокруг. Поляна
была островком света в окружающем мраке. Против моей воли голова снова
начала вращаться, а затем дернулась вправо. Раздался новый щелчок; передо
мной возникли две сияющие тени. Они двигались в очень странном ритме,
создавая нечто вроде вертящегося пространства, которое переливалось огнями.
Стало очень трудно дышать; откуда-то из глубины поднимался темный вязкий
ужас. Я попытался закричать, но вместо голоса изо рта вылетело маленькое
светлое облако. Затем я провалился в черноту.
Я пришел в себя в озере. Джамшед держал меня в своих ручищах, как ребенка
и ритмично кунал в воду. Оказывается, я успел порядочно замерзнуть.
- Ага, - радостно затараторил стоявший рядышком Рам, - человек Искусства
очнулся!
С этими словами он бесцеремонно щелкнул меня по носу, и я окончательно
вернулся с "того берега". Халид и Джамшед - они были живы и здоровы -
ласково смотрели на меня. Джамшед выволок меня из воды и поставил на ноги. Я
зашатался и сел.
Джамшед похлопал меня по затылку и позвал Рама готовить шашлыки - теперь
я верил, что речь действительно идет о жареном мясе.
- Ну как? - улыбаясь спросил Халид.
- Кошмар, - честно признался я.
- Замечательно, - резюмировал он. - Теперь ты боролся с нахлынувшим
состоянием и даже пытался, правда слабовато, управлять им. Но не все же
сразу!
- Что вы со мной делали? - вяло спросил я.
- Мы "открывали" тебя. Откупоривали, как бутылку шампанского.
- Как это?
- Да очень просто. Твое тело достигло определенной степени готовности, и
ему нужно было слегка помочь. Мы нашли специальное место. Пока мы ехали, Рам
старался загрузить твой мозг всякой чепухой, чтобы он тебе не мешал. Затем
ты искупался и очистился - вода в этом озере очень помогает. Потом Рам
показал тебе лягушку...
- И мне стало не по себе.
- Вот именно. Рам - не актер и не шут. Он мастер Искусства, и его путь -
танец, игра, лицедейство. Правда, еще и целительство. Рам - само
совершенство; его "лягушка" выше всяких похвал. Он "сдвинул" тебя, а мы с
Джамшедом помогли.
- Так вы дрались понарошку?
- Люди Ножа ничего не делают понарошку. Мы сражались по-настоящему, но у
нас не было намерения убивать друг друга. Мы наслаждались Искусством, а
заодно втянули тебя - вернее, "вытянули".
- Откуда вытянули? Или куда?
- Вытянули, как удильщик рыбу, - на берег. Из твоего мира, из твоих
концепций.
Будь уверен, это далось очень нелегко. Бедный Джамшед до сих пор не может
перевести дух. Ты высосал из него массу энергии.
- А кто такой Джамшед?
- Странствующий воин, мастер Ножа. Если ты будешь учиться у него, он
расскажет сам, но я за него делать этого не стану. Но дай мне закончить. Рам
действовал жестко, но наверняка - он "откупорил" твой спинномозговой канал,
и ты вошел в глубокий транс. Впрочем, что бы ты там ни видел, не придавай
этому значения.
Главное - канал открылся, и восприятие стало другим.
- И что теперь?
- Да ничего. Живи. Ты многому научился и научишься еще. Пошли есть.
Шашлык был отменным. Его готовил Джамшед, сдобрив особыми приправами. Я
съел совсем немного, но почувствовал огромный прилив сил. Халид предложил
мне глоток коньяку, но я отказался - на душе и без того было легко.
Костер догорал, и мы мирно беседовали. Казалось, Халид был очень доволен
мной, и пустился в рассказы об Уддияне.
- Уддияна была избранным местом. В свое время там существовало могучее и
славное государство. Жрецы и священники владели огромными знаниями.
Процветала религия, о которой очень мало известно сегодня. Знаешь, как
переводится слово "Уддияна"?
- Как?
- Вздымающаяся, растущая. В основе - индоевропейский корень "уд" - расти,
подниматься. Кстати, на санскрите уд - это член. Логично?
- А русские слова "удочка", "удилище"? Неужели они тоже происходят от
того же корня?
- Конечно. Спроси у Рама - он знает русский лучше меня.
- Да-да, - затряс головой Рам и показал неприличный жест. - Во-от такое
удилище! - и вся компания дружно заржала.
- А что ты скажешь о Падмасамбхаве? - спросил я.
- Ты, наверное, знаешь его историю, - парировал Халид.
- Смутно, - признался я.
- Рам, расскажи ему, - попросил Халид.
- Дело было так, - Рам одновременно изображал восхищенного ребенка и его
мамашу, которая рассказывает сказку. - Одна барышня увидела сон. А потом
пошла на болото, где росли лотосы, и нашла в лотосе малыша. Она хорошо его
кормила, и малыш вырос большим и крепким...
- Как удилище, - вставил Халид.
- Вот именно. И назвала его "Падмасамбхава", что означает "самозаведшийся
в лотосе", поскольку он завелся сам собой, без папочки. Падмасамбхава рос и
стал учеником жреца, а затем известным магом. Он путешествовал в Индию, и
там выучился всяческим чудесам, чтобы дурачить людей. А потом его пригласили
в Тибет.
- Зачем? - спросил я.
- Видишь ли, в Тибете процветала магическая вера бонпо, а некоторые
умники собирались заменить ее на буддизм. Учителя бонпо были очень сильными
магами, и тягаться с ними мог только наш герой. Он пришел в Тибет, обломал
рога всем врагам, прославился и стал святым.
- Ладно, - улыбаясь, прервал монолог Халид. Наш малыш слишком серьезно
настроен, ему надо сказать что-нибудь ужасно важное. Падмасамбхава был
последним адпетом древней религии Уддияны. Он привнес в тибетский буддизм
элементы своего учения. В то же время, Падмасамбхава был магом и мастером
Искусства.
Классическим образцом Искусства на тибетской почве можно считать учение
Дзогчен.
На этих словах Джамшед резко встал и начал разгребать костер. Разговор
прервался на полуслове. Я насторожился. Джамшед погасил огонь, разложил
тлеющие угли в виде длинной узкой дорожки и выразительно посмотрел на меня.
Я понял, к чему идет дело, и от страха закружилась голова. Рам
заговорщически ткнул меня пальцем под ребро.
- По-моему, он требует от тебя чего-то невозможного, не так ли?
В душе я полностью с ним согласился, но Джамшед оставался непреклонен.
Халид молча смотрел на меня, Рам кривлялся и подталкивал локтем. Дрожа, я
направился к тлеющим углям, внутри которых мерцали алые блики. Стало жарко,
ладони сделались влажными от пота. Я снял обувь и обернулся. Троица
выжидательно созерцала меня.
Джамшед смотрел твердо и свысока. Мне стало неприятно. Я поднял ногу,
выдохнул и... пошел! Стопы полностью онемели и не чувствовали ничего.
Короткими шагами я прошел по дорожке дважды в обе стороны и шагнул в
сторону. Здесь ноги подкосились, и я упал без чувств.
Очнулся я быстро и самостоятельно. Джамшед подал мне руку, и я встал.
- Теперь, - медленно и громогласно начал он, - ты достоин идти путями
Искусства в полном осознании. Да не покинет тебя твердость твоего намерения.
Подойди сюда.
Джамшед подвел меня к расстеленному на земле белому полотенцу. На нем
лежали два ножа - один принадлежал Халиду, другой - Джамшеду.
- Ты можешь взять любой из них, - продолжал Джамшед, - и встать на путь
Ножа.
Но можешь отказаться, и это будет твой свободный выбор. Сейчас ты
господин своих решений. Выбирай.
Я подошел к полотенцу и взглянул на ножи, а затем, потупив взгляд, твердо
сказал:
- Спасибо. Спасибо, нет.
В полном молчании мы собрали вещи и вернулись домой.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ: ДРУГИЕ ПУТИ ГЛАВА 1. CHANGE YOUR MIND Я подошел к
полотенцу, взглянул на ножи, а затем, потупив взгляд, твердо сказал:
- Спасибо. Спасибо, нет.
В полном молчании мы собрали вещи и вернулись домой.
Вечером того же дня Халид заглянул ко мне. Я чувствовал себя неважно:
болела голова, знобило, кости пронизывала ломота. Халид сел напротив и
закурил.
Некоторое время мы сидели молча. Наконец, я решился нарушить молчание:
- Наверное, это был трусливый поступок? Как ты считаешь?
Халид выпустил тонкую струйку дыма и постучал сигаретой о краешек
металлической пепельницы.
- Вспомни, что сказал тебе Джамшед: ты сам господин своих решений.
Отказываясь от пути Ножа, ты поступил осознанно, признав свою слабость,
неготовность. Это требует определенного мужества. Не стоит осуждать себя.
Впрочем, я и не ожидал от тебя иного решения.
- Ты настолько не уверен в моих силах?
- Может быть и так. - Халид как-то грустно взглянул на меня и погасил
окурок.
- Ты - точная копия меня. Когда-то давно, еще ребенком, война отняла у
меня родителей. Я много скитался и едва не умер от голода и страха. На рынке
в Пешаваре меня подобрали какие-то люди. Они накормили меня и взяли к себе в
горы, учили чтению, письму и многим другим вещам. А потом я предал их...
- Что значит предал?
- Так мне казалось тогда. Я бежал. Бежал, потому что испугался. Я считал
их жестокими и безжалостными. Они выглядели как волки.
- Они пытались научить тебя пути Искусства?
- Я не знал тогда этого слова, я не знал даже их имен. Это были люди
вроде Джамшеда - суровые и молчаливые. Они устраивали мне испытания, били.
Они хотели, чтобы я стал воином, волком - а мне было всего девять лет...
- Теперь ты жалеешь, что ушел от них? - спросил я как можно мягче.
- Да нет, я не мог по-другому. Представь себя на моем месте. Много лет я
осуждал себя за трусость, за упущенный шанс. Но теперь я понимаю всю силу
своего решения: маленький мальчик шел по безлюдным горам три дня и три ночи
почти без остановок. А вокруг были волки - настоящие волки. Я остался в
живых только благодаря силе своего решения. Но затем много лет Искусство
избегало меня, словно в наказание.
Халид выглядел усталым, потерянным, голос звучал глухо. Передо мной сидел
не бог, не гуру; в его словах чуствовалась огромная горечь. Халид поднял на
меня глаза: они светились совершенно земной теплотой.
