метла у Гарри ведет себя странно. Она потихоньку уносила его прочь от
игрового поля, все выше в небо, постоянно прыгая и дергаясь.
– Чегой-то с Гарри? – пробормотал Огрид. Он поглядел в бинокль.
– Ежели б я не знал его, я б сказал, метла его не слушается… но он же
не мог…
Вдруг зрители на трибунах стали показывать вверх на Гарри.
Его метла винтом вращалась в воздухе, так быстро, что он еле
удерживался на ней. Потом раздался дружный вопль. Метла резко
метнулась в сторону, и Гарри слетел. Теперь он висел, схватившись за
древко одной рукой.
– Может, с ней что-нибудь случилось, когда Флинт его
заблокировал? – прошептал Симус.
– Не могло, - коротко сказал Огрид, но голос у него дрожал. –
На метлу действует одна лишь черная магия – пацану такое не под силу,
тем паче это "Нимбус 2000".
При этих словах Гермиона выхватила у Огрида бинокль, но
направила его не на Гарри, а на трибуны, где стала лихорадочно что-то
выискивать.
– Что ты делаешь? – простонал Рон с пепельно-серым лицом.
– Я так и знала, - задохнулась от волнения Гермиона, - Злей –
смотри.
Рон схватил бинокль. Злей сидел в центре противоположной
трибуны. Его глаза были прикованы к Гарри, и он безостановочно
бормотал что-то, едва шевеля губами.
– Он колдует – проклинает метлу, - сказала Гермиона.
– Что же делать?!
– Предоставь это мне.
И, прежде чем Рон успел сказать хоть слово, Гермиона исчезла.
Рон снова навел бинокль на Гарри. Его метла так сильно вибрировала,
что вряд ли он мог продержаться долго. Зрители в ужасе повскакали на
ноги и смотрели, как подлетели двойняшки Уэсли и попробовали
перетащить Гарри на одну из своих метел, но ничего не получалось –
стоило кому-нибудь из них приблизиться, метла Гарри скачком вздымалась
вверх. Тогда двойняшки опустились ниже и стали кружить, в надежде, что
им удастся подхватить Гарри, если тот упадет. Маркус Флинт завладел
Кваффлом и забил пять голов подряд, но никто этого даже не заметил.
– Ну же, Гермиона! – отчаянно шептал Рон.
Расталкивая публику локтями, Гермиона пробралась туда, где
сидел Злей, и теперь рысью бежала по ряду позади него; она даже не
остановилась извиниться, когда толкнула профессора Белку так, что тот
ткнулся носом в скамейку переднего ряда. Добежав до Злея, Гермиона
села на корточки, вытащила волшебную палочку и произнесла несколько
слов. Из кончика палочки вылетел сноп ярко-голубого пламени, прямо на
подол длинной мантии Злея.
Учителю понадобилось примерно тридцать секунд, чтобы понять,
что он горит. Громкое "оух!" лучше всяких слов сказало Гермионе о том,
что она справилась со своей задачей. Собрав огонь с профессора в
маленькую баночку и бросив ее в карман, девочка помчалась обратно –
Злей никогда не догадается, что случилось.
Этого оказалось достаточно. Гарри, там, в небе, смог взобраться
на метлу.
– Невилль, уже можно смотреть! – сказал Рон. Последние пять
минут Невилль ревел, уткнувшись в пиджак Огриду.
Гарри на большой скорости летел вниз к земле, и вдруг все
увидели, что он судорожно прижал ладонь ко рту, так, будто его вот-вот
стошнит – он приземлился на все четыре конечности – кашлянул – и что-
то золотое упало ему в руку.
– Я поймал Проныру! – торжествующе закричал он, размахивая
мячиком над головой. И игра закончилась в полнейшей неразберихе.
– Он его не поймал, а проглотил, - продолжал стонать Флинт
двадцатью минутами позже, но от его стонов не было никакого проку,
ведь Гарри не нарушил ни одного правила, и Ли Джордан все еще радостно
выкрикивал результаты игры – "Гриффиндор" выиграл со счетом 170:60.
Гарри, заметим, ничего этого не слышал. Его поили крепким чаем в
хижине Огрида, где он сидел вместе с Роном и Гермионой.
– Это был Злей, - объяснял Рон. – Мы с Гермионой все видели. Он
наложил проклятие на твою метлу, он все время бормотал и не сводил с
тебя глаз.
– Чепуха, - отрицал Огрид, который не заметил ничего из того,
что совсем недавно происходило рядом с ним на трибуне. – С какой же
это радости Злей станет такое творить?
Гарри, Рон и Гермиона посмотрели друг на друга, взвешивая про
себя, что можно рассказать Огриду. Гарри решил сказать правду.
– Мне стало кое-что известно, - объяснил он Огриду. – В
Хэллоуин Злей пытался прокрасться мимо трехглавого пса. Тот укусил
его. Нам кажется, он хочет украсть то, что пес охраняет.
Огрид уронил чайник.
– Откуда вы узнали про Пушка? – спросил он.
– Пушка?
– Да – это мой пес – купил у одного другана в Греции, в пабе
познакомились – а прошлый год Думбльдор возьми и попроси его у меня,
чтоб, значит, охранять…
– Что? – спросил Гарри нетерпеливо.
– Ты меня ничего не спрашивай, - сердито помотал головой Огрид.
– Сверхсекретно, понимаешь.
– Но Злей же хочет это украсть.
– Чепуха, - снова не поверил Огрид. – Злей – учитель, ничего
такого делать не станет.
– А почему тогда он только что пытался убить Гарри? – вскричала
Гермиона.
События сегодняшнего дня изменили ее мнение о профессоре Злее.
– Я прекрасно могу отличить проклятие от несчастного случая,
дорогой Огрид, я про них столько читала! Для проклятия надо не
прерывать зрительный контакт с объектом, а Злей даже не моргал, я
видела!
– Да говорю вам, чепуха! – разгорячился Огрид. – Знать не знаю,
чего там у Гарри стряслось с метлой, да только Злей не станет убивать
ученика! Вот что, вы – все трое – суете свой нос куда не положено! Это
опасно! Забудьте вы этого пса, и чего он там охраняет, все это дела
профессора Думбльдора и Николаса Фламела…
– Ага! – сказал Гарри. – Значит, тут замешан некто по имени
Николас Фламел?
Огрид был зол сам на себя, что проговорился.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
ЗЕРКАЛО СОКРОВЕНИЯ
Приближалось Рождество. Однажды в середине декабря "Хогварц",
проснувшись поутру, оказался весь засыпан глубоким пушистым снегом.
Озеро замерзло, а близнецы Уэсли были сурово наказаны: они заговорили
снежки, чтобы те повсюду преследовали Белку, ударясь и отскакивая от
его тюрбана. С теми немногими из сов, которые сумели преодолеть вьюгу
и доставить почту по назначению, Огриду пришлось немало понянчиться,
прежде чем они вернулись к жизни и отправились в обратный путь.
Все с нетерпением ждали каникул. В гриффиндорской гостиной и в
Большом Зале всегда жарко полыхали камины, но в коридорах стены
покрылись изморосью, и ледяной ветер колотился в окна классных комнат.
Самыми невыносимыми были часы занятий с профессором Злеем в
подземелье, где дыхание вырывалось изо рта морозным облачком, и детям
приходилось держаться как можно ближе к своим котлам.
– Как же я сочувствую, - однажды на зельеделии сказал Драко
Малфой, - тем, кому придется проводить каникулы в "Хогварце". Впрочем,
что же делать, если дома им никто не рад.
И он в упор посмотрел на Гарри. Краббе и Гойл гаденько
захихикали. Гарри, в тот момент отмерявший толченые позвонки рыбы-
льва, предпочел не обращать на них внимания. После матча по квидишу
Малфой вообще сделался невыносим. Не в силах пережить поражение
"Слизерина", он постоянно отпускал шуточки на тот предмет, что в
следующий раз Ищейкой возьмут не Гарри, а древесную лягушку, ведь у
нее рот шире. Однако, даже Малфой в конце концов понял, что его шутки
никому не смешны – до такой степени все восхищались Гарри, тем, как он
сумел удержаться на взбесившейся метле. Поэтому Малфой, терзаемый
завистью и ненавистью, был вынужден вернуться к издевкам по поводу
отсутствия у Гарри нормальной семьи.
Гарри действительно не собирался домой на Рождество. На прошлой
неделе, когда профессор МакГонаголл составляла список ребят,
остающихся в школе на каникулы, Гарри записался первым. При этом он
совершенно себя не жалел; наоборот, был уверен, что проведет лучшее
Рождество в своей жизни. Тем более, Рон с братьями тоже оставались в
школе, поскольку мистер и миссис Уэсли собирались в Румынию, навестить
Чарли.
Выбравшись наконец из подземелья после урока зельеделия, ребята
обнаружили, что по коридору невозможно пройти, потому что проход
перегорожен огромной елкой. По несусветного размера ногам,
высовывавшимся из-под елки и по громкому пыхтению они догадались, что
елку тащит Огрид.
– Привет, Огрид, помочь?
– Не-а, все нормально, спасибочки, Рон.
– Не мог бы ты слегка подвинуться, чтобы можно было пройти? –
раздался вдруг холодный высокомерный голос Малфоя. – Что, Уэсли, решил
подзаработать? Ты, как я полагаю, и сам после школы собираешься в
дворники – лачуга Огрида настоящий дворец по сравнению с тем, где
живет твоя семейка.
Рон ринулся на Малфоя, и в это самое время на лестнице появился
Злей.
– УЭСЛИ!
Рон отпустил Малфоя, которого уже успел схватить за грудки.
– Малфой сам виноват, профессор Злей, - между еловых лап
вылезла волосатая физиономия Огрида, - оскорблял его семью.
– Неважно, какова была причина, драки в "Хогварце" запрещены,
Огрид, - елейно произнес Злей, - минус пять баллов у "Гриффиндора",
Уэсли, и скажи спасибо, что не больше. Ну же, проходите, вы все.
Малфой вместе с Краббе и Гойлом грубо протиснулись, ломая
еловые ветви. На ступеньки просыпался обильный иголочный дождь.
– Я ему покажу, - говорил Рон, зло глядя вслед Малфою, - очень
скоро я ему покажу.
– Обоих ненавижу, - сказал Гарри, - и Малфоя, и Злея.
– Да ладно, бросьте вы! Ну-ка, гляди веселей! Скоро Рождество!
– постарался их приободрить Огрид. – Знаете чего, пошли-ка посмотрим
Большой Зал, там прям картинка!
И так, вместе с Огридом и елкой, они вошли в Большой Зал, где
профессор МакГонаголл и профессор Флитвик занимались украшениями.
– А, Огрид! Последняя елочка – поставь ее там, в дальнем конце,
хорошо?
Зал стоял в великолепном убранстве. По стенам были развешаны
венки омелы и остролиста, двенадцать елок возвышались на равном
расстоянии друг от друга, некоторые из них блестели серебристыми
снежинками, а некоторые были украшены сотнями свечей.
– Сколько у вас дней-то осталось до каникул? – спросил Огрид.
– Всего один, - ответила Гермиона. – И кстати, я вспомнила –
Гарри, Рон, до обеда еще полчаса, мы успеваем в библиотеку.
– Точно, ты права, - сказал Рон, отводя взгляд от профессора
Флитвика, на кончике волшебной палочки которого непрестанно рождались
все новые золотые шары, которые он палочкой же подводил и гирляндами
развешивал на ветвях только что прибывшей елки.
– В библиотеку? – удивленно переспросил Огрид, выходя вслед за
детьми из Зала. – Прям перед каникулами? Заучились вы чего-то.
– Да это не по учебе, - радостно объяснил Гарри. – Просто, с
тех пор, как ты проговорился про Николаса Фламела, мы хотим узнать,
кто это такой.
– Что? – Огрид был по-настоящему шокирован. – Слушайте-ка – я ж
говорил – оставьте вы это. Не вашего ума дело, чего этот пес сторожит.
– Мы всего-навсего хотим знать, кто такой Николас Фламел, -
объяснила Гермиона.
– Может быть, ты нам скажешь, чтобы мы не тратили время
попусту? – невинно предложил Гарри. – Мы уже тысячу книг перерыли, и
его нигде нет – может, хоть намекнешь – я же помню, что где-то читал
про него.
– Не стану я ничего говорить, - бесцветным голосом пробубнил
Огрид.
– Значит, сами найдем, - сказал Рон, и они покинули
возмущенного Огрида и направились в библиотеку.
Они и в самом деле перерыли кучу книг с того дня, когда Огрид
неосторожно помянул Николаса Фламела, другого способа выяснить, за чем
охотится Злей, они не знали. Беда в том, что они не понимали, с чего
начать, так как было неизвестно, что же такого великого совершил этот
