сто тысяч украла Анна, а десять, как ты знаешь, Клара.
- Зачем Анна это сделала? - поразился я. Макс глубоко вздохнул:
- Она внезапно, после стольких лет жизни с "гением", прозрела, причем
совершенно случайно. Анна преподавала в институте, сему почтенному
заведению исполнилось семьдесят пять лет, и ректор, решив порадовать
сотрудников, снял для них два этажа клуба "Бегемот". Анна сначала
веселилась со всеми, потом спустилась вниз и увидела у автомата Валерия.
Словоохотливая тетка, выдающая жетоны, рассказала ей, как мужик проводит
тут целые дни, и с глаз жены мигом упала пелена. Она поняла, где Валерий
проводит время и почему у него никогда нет денег.
Приехав домой, Анна заметалась по дому, ей, кстати, очень не комфортно
жилось у Сергея. В тот год, когда они переехали к нему, он сразу расставил
все точки над "i". Позвал к себе в кабинет Анну и сказал:
- То, что между нами случилось, давно забыто, но Клара моя дочь, и она
не должна нуждаться. Поживите тут немного, пока встанете на ноги.
Анна скрепя сердце согласилась. Она очень ослабла за время болезни.
"Ничего, - утешала она себя, - вот поправлюсь и уедем". Но через три месяца
ни Валерий, ни Клара не захотели возвращаться в убогую коммуналку и снова
вести полуголодное существование.
- Ты чего, мама, - испугалась Клара, - зачем нам отсюда съезжать! Дядя
такой милый, все мне покупает!
Вот так и остались жить с Кузьминскими. Сергей Петрович ни разу не
намекнул "гостям", что пора бы и честь знать. Наоборот, он все время
подчеркивал:
- Мы родные люди и должны держаться вместе.
Скорей всего отец вел себя так ради дочери, Клары, хоть она, не зная
правды, считала его своим дядей.
Анна с трудом дождалась возвращения Валерия и налетела на него. Тот не
стал отрицать правду.
- Давно следовало тебе все рассказать, - грустно сказал он, - пару лет
назад я одолжил у одного крутого человека денег под проценты. Отдать не
смог, включили счетчик, сейчас там намоталась такая сумма!
- Какая? - поинтересовалась Анна.
- Ужасная, - пролепетал негодяй.
- Говори!
- Сто тысяч долларов, - ляпнул Валерий. Анна, едва не упав в обморок,
все же находит в себе силы спросить:
- И кто он, твой кредитор?
- Со мной в одной комнате работает, Пасынков Костя, - лихо врет
Валерий.
Анна не знала, что мужа давно выгнали со службы, хитрый супруг,
объясняя, каким образом ему удается день-деньской просиживать у автоматов,
с самым черным видом сказал:
- Наш НИИ совсем развалился, никто давно туда не ходит, мы просто
числимся на службе. Вот я и пытаюсь поймать удачу, надо же деньги отдать,
иначе убьют.
Анна боится за мужа и решает попросить доллары у Сергея. Запредельная
для нее сумма совершенно не обременит Кузьминского.
Но тут за ужином Сергей Петрович роняет фразу:
- Надо купить машину для счета купюр.
И Анне в голову приходит идея: можно, не спросив, взять деньги. Сергей
не заметит пропажи, сам же сказал, денег больше миллиона и их точное число
ему неизвестно!
Скорей всего она бы попалась, потому что именно в этот день за
занавеской сидел Ваня, но ночью поднялась суматоха - Лариса Викторовна
"увидела" Глафиру. Воспользовавшись всеобщей растерянностью, Анна сделала
вид, будто бежит за валокордином, а сама украла из стола доллары.
Но она не отдала деньги Валерию, решила сама встретиться с Пасынковым,
вернуть ему долг и потребовать расписку, а потом отдать ее Валерию со
словами: "Вот видишь, я всегда могу тебя выручить".
- Ну и дура! - не выдерживает Нора.
- Любовь порой принимает уродливые формы, - пожал плечами Макс, -
перечитайте Лескова "Леди Макбет Мценского уезда", там очень хорошо об этом
написано.
Анна начинает действовать. Сначала едет в НИИ и получает там первый
удар: Валерий давно уволен. Пасынков, кстати, тоже сменил место работы, и
никто не знает, куда он делся. Но женщины - упорные существа. Анна тратит
не один день, узнавая координаты Константина, и наконец приходит к нему
домой.
Тут на ее голову словно вылили ушат ледяной воды. Пасынков вообще не
понимает, о чем речь.
- Какие сто тысяч? Какой счетчик? Да погляди, где я живу, у нас на
хлеб не хватает!
Потом, видя, что неожиданной гостье явно плохо, заботливо поит ее чаем
и рассказывает про лаборантку и "елочные" деньги. Прич„м, дойдя до народа,
эта история обросла невероятными подробностями.
- Ты прикинь, - хлопает себя по бокам Константин, - этот Валерий
просто крыса в нарукавниках, а что оказалось! Он своей хахальнице
бриллианты дарил, по кабакам водил, вот она ему денежки и одолжила. Кстати,
тебе он кто?
- Знакомый, - шепчет Анна.
Домой она возвратилась еле живая и моментально налетела на мужа. Тот
выслушал ее рассказ и пожал плечами.
- Константин просто не захотел брать долг у тебя. Дай мне деньги,
отвезу их Пасынкову.
Анна кричит в истерике:
- Нашел дуру!
Потом она убегает к себе и ночью пишет мужу письмо, в котором
содержится много злых, но справедливых слов, приказ убираться из дома и
требование развода. Послание на двадцати одной странице. Последняя фраза
письма звучала так: "Я приняла это решение сама. Анна". Речь идет о
разводе, и немаловажная деталь - это предложение написано одно на последней
странице, больше ничего на ней нет.
- Поняла! - заорала Нора.
- Да, - кивнул Макс, - Валерий великолепно знал, что Анна дома одна,
приехал днем, нашел на подушке письмо, прочел его и, увидав последнюю
строку, обрадовался - дело-то еще проще, чем он рассчитывал.
Он собирался убить Анну и взять себе сто тысяч. И, видя, какая
чертовщина творится в доме, решил свалить дело на "Глафиру". Если Анну
найдут в кабинете мертвой после смерти Кати и покушения на Риту, все решат,
что это дело рук того же "привидения".
Но сейчас ему представился случай превратить убийство в самоубийство.
Валерий сделал вид. что хочет помириться с женой.
- Дорогая, - говорит он, - верни деньги в стол, на место. Я принесу в
кабинет кофе, и... начнем жизнь сначала. Я люблю тебя.
И Анна опять верит мужу, ей очень хочется быть счастливой. Он сделал
вид, что пошел варить кофе. Она идет в кабинет, достает из пакета деньги,
садится за стол и...
- Получает смертельный удар в шею, - заканчивает Нора. - Ну кто бы мог
подумать, что Валерий способен на такое! Крыса в нарукавниках!
- Крыса - опасное животное, - сказал Макс, - хитрое, расчетливое,
злое, и никакие нарукавники не сделают ее белой и пушистой. Он подкрался к
жене сзади, закинул ей голову и вонзил в шею ножницы.
Потом Валерий хладнокровно положил на стол последнюю страничку письма
Анны, забрал деньги и уехал. Он был абсолютно уверен в своей
безнаказанности: милиция должна зафиксировать самоубийство, налицо
предсмертная записка, а главное, все двери закрыты изнутри на крючки!
- И как он это проделал? - изумился я. Макс снисходительно посмотрел
на меня.
- Старый как мир фокус. Крючок поднимается, аккуратно устанавливается
в таком положении, а потом с силой захлопывается дверь. От удара крючок
падает, правда, он не всегда попадает в гнездо, но после трех-четырех
попыток, как правило, все устраивается. Был только один промах. Желая
окончательно всех запутать, Валерий решил намалевать пятно. В мастерской он
взял тюбик, но не тот, что надо. Уже нанеся краску, Валерий увидел, что она
синяя, но времени на переделку нет, вот-вот могут вернуться домашние, и он
уехал, оставив синее пятно. Кстати, он попал под подозрение сразу, охранник
у ворот сообщил, что Валерий днем заезжал домой. Нора повернула ко мне
голову:
- Я же велела тебе расспросить секьюрити.
- Он ответил, что у Кузьминских никого не было, - удивленно ответил я.
- Зачем он мне соврал?
- Какой вопрос ты ему задал? - хмыкнул Макс.
- Не было ли сегодня на участке Кузьминских посторонних!
- Каков вопрос - таков ответ, - засмеялся приятель, - чужие и впрямь
там не появлялись, одни свои.
- Тебе следовало спросить: "Кто приезжал к Сергею Петровичу?" -
обозлилась Нора.
Я молчал. Действительно, похоже, сглупил.
- Это ведь он платье повесил на люстру? - Нора продолжала пытать
Макса.
Тот кивнул.
- Да, он нашел его в корзине, сразу понял, в чем дело, и вынес в
гостиную. Решил не поднимать шума, а поиграть в свою игру. А Лариса сразу
заорала: "Глафира!", она-то сообразила, откуда платье. Валерий, повторюсь,
хитер, жесток, изворотлив... Еще вопросы есть? - спросил Макс.
- Лично для меня остался один непонятный момент, чисто технический, -
робко сказал я.
- Какой? - удивился Макс.
- Связанный с пятном. Его рисовали, потом стирали растворителем, а
картина осталась неиспорченной. Разве не странно?
- Ну, это просто, - улыбнулся Макс, - есть специальный лак, который
используют художники. Им покрывают полотно, чтобы сберечь его. Дорогое
удовольствие, зато картина будет жить века, не потускнев. Кстати, этим
лаком пользуются контрабандисты.
- Зачем? - изумился я.
- Берется ценное полотно, запрещенное к вывозу из страны, покрывается
толстым слоем лака, сверху рисуется какая-нибудь дрянь и спокойно
отправляется за рубеж. Потом мазня смывается растворителем, и картина
предстает во всей своей красе, нетронутой. Лак не поддается растворителю.
Вот именно таким лаком и были обработаны все произведения несчастной
сумасшедшей.
- Действительно, совсем просто, - вздохнул я. Макс посмотрел на наши
расстроенные физиономии и, чтобы как-то нас подбодрить, сказал:
- Ну не переживайте, все-таки вы молодцы, ты, Иван Павлович, просто
Геракл, совершил двенадцать подвигов, чтобы узнать истину.
Я усмехнулся, подвигов Геракла было тринадцать, последний - лишение
девственности довольно большого количества девушек - стыдливо умалчивался
во всех советских изданиях. Конечно, сравнение с Гераклом лестно, но,
думается, если вспомнить все, что со мной произошло, это скорей тринадцать
несчастий Геракла.
Эпилог
Лариса Викторовна и Валерий были осуждены. Первая получила
максимальное для женщин наказание, второму суд дал десять лет - на мой
взгляд, неоправданно мягкий приговор. Когда судья читал свое решение, он
сделал перерыв, и присутствующие высыпали в коридор. Там я наткнулся на
двух рыдающих женщин и по обрывкам их разговора понял, что они вышли из
соседнего зала. Там судили глупого паренька, который с пьяных глаз спер из
ларька пару бутылок и блок сигарет. Так вот, судья посчитал эту кражу
преступлением в особо крупных размерах и дал несчастному юноше десять лет.
Столько же получил и Валерий за убийство Анны. Или я чего-то не понимаю,
или российская Фемида не только слепая, но и в придачу глухая, абсолютно
лишенная разума особа.
Белла и Клара живут вместе с Сергеем Петровичем, отец собрался с духом
и рассказал девочкам, что они родные сестры. И Беллочка, и Клара сначала с
трудом переварили информацию, но сейчас они просто неразлучны, невозможно
представить, что еще в июне девицы готовы были проглотить друг друга.
Кузьминский продал свой дом и купил новый.
- Неприятно оставаться на старом месте, - так объяснил он мне свой
поступок.
В день переезда Сергей Петрович развел во дворе костер, куда бросил
все картины, свои и Глафи-рины, платья покойной матери и дневник отца.
