меня?
- Конечно, - быстро кивнул я, - можем немного о прошлом поболтать.
Клавдия загремела чайником, не электрическим, простым, древним,
покрытым белой потершейся эмалью.
- Эх, грехи мои тяжкие! Разве думала, что останусь одна-одинешенька?
На племяшек рассчитывала, а они вон какие оказались...
Клавдия уставилась на весело пляшущий огонь горелки и принялась
рассказывать мне свою жизнь.
Замуж она не вышла, хоть и была красивой, до тридцати лет все
выбирала, а потом собралась в дом отдыха. Для получения путевки требовалась
санаторная карта, и Клавдия отправилась в больницу, где ее огорошил
гинеколог:
- Вам требуется срочная операция.
А уж после оперативного вмешательства по женской части какие женихи?
Клава о них и думать забыла, ушла с головой в производство, стала вести
общественную работу. Ее хвалили, отмечали, награждали. То премию выпишут,
то грамоту дадут, а под один Новый год вручили стиральную машину, вещь по
тем временам в домах редкую. Так что на заводе она была начальница смены,
орденоноска и маяк для всех. Дома же с ней никто не считался. В квартире
бал правила Степанида, она была старше сестры и моментально затыкала той
рот при любых спорах. Клава никогда не готовила, не стирала, не убирала.
Просто отдавала в общий котел зарплату, хозяйство лежало на крепких плечах
Степаниды. которая служила домработницей у соседей.
Клавдия, правда, пыталась наставить сестру на путь истинный и порой
говорила:
- Охота тебе за чужими грязь выносить! Возвращайся на завод, иди ко
мне в бригаду, возьмем семейный подряд, это сейчас очень приветствуется,
рабочая династия будет.
- И думать забудь, - отмахивалась Степанида, - была охота по цеху
носиться, да у вас все в пятьдесят уже глухие! Шум какой стоит!
Так и жили, радуясь мелким удачам. Собирали на летний отдых и новую
мебель, мечтали о своей дачке на шести сотках, ходили дома в рваных
халатах, зато на людях показывались "при полном параде". Двух зарплат в
принципе хватало на скромную жизнь, конечно, шуб и золота было не купить,
но драповые пальто имелись у всех. Радоваться бы своей счастливой судьбе.
Но насладиться жизнью сестрам не давали Рита и Аня.
Ох, не зря в народе говорят: "Маленькие детки спать не дают, от
больших сам не заснешь". Девчонки росли своенравные, ты им слово, они тебе
десять. По хозяйству помогать не собирались, стирать, готовить и убирать не
хотели. Впрочем, Аня была довольно тихой, побаивалась ремня, а Рита вышла
ну совсем бесшабашной. Однажды Степанида, решив наказать двенадцатилетнюю
Маргариту, двинулась на ту с поясом от платья, приговаривая:
- А ну заголяй задницу, сейчас поймешь, как с матерью разговаривать
надо!
Но Рита не испугалась, не заплакала, не стала просить пощады. Она
подскочила к матери, вырвала из ее рук ремешок, швырнула его в окно и
заявила:
- Только тронь меня пальцем, мигом следом выброшусь! Не будет у тебя
дочери!
Степанида испугалась и перестала наказывать Риту, все колотушки
доставались с тех пор только Анне, безропотно сносящей "науку".
А потом Рита влюбилась в сына Кузьминского, Сережу. Уж как Степанида
уговаривала дочь отвернуться от парня!
- Сумасшедший он, - внушала она ей, - мать его с собой покончила. Да и
отец был странный, весь день чего-то писал, писал в тетрадях. Найди себе
нормальною!
Но Рита закусила удила.
- Мне нужен только он! - твердила она. Обозленная Степанида отправила
непокорную дочку на все лето к бабке в деревню, надеялась, что Маргарита
забудет про любовь, хотела сделать лучше, а получилось черт-те что. Рита
сообщила Сереже адрес, парень мигом приехал в Тульскую область... Тут-то у
них все и случилось, в сарае, на сене.
Вернувшись домой, Рита без стыда заявила матери:
- Нам расписываться надо, я беременная! Степанида схватилась за голову
и понеслась к Кузьминскому. Петр Фадеевич к тому времени уже умер, Сережа
жил в квартире один, учился в институте.
Степанида влетела к нему в комнату и заорала:
- Мерзавец! Это называется совращением малолетних, я тебя посажу!
В Уголовном кодексе тех лет была статья, предусматривающая тяжкое
наказание для мужчины, который вступил в связь с девушкой, не достигшей
восемнадцатилетия.
- Прямо сейчас в милицию пойду, - бесновалась Степанида, -
снасильничал девочку!
На вопль прибежала Рита, вдвоем они с Сережей кое-как успокоили бабу.
- Мы любим друг друга, - увещевал будущую тещу Кузьминский, - хотим
пожениться!
Пришлось Степаниде, сцепив зубы, идти в райсовет, просить разрешение
на брак.
Свадьба вышла тоскливой. Из-за позора никого не позвали, в загсе были
лишь жених с невестой, Степанида с Клавой да Анна. На деревенских
родственников Степанида разозлилась - не доглядели за девкой, перед
московскими родичами было стыдно. Не устраивали и гулянок. Сережа сказал,
как отрезал:
- Я водку не пью, и денег на глупости тратить не собираемся. Мы поедем
на медовый месяц в Сочи.
Разразился первый скандал, Степанида увязалась за молодыми. Клавдия
осталась дома утешать Анну.
- Ну почему он ей достался? - рыдала девочка.
Прошло время, ребенок так и не родился, у Риты на седьмом месяце
случился выкидыш. Обрадованная Степанида заявила:
- Ну теперь и развестись можно и поискать другого, не психа.
Но, несмотря на происки бабы, Рита и Сережа жили дружно. Спустя пару
лет Степанида умерла, а Клава никогда не вмешивалась в семью племянницы, у
них наладились хорошие, родственные отношения. Жили по-прежнему в соседних
квартирах. Анна все никак не выходила замуж, сначала выбирала кавалеров,
словно придирчивая невеста: у одного нос велик, у другого уши оттопырены, у
третьего лысина. Ну а потом выбирать стало не из кого.
Сергей работал в НИИ, получал, как все. Клавдия, жалея, что у них с
Ритой нет детей, радовалась тому, что зять не пьет совсем, капли в рот не
берет. Ну а затем случилось событие, полностью переломившее их семью.
Под Новый, восьмидесятый год Риту отправили в командировку, а Клавдию
первый раз в жизни позвали друзья отметить праздник в ресторане.
- Ступай, - улыбнулась племянница, - мы с Сережей вдвоем посидим,
"Голубой огонек" поглядим.
Не думая ни о чем плохом, Клавдия ушла. Вернулась она не как обещала,
в семь утра, а в три ночи. В ресторане ей не понравилось: слишком шумно,
много пьяных, и еда пересолена.
Клава вернулась домой. Было тихо. Думая, что Сергей и Анна давно
разошлись, тетка вошла в большую комнату и онемела: они, обнявшись, спали
на диване, голыми! На столе тикал будильник, стрелка звонка стояла на пяти
утра.
Вы и не представляете, какой скандал устроила Клава. Проснувшиеся
любовники стали оправдываться.
- Да не было ничего, - бубнил Сережа, натягивая брюки, - я совсем не
пью, а тут шампанское, три бокала, вот и развезло.
- Ты Рите не рассказывай, - умоляла Анна, - не надо!
Скрепя сердце Клавдия согласилась хранить молчание. Вернувшаяся
Маргарита ничего не узнала, Сергей перестал заглядывать к Клавдии.
Потом Клава заметила, что с Анной творится неладное. Она каждый раз
после еды бросалась в туалет, талия ее стала стремительно полнеть. И только
когда тугой живот натянул платье, тетка сообразила, в чем дело.
Вне себя она кинулась к Сереже и, наплевав на присутствие Риты,
закатила скандал. Маргарита узнала правду. Что творилось в их квартирах на
протяжении следующего месяца, лучше не вспоминать.
Но потом вдруг гроза успокоилась. Сережа и Рита, обменяв жилплощадь,
исчезли в неведомом направлении. Анна совершенно неожиданно вышла замуж за
тихого мужика по имени Валерий и уехала к нему. С Клавой никто из племянниц
даже не попрощался. Она до последнего не знала об их планах. И была
потрясена, когда увидела, что из соседней квартиры выносят вещи.
Столкнувшись с грузчиками, Клава бросилась к Рите.
- В чем дело?
- Отвали, змея, - буркнула племянница, - видеть тебя не желаю, дел
иметь не хочу. Мы с Сережей незнамо куда едем, лишь бы с тобой никогда не
встречаться!
А через месяц исчезла и Анна, оставив записку: "Ты подлая баба, живи
одна, я вышла замуж и ухожу к Валерию". Все, больше они не встречались.
- И что я плохого сделала? - недоуменно вопрошала сейчас Клава. - Ну
не сдержалась, налетела на Сережу. Но кто бы утерпел, а? Ведь
перенервничала сильно, разве хорошо это - детей делать на стороне? Да еще с
сестрой жены! Ведь воспитывала их, растила, а они вон как отблагодарили!
Бросили словно собаку! Сколько лет прошло, пока вспомнили! Спасибо,
конечно, за конфеты, только лучше бы не чужого подсылали, а сами приехали!
- Сергей Петрович побаивается, - сказал я.
- Чего? - изумилась Клава. - Вон сколько лет утекло, забылось все.
- Степанида все время повторяла, что посадит его за какое-то
преступление, - продолжил я.
Клава махнула рукой:
- А, ерунда на постном масле.
- В чем дело, не знаете?
- Конечно, знаю, - усмехнулась Клавдия. - Сережка-то Ритку совратил,
ей восемнадцати еще не исполнилось, когда он ребеночка сделал. А за такое в
советское время тюрьма светила! Правильно, между прочим, нечего
развратничать. Вот Степанидка и пугала постоянно зятя: "Не станешь
слушаться, в милицию сдам". Сережа сначала нервничал. Сестра еще пуще,
видит - действует, и давай по любому поводу стращать, очень уж ей хотелось
его под себя подмять! А потом Сережа со знающими людьми поговорил и
ответил:
- Хватит, хоть сейчас бегите в милицию, ничего мне не будет!
- Очень даже будет! - обозлилась теща.
- Нет! - отрезал Сережа. - Я женат на ней, а брак все искупает.
Степанида не поверила и побежала в отделение. Но там ей сказали:
- Мамаша, дело семейное, они расписаны, какое совращение?
На этом разговоры о тюрьме и закончились.
- И это все? - осторожно спросил я.
- А чего еще? - удивилась Клава. Я подмигнул ей.
- У них вроде имелась какая-то идиотская история, про привидение.
Кровавое пятно на картине и зловещие убийства...
Клава отмахнулась:
- Да ерунда. Мать у Сережи сумасшедшая была, и отец того, не совсем, а
уж люди напридумывали!
- Значит, никакой правды тут нет? А болтали, будто у Кузьминских в
доме убийства творились.
- Ой, - покачала головой Клава, - народ-то совсем глупый, трепали во
дворе всякое. Степанида первая и начала про ненормальную мать Сергея и ее
самоубийство, уж откуда сама только узнала, но потом, когда Сережа на Рите
женился, рот захлопнула и о сплетнях пожалела. Стала людей затыкать. Да оно
и понятно: ну кому охота слышать, что твой зять не в своем уме? Вот и
злилась на всех, хотя чего же она ожидала: сначала растрепала, а потом
попыталась на чужой роток накинуть платок. Только после ее смерти пересуды
прекратились. Ну еще немного помололи языками и бросили! Откуда вы только
эту историю взяли! Про нее все забыли!
Я поколебался и задал вопрос в лоб:
- Значит, Сережа никого не убивал?
- Господь с вами, - перекрестилась Клава, - хороший мальчик, только,
может, угрюмый слегка, а так нормальный. Степанида его просто ненавидела,
вот и приматывалась. Простить не хотела, что Ритку соблазнил. А мне он
нравился: вежливый, воспитанный, непьющий, в институте учился, квартиру
имел, да еще сирота: мать давно умерла, и отец до свадьбы не дожил. Ну чем
плохая партия. Кабы я имела дочь, лучшей бы не пожелала. Но Степаниду прямо
