расспрашивать, но он оказался не из разговорчивых. Посидев немного, Кашлев
встал.
- Убить зверя нетрудно, ничего хитрого тут нет, хитро его только увидеть,
- сказал он, затем надел свою шапку и вышел на улицу.
О Кашлеве мы кое-что узнали от других крестьян. Прозвище Тигриная Смерть
он получил оттого, что в своей жизни больше всех перебил тигров. Никто лучше
его не мог выследить зверя. По тайге Кашлев бродил всегда один, ночевал под
открытым небом и часто без огня. Никто не знал, куда он уходил и когда
возвращался обратно. Это настоящий лесной скиталец. На реке Сандагоу он
нашел утес, около которого всегда проходят тигры. Тут он их и караулил.
Среди крестьян были и такие, которые ловили тигров живыми. При этом
никаких клеток и западней не ставилось. Тигров они ловили руками и связывали
веревками. Найдя свежий след тигрицы с годовалыми тигрятами, они пускали
много собак и с криками начинали стрелять в воздух. От такого шума тигры
разбегались в разные стороны. Для такой охоты нужны смелость, ловкость и
отвага.
Беседы наши затянулись. Это было так интересно, что мы готовы были
слушать до утра. В полночь крестьяне стали расходиться по своим домам.
На другой день мы отправились в село Пермское, расположенное на четыре
километра ниже Фудзина.
Экономическое благосостояние пермских крестьян не заставляет желать
ничего лучшего. Село это можно было назвать образцовым во всех отношениях.
На добровольные пожертвования они построили у себя в деревне школу. У
ребятишек было много книг по природоведению и географии России. Все
крестьяне достаточно начитанны и развиты; некоторые из них интересовались
техникой, применяя ее у себя в хозяйстве. Кабака в селе Пермском не было.
При нас один новосел позволил себе выругаться площадной бранью. Надо было
видеть, какую проборку задали ему старожилы. Все пермские крестьяне такие же
разумные охотники, как и фудзинцы. Жили пермские крестьяне безбедно, долгов
не имели и были вполне довольны своею судьбой.
Земля в долине Вай-Фудзина весьма плодородна. Крестьяне не помнят ни
одного неурожайного года, несмотря на то, что в течение сорока лет пашут без
удобрения на одних и тех же местах.
В период летних дождей вода, стекающая с окрестных гор, переполняет реку
и разливается по долине. Самые большие наводнения происходят в нижнем
течении Вай-Фудзина, там, где река принимает в себя сразу два притока:
Сыдагоу - справа и Арзамасовку - слева. По словам пермцев, умеренные
наводнения не только не приносят вреда, но, наоборот, далее полезны, так как
после них на земле остается плодородный ил. Большие же наводнения совершенно
смывают пашни и приносят непоправимый вред.
От устья реки Сыдагоу долина Вай-Фудзина сразу расширяется. Отсюда видно
уже море.
От села Пермского дорога идет сначала около левого края долины у подножия
террасы, а затем отклоняется вправо и постепенно подходит к реке. Здесь
растет редкий лес дровяного характера, состоящий из низкорослой черной
березы (Vetula dahurica Pall.), дуба (Guercus mongolica Fisch.), японской
ольхи (Ainus japonica Sieb. et Zucc.) со спирально скрученным стволом и
ольгинской лиственницы (Larix Uigae). Песчаная почва сверху покрыта тонким
слоем наносного ила, поросшего травою. Где только дерновый слой подвергся
уничтожению, оголились пески. Вследствие этого дорога между селом Пермским и
берегом моря считается тяжелой.
Выйдя на почтовый тракт, я кончил съемку, отдал планшет сопровождавшему
меня стрелку и взял ружье. Несмотря на пройденный длинный путь, моя собака
все время бегала по кустам, выискивая птиц. Один раз она сделала стойку по
слуху. Я подошел к ней. Она прыгнула в заросли, что-то схватила зубами,
потрясла головой и бросила в сторону. Это оказалась маньчжурская полевая
мышь (Apodemus agrari-us manshuricus Idomas.), весьма распространенная по
всему краю. Величиной она с обыкновенную домашнюю мышь, но с буро-желтой
окраской и с белыми лапками. Эта мышь не так подвижна, как домашняя, и
поэтому легко становится добычей хищных птиц. Кормом ей служат различные
семена растений, дубовые желуди и корни трав. Забрав мертвую мышь как
охотничий трофей, я пошел дальше по дороге.
На половине пути между селом Пермским и постом Ольги с левой стороны
высится скала, называемая местными жителями Чертовым утесом. Еще пятнадцать
минут ходу, и вы подходите к морю. Читатель поймет то радостное настроение,
которое нас охватило. Мы сели на камни и с наслаждением стали смотреть, как
бьются волны о берег.
Наш путь был окончен.
Из морского песку здесь образовались дюны, заросшие шиповником (Rosa
rugosa Thunb), травою и низкорослыми дубками, похожими скорее на кустарники,
чем на деревья. Там, где наружный покров дюн был нарушен, пески пришли в
движение и погребли под собой все, что встретилось на пути.
В пост Ольги мы прибыли 21 июня и разместились по квартирам. Все наши
грузы шли на пароходе морем. В ожидании их я решил заняться обследованием
окрестностей.
Глава 14
Залив Ольги
История залива. - Тихая пристань. - Пост Ольги. - Крестовая гора. -
Манза-золотоискатель. - Птицы. - Тигр на вершине хребта. - Лишай и мхи. -
Гольцы. - Поиски. - Лед подземный. - Истоки реки Сандагоу. - Пятнистые олени
Залив Ольги (43‡ северной широты и 152‡57 восточной долготы от о. Ферро)
открыт французским мореплавателем Лаперузом в 1787 году и тогда был назван
портом Сеймура. Во время крымской кампании несколько английских судов
преследовали русский военный корабль. Пользуясь туманом, судно укрылось в
какую-то бухту. Англичане потеряли его из виду и ушли ни с чем. Так как это
случилось 11 июля, в день Ольги, то решили залив своего спасения назвать ее
именем. В память избавления своего от врага они поставили крест на высокой
горе, которая с той поры стала называться Крестовою.
При входе в залив Ольги справа высится одинокая скала, названная моряками
островом Чихачева. На этой скале поставлена сигнальная башня, указывающая
судам место входа. Но так как летом в этой части побережья почти все время
стоят туманы, то она является совершенно бесполезной, ибо с моря ее все
равно не видно.
Залив Ольги закрыт с трех сторон; он имеет километра три в длину, столько
же в ширину и в глубину около 25 метров. Зимой он замерзает на три месяца
только с северной стороны. Северо-восточная часть залива образует еще особую
бухту, называемую местными жителями Тихою пристанью. Эта бухта соединяется с
большим заливом узким проходом и замерзает на более продолжительное время.
Тихая пристань (глубиною посредине 10 - 12 метров, длиною с километр и
шириною 500 метров) постепенно заполняется наносами речки Ольги.
На восточном берегу залива находится китайский поселок Ши-мынь,
называемый русскими Кошкой. Раньше поселок этот был главным китайским
торговым пунктом в Уссурийском крае. Ежегодно сюда приходило до сотни шаланд
с товарами из Хунчуна. Охотники с реки Уссури доставляли в Ши-мынь соболиные
меха, ценные панты и дорогой женьшень. Дары тайги выменивались на продукты
морского промысла. С 1901 года, после китайских беспорядков в Маньчжурии,
жизнь в поселке стала замирать. По длинному ряду бараков, расположенных на
берегу моря для склада товаров и разного сырья, можно судить о размерах
торговых оборотов китайцев в заливе Ольги.
В самом углу залива находится русское селение, называвшееся ранее постом
Ольги. Первой постройкой, которая появилась здесь в 1854 году, была
матросская казарма. В 1878 году сюда приехали лесничий и фельдшер, а до того
времени местный пристав исполнял их обязанности: он был и учителем, и
врачом, чинил суд и расправу.
В 1906 году в посту Ольги была небольшая деревянная церковь,
переселенческая больница, почтово-телеграфная станция и несколько мелочных
лавок. В настоящее время пост Ольги не деревня и не село. Ольгинцы в
большинстве случаев были разночинцы и запасные солдаты, арендовавшие землю в
казне. Никто не занимался ни огородничеством, ни хлебопашеством, никто не
сеял, не жал и не собирал в житницы, но все строили дома, хотя бы и в долг;
все надеялись на то, что пост Ольги в конце концов будет городом и
захваченная земля перейдет в собственность, после чего ее можно будет
выгодно продать.
Русско-японская война тяжело отразилась на этом маленьком русском
поселке, отрезанном бездорожьем от других жилых мест Уссурийского края.
Предметов первой необходимости, как керосин, свечи, мыло, чай и сахар,
нельзя было достать ни за какие деньги. Да и теперь еще население его, в
ожидании лучших дней, перебивается с хлеба на квас. Некоторые жители не
живут в посту Ольги, а уехали во Владивосток. Много домов брошено и
заколочено досками. Домовладельцы рады-радешеньки сдать кому-нибудь свои
постройки не только в аренду, но даже в бесплатное пользование, лишь бы
кто-нибудь охранял их от расхищения.
Около поста есть старинное кладбище, совершенно запущенное. Через
несколько лет оно будет совсем утеряно. На нем похоронили в 1860 году
матросов, умерших от цинги.
Другой достопримечательностью поста была маленькая чугунная пушка на
неподвижном деревянном лафете. Я видел ее в полном пренебрежении на площади
около дома лесничего. По рассказам старожилов, она привезена была в пост
Ольги для того, чтобы во время тумана подавать сигналы кораблям, находящимся
в открытом море.
В заключение еще остается сказать несколько слов об одном местном
обывателе, весьма способствовавшем процветанию этого уголка далекой русской
окраины. Я говорю о крестьянине И. А. Пятышине. Обремененный большой семьей,
этот удивительный труженик вечно находился в работе, вечно о чем-нибудь
хлопотал. Сперва Пятышин открыл в посту Ольги торговлю, но, будучи по
характеру добрым и доверчивым человеком, роздал в кредит весь свой товар и
разорился. Потом он занялся рыболовством, но вода унесла у него невода.
Тогда он стал добывать морскую капусту, но рабочие-китайцы, забрав вперед
задатки, разбежались. После этого он взялся за лесное дело - наводнение
унесло у него весь лес. Пятышин собрал все свои остатки и начал строить
кирпичный завод, но кирпич не нашел сбыта; ломку мрамора постигла та же
участь; не пошло в ход также и выжигание извести. Последнее дело, которым
неудачно занимался Пятышин, - это подрядная постройка домов и разбивка улиц
в посту Ольги. Другой на его месте давно опустил бы руки и впал в отчаяние,
но он не упал духом и вновь занялся рыбной ловлей. Ни на кого он не
жаловался, винил только судьбу и продолжал с нею бороться. Много неимущих
переселенцев находило заработок у Пятышина, много личного труда и денежных
средств он вложил в устроение поста Ольги. К сожалению, в свое время он
ниоткуда не получал поддержки, бросил все, перекочевал на реку Нельму, где и
умер.
Первые два дня мы отдыхали и ничего не делали. В это время за П. К.
Рутковским пришел из Владивостока миноносец "Бесшумный". Вечером П. К.
Рутковский распрощался с нами и перешел на судно. На другой день на рассвете
миноносец ушел в море. П. К. Рутковский оставил по себе в отряде самые
лучшие воспоминания, и мы долго не могли привыкнуть к тому, что его нет
более с нами.
Первая моя экскурсия в окрестностях залива Ольги была на гору Крестовую.
Крест, о котором говорилось выше, еще стоял на месте, но уже покачнулся.
В него была врезана металлическая доска с надписью. Теперь ее нет. Осталось
только гнездо и следы гвоздей.
С Крестовой горы можно было хорошо рассмотреть все окрестности. В одну
