самый Фламел, для того чтобы попасть в книгу. Он не был упомянут ни в
"Великих колдунах двадцатого века", ни в "Кто есть кто: знаменитые
волшебники нашей эпохи"; далее, его имя отсутствовало как в "Важнейших
открытиях современной магии", так и в "Этюде о новейших тенденциях
колдовства". Не говоря уж о том, что школьная библиотека была
огромного размера; десятки тысяч книг; тысячи полок; сотни узких
стеллажей.
Гермиона достала список тем и книг, которые она выбрала на
сегодня, а Рон подошел к полкам и принялся вытаскивать книги наугад.
Гарри побрел в Закрытый Отдел. Ему уже давно казалось, что Фламел
должен быть где-то там. К сожалению, для того, чтобы получить доступ к
запрещенным книгам, требовалось письменное разрешение от учителей, и,
конечно, Гарри не рассчитывал получить такое разрешение. В Закрытом
Отделе хранились книги, содержавшие описания сильнейших заклинаний
черной магии, их разрешалось читать только старшеклассникам, изучающим
защиту от сил зла.
– Ты что тут ищешь, дружок?
– Ничего, - соврал Гарри.
Библиотекарша госпожа Щипц выставила на него метелку из перьев,
которой она сметала пыль.
– Тогда тебе лучше уйти – давай, давай, вон отсюда.
Жалея, что не смог быстро состряпать какую-нибудь
правдоподобную историю, Гарри покинул библиотеку. Они все трое с
самого начала решили, что госпожу Щипц лучше не вмешивать в поиски
Николаса Фламела. Без сомнения, она подсказала бы, где найти нужную
информацию, но тогда слухи об их изысканиях могли бы дойти до Злея, и
друзья почли за благо не рисковать.
Гарри слонялся по коридору в надежде, весьма, впрочем, слабой,
что Рону или Гермионе повезет больше. В конце концов, хотя поиски и
продолжались уже целых две недели, но искать им удавалось только
урывками, так что, наверное, нет ничего удивительного в отсутствии
видимых успехов? Вот если бы удалось провести в библиотеке столько
времени, сколько потребуется, без стоящей за спиной госпожи Щипц!
Через пять минут подошли Рон с Гермионой, отрицательно качая
головами. Ребята отправились на обед.
– Вы ведь не прекратите поиски, пока меня не будет, правда? –
спросила Гермиона. – И не забудьте прислать сову, если что-то найдете.
– А ты, может, спросишь у родителей про Николаса Фламела? –
попросил Рон. – Не страшно, если ты их спросишь?
– Совершенно не страшно – они оба зубные врачи, - ответила
Гермиона.
Начались каникулы, и для Гарри с Роном настали денечки слишком
счастливые, чтобы думать о Фламеле. В спальне теперь остались лишь они
двое, да и в общей гостиной стало намного свободнее, можно было не
драться за лучшие кресла у камина. Они сидели в них часами, поедая
все, что только можно было поджаривать на огне на длинной вилке –
хлеб, пончики, зефир – и строили козни против Малфоя – как бы сделать
так, чтобы его исключили – и это было очень весело, несмотря на то,
что они вовсе не собирались претворять свои планы в жизнь.
Еще Рон начал обучать Гарри игре в волшебные шахматы. Эта игра
в точности соответствовала мугловым шахматам, за исключением того, что
все фигуры были живыми, и играющий, руководя войском, чувствовал себя
полководцем на поле брани. Шахматы у Рона были очень старые и
обшарпанные. Как и прочее имущество Рона, шахматы когда-то
принадлежали кому-то другому в семье – в данном случае, дедушке. Тем
не менее, старые фигурки оказались бравыми вояками. Рон досконально
изучил их характеры, и у него в войске не возникало практически
никаких проблем с дисциплиной.
Гарри играл набором Симуса Финнигана, и фигурки ему не
доверяли. Он вообще еще не научился как следует играть, фигурки то и
дело кричали на него, давали разные советы, и от этого Гарри терялся.
"Не посылай меня туда, ты что, не видишь коня противника? Пошли того,
а этого мы никак не можем отдать!"
В сочельник Гарри отправился спать, предвкушая и завтрашнее
веселье, и торжественный ужин, но никак не получение подарков. Однако,
проснувшись поутру, он первым делом увидел в изножье кровати небольшую
горку свертков.
– Счастливого Рождества, - сонно пробормотал Рон, когда
услышал, что Гарри выбирается из постели и натягивает халат.
– Тебе также, - ответил Гарри. – Посмотри! Я получил подарки!
– А ты ждал мешок брюквы? – не слишком вежливо отреагировал
Рон, поворачиваясь к собственной стопке, размерами куда больше
Гарриной.
Гарри взял в руки верхний сверток. Он был обернут в плотную
коричневую бумагу и разляписто надписан: "Гарри от Огрида". Внутри
оказалась грубовато вырезанная из дерева флейта. Очевидно, Огрид
смастерил ее своими руками. Гарри подул – раздался звук, сильно
напоминавший уханье совы.
Во второй, очень маленький, пакетик была вложена записка:
"Получили твое письмо. Прилагаем рождественский подарок. Дядя
Вернон и тетя Петуния." К записке прилагалась монетка в пятьдесят
пенсов.
– Очаровательно, - сказал Гарри.
Рон пришел в восторг от пятидесяти пенсов.
– Вот странно! – закричал он. – Какая необычная форма! И это –
деньги?!
– Возьми себе, - предложил Гарри, смеясь над восторгами Рона. –
От Огрида, от дяди с тетей – тогда от кого это?
– Мне кажется, я знаю, от кого, - сказал Рон, пунцовея и
указывая на бесформенный пухлый пакет. – От моей мамы. Я говорил ей,
что ты не ждешь ни от кого подарков и – о, нет! – застонал он. – Она
связала тебе "Уэслитер" – свитер Уэсли.
Гарри нетерпеливо разорвал упаковку и достал толстый ручной
вязки изумрудно-зеленый свитер и большую коробку домашних ирисок.
– Каждый год она вяжет нам всем по свитеру, - объяснил Рон,
разворачивая свой собственный подарок, - мне всегда бордовый.
– Вот здорово, - искренне восхитился Гарри, пробуя ириску,
безумно вкусную.
Следующий подарок тоже оказался конфетами – большая коробка
шоколадушек от Гермионы.
Остался только один подарок. Гарри взял сверток, взвесил его в
руках, пытаясь отгадать, что это может быть. Сверток был очень легкий.
Гарри распаковал его.
Что-то легкое, текучее, серебристо-серое не то пролилось, не то
соскользнуло на пол, где и застыло, сверкая складками. Рон так и
задохнулся.
– Я слышал про такое, - сказал он охрипшим голосом, роняя
коробку всевкусных орешков, полученную от Гермионы. – Если это то, что
я думаю, то – это действительно очень редкая и очень ценная вещь.
– А что это?
Гарри поднял с пола сверкающую серебристую ткань, очень
странную на ощупь – словно материал был соткан из воды.
– Это плащ-невидимка, - прошептал Рон с благоговением. – Я
уверен, что это именно он – примерь.
Гарри завернулся в плащ, и Рон непроизвольно вскрикнул.
– Это он! Посмотри вниз!
Гарри посмотрел себе на ноги, но ног не было. Он стремглав
кинулся к зеркалу. Как и следовало ожидать, его отражение смотрело на
него, вот только голова у отражения висела в воздухе, а тела не было
совсем. Он натянул плащ на голову, и отражение исчезло.
– Тут записка! – крикнул Рон. – Записка выпала!
Гарри снял плащ и схватил письмо. Оно было написано узким,
крючковатым, незнакомым почерком:
Твой отец перед смертью оставил это мне на хранение.
Пришло время передать это тебе. Используй его с толком.
Желаю веселого, счастливого Рождества.
Подписи не было. Гарри задумчиво глядел на записку. Рон
восхищался плащом.
– Я бы что угодно отдал за такое, - признался он. – Что угодно.
Слушай, что это с тобой?
– Ничего, - ответил Гарри. Он почувствовал себя очень странно.
Кто прислал плащ? Действительно ли он принадлежал когда-то его отцу?
Но, не успел он ничего сказать и даже подумать, как дверь в
спальню распахнулась и в комнату ввалились Фред с Джорджем. Гарри
поспешно спрятал плащ. Ему не хотелось делиться впечатлениями ни с кем
больше.
– С Рождеством!
– Смотри-ка – у Гарри тоже "Уэслитер"!
Фред и Джордж были одеты в одинаковые синие свитера, на одном
из которых красовалась большая желтая буква "Ф", а на другом – "Д".
– А между прочим, для Гарри маменька расстаралась, - заявил
Фред, взяв в руки свитер, - вот что значит чужой ребенок.
– А ты свой почему не надеваешь, Рон? Ну-ка, давай, он теплый и
приятный, - скомандовал Джордж.
– Терпеть не могу бордовый, - застонал Рон нерешительно,
натягивая воротник на голову.
– На твоем нет буквы, - рассматривал Джордж свитер младшего
брата, - Видимо, мама уверена, что ты никогда не забываешь своего
имени. Ей невдомек, что и мы-то не дураки – точно знаем, кто из нас
Дред, а кто – Фордж.
– Что за шум? - В дверь просунулась голова Перси Уэсли, с
выражением крайнего неодобрения на лице. Судя по всему, он тоже уже
частично просмотрел свои подарки, во всяком случае, через руку у него
был перекинут "Уэслитер", немедленно захваченный Фредом.
– "П"! Значит – "староста"! Давай, надевай, Перси, мы свои уже
надели, и даже Гарри получил "Уэслитер".
– Я – не – хочу… – задушено сипел Перси, пока близнецы силой
пропихивали его голову в воротник. В конце этой процедуры очки у
старосты съехали набок.
– Все равно ты сегодня со старостами не сидишь, - сказал
Джордж. – Рождество – семейный праздник.
Близнецы покинули спальню, волоча спеленутого свитером Перси за
руки-за ноги вниз головой.
За всю жизнь у Гарри еще не бывало такого роскошного
рождественского обеда. Сотни румяных жареных индеек; горы жареной и
вареной картошки; огромные блюда маленьких тоненьких сосисок; чаши
зеленого горошка с маслом; караваны серебряных соусников с густой,
ароматной подливкой и клюквенным соусом – а также множество волшебных
крекеров, расставленных по всему столу через каждые пару-тройку футов.
Этот фантастически красивый стол не шел ни в какое сравнение с тем,
что обычно устраивают на Рождество муглы. Вспомнить только жалкие
потуги Дурслеев – они украшали рождественские кушанья уродливыми
пластмассовыми игрушками и убогими бумажными зонтиками. Гарри с Фредом
на двоих разломили волшебный крекер, и тот не просто хрустнул –
взорвался с пушечным грохотом, окутав ребят клубами голубого дыма, а
изнутри выскочила контрадмиральская фуражка и несколько живых белых
мышек. За Высоким Столом сидел Думбльдор, сменивший остроконечный
колдовской головной убор на соломенную шляпку с цветами, он весело
кудахтал над анекдотом, который ему только что рассказал профессор
Флитвик.
За индейкой последовал рождественский пудинг, политый пылающим
пуншем. Перси чуть не сломал зуб о запеченный в его кусок серебряный
сикль. Гарри с интересом наблюдал за Огридом. Тот требовал еще и еще
вина и все больше багровел лицом. Кончилось тем, что он стал целовать
профессора МакГонаголл в щеку, а та, к великому изумлению Гарри,
покраснела и глупо захихикала, и шляпа ее при этом съехала набекрень.
К тому времени, когда Гарри наконец-то вывалился из-за стола,
он был нагружен всякими интересными штучками из крекеров, включая
упаковку нелопающихся светящихся воздушных шариков, набор для
самостоятельного выращивания бородавок и свои собственные новенькие
волшебные шахматы. Белые мышки исчезли, и у Гарри появилось неприятное
подозрение, что они послужат рождественским ужином для миссис Норрис.
Гарри вместе со всеми братьями Уэсли провел вторую половину дня
во дворе, яростно и самозабвенно кидаясь снежками. Потом, промерзшие,
промокшие и запыхавшиеся, они ввалились в общую гостиную "Гриффиндора"
и попадали в кресла перед камином, где Гарри с Роном обновили
шахматный набор, причем Гарри с треском проиграл. Он, правда, был
уверен, что проиграл бы не так позорно, если бы Перси не столь усердно
подсказывал ему, как ходить.
