Земляне-военные находились вне поля зрения камер, а все остальные
остались на станции. Доступ на аэродром был закрыт до тех пор, пока
официальная встреча не завершится и инопланетяне не будут благополучно
препровождены в дипломатический лагерь. Но, как дань вежливости, на
аэродроме работала камера, подключенная к коммуникационной системе
станции. Любой землянин на планете мог созерцать момент, когда творилась
история. Анна подлила себе еще кофе.
Самолет приземлился, подняв тучи брызг. Полы пальто захлопали,
зонтики черными воздушными змеями рвались ввысь. Один вывернуло наизнанку.
Анна засмеялась. Все это выглядело так нелепо!
Дверь самолета открылась, и рука Анны с чашкой замерла. Развернулась
лестница, и по ней начали спускаться люди. Плотные широкоплечие гуманоиды,
серые как небо над ними и сетка дождя. Ни пальто, ни зонтиков. Только
облегающая одежда в цвет их меха.
Они вышли под дождь так же спокойно - так же безразлично - как если
бы погода не имела значения, попросту не замечая дождя. У первых были
винтовки на ремне, перекинутом через плечо. Одна рука лежала на стволе,
направляя его вниз. Вид у них был непринужденный, но движения, вдруг
заметила она, отличались четкостью - не военной, а как у спортсменов или
актеров.
Как мило, подумала она. Как впечатляюще! Инопланетяне явно обладали
дипломатическим чутьем. Они расступились вправо и влево, образовав живой
коридор. Теперь начали выходить важные особы - снова плотные серые фигуры,
а между ними одна заметно выше и тоньше, горбящая плечи от дождя.
На миг - кто ею управляет? - камера выдала ближний план, и Анна
увидела узкое длинное лицо без меха, мокрые волосы, прищуренные глаза.
Человек!
На этом передача оборвалась.
Анна принялась нажимать кнопки - сначала, чтобы восстановить
изображение, затем, чтобы связаться с кем-нибудь на станции. Но тщетно. Ее
аппарат был включен, он едва слышно жужжал. Но и только. Что-то произошло
с системой.
Она вышла на палубу. Дипломатический лагерь находился на вершине
холма, высившегося позади станции. Сборные купола, еле различимые за
дождевыми струями. Аэродром лежал по ту сторону холма, полностью его
заслонявшего.
Но станция была видна, такая же, как всегда - низкие здания,
вписанные в фон из желтого мха. Окна ярко светились. Из одной двери кто-то
вышел, быстро пересек открытое пространство и скрылся в другой. Нет, он не
бежал, сказала она себе, а просто спешил укрыться от дождя.
Она вернулась в каюту и вновь поиграла кнопками КА. И опять
безрезультатно. Да что происходит?
Она попыталась сосредоточиться на своих обязанностях, но ее мысли
упорно возвращались к аэродрому, к человеку, выходящему из самолета
инопланетян.
Человечество столкнулось с хвархатами... когда? Сорок лет назад? И за
этот срок, насколько она знала, перебежчиков ни с той, ни с другой стороны
не было.
Они были иными, непознаваемыми. Людьми в уродливых
космолетах-обрубках, которые появлялись в нашем космическом пространстве и
при встрече с нашими космолетами либо ускользали, либо вступали в бой и
уничтожались. После сорока лет стычек и шпионажа, что узнало о них
человечество? Один из их языков. Кое-что об их военном потенциале. Мы
нанесли на карты окраины их космического пространства, но не нашли ни
единой заселенной планеты, а только космолеты, и еще космолеты, да
несколько космических станций. (Она видела голограмму одной из них -
огромный цилиндр, вращающийся в лучах тусклого красного солнца.)
Все было военизировано. Насколько могли судить земляне, у инопланетян
отсутствовало гражданское общество. Ни единая из человеческих культур за
всю историю Земли - ни Спарта, ни Пруссия, ни Америка - не была настолько
полностью посвящена войне.
Так что делает этот человек - этот абсолютно заурядный на вид
землянин с бледным лицом и прямыми волосами - что он делает среди
инопланетян? Пленник? Но зачем им понадобился пленник, если эта делегация
прибыла для мирных переговоров?
Анна опять поднялась на палубу. Ничего не изменилось. Не сбегать ли
узнать, что происходит? Но если что-то случилось, ей лучше держаться
подальше. Да и конечно же, случись что-то, она видела бы мечущихся людей,
видела бы вспышки винтовочных лучей?
Почти час она то спускалась в каюту, то возвращалась на палубу.
Ничего не менялось, только рыбы-свистки ушли на глубину, и больше их не
было слышно. Черт! Черт! Если бы ей хотелось участвовать в войне, она
поступила бы в армию и получила бы бесплатное образование!
В конце концов в тринадцать часов экран КА засветился, и она увидела
смуглое худое лицо Мохаммеда.
- Что случилось? - спросила она.
- Нам временно прервали подачу энергии, - ответил Мохаммед сдержанно.
- Меня заверили, что в первый и последний раз.
Мохаммед заведовал их коммуникационной системой и с любой технической
проблемой справился бы сам. Значит, проблема не была технической. Кто-то
выдернул пробку.
- А инопланетяне?
- Ушли в дипломатический лагерь, как планировалось. - Она открыла
было рот, но он поднял ладонь. - Больше я ничего не знаю, Анна.
Она выключила КА и уселась следить за остальными экранами.
В четырнадцать часов один из собратьев Красного вплыл в бухту. Она
засекла его на экране сонара, когда он быстро плыл по узкому проливу, а
затем заметил Красного и остановился. Эти инопланетяне днем огоньками не
пользовались, а общались с, помощью химических веществ, которые
экскретировали в воду. На таком расстоянии ее приборы не могли уловить их,
и ей оставалось только следить за двумя пятнышками на экране. Они долго
сохраняли неподвижность.
В конце концов второй инопланетянин вплыл в бухту. Он даже не
приблизился к "Моби Дику", хотя обязательно должен был заметить плот,
обладающий внешним сходством с его собратьями. Во всяком случае
достаточным, чтобы ввести в заблуждение Красного, хотя бы в первые минуты.
Но этот не проявил к плоту ни малейшего интереса, что как будто указывало,
что он получил необходимую информацию от Красного.
Она вообразила их разговор.
"Тут есть еще кто-нибудь?"
Только странная тварь, которая умеет разговаривать, как мы, но
никогда не пытается сожрать кого-то или трахнуться.
"А! Ну, так чего с ним здороваться."
Он остановился на середине бухты. В пятнадцать часов пришла Мария.
- Ты опоздала.
- Застряла на станции. Сумасшедший дом, Анна. Сотня научных
сотрудников наперебой придумывают объяснения, и ни один не располагает
сведениями, чтобы их подкрепить.
- Замечательно. У Красного появился собеседник. Только что приплыл и
полностью проигнорировал Моби. Если у них нет интеллекта, они здорово
притворяются.
Мария покачала головой.
- Анна, они просто очень большие медузы с особой нервной системой. А
интеллект - это то, чем обладают те, на холме.
- Может быть, - сказала Анна.
На станцию она шла медленно. Дождь превратился в туманную дымку,
вечерние животные выбирались из нор. Почти все принадлежали к одному виду:
длинные сегментированные многоножки. Их спины блестели в лучах уличных
фонарей. (Можно ли называть их так в десятках световых лет от ближайшей
улицы?)
Охотники, знала она, в поисках червей, которых влага выманит на
поверхность. Без малейших признаков интеллекта, хотя и великолепно
приспособленные для своего образа жизни. Нет, ее инопланетяне не такие. У
них есть мозг - до десяти у одной особи, все связанные между собой.
Правда, у Красного и его приятелей в бухте их максимум пять. Они ведь еще
подростки. Взрослые со щупальцами длинной в сотню метров никогда не
спаривались и не покидали открытого океана.
Мария точно описала то, что делалось на станции. Столовая была полна
людей, и шум в ней стоял оглушительный. Она заполнила поднос, высматривая
Мохаммеда. Он сидел за угловым столиком в кольце возбужденных людей,
которые явно хотели узнать, что произошло с ком-системой.
Анна остановилась с подносом в руках, и Мохаммед взглянул на нее.
- Я не хотел говорить по ком-системе, Анна. Пока я вел передачу с
аэродрома, за мной наблюдал военный тип. Чуть только он увидел, кто
выходит из самолета, как отключил энергию и больше часа отказывался ее
включить. Криптофашист! Можешь представить, как я был зол!
- Про этого человека хоть что-нибудь известно? - спросил кто-то.
- Он наверняка в дипломатическом лагере, так? На станции его нет, а
они вряд ли оставили беднягу под дождем в темноте.
Анна улыбнулась. В этом весь Мохаммед. Употребляет слова вроде
"фашист", словно понимает их смысл, - и верит в цивилизованных людей. Есть
же правила поведения, и члена дипломатической миссии оставлять под дождем
не полагается.
- Но это им так не сойдет, верно? - спросил еще кто-то.
Она не поняла, кому "им". Хвархатам? Военным землянам? И взятые с
потолка предположения ее не интересовали. Она кивнула Мохаммеду и
отвернулась, ища взглядом свободный стул.
Позднее, когда Анна шла из одного корпуса в другой, послышался рев
инопланетянского аэроплана, и она посмотрела вверх. Над ее головой в
сторону океана проплывали его огни - белый и янтарно-желтый.
3
На следующее утро самолет вновь прилетел, а улетел вечером. Это
указывало, что переговоры идут, как запланировано.
Официальных сообщений из лагеря не поступало. Переговоры были строго
секретными - как обычно - и никак не освещались средствами массовой
информации. Сотрудникам станции кое-какие сведения выдали, поскольку они
находились под боком, но теперь и их держали в полной неизвестности.
Через три дня она получила первые неофициальные сведения. От Кати,
которая трахалась с дипломатом, каким-то младшим атташе, не сдержанным на
язык. Катя извлекала информацию из своего дипломатика (носившего звучное
имя Этьен Корбо) и делилась с избранными друзьями, на чью скромность могла
положиться. Было бы жаль, если бы про это узнали другие члены миссии.
- Он у них переводчик, - объяснила Катя. - Их старший переводчик. По
словам Этьена в первый день он представил главного хвара (он у них вроде
генерала), а потом сказал: "Меня зовут Никлас. Не впадите в ошибку,
полагая, что я должен испытывать раздвоенность, и не считайте, что в
дальнейшем мои слова будут моими. Когда я говорю, говорит генерал". Или
что-то в этом роде. Этьен склонен приукрашивать свои истории. Военная
разведка послала запрос за пределы системы. Хотят выяснить, что это за
тип.
- Ну, а что переговоры? - спросила Анна. - Есть продвижение?
Катя обаятельно улыбнулась. Большинство ее предков происходило из
Юго-Восточной Азии, а некоторые были африканцами. Она была невысокой,
смуглой, худощавой - и самой красивой женщиной, каких доводилось видеть
Анне, не считая голограмм. А еще она была первоклассным ботаником, и никто
лучше нее не разбирался в желтых мхах наземного покрова.
- Про это Этьен со мной не говорит. Эти сведения совершенно
секретные, а вот пересказывать мне всякие сплетни можно. Он свободно
владеет - по-настоящему свободно - главным хварским языком.
- Таинственный человек? - спросила Анна.
- Ну, да. Переводчики утверждают, что он пользуется по крайней мере
еще одним языком - не часто, не подолгу и только, когда говорите
генералом. Наши представления о втором языке не имеют. Естественно, мы все
записываем, но переводчики утверждают, что фраз на втором языке слишком
