случай. Но мы добились стойких положительных результатов. Сергей адекватно
оценил свой поступок и сделал правильные выводы.
- И вы не обратились в милицию? - изумился я.
- Многоуважаемый Иван Павлович, - покачал головой Бекасов, - когда
человек приходит ко мне, он вправе надеяться на сохранение тайны. Я бы и с
вами не стал беседовать, но той истории уже много лет. Петр Фадеевич давно
скончался, мы беседуем об умерших людях.
"Однако Сергей Петрович жив и вполне дееспособен", - чуть было не
ляпнул я, но удержался от опрометчивого заявления. В моих интересах, чтобы
Бекасов рассказал все, что знает о Кузьминском.
- И больше вы не встречались с Сережей? Артем Иванович покачал
головой:
- Нет, хотя у меня имеются пациенты, которые приходят не один десяток
лет, я служу им "костылем" по жизни, но Сережа оказался не из таких.
Знаете, любой человек, обратившийся к грамотному психотерапевту, во-первых,
сильно меняется в процессе работы, а во-вторых, проходит несколько стадий в
отношении к тому, кто проводит сеансы. Сначала появляется легкое недоверие,
потом нежелание откровенничать, затем просто ненависть к специалисту,
который без отмычки залез в душу. Некоторые мои пациенты рыдают на пороге,
я их втаскиваю в кабинет за шкирку. Кое-кто категорически отказывается
продолжать сеансы. Но если вы преодолели этот этап, то следующий -
всепоглощающая любовь к психотерапевту, вы начинаете его просто обожать,
считать своим учителем, восхищаетесь им, рассказываете ему все. Между
специалистом и пациентом возникает прочная связь, один чувствует другого на
ментальном уровне, и тут появляется новая опасность: образуется стойкая,
почти наркотическая зависимость пациента от психолога. Наступает момент,
когда с самым пустяковым вопросом он спешит на прием. Грамотный
психотерапевт умеет обрубить "канат", психолог не должен решать проблемы за
своего клиента, он обязан научить его самого справляться с ними. Но все
равно кое-кто ходит потом годами. В основном, как ни странно, мужчины. У
женщин имеются подружки, которым они без стеснения выкладывают наболевшее,
у лиц противоположного пола нет, как правило, "жилетки", да и воспитание не
позволяет казаться слабым.
- Значит, Сергея вы более не видели, - подытожил я.
Артем Иванович кивнул:
- Как пациента - нет. Ни его, ни Петра Фадеевича, хотя была пара
эпизодов...
- Какие?
Артем Иванович улыбнулся.
- Прошла пара лет после наших встреч, год не назову, пятьдесят
девятый, шестидесятый... Где-то так. Представьте себе картину: врывается
сюда баба, из самых простых.
Артем Иванович слегка удивился. По виду визитерша совсем не походила
на тех дам, которые посещают психотерапевта.
- Вы ко мне? - осведомился он.
- К тебе, - бесцеремонно ответила бабища и плюхнулась в кресло.
- Чем могу служить? - вежливо спросил Артем Иванович - его вообще-то
трудно вывести из себя.
- Девки у меня с ума сошли, - завела она, - разума лишились,
справиться с ними не могу!
Выпалив эту фразу, она уставилась на Бекасова. Он подавил легкий
вздох: вероятнее всего, его опять перепутали с психиатром. Но Артем
Иванович ничего не успел сказать, потому что тетка неожиданно заявила:
- Теперь скажи, сколько тебе заплатить надо, чтобы правду рассказал?
- Вы о чем? - изумился Бекасов.
- Так о Кузьминском. Он псих или нет? Неохота дочь за него отдавать, -
зачастила бабища.
Через пять минут Артем Иванович разобрался в ситуации. "Клиентку"
звали Степанида, жила она на одной лестничной клетке с Кузьминскими,
работала у них прислугой. У Степаниды имелись две дочери, Маргарита и Анна.
Обеим нравился Сережа.
- И не против бы была, - откровенничала Степанида, - обеспеченный он,
при квартире, еще дача у них, дом - полная чаша. Только я ведь толкусь в
семье и все знаю. Мать у Сережи сумасшедшая, Петр Фадеевич тоже странный, а
ну как дети народятся больные?
- А от меня вы чего хотите? - насторожился Артем Иванович.
- Так я знаю, что Сергей у тебя лечился, вот и скажи, совсем он
сумасшедший или нет? Может, мне девок к бабке в деревню отправить? Совсем
разума лишились, боюсь, переругаются из-за парня!
Бекасов, естественно, ничего о Кузьминском рассказывать не стал, он
только спросил:
- Сколько лет вашим дочерям?
- Ритке пятнадцать, а Аньке тринадцать. Анька, ладно, и впрямь мала
еще, а Ритка... Ты бы на нее поглядел, на все восемнадцать тянет: грудь во,
жопа колесом. Я их тут в комнате застала, обжимались вовсю! По бумаге
ребенок, а в глазах черти скачут!
Целый час Артем Иванович провел со Степанидой, пока наконец сумел
избавиться от назойливой тетки, с крестьянской прямотой вопрошавшей: "Так
что? Сумасшедший он или как?"
Доктор с трудом от нее отделался, но история имела продолжение.
В начале шестидесятых Артем Иванович отправился летом в Сочи, на
теплое море. В первый же день, выйдя на пляж, он наткнулся на... Сергея
Кузьминского. Бывший пациент, возмужавший, сидел на лежаке. Артем Иванович
сразу узнал парня, а тот его нет. Впрочем, Сергей его даже не заметил. Он
целиком и полностью был поглощен тоненькой девушкой, лежавшей на полотенце.
Спустя некоторое время по обрывкам разговоров Бекасов сообразил, что
Кузьминский несколько дней назад женился и сейчас проводит в Сочи медовый
месяц.
Решив не конфузить бывшего пациента, Артем Иванович хотел уже сменить
место, но тут с огромным удивлением увидел Степаниду, подошедшую к парочке.
- Мама, постереги веши, - попросила девушка, - мы купаться пойдем.
- Долго в воде не сидите, - буркнула бабища.
- Я сам за женой прослежу, - довольно зло отозвался. Сережа.
- Сами с усами, - хрюкнула Степанида, - ишь какой! Для дочери мать
главнее! Ей меня слушаться надо.
- Мама, не начинай, - сердито сказала девушка.
- Ему скажи, чтоб ко мне не цеплялся, - дернула головой Степанида.
Сережа, побледнев, потянул жену за руку. Парочка побежала к кромке
прибоя.
- Вот итит твою, - сплюнула Степанида, - муж объелся груш, поглядим
ищо, кто кого переломает!
Артему Ивановичу стало жаль Сережу, потом в нем заговорил психолог, и
он, улыбнувшись Степаниде, спросил:
- Ваша дочь недавно вышла замуж? Степанида не узнала Бекасова. Она
кивнула:
- Ага. Только в семью вошел, а уже зубья показывает! "Жена должна мужа
слушаться!" Во, видали?
- Еще в Библии сказано: "Жена да убоится мужа своего", - напомнил
Бекасов.
Степанида на секунду замолчала, потом решительно заявила:
- Ей я главная!
- Если станете во все вмешиваться, испортите дочери жизнь, -
предостерег ее Артем Иванович.
- Не нравится он мне, - буркнула баба, - псих!
- Зачем же разрешили дочери выйти замуж?
- Так переспали они, - в сердцах воскликнула Степанида, - беременная
моя дурища! Грех надо прикрыть!
- Раз уж так случилось, - попытался вразумить бабу Артем Иванович, -
делать нечего, пусть живут. Вы дочку-то отпустите, сами разберутся. Ну
зачем с ними поехали? Медовый месяц лучше проводить молодоженам вдвоем.
- Еще чего! - обозлилась бабища. - Он ее все время в постель тащит,
совсем стыд потерял, при мне за сиськи хватает! Нет уж, коли беременна, и
думать о глупостях забудь! Ребенка носи, да и потом целый год корми. Нельзя
мужика до себя допускать! Меня так мать учила: неправильно мужу все время
давать, на то нам вера пост и сделала, умей себя блюсти. А эти - без
головы, хорошо, я тут, вчера с Риткой в одной комнате легла, а Сережку
выперла!
Артем Иванович возмутился:
- Милая, вы своими руками разрушаете брак дочери. Нельзя отказывать
законному мужу. Вспомните слова из Писания: "Плодитесь и размножайтесь".
- Грязь одна, - поморщилась Степанида, - только по необходимости и
можно.
По этой фразе Артем Иванович мгновенно понял, какой несчастливой была
в браке эта тетка, и сказал:
- Станете активно мешать молодым, парень уйдет, женится на другой,
более сговорчивой. Ваша дочка останется одна с ребенком. Подумайте, вас
устраивает такое развитие событий?
Степанида скривилась:
- Уйдет, как бы не так! Сделал ребенка - изволь кормить!
- Очень неверная позиция, - настаивал Артем Иванович, - даже вредная,
вы разрушите счастье дочери, муж от нее уйдет!
Внезапно Степанида покраснела, сложила фигу и стала вертеть
"конструкцией" под носом у психолога:
- Накося выкуси! Уйдет, как же! Да мы с девками такое про него знаем!
Только рыпнется в сторону, мигом в милицию побегем, и его посадят! Не, жить
ему теперь с нами до смерти, коли на свободе остаться хочет.
* * *
Прямо от профессора я покатил к Норе. Было около полуночи, но моя
хозяйка не ложится, как правило, до двух. К тому же она приказала:
- Если беседа покажется тебе интересной, мухой лети назад.
Увидав меня на пороге, Элеонора с нетерпением воскликнула:
- Ну как?
Я сел и начал пересказывать разговор.
- Вот, - радовалась Нора, - вот! Все выяснено! Нет, какая я умная,
замечательная, сообразительная! Такой клубок размотала! Слушай, Ваняша, как
обстояло дело! Сережа, будучи подростком, убил свою мачеху. Мотивы тебе
понятны?
Я кивнул:
- Да. Ревность, нежелание видеть около отца другую женщину, немало
масла в огонь добавило наличие Лисочки!
- Именно! - Нора подняла вверх указательный палец. - Очень часто
подростки проявляют крайнюю нетерпимость, когда мать или отец решают заново
создать семью. Ну-ка вспомни Раевских!
Да уж, Элен Раевской не позавидуешь. Ее муж, весьма удачливый
коммерсант, погиб в автокатастрофе. Элен тогда не исполнилось и тридцати
пяти. Молодая, эффектная, богатая блондинка, она привлекала мужчин стаями.
Причем основная часть кавалеров была настроена серьезно. Но до
бракосочетания дело так и не доходило, потому что женихи, едва сделав
предложение, отчего-то испарялись, не дождавшись свадьбы. Потом один из
несостоявшихся мужей разболтал приятелям, в чем дело.
У Элен имелась двенадцатилетняя дочь, которая, поняв, что в их дом
проник очередной претендент на роль папочки, мигом начинала военные
действия. В ход шли сначала невинные шалости типа открытого тюбика с зубной
пастой, лежащего на полу в темном коридоре, и массажной щетки, засунутой
под простыню к предполагаемому отцу. Затем "шуточки" ужесточились. Девочка
портила одежду, рвала книги, еще она любила поставить на дверь, сверху,
кастрюлю с водой и громко хохотала, когда та, опрокидываясь, сначала
обливала будущего отчима, а потом еще и стукала его по голове. Естественно,
женихи "теряли лицо" и требовали от Элен отправить негодницу в закрытый
колледж. Но госпожа Раевская предпочитала в этой ситуации расстаться с
кавалером.
- Петр Фадеевич вовсе не был жесток, - продолжала Нора, - ну почему, я
думала, он отдал Лисочку в приют, а потом ни разу не позвал ее в гости? Ты
это понимаешь?
- Ну... не хотел возиться с чужим ребенком, - предположил я.
- Зачем тогда удочерял?
- Пока была жива Варвара, думал сделать приятное жене.
- Мне кажется, Петр Фадеевич не был жесток, - повторила хозяйка, - и
решение, да еще такое серьезное, принимал не с бухты-барахты. Ему,
обеспеченному человеку, ничего не стоило нанять девочке няню. Нет, дело в
другом.
- В чем?
- Кузьминский боялся, что Сергей убьет Лисочку, - торжествующе
выкрикнула Нора, - он отвез девочку в детский дом, чтобы спасти ее от
