светилась жемчужным светом на фоне черной опавшей листвы.
Гарри осторожно подошел еще на один шаг поближе, и в этот
момент влажный, скользящий звук заставил его замереть на месте. Кусты
на краю прогалины зашевелились… Потом, откуда-то из темноты, выползла
фигура в капюшоне, похожая на крадущегося зверя. Гарри, Малфой и Клык
застыли на месте как окаменевшие. Скрытое плащом существо подошло к
единорогу, наклонило голову над раной в боку животного и стало пить
его кровь.
– ААААААААА!
Малфой издал отчаянный вопль и побежал – и то же самое сделал
Клык. Существо под капюшоном подняло голову – кровь единорога капала с
подбородка – и взглянуло Гарри прямо в глаза. Потом поднялось на ноги
и решительно направилось к мальчику – а тот не смел пошевелиться от
страха.
Вдруг его голову пронзила адская боль. Ничего подобного он еще
никогда не ощущал; казалось, шрам горит огнем. Полуослепший, Гарри
отшатнулся. Сзади послышался стук копыт. Кто-то подлетел галопом и,
перемахнув через Гарри, атаковал фигуру в плаще.
Боль во лбу стала такой сильной, что Гарри упал на колени.
Понадобилась минута или две, чтобы приступ прошел. Когда Гарри смог
поднять глаза, фигура уже исчезла. Над ним стоял кентавр, но не Ронан
и не Бейн; этот выглядел помоложе, у него были светлые волосы и тело
белой масти.
– С тобой все в порядке? – спросил кентавр, помогая Гарри
подняться на ноги.
– Да – спасибо – а что это было?
Кентавр не ответил. У него были поразительные голубые глаза –
два бледных сапфира. Он внимательно осмотрел Гарри, и взгляд его
задержался на шраме, побагровевшем и отчетливо проступившем на лбу.
– Ты – мальчик Поттер, - сказал кентавр, - тебе лучше пойти к
Огриду. В это время суток лес небезопасен – особенно для тебя. Ты
умеешь ездить верхом? Так будет быстрее всего.
– Меня зовут Фиренце, - добавил кентавр, опускаясь на передние
ноги, чтобы Гарри мог вскарабкаться к нему на спину.
С другой стороны прогалины снова раздался стук галопирующих
копыт. Из чащи на прогалину ворвались Ронан и Бейн, вздымающиеся бока
лоснились от пота.
– Фиренце! – прогрохотал голос Бейна. – Что я вижу! У тебя
человек на спине? Как ты мог пасть так низко? Ты уподобился обычному
мулу!
– А ты понимаешь, кто это такой? – спросил Фиренце. – Это
мальчик Поттер. Чем быстрее он покинет лес, тем лучше.
– Что ты ему рассказал? – грозно проревел Бейн. – Помни,
Фиренце, мы поклялись не вмешиваться в волю провидения. Разве ты не
прочел в движении планет, что должно произойти?
Ронан нервно топтался на месте.
– Я уверен, Фиренце хотел как лучше, - сказал он печально.
Бейн в ярости брыкнул задними ногами.
– Как лучше! А какое это к нам имеет отношение? Кентавров
касается только то, что предсказано! И не наше дело ходить под седлом
как ишаки!
Неожиданно Фиренце в гневе припал на задние ноги, и Гарри
пришлось схватиться за его плечи, чтобы не упасть.
– Ты что, не видел этого единорога? – рассерженно закричал он
Бейну. – Ты не понимаешь, почему его убили? Или планеты скрыли от тебя
этот секрет? Против того, кто скрывается в нашем лесу, я буду бороться
даже бок о бок с людьми, если понадобится.
И, развернувшись, Фиренце поскакал прочь. Гарри вцепился в него
изо всех сил, и они понеслись сквозь заросли, оставив Ронана и Бейна
далеко позади.
Гарри совершенно ничего не понимал.
– Почему Бейн так рассердился? – спросил он. – И от чего это вы
меня спасаете?
Фиренце пошел шагом, велев Гарри пригибать голову, чтобы не
наткнуться на низко свисающие ветви, но на вопрос не ответил. Они
пробирались между деревьев, и молчание длилось так долго, что Гарри
было подумал – Фиренце больше не хочет с ним разговаривать. Однако,
оказавшись среди особенно густых зарослей, Фиренце вдруг остановился.
– Гарри Поттер, знаешь ли ты, для чего используется кровь
единорога?
– Нет, - ответил Гарри, удивленный странным вопросом. – На
зельеделии мы проходили только рога и хвостовые волоски.
– Это потому, что убивать единорогов – чудовищное преступление,
- сказал Фиренце. – На подобное злодейство способен пойти только тот,
кому нечего терять, но кто хочет обрести все. Кровь единорога поможет
остаться в живых, даже если ты окажешься на волосок от неминуемой
гибели, но... очень дорогой ценой. Чтобы спасти себя, тебе придется
погубить создание столь невинное и беззащитное, что, с того момента,
как его кровь коснется твоих губ, жизнь твоя будет жизнью лишь
наполовину, это будет жизнь проклятого существа.
Гарри смотрел на затылок Фиренце, отливавший серебром в лунном
свете.
– Но кто способен на такой отчаянный поступок? – вслух подумал
он. – Чем быть навеки проклятым, лучше уж умереть.
– Совершенно верно, - согласился Фиренце. – Но верно лишь в том
случае, если нет возможности выпить кое-что еще – то, что вернет силу
и власть – то, что дарует вечную жизнь. Мальчик Поттер, известно ли
тебе, что спрятано в настоящий момент в стенах вашей школы?
– Философский камень! Конечно же – Эликсир Жизни! Но я не
понимаю, кто…
– Неужели ты не знаешь никого, кто ждал долгие годы, чтобы
вернуть себе власть, кто цеплялся за жалкую жизнь в ожидании своего
часа?
Железный кулак сжал сердце мальчика. В шелесте листвы он будто
бы вновь услышал слова Огрида, сказанные той ночью, когда они впервые
встретились: "Которые говорят, помер. Чушь собачья! Я так скажу, в нем
уж и человеческого-то не было ничего, чтоб помереть".
– Вы имеете в виду, - застывшим голосом выдавил из себя Гарри,
- что это Воль…
– Гарри! Гарри, с тобой все в порядке?
К ним по дорожке бежала Гермиона. Огрид, пыхтя, трусил рядом с
ней.
– Все отлично, - механически ответил Гарри, вряд ли понимая,
что говорит, - Огрид, единорог умер, он там, на поляне.
– Здесь я тебя покину, - проговорил Фиренце, в то время как
Огрид поспешил к единорогу. – Здесь ты в безопасности.
Гарри соскользнул у него со спины.
– Удачи тебе, Гарри Поттер, - пожелал Фиренце. – И раньше
бывало, что рассказанное планетами понималось неправильно, даже
кентаврами. Надеюсь, это именно такой случай.
Он повернулся и, оставив дрожащего Гарри позади себя,
сдержанной рысью поскакал к лесу.
Ожидая возвращения друзей, Рон заснул в общей гостиной. Он
выкрикнул что-то о нарушении квидишных правил, когда Гарри затормошил
его, чтобы разбудить. За какие-то секунды, однако, Рон совершенно
проснулся и вместе с Гермионой стал слушать рассказ Гарри о том, что
произошло в лесу.
Гарри был не в состоянии сесть. Он ходил взад-вперед перед
камином. Его все еще трясло.
– Злей охотится за камнем для Вольдеморта… а Вольдеморт
отсиживается в лесу… а мы все это время думали, что Злей всего-навсего
хочет разбогатеть…
– Прекрати называть его по имени! – воскликнул Рон испуганным
шепотом, словно боялся, что Вольдеморт их услышит.
Гарри не обратил внимания.
– Фиренце меня спас, но он не должен был этого делать… Бейн
страшно рассердился… Он сказал, нельзя вмешиваться в предсказания
планет… Наверное, планеты показали, что Вольдеморт возвращается… Бейн
считает, что Фиренце не должен был мешать Вольдеморту убить меня…
Думаю, это они тоже прочли по звездам.
– Да прекратишь ты называть его по имени! – прошипел Рон.
– Теперь мне остается только ждать, когда Злей добудет камень,
- лихорадочно говорил Гарри, - тогда Вольдеморт сможет выйти из леса и
прикончить меня… Что ж, хотя бы Бейн будет доволен.
Гермиона сидела с перепуганным видом, но все же постаралась
утешить Гарри:
– Гарри, все говорят, что Думбльдор – единственный, кого боится
Сам-Знаешь-Кто. Пока Думбльдор рядом, Сам-Знаешь-Кто не осмелится тебя
тронуть. И потом, кто сказал, что предсказания кентавров всегда верны?
Это же как гадание или астрология, профессор МакГонаголл говорит, что
это очень неточные отрасли магических наук.
Небо посветлело, а ребята все разговаривали. Спать они
отправились совершенно выдохшимися и охрипшими. Однако, ночные
сюрпризы еще не кончились.
Когда Гарри откинул одеяло, под ним оказался аккуратно
свернутый плащ-невидимка. К плащу была приколота записка:
На всякий случай.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
В ХРАНИЛИЩЕ
Впоследствии, вспоминая это время, Гарри так и не смог толком
понять, как же он все-таки умудрился сдать экзамены, несмотря на то,
что жил в постоянном страхе и все время ждал, что в дверь вот-вот
ворвется Вольдеморт. Но дни проходили за днями, а Пушок оставался на
месте, живой и здоровый, за надежно запертой дверью.
Стояла удушающая жара, особенно в большом кабинете, где
первоклассники сдавали письменные экзамены. По этому случаю детям
выдали новые, заговоренные от списывания, перья.
Кроме письменных и устных, им пришлось также сдавать
практические экзамены. Профессор Флитвик вызывал ребят в класс по
одному, и каждый должен был заставить ананас протанцевать через весь
стол. Профессор МакГонаголл внимательно наблюдала, как дети превращают
мышь в табакерку – причем за красоту и изящество табакерки начислялись
дополнительные баллы, а вот если у табакерки оставались, скажем, усы,
то баллы, наоборот, вычитались. Злей на экзамене всех нервировал,
расхаживал по классу и дышал в затылок, попробуй в таких условиях
вспомнить состав зелья забвения.
Гарри старался изо всех сил. Ему, помимо прочего, приходилось
постоянно преодолевать боль во лбу, не прекращавшуюся со времени
похода в Запретный лес. Невилль считал, что Гарри страдает
экзаменационным неврозом в тяжелой форме, потому что Гарри очень плохо
спал, но в действительности это происходило из-за вернувшихся старых
кошмарных снов, только теперь, в дополнение к прошлым ужасам, в них
присутствовало таинственное существо под капюшоном, у которого по
подбородку стекала кровь.
Рон и Гермиона беспокоились о камне куда меньше, чем Гарри, то
ли потому, что они не видели того, что видел Гарри, то ли потому, что
у них во лбу не пылал от боли шрам. Безусловно, их пугала самая мысль
о Вольдеморте, но он не посещал их во сне, а кроме того, они так
усердно занимались, что у них не оставалось времени на бесплодные
раздумья о намерениях Злея или кого бы то ни было еще.
Подошел самый последний экзамен – история магии. Какой-то час,
во время которого придется отвечать на вопросы о всяких там выживших
из ума колдунах, изобретавших разную ерунду вроде самопомешивающихся
котлов, а потом – свобода! Свобода в течение целой – восхитительной! –
недели, после чего им объявят результаты экзаменов. Когда привидение
профессора Биннза наконец-то произнесло долгожданные слова: "положите
перья и скатайте пергамент", Гарри вместе с другими ребятами издал
вопль восторга.
– Все оказалось значительно проще, чем я думала, - сказала
Гермиона, когда они влились в ликующую толпу на залитой солнцем
лужайке перед школой, - кстати, мне было не обязательно учить ни про
Кодекс Чести Молодого Оборотня от 1637 года, ни про восстание Эльфрика
Энергичного.
Гермиона любила после экзаменов проверять ответы, но Рон
сказал, что ему от этого станет дурно, поэтому они побрели к озеру и
плюхнулись под дерево. Близнецы Уэсли вместе с Ли Джорданом дергали за
щупальца гигантского кальмара, плескавшегося на теплой отмели.
– Никаких больше занятий, - счастливым голосом проговорил Рон,
растягиваясь на траве. – Не будь таким хмурым, Гарри, у нас есть целая
неделя до того, как мы узнаем, что написали все неправильно! А пока
можно ни о чем не думать.
Гарри потер лоб.
– Хотел бы я знать, что все это значит! – в сердцах воскликнул
