Гарри отступил, но, когда Рон встал на его место перед
зеркалом, то он больше не увидел своей семьи, теперь он видел одного
лишь Рона в байковой пижаме.
Рон, однако, как завороженный уставился на свое отражение.
– Посмотри-ка на меня! – воскликнул он.
– Ты тоже видишь свою семью?
– Нет – я один – но только я не такой – я старше – и я лучший
ученик!
– Что?
– Я… у меня нашивка, как была у Билла… а в руках кубок колледжа
и еще квидишный кубок… и еще я капитан квидишной команды!
Рон с трудом оторвался от восхитительного зрелища и восторженно
взглянул на Гарри.
– Как ты думаешь, это зеркало предсказывает будущее?
– Как это? В моей семье все умерли – дай я еще посмотрю…
– Ты вчера всю ночь смотрел, дай лучше я посмотрю.
– Ты всего-навсего держишь кубок, что в этом интересного? А я
хочу посмотреть на родителей.
– Не толкайся!
Неожиданный шум раздался из коридора и положил конец спору.
Ребята и не понимали, как громко раскричались.
– Быстро!
Рон еле успел с головой укрыть себя и Гарри, а светящиеся глаза
миссис Норрис уже обшаривали комнату. Рон с Гарри стояли не дыша,
думая об одном и том же – действует ли плащ на кошек? Спустя некоторое
время, показавшееся вечностью, миссис Норрис повернулась и вышла.
– Здесь опасно оставаться – она, наверное, отправилась за
Филчем, я уверен, она нас слышала. Пошли скорей отсюда.
И Рон потащил Гарри из комнаты.
На следующее утро снег еще не растаял.
– Поиграем в шахматы? – предложил Рон.
– Не хочу.
– Может, пойдем в гости к Огриду?
– Не хочу… Иди один.
– Я знаю, о чем ты думаешь, Гарри, об этом зеркале. Не ходи
туда сегодня.
– Почему?
– Не знаю, просто предчувствие – а потом, ты уже несколько раз
чуть не попался. Злей, Филч, миссис Норрис – все они так и рыщут
вокруг. Что из того, что они тебя не видят? А если они наткнутся на
тебя? А если ты собьешь что-нибудь по дороге?
– Ты прямо как Гермиона.
– Я серьезно, Гарри, не ходи.
Но у Гарри было лишь одно желание – снова встать перед
волшебным зеркалом, и никакой Рон не мог его остановить.
В третий раз он нашел дорогу гораздо быстрее. Он шел так
быстро, что производил куда больше шума, чем казалось разумным, но,
тем не менее, никого не встретил.
И вот опять родители улыбались ему, а один из дедушек радостно
кивал головой. Гарри сел на полу перед зеркалом. Ничто не могло
помешать ему провести эту ночь вместе с семьей. Ничто на свете.
Кроме…
– Итак – ты снова здесь, Гарри?
Гарри показалось, что его внутренности превратились в лед. Он
оглянулся. На парте у стены сидел никто иной, как профессор Альбус
Думбльдор. Наверное, Гарри даже не заметил, как прошел мимо него, в
своем стремлении поскорее попасть к зеркалу.
– Я… я не заметил вас, сэр.
– Просто удивительно, до чего близоруки становятся невидимки, -
промолвил Думбльдор, и Гарри с облегчением увидел, что директор
улыбается.
– Итак, - продолжал Думбльдор, легко соскользнув с парты на пол
и присаживаясь возле Гарри, - ты, как и сотни других до тебя, открыл
чудеса Зеркала Сокровения.
– Я не знал, что оно так называется, сэр.
– Но, я полагаю, ты уже понял, что оно делает?
– Оно… ну… показывает мне мою семью…
– А твоему другу Рону оно показало, что он первый ученик.
– Откуда…
– Мне не нужен плащ, чтобы стать невидимым, - мягко сказал
Думбльдор. – А теперь, ты догадался, что показывает всем нам Зеркало
Сокровения?
Гарри покачал головой.
– Позволь мне объяснить. Счастливейший человек на земле мог бы
использовать Зеркало Сокровения как обыкновенное зеркало, то есть, он
смотрел бы в него и видел себя таким, каков он есть. Понимаешь?
Гарри подумал. А затем сказал медленно:
– Оно показывает нам то, что мы хотим… все, что мы хотим…
– И да, и нет, - тихо промолвил Думбльдор. – Оно показывает нам
не больше и не меньше, чем самое глубокое, самое отчаянное желание,
идущее из самой глубины нашего сердца. Ты, никогда не знавший семьи,
увидел всех родственников собравшимися возле тебя. Рональд Уэсли,
принужденный вечно существовать в тени своих старших братьев, увидел
себя стоящим в совершенном одиночестве, к тому же лучшим из лучших.
Однако, это зеркало не дает нам ни знания, ни правды. Многие люди
погубили свое будущее, стоя перед этим зеркалом, завороженные тем, что
они видят, или сошли с ума, не зная, верно ли, возможно ли то, что им
показано.
– Завтра зеркало будет перенесено на новое место, и я прошу
тебя, Гарри, больше не искать его. Если ты случайно наткнешься на него
в будущем, ты знаешь, чего ждать. Не годится витать в облаках и
забывать о реальной жизни, помни об этом. Ну, а сейчас, почему бы тебе
снова не надеть этот замечательный плащ и не отправиться в постель?
Гарри поднялся.
– Сэр… Профессор Думбльдор? Можно вас кое о чем спросить?
– Разумеется, к тому же ты уже это сделал, - улыбнулся
Думбльдор. – Однако, ты можешь задать мне еще один вопрос.
– Что вы видите в этом зеркале?
– Я? Я вижу себя с толстыми шерстяными носками в руках.
Гарри выпучил глаза.
– Носков никогда не бывает слишком много, - пояснил Думбльдор.
– Вот и еще одно Рождество прошло, а мне так и не подарили ни одной
пары. Все почему-то считают, что мне можно дарить только книжки.
Только когда Гарри снова оказался у себя в постели, ему пришло
в голову, что Думбльдор, возможно, не был с ним вполне откровенен. Но,
с другой стороны, подумал он, спихивая Струпика с подушки, вопрос был
чересчур личный.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
НИКОЛАС ФЛАМЕЛ
Думбльдор убедил Гарри не искать больше встреч с Зеркалом
Сокровения; остаток рождественских каникул плащ-невидимка провел в
свернутом виде на дне сундука. И все-таки Гарри никак не удавалось
забыть об увиденном в зеркале. По ночам ему стали сниться кошмары.
Снова и снова он видел, как родители исчезают в страшной вспышке
зеленого света, и слышал, как пронзительный голос заходится в приступе
сатанинского хохота.
– Видишь, Думбльдор был прав, это зеркало действительно сводит
людей с ума, - сказал Рон, когда Гарри поведал ему о ночных кошмарах.
Гермиона, которая вернулась в школу за день до начала семестра,
смотрела на вещи иначе. Она то впадала в ужас при мысли, что Гарри
провел целых три ночи вне спальни, блуждая по коридорам замка ("что,
если бы Филч поймал тебя!"), то сокрушалась, что он так и не выяснил,
кто такой Николас Фламел.
Дети почти потеряли надежду найти упоминание о Николасе Фламеле
в библиотечных книжках, хотя Гарри по-прежнему пребывал в уверенности,
что где-то уже встречал это имя. Тем не менее, вместе с началом
семестра они вернулись к своим десятиминутным набегам на библиотеку во
время перемен между занятиями. При этом Гарри мог уделять поискам
меньше времени, чем остальные двое, потому что у него снова начались
тренировки по квидишу.
Древ заставлял свою команду выкладываться больше, чем когда-
либо. Поколебать его боевой дух не могло ничто, даже бесконечный
дождь, сменивший снегопады. Близнецы Уэсли стонали и жаловались,
обзывая Древа психом ненормальным, но Гарри в данном случае принял
сторону капитана. Ведь если им удастся победить "Хуффльпуфф", они
обойдут "Слизерин" в борьбе за кубок – первый раз за последние семь
лет! Помимо вполне понятного желания выиграть матч, у Гарри была еще
одна причина усердно тренироваться: он обнаружил, что реже видит
кошмары, если от усталости засыпает как подкошенный.
Однажды после тренировки, во время которой команда особенно
сильно вымокла и по уши перепачкалась, Древ сообщил плохую новость. Он
как раз ужасно рассердился на двойняшек Уэсли, которые затеяли бомбами
падать сверху один на другого, причем подвергшийся бомбардировке
притворялся, что слетает с метлы.
– Прекратите вы когда-нибудь хулиганить! – завопил в конце
концов Древ. – Именно из-за этого мы и проиграем матч! Ведь судить
будет Злей, уж он станет придираться по полной программе, лишь бы
найти повод снять баллы с "Гриффиндора"!
При этом известии Джордж Уэсли и в самом деле свалился с метлы.
– Злей будет судить матч?! – невнятно булькнул он сквозь грязь,
набившуюся в рот. – Разве он когда-нибудь судил квидишный матч? Он не
станет судить справедливо, если увидит, что в результате мы сможем
обойти "Слизерин".
Все остальные члены команды приземлились рядом с Джорджем и
тоже принялись возмущаться.
– А я-то что могу поделать?! – отбивался Древ. – Нам нужно
играть безупречно, чтобы Злею не к чему было придраться, вот и все.
Всё это, конечно, замечательно, думал Гарри, но у меня свои
причины желать, чтобы Злея вообще не было на матче, особенно когда я
буду в воздухе…
К концу тренировки все уже как ни в чем не бывало болтали обо
всякой всячине, но Гарри направился прямиком в гриффиндорскую
гостиную, где застал Рона и Гермиону за мирной партией в шахматы –
единственное, в чем Гермиона отставала от мальчиков. Она часто
проигрывала, и Гарри с Роном находили это чрезвычайно полезным для
нее.
– Не говори мне пока ничего, - пробормотал Рон, когда Гарри сел
рядом, - мне нужно сосредо... – он увидел выражение лица друга, - Что
случилось? У тебя кошмарный вид.
Стараясь говорить очень тихо, чтобы никто другой не услышал,
Гарри рассказал друзьям о внезапном, зловещем намерении Злея быть
судьей на матче по квидишу.
– Не участвуй, - сразу сказала Гермиона.
– Скажи, что ты заболел, - сказал Рон.
– Притворись, что сломал ногу, - предложила Гермиона.
– Сломай ногу по-настоящему, - предложил Рон.
– Не могу, - отмел все эти предложения Гарри. – У нас ведь нет
запасной Ищейки. Если я не буду играть, то "Гриффиндор" вообще не
выйдет на поле.
Тут в гостиную вниз головой свалился Невилль. Как ему вообще
удалось пробраться в дыру за портретом, осталось загадкой – с первого
взгляда было ясно, что его ноги скованы Кандальным Проклятием. Ему,
наверное, пришлось как зайцу вспрыгивать по многочисленным ступенькам
гриффиндорской башни.
Разумеется, все начали дико хохотать, и только Гермиона
бросилась к нему и произнесла контр-заклятие. Ноги Невилля отскочили
одна от другой, как будто между ними лопнула пружина, и бедняга,
трясущийся с головы до ног, смог наконец встать.
– Что случилось? – спросила Гермиона, помогая Невиллю дойти до
кресла и усаживая его рядом с Гарри и Роном.
– Это Малфой, - дрожащим голосом начал рассказывать Невилль. –
Я наткнулся на него около библиотеки. Он сказал, что ему нужен
подопытный кролик, чтобы попрактиковаться.
– Иди и расскажи все профессору МакГонаголл! – с силой
воскликнула Гермиона.
Невилль замотал головой.
– Не хочу лишних неприятностей, - промямлил он.
– Ты должен дать ему отпор, Невилль! – вмешался Рон. – Малфой
привык ходить по головам, но это же не повод гнуть перед ним шею,
чтобы ему было легче идти.
– Нет нужды напоминать мне, что я недостаточно храбр для
гриффиндорца, Малфой уже сделал это за вас, - задушено выдавил
Невилль.
У него был такой вид, будто он вот-вот заплачет. Гарри порылся
в кармане робы, достал шоколадушку, последнюю из коробки, подаренной
на Рождество Гермионой, и протянул ее Невиллю.
– Ты стоишь двенадцати таких, как Малфой, - сказал Гарри. –
Ведь шляпа-сортировщица определила тебя в "Гриффиндор", правда? А
Малфой где? В вонючем "Слизерине".
Невилль скривил губы в жалком подобии улыбки и развернул
шоколадушку.
– Спасибо, Гарри… Я, наверное, пойду спать… Возьмешь карточку?
